Интервью с Богом

      За всю прошлую неделю масштабных сдвигов в исследовании Лив не было, она проводила любую свободную минутку, внимательно читая заколдованную литературу трикстера. Под его пристальным наблюдением. А иногда и без него. Она засиживалась в его апартаментах допоздна, но он так и не приходил, и она просто закрывала за собой дверь, оставляя ему записку. И что-нибудь вкусное. Замечал ли он это? Возможно. Но ничего не говорил. Лив даже представляла, как он закатывает раздраженно глаза, натыкаясь на её «сюрпризы». Это в его духе вполне.       И это не про знаки внимания. А просто… это Лив. Они в редакции всегда подбадривают друг друга такими вещами, это привычка перекочевала и в её жизнь. Она часто оставляла для Хансен мини-подарки, либо писала подбадривающие сообщения, когда босс подруги высасывал из неё душу. Локи иногда тоже выглядел так, словно ему это было нужно. Уставший. С отстраненным видом. А ей и не жалко.       А ещё ей даже начало казаться, что она начала что-то понимать в этих окулистских записях. В скором времени она точно сможет вести эзотерическую колонку, ей богу. По ночам ей иногда снились кошмары, когда в книжках описывались довольно кровожадные темномагические ритуалы… Сейчас она могла сказать, что за удачей охотились многие коллекционеры за магическими артефактами, а изворотливые чернокнижники были готовы на многое, чтобы отломить себе кусочек божественного дара «везения». А ещё удача концентрировалась в абсолютно разных неожиданных вещах, явлениях и существах. Дар был редким, а отсюда и таким желанным. Неудивительно.       Благодаря снисхождению Локи, который несколько раз всё-таки с ней нормально побеседовал за прошедшую неделю, она подготовила интересный материал по системе верований народов Иггдрасиля. Настолько интересный, что её пригласили в новомодный подкаст о космической культуре. Она, конечно же, с радостью согласилась. Работа над проектом давала свои плоды, Лив с удовольствием отмечала, что её умение переориентироваться — очень полезно. Кажется, это именно то, что она хотела. Медийность, узнаваемость, признание. Всё это очень сильно кружило голову. Лив любила быть успешной. Неужели удача снова повернулась к ней золотой стороной? Ей бы очень хотелось видеть своё имя среди выдающихся личностей, увековечить свой талант, сделать что-то полезное, но пока она только двигалась в этом направлении.       Она скучающе сидела в круглом зале-переговорке редакции, листала ленту соцсетей и вполуха внимала речи руководителя. Тот громогласно и воодушевленно рассказывал о намечающемся приёме в департаменте космических дел, куда будет приглашено очень много гостей с планет «Содружества». Материала должно быть много!        — Кому как не нашей гончей за эксклюзивом пойти на этот приём? — Риторически интересуется руководитель отдела новостей, указывая ладонью в сторону Лив. Она подбирается, распрямляя плечи, готовая включиться в обсуждение, — мисс Элмонд, — улыбается Зольц, вокруг его глаз распускаются паутинки-морщинки, — пойдёшь?       — Конечно, ещё спрашиваете! — такая возможность выпала! Посетить масштабное богемное мероприятие, где собирались самые-самые сливки со всего созвездия Рукава Ориона — улёт. Вот и золотой билет, о котором так и мечтала Оливия. В этом месяце она, возможно, сможет досрочно закрыть свою кредитку. И выкинуть её к чёрту. Долги неприятным камнем висели на её шее с самого её студенчества: оплата семинаров и курсов, учёбы и жилья. А потом ещё гранд-кредит на ту квартирку, где она сейчас живёт… Но она не жаловалась, за последние годы её финансовое положение значительно улучшилось, а сейчас и вовсе стремительно росло. Гонорары за новости и лоялти — приятно грели душу. И карточку.       — В пятницу в Бергене в национальном театре, — рапортует руководитель, — ваучеры заберёшь у Арвин, она тебя и проинструктирует, — довольно отмахивается Зольц, возвращаясь к обсуждению стратегических планов редакции на последний квартал года.       