Твой взгляд пронзает насквозь меня И с первых минут начинаю я лгать Что Танцевать с тобою Не хочу, не буду Уходи, прошу я И винил не трогай Я скажу вахтерше И тебя запомнят Натравлю соседа Он сидел за это - Стереополина - Случай в ДК
То, что переживал Савва, вообще называлось серотониновой ямой, но он предпочитал думать, что это припадок стыда и позора. Ему было стыдно за то, как он поступал с Никитой, во-первых. За игнор всех звонков и сообщений от брата, во-вторых. И, в-третьих и в-главных, за то, что он спутался со школьным учителем, над которым сам же всегда смеялся, за глаза называл педиком, а в лицо - Олегом Ссанычем. Олег Александрович Сарычев вёл у них в школе биологию с незапамятных времён, и ему, по Саввиным подсчётам, должно было быть лет 40-45, но лицом и, как выяснилось, телом, он был весьма молод. Для обыкновенной Мурманской школы Сарычев был нешаблонным персонажем: он носил длинные волосы, наряжался и разговаривал так, будто его вырезали из фильма "Интервью с вампиром", и явно не был человеком, выживающим на учительскую зарплату. Он всюду ездил на блестящем белом "Инфинити", делал школьной лаборатории дорогие подарки, носил костюмы-тройки, очевидно, приобретённые не в магазине серебристых пиджаков с названием типа "Семён". Помимо прочего, у него было медицинское образование, и он всегда мог помочь советом по здоровью и даже провести осмотр, если было необходимо. Так что все тётки в коллективе Олега обожали. Среди прочих задач, Олег занимался организацией ежегодного общешкольного медосмотра. Он устраивал всё таким образом, что все необходимые специалисты приезжали в школу сами, устраивались в актовом и спортивном залах за огороженными ширмами столами и производили осмотр учеников, шмыгающих между импровизированными врачебными кабинетами в одних трусах. Олег всегда настаивал на личном присутствии при осмотре мальчиков и никому не делегировал эту муторную работу. Возражений не было: бродить вокруг ширм, занимаясь ничем, целый день, а потом выдумывать, что написать в отчёте, больше никому не хотелось. Самоотверженный труд Олега Александровича вызывал у всех благодарность и восхищение, которые тот принимал со скромной улыбкой в уголке тонких губ. Такой же вежливой и нейтральной, как та, что возникала на его лице в ответ на все вопросы коллег о том, почему такой видный мужчина никак не женится. Есть ли кто у него на примете? - Что вы, - всегда отвечал на такое Олег. - В моей жизни есть только одна любовь - наука. Это всегда прокатывало. Но это было не совсем правдой. На деле у Олега существовали интересы, которые нельзя было назвать любовными, но к науке они никакого отношения не имели. Именно эти интересы грели его во время скучных уроков для двух десятков бестолочей-школьников, бесконечных проверок домашних заданий, нудных элективных занятий по подготовке к ЕГЭ. Вся утомительная, неинтересная работа делалась ради таких дней, как 26 января 2010 года, когда четырнадцатилетний Савва Урсегов резко вырулил из-за ширмы, за которой у него только что взяли кровь из пальца, и потерял равновесие, натолкнувшись на стоявшего тут же учителя биологии. Савва упал бы, если бы Олег Александрович не подхватил его под локоть. Олег тоже упал бы, если бы не схватился за Савву. Потому что Урсегов выглядел сногсшибательно. Чистая белая кожа, гладкая мускулатура, длинные ноги, густые мягкие чёрные волосы и лицо с высокими скулами, чуть раскосыми глазами и густыми удмуртскими бровями. Олег поджал губы, чтобы сдержаться и не высунуть язык, как готовая ужалить змея. Рот наполнился слюной. Савва смотрелся аппетитно. И так похоже на своего старшего брата. Пускай прошло десять лет, Олег хорошо помнил юного Урсегова-старшего и то, как он расквасил в ярости красивое Олегово лицо, как оно саднило от ударов. Как унизительно было получить отказ от пятнадцатилетнего мальчишки, и как больно тот ему навалял. Но теперь такого не повторится. Олег давно не был хилым студентиком. На этот раз в его руках были все инструменты, которыми он мог добыть то, что его интересовало. Сарычев был терпелив. Он знал, что всё, чего он хотел, было уже его. Нужно было только выждать подходящий момент. Пацан без родителей, с детской