***
Чонину не спалось. Не спалось уже какую ночь подряд. Казалось бы, он выпил много алкоголя, он должен на него хорошенько подействовать и Ян бы поспал. Но нет же. Мысли были заняты одним человеком — Сынмином. Его улыбка, когда он смотрел в телефон, судя по всему, на Минхо, ужасно выводила младшего из себя. Когда парень услышал звук воды из душа, мозг Чонина почему-то стал кидать ему самые пошлые мысли на свете. Сейчас он выглядел как какой-то похотливый девственник подросток, честное слово. Ян привстал с кровати и пошёл в гостиную за своим дневником. Хотелось написать туда что-нибудь прямо сейчас. Еле как достав дневник из-под дивана, он пошёл к столу в гостиной и взял черную ручку. Ночь. 23:39. Сынмин — объект моего воздыхания — купается в душе. Ужасно хочется подглядеть, посмотреть внутрь, увидеть его. Мне стыдно с самого себя >_<. Ну в общем, мои чувства не утихают. Я правда думал, что это всё просто дружба, пока не стал ревновать. Сегодня я увидел, как он улыбался в телефон и смотрел на фотографию моего друга Минхо. Как же бесит! Я ревную. Я не могу это контролировать, оно само. В общем, если произойдёт что-то новое или ужасное, то буду писать всё сюда. Ян закрыл тетрадь и громко вздохнул, не понимая, что делать дальше. Если он так и не научится контролировать свои вырывающиеся наружу эмоции — он быстро спалится. Ему хотелось прекратить избегать Сынмина, но как? Как он будет обниматься с ним, гулять, разговаривать, если у него возникает чувства эйфории и возбуждения, даже когда он просто видит Кима? Он пошёл в гостиную, чтобы положить дневник обратно под диван. Чонин был уверен, там его точно никто не найдёт. Его мозг распирало от мыслей: что делать? Избегать или нет? Может, не стоит делать старшему больно и прекратить эту белиберду? А с чего Чонин вообще взял, что Сынмину больно? Ян пошёл в сторону кровати Сынмина через свою же силу. Вчера он спал в гостиной, чего до ужаса не хотел, но делать было нечего, а сегодня просто решил не выпендриваться и спокойно поспать у старшего в спальне. «Если у Мина будут какие-то вопросы, просто скажу, что у него кровать удобная» — думал Чонин, уже зарывшись по голову в одеяло. Тут он почувствовал громко стучащие шаги, направляющиеся точно по направлению к спальне. Сердце забилось быстрее и тело пробила лёгкая дрожь, когда он услышал, что дверь отворилась. Сынмин, прошедший в комнату в одном полотенце, явно не ожидал увидеть зарывшегося в одеяло человека на его кровати. Он улыбнулся, понимая, что возможно всё это недо-избегание закончилось. — Чонин? Ты что-ли? — всё ещё не прекращая улыбаться, твердил Сынмин. Ян неохотно вылез из-под одеяла и застыл. Боже, чёртов Ким Сынмин! — Чонин? Что-то не так? — Не так… — глаза бегали по всему телу, останавливаясь то на ключицах, то на прессе, то на лице и с каждым новым взглядом, он понимал, что да. Да, Ян Чонин, ты крупно так влип. — Ой… Я и забыл. — явно смутившись, Сынмин оглядел сам себя и нервно усмехнулся. — Я сейчас. — сказал Ким и вышел из комнаты. Боже, что сейчас творилось с Яном. Чувство ревности и агрессии улетучились куда подальше, всё тело переполняли чувства любви, восхищения, эйфории и даже некого счастья. Этот день, а точнее ночь, хочется запечатлеть навеки вечные где-то внутри, запечатать, чтобы никогда не забыть, ведь сегодня он увидел Сынмина, ну, практически обнажённым. Улыбка на лице не хотела сходить, а чувство ликования уходить. Чонин заметил: Ким почти не смутился. Он как будто специально так пришёл, чтобы подарить Чонину улыбку, но это были лишь мысли Яна, сидевшие где-то глубоко