Оливия хмурится. Берген находится на другом краю страны. Ладно. Ради такого стоит и потерпеть. Возможно, ей ещё удастся достать билеты на скоростной поезд. Хотя пятница уже послезавтра… Лететь совсем не хотелось, хоть и путь на самолете занимал всего каких-то двадцать минут. Доехать на авто? Ну, на такое она пока ещё не готова. Воздушное пространство было закрыто для летательных автомобилей за пределами населенных пунктов, от этого на наземных дорогах за городом транспорта было достаточно. Ладно. Разберётся.       — Эй, иди сюда, негодница, — окликает Лив старший редактор, после закончившегося совещания. Что это она так с ней? Оливия тормозит возле входа в опенспейс, — не твой ли мистический преступник сливает тебе информацию для «Мидградских записок»? — щурится Арвин, злобно тыкая в Оливию кончиком стилуса, та морщится от неприятного укола.       — Ты чего! — шипит, потирая уязвленное место на плече, — да, ты права, — сдаётся под пристальным взглядом, хватает приятельницу под руку и уводит в сторону, оглядываясь, чтобы их никто не подслушивал, — знаешь, всё пошло не так, как я думала. Но это ничего не значит. Я продолжаю работать на благо нашей редакции, — заговорчески шепчет Лив, — просто формат материала от моего инсайдера немного нам не подходит, — кивает в подтверждение своих слов, — ну же, ты же не злишься на меня, Арвин? — девушка делает милейшее выражение лица, поджимая губы.       — Зольц на тебя очень рассчитывает, — предостерегает её коллега, тыкая стилусом по экрану айпада, — не уйдёшь от нас к Пруэтту? Предупреди хотя бы заранее!       — Стоп-стоп, нет, — отрицательно машет головой Лив, ободряюще улыбаясь, — я с вами! А это… — она делает неуверенно движение рукой, намекая на недавний подкаст и её материалы в научно-популярном космо издании, — хобби, ты же знаешь, что я люблю такое… да и у нас много ребят, кто тоже пишет в другие издания!       — Ладно, поверю тебе, — хмыкает Арвин, кивая на мобильник в руках Оливии, он тут же вибрирует, оповещая о новом уведомлении, — забронировала тебе номер в Роял де Блэк, всё на твоей почте. В номере тебя будут ждать несколько чехлов с одеждой, подберёшь себе что-нибудь. Только аккуратно! Это всё нужно будет обязательно вернуть в первоначальном виде! А также направила приглашения для двоих на встречу. Пригласишь кого-нибудь? На такие мероприятия принято приходить в паре, Элмонд, — многозначительно вскидывает бровь Арвин.       — Приглашу Анору?       — Почему бы и нет, я думаю у наших гостей тоже нет предрассудков по поводу однополых пар, — игриво щебечет Арвин, утыкаясь обратно в планшет, — на Паандре больше двух гендерных полов, знала?       — Нет, — качает головой Лив, думая, что они и вправду будут смотреться странно вдвоём на этом мероприятии. Словно парочка.       — Поезд в двенадцать по местному времени на главном вокзале, — заканчивает Арвин, поднимая на Лив внимательный взгляд.       — Ты чудо, — тянет та, благодарно сжимая в своих пальцах плечо коллеги, — увидимся!       — Давай, детка, ждём от тебя эксклюзив, — улыбается главный редактор.       Оливия с важным видом поправляет очки на кончике носа, поглядывая на экран мобильника. Она думает, что нужно выкроить время на лазерную коррекцию зрения, ведь это пустяковая операция, которая избавит её от необходимости носить эти дурацкие очки и линзы. Она возвращает своё внимание обратно к трикстеру и продолжает свою речь, после его красноречивого закатывания глаз:       — И вот на это мероприятие нужно прийти с парой, я думала позвать Анору, но она не может… вообще, конечно, хорошо было бы взять кого-то из редакции, да. Но департамент даёт только одну аккредитацию изданию на специалиста, они за этим строго следят. Там вообще всё будет довольно конфиденциально. Я думаю, они специально позвали медиа, чтобы показать, что им «нечего» скрывать, — она разводит руками, показывая в воздухе кавычки. К государству Лив относилась с осторожной опаской. Кабинет министров иногда принимал донельзя странные законы, — но не все издания были аккредитованы. Плюс-минус они позвали лояльных правительству, всё равно все мои заметки пройдут через редактора, — перескакивает она с мысли на мысли, нервно покачивая ногой под столом, чувствуя, как лодочка соскальзывает с её ступни. Да, именно поэтому Лив ушла в светскую журналистику. С её неуемным характером работать в социальной сфере тяжко. Гляди ненароком подняла бы бунт, подняв волну недовольства среди средней прослойки населения. Её бы посадили или сослали в колонии на Луну.       