травмой, малообщительный, грубый, замкнутый, налицо все признаки расцветающей депрессии. Да ещё и такой подарок богов: обожаемый старший брат - гей! Наверняка у мальчишки более открытые взгляды в этом направлении, чем у его сверстников из традиционных семей с гомофобными папашами и набожными матерями. Надо просто немного поднажать. Окружить Савву всем новым: предложить ему взрослые развлечения, интеллигентную компанию, свободный доступ ко всему, что он захочет. Раненому подростку не нужно много, чтобы изолироваться от окружения, которое любит и защищает его. Достаточно внушить ему, что он выше этого, лучше всех них, что он другой, что его здесь никто не поймёт. Только он, Олег, знает, какой Савва особенный. Сильный, глубокий, не похожий ни на кого, достойный большего, чем ему может предложить его обычная жизнь. У Саввы не было шансов. Первым в ход пошло шампанское. На вечеринке по случаю окончания девятого класса будущие десятиклассники отрывались наравне с теми, кто тем летом поступал в колледж и прощался со школой навсегда. Урсегов сидел за столом со своими всегдашними спутниками: Сашей Вишневской с давно развалившейся причёской и Никитой Лисиным в белой рубашке с расстёгнутыми почти до пупа пуговицами. Никита страдал от духоты и Сашиных отказов потанцевать. - Разочек спляшем, Вишенка, - канючил он. - Вот хоть не медленный танец, давай! Один! Саша хмурилась, украдкой поглядывая на Савву. Весь вечер она ждала, что её пригласит он. После вручения аттестатов она переоделась в красное платье с открытой спиной прямо в школьном туалете в расчёте на комплименты, как в "Это всё она", но Савва, кивнув на наряд, сказал только одно: - Лучше бы ты на эти деньги кроссовки купила. - Лучше бы ты этим ртом гвозди жрал, - буркнула в ответ Вишня, нервно поправляя волосы и хмурясь в попытке спрятать навернувшиеся слёзы. Вот и на вечерней дискотеке Урсегов не воспылал и никакого интереса к подруге проявлять не начал. Она успокаивала себя мыслями, что это не настоящий выпускной, и шанс станцевать медляк с Саввой ещё будет после одиннадцатого. Хотя она так старалась... Зато Лисин не отходил от неё ни на шаг, осыпал комплиментами и всячески пытался подбодрить. В конце концов, что она, развалится что ли? - Ладно, - Саша попыталась изобразить широкую улыбку и протянула руку засиявшему от счастья другу. - Пойдём. Как только Савва остался один, Олег грациозно поднялся со своего места за учительским столом и приблизился к скучающему школьнику. Он гордо поставил перед мальчишкой бутылочку брюта, словно официант в дорогом ресторане, разворачивая этикеткой к гостю, хвастаясь. - Презент выпускникам от скромного учительского коллектива и почтенной вдовы Клико, - произнося эти слова, Сарычев наклонился к самому Саввиному уху. - Не танцуешь? - Музыка не та, - крикнул в ответ Савва. Он схватил со стола бутылку и прочёл название. Буквы не говорили ему ни о чём, кроме цены: в магазине такие стояли в шкафчиках, запертых на магнитный замок. Савва закупался на нижних полках, и до такой роскоши ему было очень и очень далеко. Даже его небедный брат такими напитками не угощался. Олег кивком пригласил Савву отойти, показывая пальцем на ухо: "Не слышно". Выйдя из столовой, он решительно направился на улицу, и парень зашагал за ним, рассеянно пытаясь пристроить куда-то бутылку: рюкзака при себе не было, в карман не влезало. Двое оказались на заднем крыльце. - Олег Саныч, - начал Урсегов, опустив обычное издевательское Сс-. - Вы всем такое подарили? Это для Игната? - Для тебя, - с напускной небрежностью отвечал учитель, закуривая и предлагая мальчишке угоститься; когда Савва затряс головой, пытаясь отказаться, Олег скорчил панибратскую гримасу. - Брось. Бери. Савва вытащил из протянутого портсигара сигарету и сунул в рот. Не то, чтобы он курил, так, баловался немного, но здесь явно происходил какой-то обряд, которому важно было следовать, чтобы не показаться лошком. Сарычев с готовностью поднёс Савве зажигалку; все его движения были естественными и лёгкими. - Я же знаю, что всё это, - он описал рукой с сигаретой в воздухе окружность. - Напускное. Я тебя умоляю! Дискотека в столовой? Школьный диджей? Савва не отвечал. Он сосредоточился на своей