внутри. Мозг отказывался переваривать то, что он сейчас увидел, руки слегка потряхивало, тело было будто под электрическим шокером. Сынмин вернулся уже в пижаме, а точнее… Он был в длинной черной майке с надписью #myrules оранжевым цветом и домашних шортах. Такой комфортный и домашний Ким нравился Чонину ещё больше. — Извини, что до этого пришел в таком виде. — засмеявшись, сказал Сынмин. Очаровашка. — Ничего. Ложись. — похлопав рукой по кровати, тем самым приглашая Сынмина лечь, Ян ярко ему улыбнулся. Плохое настроение мигом улетучилось куда подальше. Сынмин чудесный. Он, как наркотик, если Чонина ломит, ему достаточно просто обнять, да даже просто увидеть Сынмина и всё как рукой сняло. Ким медленно подошёл к кровати, не отрывая глаз от Яна, который всегда первым отводил взгляд. — Свет выключить? — тихо, почти шепотом, спросил Сынмин. От такого шепота в душе начинало трепетать, мёртвые бабочки в животе вылетать и жить снова, а сердцебиение учащаться в раза три. Чонин изо всех сил старался не палиться, но при виде Кима все мысли забывались. Он и сам не заметил, как успел настолько сильно окунуться в чувство под названием «влюбленность». — Оставь ночник, пожалуйста. — также шепотом сказал Ян. Он услышал, как Сынмин тихо-тихо посмеялся и сказал такое же тихое «хорошо, мандаринка». Даже из-за этого, вроде как, тупого прозвища, Чонин начинал буквально сходить с ума. Бабочки начинали вылетать с такой силой, что аж смешно становилось с самого себя. Сынмин включил ночник, который совсем чуть-чуть освещал комнату, не давая полностью погрузиться в темноту. Ян боялся темноты с детства, Сынмин это знал, а спросил просто чтобы невзначай поговорить с младшим, хотя-бы на такую глупую тему. Ким, с надетой на лоб маской для сна в виде мордочки щенка, лёг на кровать, мимолетно поправляя подушку и повернул голову на Яна. Тот, увидев взгляд Сынмина, тут же зарылся головой в одеяло, сразу мысленно давая себе за это пятьсот пощечин подряд, ведь так он очень сильно палится. Даже через одеяло он почувствовал, что Сынмин улыбается и почувствовал у себя чуть выше талии руку, которая пододвигала Чонина к Сынмину. Младший заметно вздрогнул, но не сопротивлялся и из одеяла не вылезал, ведь если вылезет — старший сразу увидит лицо, которое сейчас краснее помидора. Когда Ян уже мог почувствовать рукой тело Сынмина, его вдруг заключили в крепкие и теплые, родные, домашние и комфортные объятия. Чонин улыбнулся через одеяло, отвечая на обнимашки. Хорошо, что его лицо сейчас никто не видел. Сынмин обнимал так, как не обнимает никто. Нежно, но и крепко-крепко одновременно, в процессе поглаживая по спине и волосам. В таких обнимашках Ян готов был раствориться или растечься в лужицу. Это было так…приятно и комфортно? Да, определённо. Они пролежали в таком положении десять минут. Чонину уже не хватало воздуха, но выбираться из такой теплой хватки не хотелось. Ян вылез из одеяла и посмотрел на его лицо, а тот, оказывается, уже спит. Маска для сна так и осталась на его лбу, так что Чонин, аккуратно вынув руки из одеяла, начал натягивать маску на глаза, поправляя и любуясь таким домашним Кимом еще пятнадцать минут. Сынмин так и не выпускал Чонина из объятий, а ему и не хотелось выбираться. Спустя еще двадцать минут, Чонин подумал, что завтра всё-таки пары и нужно хотя-бы четыре часа поспать. И вы не поверите, в обнимашках Кима он провалился в сон за десять минут. Удивительно, ведь до этого он не мог уснуть шесть ночей подряд. Сынмин удивителен.***