Они с Локи после планёрки встретились за обедом в её любимом ресторане японской кухни. Она с наслаждением поедала суши, запивая остроту от васаби газировкой. Вообще она испытывала волнение, узнав о предстоящем мероприятии, а потому начинала очень много болтать.       — И как же дошло до того, что кроме подруги тебе больше некого позвать? Хотя чтобы терпеть тебя нужна недюжинная выносливость. Ты невыносимо много разговариваешь, — усмехается трикстер, цепляя палочками кусочек розового тунца. Суши он не понимал.       Лив пропускает колкость мимо ушей.       — Ну… кроме Аноры я ни с кем так близко не общаюсь. А на такое мероприятие странно звать малознакомого человека. Служба безопасности его не пропустит, — возмущенно жмёт плечами она, — а для новых друзей у меня как-то времени не находилось, знаешь, работа. После универа её стало очень много, — хмыкает она, отправляя очередной ролл в рот, жмурясь от наслаждения, — да и я сейчас столько времени провожу над исследованием, не до свиданий было.       — Ты одинока, Оливия, — заключает трикстер, деловито откидываясь на спинку стула, голос его кажется издевательским.       — Я бы так не сказала… — она хмурится, бросая на него недовольный взгляд, — можно подумать ты ходишь на свидания.       — Не назвал бы это свиданиями, — хрипло смеётся Локи. Он и свидания. Ему сколько лет? Да и зачем ему свидания, если он просто берёт то, что хочет? Хотя мидгардские женщины порой его удивляют, когда после ночи с ним ждут от него… отношений? О, его это очень забавляет. Странные.       — О, — понимающе-удивленно выдыхает Лив. Надо же. У трикстера есть личная жизнь. Она даже не могла подумать… Укол негодования и… разочарования стянул лёгкие. Ладно, её это не волнует. Может только порадоваться, что хоть у кого-то есть секс, — ну, значит, тебя приглашать с собой точно не буду, — картинно расстроенно усмехается она, поднимаясь на ноги, спешно накидывая на себя пиджак, что висел на спинке стула. Засовывает руку в карман, — решка, — бросает она внезапно монетку, Локи моментально ловко её ловит, переводя на Оливию озадаченный взгляд. И куда это она засобиралась? Они же ничего ещё не обсудили. Хотя своё он получил, — ладно, мне нужно бежать, готовиться и всякое такое…       — Прошло всего двадцать минут, Оливия. Что…       — Потом, всё потом. Удача твоя, оплати обед и мы в расчёте, — натянуто лучезарно улыбается она, как-то манерно поправляя копну белых кудрей, перекидывая сумочку через плечо, — увидимся на следующей неделе. Удачи там тебе с чем бы это ни было. О, как странно звучит, буквально, да? Ладно, пока, — нервно отмахивается она под пытливым прищуром Локи.       Он думает, что она странная, но уточнять причины такого поведения не спешит. Удача у него в кармане, ну а смертная… пусть сама разбирается со своими проблемами. Если бы ей нужна была какая-нибудь помощь или услуга — попросила бы. Она-то уж точно своего не упустит. Хотя Локи казалось уж очень необычным, что у такой девушки как Оливия настолько узкий круг общения. У неё не было мужчины. Одна подруга и коллеги. А она же и вправду почти всё своё свободное время посвящала работе, своему амбициозному проекту и исследованию. Прослыть старой девой она уж точно не боялась. Кажется, у неё были другие цели в жизни.       Локи быстро расплачивается через встроенный в столик терминал и незаметно покидает заведение, даже не притронувшись в итоге к блюду. Суши он не любил.