технике курения взатяг, надеясь, что получается убедительно, и что удастся заодно прокатить за умного, промолчав. - А это, - снова небрежный жест в сторону бутылки. - Мне показалось, ты оценишь. Не чёрт знает какое пойло, смотреть больно, что сейчас пьют ребята. Тебе, по-моему, сейчас нужно. Некоторые периоды в жизни нужно просто перепить. Олег сделал последнюю затяжку и стряхнул уголёк резким движением пальца, потушив окурок одним этим жестом. - Перепить и переспать. Савва перевёл на учителя удивлённый взгляд, но опять ничего не сказал. Урны рядом не было, и все его мысли были заняты тем, куда деть бычок. Затушить об подошву? А потом куда? В карман, что ли? Или пойти до мусорки? Неудобно как-то... - Савва, - бархатным голосом произнёс Олег. - Я вижу, ты никому не доверяешь, держишься в стороне от ребят. Я сам таким был. Когда родители погибли, мне казалось, что я один, никто не знает, каково мне... Поверь, есть тот, кто тебя поймёт. Всегда. Кивнув на прощание, Сарычев повернулся и отправился назад, не оборачиваясь. Внутри всё ликовало. Немного терпения, и Урсегов-младший сам к нему придёт. Иначе не может быть. Савва вернулся к реальности, когда забытый окурок дотлел и обжёг пальцы. Поспешно затушив его об стену и сунув в карман, Урсегов сбежал вниз по ступеням крыльца и широкими шагами отправился домой. Всё равно Никитос с Вишней там без него танцуют. И ему даже не хочется. И праздника этого он не понимает. И настроение с утра ужасное. У него всегда было ощущение какой-то отдельности от сверстников. Отчасти из-за того, что он почти не ходил в детский сад и не обладал такими социальными навыками, как они, едва попав в школу. К тому же, все знали о его семье, что его родителей застрелили менты в их собственной квартире, что его брат служил в ФСБ, что они жили вдвоём без присмотра взрослых и опекунов, и что с Саввой вообще небезопасно связываться, потому что сам он угрюмый пацан, а его брательник всех может, если захочет, запытать и посадить. Из-за этой своей отдельности он и подружился с Никитой, а затем и с Сашей. Лисин был сиротой с рождения, детдомовским пацаном, которого то забирал, то возвращал в приют престарелый дед, живший в жутком 310-м районе и оставивший там внуку захламлённую однушку, в которой тот теперь и жил без надзора на невесть какие средства. Вишня - девчонка из неблагополучной семьи; пьющие родители, как следствие - вечно неухоженный вид, растрёпанные рыжеватые волосы, неопрятная одежда, вздорный характер. С этой троицей дружить никто не хотел, в общем, и они сбились в кучку, вцепились друг в дружку и стали вместе выживать. А теперь эти двое стали такими... Социально успешными? Никита рос весёлым парнем, преуспевал в иностранных языках и другой гуманитарке, играл в футбол, оброс всеобщим уважением и кучей приятелей. Саша, к седьмому классу выкрасившая волосы в розовый и вообще приведшая себя в порядок, тоже обрела какую-то популярность. Оба научились общаться с однокашниками, расшифровали код, который Савве не давался. Сегодня Шура и Лисин пришли нарядные, праздничные, как будто они втроём не договаривались ненавидеть школу до конца и никогда не участвовать в клоунских внеклассных мероприятиях. Им было весело. Саша завила волосы плойкой. Никита надел новенькую белую рубашку. Они танцевали. В обыкновенной чёрной футболке, нерадостный и одинокий, Савва чувствовал себя чужим и неуместным. Хотелось поскорей сбежать, переключиться на что-то. И он побежал, внутренне обещая себе потом отписаться ребятам, соврать, что заболела голова или живот. Он думал о своём странном учителе биологии, который в толпе танцующих детей выцепил именно его, вывел наружу, избавил от чуждого тупого праздника, сделал такой подарок... В кулаке у Саввы нагревался, взбалтывался двухсотмиллилитровый крошка-пузырёк страшно дорогого шампанского. Такого больше ни у кого не было.Почём твоей звезде сиять, Себя сжигая в небе ясном? Сегодня смейся, завтра плачь. Грядущим дням чего не знать, Почём твоей звезде погаснуть. Закрой глаза, ступай на лёд. Считай до ста и падай в воду. И пусть тебя к чертям несёт. Тебе сегодня не везёт. Уходи. Бог с тобой. Что ведёт тебя вперёд, То принесёт Назад домой. - The Retuses - Уходи