Вы бы знали, как Чонин ненавидит звон будильника по утрам. Ему так не хотелось вставать, поваляться еще в теплой кроватке, но долги и не сданные сессии давали о себе знать. Голова раскалывалась ужасно, а Сынмина в кровати уже не было, время где-то десять минут восьмого, на пары к половину девятого. Ян был не против хлебнуть сейчас целый графин воды, ведь горло неприятно жгло из-за алкоголя, а еще оно все пересохло, и, о Боги, а точнее, о великий Сынмин, он поставил на тумбочку рядом с Яном бутылку воды. Чонин жадно схватил бутылку, быстро открутил крышку и начал алчно глотать воду. Сейчас она казалась ему вкуснее всяких кимпабов и кимчи. Допив напиток, вытирая остатки со рта рукавом, Чонин заметил стоящего перед собой Сынмина, улыбавшегося во весь рот и наблюдая в точности за младшим. — Проснулся уже? — голос с хрипотцой, но одновременно и бархатный приятно пронёсся по ушам Чонина и Ян уверен, он хочет слышать этот голос каждое утро, день, вечер и ночь. — Как видишь. — мягко сказал Чонин, встав с кровати и ища свои тапочки. — Спасибо за бутылку воды, она мне была необходима. — младший, весь растрёпанный и с синяками под глазами выглядел таким уютным и потрясающим, намного лучше, чем с макияжем. — Я знал, что после вчерашнего тебе понадобится вода. Пойдём на кухню, завтрак на столе. — улыбнувшись, позвал его Сынмин. Чонин кивнул в знак благодарности и медленно поплёлся на кухню, утопая в своих думках и глупо улыбаясь. Позавтракав и болтав обо всем, чем только можно, они вдвоём поехали на такси в университет к первой паре. В салоне машины пахло приятно, ведь Чонин заказал комфорт, что удивило Сынмина. Ян достал наушники и один из них всунул Сынмину в ухо, включив плейлист. — Вау, ты любишь чейзов? — несмотря на то, что общаются они уже немало, Сынмин до сих пор не знал, какие предпочтения у младшего в музыке. — Обожаю! — воскликнул Чонин с восхищением. Когда послышались первые нотки песни «Friends», Ян активно закивал головой в такт и начал подпевать. — Girl, tell me what u’re doing on the other side. — идеально попадая в ноты, пел Чонин, не обращая внимание на то, что они в такси. А Сынмин, на удивление, «парное» пение подхватил. — And tell, just tell me what you're doing with that other guy!— с прикрытыми глазами пел Сынмин, а Чонин, не ожидая, что Ким тоже начнет петь, удивленно взглянул на него. Но останавливаться вообще не хотелось, так что Ян подхватил и дальше. — 'Cause I ain't got patience to slow down the pace… — All your girlfriends are wasted They need it, they chase it!— Сынмин пел великолепно. «Ему надо быть вокалистом» — подумал Чонин, все также не отступая от друга и продолжая. — Face it, you want it, you crave it. Believe when I say that you'll know once you taste it… — Ян растворялся в музыке, он не мог без неё жить, а особенно без группы chase atlantic. И сидеть вот так в незнакомой машине, где за окнами стоит мороз вместе с солнцем, лучи которого, как назло, падают прямо на Сынмина, делая его лицо ещё более невероятным, петь со своим крашем и наслаждаться жизнью — кажется, о таком Чонин мог только мечтать. — All of your friends have been here for too long. They must be waiting for you to move on… — Сынмин не отставал. — They must be waiting for you to move on. — Girl, I'm not with it, I'm way too far gone. I'm not ready, eyes heavy now… — оба утопали в музыке и в пении. И так могло продолжаться еще долго, пока их громко не окликнул водитель, сказав, что уже доехали. Чонин заплатил, несмотря на уговоры Кима отдать деньги за него и парни вышли из машины. — Черт, допеть не успели… — разочарованно произнёс Чонин, идя в универ и глядя себе под ноги. Снег хрустит, снежинки