***

      Оливия крутится возле зеркала, поправляя пальцами чёлку. Официальная часть приёма прошла и она чуть не заснула. Даже её внешний вид был немного… скучающим. Длинные речи представителей правительства, благодарственные письма… скукота. Она подтянула на груди потрясающее темно-синее платье без лямок, оглянула себя в небольшое зеркало холла национально театра Норвегии и кошачьей походкой отправилась в вестибюль, где уже вовсю шумел фуршет.       Её главный редактор Арвин оттянулась на славу, подбирая ей наряд на мероприятие, Оливия с трудом определилась, что всё-таки надеть. Остановилась на великолепном мини-платье с вытачками, имитирующими корсет, лёгкая вуаль юбки с небольшим шлейфом и вырез-сердечко, вышитый голубыми камнями. Дорого-богато, как говорится. Лив точно знала, что это платье стоило несколько её зарплат, а потому очень обходительно относилась к этому наряду.       — Ну я так и знал, что вас здесь встречу! — Антромерус присвистнул, обнимая Оливию за обнаженные плечи, шустро забирая с подноса официанта бокал с шампанским, протягивая его блондинке, — вы словно яркая комета в звёздном небе, — ласково щебечет он на ломаном английском.       — Добрый вечер, удивлена вас увидеть, — улыбается Оливия, прибирая к рукам бокал с алкоголем, делая неспешный глоток, — вы тоже выглядите… обескураживающе, — она пробегается взволнованным взглядом по эксцентричному костюму бизнесмена: он яркого фиолетового цвета, расшит крупными стразами и перьями. И что же этот охотник за деньгами тут забыл?       — Ну что же, моя хорошая, нужно быть в правильных местах, с правильными людьми, налаживать связи. Вам ли не знать, — подмигивает мужчина, увлекая Оливию с собой в центр зала. На что он намекает? — хотя открытие церемонии было отвратительно скучным, то ли дело наше маленькое мероприятие на Кеплере. Да, Оливия, как вам? — он плотоядно улыбается, останавливаясь возле платформы с закусками.       — Было крышесносно, — хмыкает Лив, прижимая к себе небольшую круглую сумочку в цвет платья. Без мобильного телефона она чувствовала себя неуютно. Но на вторую часть раута было запрещено проносить любую цифровую технику. Остаётся только насобирать материала в колонку светских сплетен.       — Забавно, — кривит губы в усмешке Антромерус, понимая двусмысленность брошенной Оливией фразы, — как дела у нашего общего друга? — невзначай бросает он, засовывая в рот шпажку с креветкой.       — Давно не слышала от Дерека вестей, — жмёт плечами она, делая ещё один глоток игристого, оглядывая заинтересованным взглядом гостей. Верхушки верхушек. Какой-то бал тщеславия. Но наблюдать за этим интересно. Нетворкинг что надо!       — А я и не о нём, — мужчина прячет ироничную усмешку за бокалом, переводя на Оливию томный взгляд, — долго думал, что же в вас такого особенного, Оливия. Вы всегда каким-то волшебным образом оказываетесь в гуще всех самых интересных событий. Восхищался вашим природным профессионализмом, — он делает ей комплимент, касаясь в небрежном жесте кожи её предплечья. Её сейчас стошнит.       — Что же, спасибо, — с ним ссориться точно не стоит. Она криво улыбается, пытаясь сообразить, что этот чёрт несёт. Шампанское в голову ударило? — не понимаю, о каком друге речь? — она поправляет белокурые локоны, убирая их за спину, увеличивая этим жестом расстояние между ней и наглым мужчиной. Что же. Он всегда не умел держать свои руки при себе.       — Как же, мистер Лафейсон, — Оливию пробирает током от имени трикстера. В зале играет негромкая музыка, всюду шепчутся гости, звук общего веселья уходит на задний план. Что? Этого ей ещё не хватало. Антромерус, конечно, не похож на сплетника… зачем ему вообще эта информация, — он же вас сопровождал на нашей презентации или я ошибаюсь?       Ну, если он их видел за баром, а со стороны, наверное, казалось, что они мило ворковали, то врать бессмысленно и глупо.       — А, вы про это, — Оливия обаятельно улыбается, касаясь ладонью виска, делая вид, что она такая забывчивая глупышка, — как вы и сказали, налаживаю связи с правильными людьми в нужных местах, — салютует шампанским. Ой, ей бы не напиться. Позору-то будет.       — Услуги мистера Лафейсона стоят очень дорого, — они шепчутся у всех на глазах, приветливо кивая мимо проходящим гостям. Никто даже и подумать не сможет, что Оливия сейчас хочет провалиться сквозь землю. Разговаривать о трикстере совсем не хотелось. Она совершенно не понимала, куда это может завести, — или он также как и я был очарован вашей неотразимой красотой. В каких вы отношениях? — от такого откровенно наглого вопроса Оливия задыхается. Что за нездоровый интерес?       — Могу узнать, почему вас это интересует?       — Любопытство, — обиженно хмыкает бизнесмен, опустошая свой бокал, с лица его пропадает та привычная беспечность, оно впервые кажется Оливии серьёзным, — вы мне нравитесь, Оливия. — он наклоняется к ней ближе, опаляя жарким дыханием её шею и мочку уха, укладывая свою ладонь на её талию, чтобы притянуть ближе к себе, — а мистера Лафейсона я знаю слишком хорошо. Хочу вас предостеречь, будьте аккуратнее, моя милая, — шепчет он.       А то она не знала. Внутри неё разгорается пожар! Во-первых, есть свидетели её взаимоотношений с трикстером, во-вторых, Антромерус как-то мягко обозначил свои намерения или что? В-третьих, от его слов по спине побежали мурашки. Сходила, блин, на мероприятие!       — Спасибо большое за беспокойство, — она мягко отстраняется от мужчины с наивным взглядом заглядывая в его лицо, непринужденно кривя губы в улыбке, — я это ценю. Но переживать не о чем. Никакие отношения с мистером, кхм, с ним меня не связывают.       — И всё же, прошу вас не играть в эту игру, — понятливо кивает Антромерус, явно ей не поверивший. Он говорит что-то ещё, а потом оставляет Лив, выразив надежду, что они ещё увидятся, она отвечает тем же. Нет. Этот инопланетный альфач на первый взгляд может показаться душкой-миллиардером, но аура у него весьма неприятная. Волнуется за неё? Как мило. Скорее хочет затянуть к себе в номер. А что это она? Она бы тоже не прочь воспользоваться такой ситуацией. Но от Антромеруса её воротит. Он слишком высокомерный и самовлюбленный, думающий, что ему всё можно, раз у него большой кошелёк. Такое развлечение ей не подходит. Она залпом опустошает свой бокал, чувствуя, как раздражение вновь окутывает её. Нужно побыстрее закончить здесь все дела и выдать материал редакции…       Ну вот, а всё же было так хорошо! Жизнь бьёт ключом. Гаечным. По голове.

***

      Оливия чувствует, что у неё затекла шея, а ещё, что она видимо отрубилась, на секунду она даже теряется, не понимая, где находится. Несколько дней она спала откровенно плохо. Её голову донимали мысли насчёт трикстера и Антромеруса. Светский приём оставил после себя незабываемое впечатление. И не то, которое хотелось бы.       Она сонно разлепляет глаза и медленно поворачивает голову направо. Который вообще час?       — Что ты здесь делаешь? — Локи сидит на другой части дивана, на неё даже не смотрит, читает книжку в неярком свете от камина и торшера, шурша страницами. Его голос как обычно холоден словно вода в проруби. О, его она не видела с прошлой недели, как уехала в командировку, а потом он был занят. Она тут уже по привычке листала его жуткие книжки. Сегодня по-особенному хотелось в них забыться. Спрятаться от всего-всего на свете. Оливия подумала, что дом трикстера — подходящее для этого место. Искать её тут никто не будет. Тут тихо. Спокойно.       А не зачастила ли она к нему в гости?       — О, — она не сразу находится с ответом. Становится немного неловко, что она задремала в его гостиной, читая книгу. Да, наверное, она слишком злоупотребляет его гостеприимством. Она потягивается, усаживаясь поудобнее, изучая Локи взглядом. Ну и чего он такой недовольный? — ты же сам мне разрешил сюда приезжать… забыл? — в голосе её читается лёгкая смешинка. Она снова не вовремя?       Локи шумно выдыхает, напряженно откладывая книгу в сторону, поднимая на Оливию озадаченный взгляд. Нет, ну она точно странная. И ненормальная.       — Но я никак не ожидал тебя тут видеть в твой день рождения. Тебе совсем заняться нечем? — Оливия видимо глупо рассчитывала, что он не вспомнит. Не вспомнит об её дне рождения. Ну это точно было самонадеянно. Они так пылко повздорили, когда он начал о нём расспрашивать месяцем ранее, что… ну да, забыл, конечно, — теперь, я точно думаю, что ты затворница. Почему? — Локи вскидывает бровь, — вы же смертные придаете этому дню особое значение. Почему ты здесь, Оливия? — его голос насмешливый и издевательский.       Она опешила. Так, поздравлений она не ждала. Но думала, что он спросит хотя бы, как она съездила на приём. И вообще-то не очень, если честно. Она хотела поделиться своим странным разговором с Антромерусом, а ещё узнать поподробнее про Альянс, в который входили планеты созвездия «Рукав Ориона». Локи точно про это знал больше, чем она. Но всё желание поговорить как рукой сняло.       Отвечать ему не хотелось. Совсем.       И почему он всегда всё портит?       Она берёт себя в руки и поднимается на ноги. Сон ещё отзывается вялыми отголосками в её организме. Соображать немного сложно. Она вздыхает, оглядываясь. За окном уже темно, видимо, вечер. И что это за странное желание с ним делиться новостями? Точно. Она слишком много времени проводит в его компании. Ей начало казаться, что у них складываются приятельские отношения… Его мнение её интересовало. Его мысли на ту или иную ситуацию. Она даже могла сказать, что его советы были полезными… Обманывала ли она себя? А ещё она почему-то подумала, что в этом месте она не будет чувствовать эту боль, разрывающую её на куски каждое чёртово двадцать второе сентября. Ведь на удивление, в доме Локи ей было спокойно, а она бежала от тревоги, что так привычно накрывала её с самого утра в этот день. Она не хотела видеться ни с кем. Даже с Анорой. Ведь подруга всегда так сочувствующе на неё смотрела. А ей это было совсем не нужно. Эти жалостливые взгляды — напоминание о боли, разрывающей сердце.       Наверное, все ранящие мысли, что пронеслись в голове, отразились у неё на лице. Локи изучал её пристальным взглядом, следил за её нервными движениями, она оглянулась в поисках своей кофты, раздосадовано нахмурила брови, когда заметила толстовку на спинке дивана за трикстером. Локи почувствовал тяжесть. Её магия снова затрепетала, разливаясь вокруг обжигающим холодом страха и боли. Неприятно.       Лив подошла чуть ближе, недовольно на него глядя. Нет. Не спрашивай ничего. Нет. Нет. Может, она просто отправится домой без лишних вопросов?       — Дай мне просто уйти.       Она тянет руку к своей одежде, чуть наклоняясь вперёд, но Локи юрко перехватывает её запястье, увлекая её на диван рядом с собой, усаживая как капризного ребенка, но она не сопротивляется, а скорее наоборот бездумно позволяет ему контролировать ситуацию.       — Почему не отвечаешь?       — Я же уже говорила, что мне не хочется это обсуждать, — предостерегающе шепчет Оливия, напрягаясь. Что же ей делать? Локи смотрит ей прямо в глаза, наблюдая за её реакцией. Она так близко, нервно кусает губы. Он чувствует всё всё, что творится с ней. Как же она может быть такой открытой и пускать его в себя? Он чувствует страх, колющую обиду, поглощающую тоску и оглушающую безысходность. Почему?       — Что происходит? — он непонимающе щурит глаза, опуская их на свою руку, в которой держит её трясущиеся запястье. Он на молекулярном уровне ощущает пустоту. Пустоту, которая затягивает смертную, высасывая из неё всё самое светлое, что в ней есть, — мне кажется, что ты наконец-таки должна кое-что мне рассказать, — скалится Локи, Оливия хочет выдернуть руку, но он не даёт ей этого сделать, сжимая крепко в ладони и её второе запястье, — ты же не хочешь, чтобы я залез к тебе в голову?       — Это нечестно!       — Я расскажу про хамингья.       — Нет! Это не то, чем я хочу делиться…       — Так что же произошло на твой день рождения, Оливия? — бескомпромиссно игнорирует все её жалкие попытки.       — Ты просто мерзавец! — она злится, а глаза её расширяются от ужаса. Ну вот, он добился чего хотел. Она буквально чувствует саднящий дискомфорт и стискивает зубы, — это просто издевательство… ты не можешь так со мной поступить! — Она шумно выдыхает, закатывая глаза к потолку, пытаясь сморгнуть подступающие слёзы. На Локи не смотрит, но всё ещё ощущает его пальцы на своих руках, — хочешь послушать душераздирающую историю? Надеюсь, тебе понравится! — выплевывает она, но на лице трикстера ни один мускул не дрогнул.       — Оливия, говори, — сухо и строго произносит он, как хлыстом ударил.       Она неверующе качает головой, прежде чем несмело заговорить:       — Я… Двадцать семь лет назад в этот день Аслог Далия Элмонд на девятом месяце беременности выехала на своём автомобиле в сторону улицы Кюхлен, 39, где работал её супруг Агот Элмонд. В семнадцать двадцать три её автомобиль вылетел в кювет. В шестнадцать ноль три Аслог Элмонд не стало. А в шестнадцать ноль четыре на свет появилась Оливия Аслог Элмонд. Как иронично они назвали свою малышку, да? Оливия… дающая жизнь. Отнимающая. Ребёнок выжил. Чудом. Невероятное везение, представляешь? Такого просто не могло быть, но случилось. О, нет, это же ещё не всё. Что же… девочка росла под тяжким взглядом своего отца, который не мог смириться с гибелью своей любимой, — голос её источал яд и боль, — история о любви? Нет, нет. О безжалостности. Несправедливости. Эгоизме. Девять лет назад, в этот день, на моё восемнадцатилетие — Агот Элмонд решил, что самовольно уйти из жизни в день смерти своей безумно любимой жены — отличная, видимо, романтичная, чёрт возьми, идея! Напрочь забыв, что это ещё и день рождения его дочери! С днём рождения, Оливия, будь счастлива! — горько крикнула девушка, позволяя нескольким слезинкам всё-таки пролиться на щёки, — Удача? Видимо вот моя плата за это, — ядовито фыркнула она, устало откинувшись на спинку дивана, когда Локи наконец выпустил её запястья. Её пробила дрожь. От стресса. Она два раза в жизни произносили эту историю вслух. Приятного мало. Не говоря об этом, ей казалось, что ничего этого и не было. Но этот чёртов день рождения каждый год был больным напоминанием. Она поглаживала свои запястья, думая, что трикстер самое настоящее зло. Она каждый раз собирает себя по кусочкам, выстраивает стену, а потом это всё рушится. Рушится!       Антромерус был прав, просто не в бровь, а в глаз.       На лице Локи была нечитаемая эмоция. На нём не было сочувствия — такой ожидаемой реакции. Нет. Он нахмурился, словно что-то обдумывал. Он чётко ощущал внутри себя боль. Не свою. Её. Ощущал, как она её захлёстывает с головой и она в ней тонет. Ну теперь стало ясно, почему она так нервно реагировала на вопросы об этом дне. Почему не хотела делиться. Он её… понимал. Наверное. И её нежелание праздновать этот день — логично. Теперь не казалось странным, что она ошивалась тут, надеясь на бег от своих чувств, рассчитывая на гордое одиночество. Или хотела разделить это одиночество с ним?       