летят с неба, что может быть лучше? — Ты расстроился? — Ким погладил того по волосам. — На обратном пути пойдем пешком и будем петь всю дорогу. — Ян развернулся к нему и посмотрел счастливыми глазами. Сынмин улыбнулся и обнял его, опять также нежно и крепко одновременно. Так не обнимал никто. Зайдя в университет, Чонин молился всем Богам, чтобы пары закончились как можно быстрее. Ему безумно хотелось почувствовать ту атмосферу, когда они выберут с Сынмином самый длинный путь, чтобы послушать больше песен из плейлиста Яна, но пока что приходится высиживать первую скучную пару, так еще и без Сынмина, они же на разных факультетах. Учитель что-то твердил на своем языке, особенно акцентируя на каких-то датах, Чонин даже не слушал. Вообще не интересно. После второй пары был обеденный перерыв. Чонин вскочил с места и побежал прямиком в столовую, ведь там должна быть банда и Сынмин. Буквально долетев до места встречи, Чонин оглянулся и заметил Чана, который уже во всю махал тому рукой. Ян улыбнулся и дошел до крайнего стола, где сидел его друг в одиночестве. — А где остальные? — безусловно, он рад был увидеть Чана, но где же Минхо, Джисон, Чанбин и Ким Сынмин? — Их задерживают, они скоро придут. — уплетая вкусный рис со свининой, Чан листал что-то в телефоне, но вдруг отвлёкся, задержав взгляд на Чонине. — Ты мне лучше скажи, как там твоя влюбленность? Пока мы одни, мы можем об этом поговорить. — о, у Чонина не запланированный прием у психолога. — Ох… — вздыхал Ян, будто перематывая все совместное времяпрепровождение с Сынмином. — Я понял, что это полный пиздец. Влюбился по уши, Чан. Не спал шесть ночей, а потом все-таки решил завести дневник. — медленно говорил Чонин, наблюдая за набегавшими в столовую студентами. — По моему совету? — широко улыбнулся Чан, понимая, что его совет не проигнорировали, а воспользовались. Крис любил такое чувство. — Да. Спасибо тебе, мне и вправду немного помогло. — Чонин хотел добавить что-то еще, но услышал громкие шаги в свою сторону. Увидел вприпрыжку идущего Минхо, тыкающего в телефон Джисона и попивающего фанту Чанбина. Эх, комфортно. — Привет, привет, Чмоня! — радостно сказал Минхо, накидываясь Чонину на плечи так, что тот чуть не упал. — Привет, Хо. Слезь с меня, я сейчас упаду! — Минхо отпрянул и сел напротив Чана. — Ребзя, всем аннён. — морщась от кислого вкуса фанты, говорил Чанбин. — Привет-хеллоу-аннён — монотонным голос проговорил Джисон, не отрываясь от телефона. Что он там разглядывал? — Ну что, Чмоня, как там с Мином? — играя бровями, спросил Минхо. Чонин чуть не блеванул. — Никак. — ответил Ян, на что у Минхо сразу пропала улыбка и сморщилось лицо. — Пока что влюблен только я. — Ты в него влюблен?! Я думал, ты по рофлу… — вскочив со стула, почти кричал Минхо. Он что, прикалывается? — Какой рофл, Ли Минхо! Сядь и не ори, другие студенты смотрят. — Я в шоке… — медленно сказал Минхо и упал на стул, утыкаясь лицом в руки. — Да я сам от себя в шоке. — почему-то на его слова о влюбленности обратил внимание только Минхо. Джисон, опять же, не отрывал взгляда от телефона, а Чанбин был увлечен оранжевым напитком. — Джисон, что ты так пристально разглядываешь? Это что, фото Минхо? — открыв рот от удивления, сказал Чонин. На самом деле там были не фотки Хо, просто Чонин любил так отшучиваться, ведь тот всегда верил. — Чего? Где?! — взяв телефон Джисона, Минхо стал искать свои же фотографии. — Ты опять?! Айщ! А ну иди сюда! — Минхо стал гнаться за Чонином, что смеялся и убегал из столовой. Они бежали по всему коридору, но Ян, повернув голову назад, тем самым