Локи точно не был тем, кто умел успокаивать. Девушка на него не смотрела. Она нервно закусила губу, разглядывая свой маникюр. Её щёки были влажными и красными от слёз. Но ожидаемой истерики не случилось. У Оливии просто не было на неё сил. Локи не жалел, что ему пришлось это всё вытянуть. Особенно вот так. В день её рождения, воспользовавшись лазейкой в их сделке, спросив всё напрямую. Если бы было нужно, он поступил бы так ещё раз. Точно. Но тревога и пустота, которую источала магия смертной — засасывала, словно чёрная дыра. Эта пустота ощущалась физически. Он наклонился ближе, обхватывая Оливию пальцами за подбородок, довольно жестко заставляя посмотреть ему в глаза. Его магия наплывом укрыла её, ласково играя с её настроением, успокаивая, защищая, манипулируя. Он уже проделывал с ней этот фокус, тогда, когда её накрыла паника после небольшой вылазки к драконам. Большим пальцем другой руки он дотронулся её щеки, аккуратно вытирая остатки влаги. Женские слёзы он не любил, а красивому личику Лив они вовсе не шли.       — Твой отец — слабый человек, — холодно отчеканил он, смотря в зелёные распахнутые глаза, которые ярко блестели злостью и непониманием. Под рёбрами ощутимо кольнуло, — а жизнь вообще не коробка конфет. Как говорят скандинавы — беда человека умнее делает.       — Ты…       — Отвратительный, да, — согласно кивает Локи, отпуская Оливию, чувствуя, как её внутреннее состояние уравновешивается, а пустота её отпускает. Отлично, — но смотри, мы теперь знаем, почему тебе везёт.       — Ты сейчас серьёзно? — её трясёт от возмущения. Его сейчас это волнует?!       Локи кивает. Для него пазл сложился. О, он чувствовал ликующее удовлетворение, что загадка наконец схлопнулась. Клубок распутался. И как же всё интересно завернулось. Его это удивляло.       — Сегодня Мабон. Осеннее равноденствие, помнишь? — хитро щурится. Он просто обязан поделиться своим наблюдением, — у твоей матери могли быть асгардские корни. Выжившие остатки цивилизации укрылись в Мидгарде, смешав свою кровь со смертными. В Мабон сильна женская энергия, — Локи раскрывает ладонь, над ней начинают собираться магические частицы, что тянутся от Оливии, — день природы, почитание духов-женщин, сегодня отдают дань уважения предкам. Я думаю, что в момент аварии, твоя мать просила сохранить тебе жизнь, взывая к древней родовой магии. Возможно, не осознавая этого. К чему я, кстати, склоняюсь, — обыденно жмёт он плечами, задумчиво сбрасывая с ладони импульсы магии Лив, они золотыми хлопьями падают на диван, растворяясь, — И, о, норны, Скульд послала тебе в дар хамингью. Твоя удача — это такое явление, которым иногда наделяются боги и люди. Оно может переходить по родству, но владелец, может сам его отдавать. Такое случается очень редко. Ты первая… живая хамингья, которую я видел.       Оливия отстраненно смотрела на свои руки, от которых минутой ранее тянулись золотые струйки, словно тонкая вуаль. Ей радоваться или плакать? Трикстер напрочь лишён эмпатии. Какие же противоречивые чувства он в ней вызывает… но злиться не может. Ощущение затуманенного рассудка её не отпускало, несмотря на всё произошедшее, по её телу разливались волны умиротворения и спокойствия. Что за магия такая?! Это всё его проделки… Вытянул, просто нагло вытянул из неё то, что она прятала в самом обезображенном уголочке своего сердца. И надо же! Именно этой информации ему не хватало, чтобы ответить на её главный вопрос — почему? Жизнь — паршивая сука. Оливия в этом убеждается уже в тысячный раз! Она переводит на Локи покрасневшие глаза. Ну это очень странный день. Желаемого облегчения разгадка не принесла. Может, будь она поднесена в другой форме… но этот диалог был выматывающим и болючим. Спустя девять лет, Оливия так и не смогла найти в себе силы обсудить этот фрагмент жизни с психологом, а также не смогла простить отца. За то детство, что было у неё. За то, что он её оставил. Обида жила внутри, так и не найдя выход, может, поэтому до сих пор было так мучительно больно?       — Наверное, тебе не понять… но такие события довольно травмирующие. Сделаю снисхождение на то, что ты Бог. Не отбирай у меня возможность решать, чем мне делиться, а чем нет. Не делай так больше?       Локи кивнул, внезапно ободряюще сжав свою ладонь на колене смертной. Так ведь делают люди?       Ох, Оливия, это меньшее, что он отберёт у тебя.