следя за Минхо, врезался прямиком в какого-то парня. Поправив очки, он посмотрел на него и узнал черты Сынмина. Черт, как стыдно… — Ты куда бежал так? — Сынмин просто трепал его по волосам, а у Чонина уже бабочки взлетели. В это время Минхо успел добежать до них, чуть не врезавшись, но вовремя притормозив. — Уу, я пошёл. — опять поиграв бровями, сказал Ли. — Не налажай, удачи тебе, Чонин. — похлопав друга по плечу, Минхо удалился. Чонин ужасно не хотел смотреть на Сынмина сейчас, так что бегал глазами по всюду, но только не по Киму. — Куда ты бежал? — настойчивее спросил старший. — От Минхо, он за мной гнался. Ладно, скоро пара, я пойду. — на секунду взглянув в глаза Кима, Чонин, поправив очки, пошел на экономику, которую хотел прогулять. — Но ведь до пары ещё двадцать минут… — грустно произнес Ким, но его уже никто не услышал.***
Все пары и лекции в университете окончены. Наконец-то! Чонину весь день очень хотелось попеть вместе с Сынмином. Сегодня утром, когда он впервые услышал, как старший поет — Ян чуть с ума не сошел. Это было так потрясающе… Чонин быстро надел свое теплое пальто с ботинками и выбежал на улицу. Уже третий день стоит мороз вместе с солнцем. Вдохнув свежий воздух, Чонин побежал к воротам и стал ждать Сынмина. Пять минут, десять, пятнадцать… Ян взял телефон и решил написать контакту «краш».краш
16:27
сынмин-а, ты где? я жду тебя у ворот школы.
Не успев даже отправить, он почувствовал холодные ладошки у себя на глазах. Чонин улыбнулся ярко-ярко, он сразу понял чьи они. — Угадай кто. — шепотом произнес старший. — Хмм, даже не знаю… — не прекращая улыбаться, говорил тот. — Минни, ты? — аккуратно развернувшись, он увидел Сынмина, да такого красивого, что он аж залип. Старший стоял, раздвинув руки в стороны, приглашая того в объятия. А Чонину два раза предлагать не надо. Он прильнул к Сынмину и он снова обнял его так, нежно, но и крепко-крепко одновременно. Не выпуская Яна из своего «плена», Сынмин промурлыкал: — Ты расстроился утром, что мы не успели допеть. Давай пойдем самым длинным путём, что петь как можно больше песен? — перебирая прядки в волосах, спросил Сынмин. Хотя это было больше похоже на утверждение, чем на вопрос. Ян довольно улыбнулся, ведь Сынмин не забыл об этом. Не забыл о том, что Ян утром и вправду расстроился, что они не успели попеть еще. — Да, давай! С удовольствием! — радостно сказал Чонин, доставая из кармана черных джинс беспроводные наушники. — Держи. — правый наушник вмиг оказался в руках Сынмина, а старший засунул его в ухо. — Тогда пойдем дворами, ладно? — Чонин активно закивал головой. — Включай плейлист. — Сынмин заулыбался, натянул на себя шапку и посмотрел на Чонина, ищущего музыку. Включилась песня Ланы Дель Рей «Summertime Sadness». Ян посмотрел на Сынмина, который расширил глаза и улыбнулся, услышав до боли знакомую песню. Сынмин протянул руку Чонину, мол, пошли, а тот и не против. Они взялись за руки и выдвинулись прямиком в сторону дома, громко подпевая песне в наушниках. — Kiss me hard before you go, summertime sadness… — пел Чонин, улыбаясь и понимая, что перевод этой строчки описывает его чувства к Сынмину. — I just wanna you to know, the baby, you’re the best… — напевал Сынмин, двигая рукой, чтобы четче попадать в ноты. — I got my red dress on tonight Dancing in the dark, in the pale moonlight, done my hair up real big, beauty queen style, high heels off, I'm feelin' alive… — Oh, my God, I feel it in the air Telephone wires above are sizzlin' like a snare… — Сынмина унесло, он провалился в музыке, не обращая внимания на прохожих, хотя их тут было очень мало. . Honey, I'm on fire, I feel it everywhere. Nothin' scares me anymore — опять. Чонин отлично знал английский и снова перевод попадал прямо в точку, заставляя сердце биться быстрее. Ян любил творчество Ланы и часто слушал её. Особенно в последнее время, ведь перевод ее некоторых песен настолько сильно описывали чувства Чонина к Сынмину, что он готов был расплакаться. Они могли петь так еще долго, но, к сожалению, каждая песня когда-нибудь заканчивается, а за ней начинается и другая. Следующей песней в плейлисте Чонина оказалась ZAPOMNI - Кожура. Это была его самая любимая русская песня. Ян остановился, а Ким пытался вспомнить слова. Чонин начал первым, в упор смотря на Сынмина, потому что сейчас свое пение он будет посвящать именно ему. — Я со всей дури тебя поцелую, как только докурим, внатуре, ведь губы в глазури блестят, ты подходишь по цвету волос и фигуре, минуя паршивые будни я растворяюсь в глазах твоих, цвета лазури, я чувствую, что всё в ажуре когда во мне стрелы амура ты рядом, и я бью по клавиатуре. Сынмин стоял рядом и не знал, что говорить. Он вообще не знал эту песню, но стоял как вкопанный и во все глаза смотрел на Яна, что наслаждался музыкой. — Шумеры, лемурия манит меня, это мания моя, меняю. в культуре давно не май, но я в магии чуточку шарю, авада-кедавра — я грусть убиваю но Альфа-Центавра зовёт меня в путь и я не сопротивляюсь, я вижу, ты хочешь остаться в болоте вот так вот ты веришь в мой саунд. — Чонин?… — окликнул его Ким, но никто не хотел его слушать и останавливаться. — Во всех хатах мне наливают по сто, постой, то, как ты мыслишь, у меня вызывает восторг. Ну а на ночь острог закрою, простым быть отстой. Мне реально нужно больше кэша, чтобы быть с тобой.— на строчке «быть с тобой» Чонин заглянул ровно в глаза Сынмину, а тот взгляда не отводил, а следил ровно за глазами Чонина, ведь младший совсем не умел скрывать эмоции, у Яна почти всегда всё написано на лице, либо сказано в глазах. — Меня терроризирует то, что тянет резину. Бьёт с пыру под гильотинами, и чё ты молчишь, утырок? Динамитом, диким голодом, холодно без тебя. — теперь унесло именно Яна, он не смел останавливаться, а лишь пел-пел-пел. Да, Ян не умел выражать чувства словами и действиями, он пытался выразить их через музыку и влюбленные глаза. — Без тебя так совестно, в крепости мегаполиса Борются вера с доблестью В рёберной области, успел обрести почести. Собранный по частям, выше нос гордости. Моя радость — этот стиль, твоя радость — это гниль. — Ян осматривает всё, кроме Сынмина, а далее, на следующих строчках, снова заглядывает ровно в глаза и натыкается на не читаемый взгляд Кима. — Я листаю твои губы, голова твоя тетрадь. И ты не можешь прекратить, и так мешаешь мне спать. И так и сяк, и так и сяк Меня не трожь, меня нельзя, крути косяк Тут небеса, они висят, огни и взгляд Меня манят, но не понять Давайте пять или по пять. — Сынмин не знал песню и Чонин воспользовался этим, заменяя в некоторых строчках слова. Во второй он заменил слово «Диме», на «мне» и получилось «и так мешаешь мне спать», что было, кстати, правдой. — Я смотрю на твои волосы, базарю, в них тону — снова смотрит точно в глаза, а потом на волосы ошалевшего Кима. — Но почему меня меняет время, злобный баламут. Всё very good, bye, я не люблю май. Ведь твоя love это кожура, кожу-кожура, кожура… — Ян допел песню до конца. У Сынмина челюсть отвисла до невообразимых размеров, а Чонин подошел, встал на носочки, вынул наушник из уха Сынмина и поцеловал в щечку. Буквально невесомое касание. Вот так прогулка до дома.