Интервью с Богом

      Оливия чувствовала себя ужасно. У неё было ощущение, что все внутренности вытащили, а потом вставили обратно, поменяв местами. Угнетающее чувство опустошенности и слабости. Кружилась голова, в глазах летали мушки, а пальцы на руках были холодными словно сосульки. Такое состояние ей не нравилось. Заряд её батарейки с зелёного мигом стал красным. Она потеплее укуталась в вязанный костюм, натянув кепку на глаза. В горах было солнечно, вот только лучи совсем не грели.       Да ещё и трехчасовая качка в дороге по скалистому серпантину позади. Она безуспешно пыталась поспать, но не сложилось.       Она неспеша шла за ребятами, что тащили пакеты и портативные холодильники с пивом наверх к беседке с зоной барбекю. Хансен немного слукавила, когда говорила, что они будут вчетвером. В уикенд напросились ещё несколько её коллег Алла, Верда и Томас, с которыми она тесно общалась — Лив их хорошо знала, а потому была не против. Ей даже казалось это хорошей идей. Чем больше людей, тем веселее. Проще отвлечься…       — Там такая вычислительная мощность… они вообще отмороженные! Крутые чуваки, — Корлис что-что увлеченно рассказывал своему приятелю, поудобнее перехватывая ручку пивного холодильника, его друг кивал, также таща продукты. Он кинул на Лив взгляд и улыбнулся ей, видя её задумчивое выражение лица.       Боги, она снова ушла в свои мысли.       Может, она наконец-то напьётся и расслабится? Выкинет из головы надоедливые мысли о трикстере. О, ну он и мерзавец, конечно! Как теперь о нём не думать, когда маленький кулончик на шее приятно обжигал кожу и напоминал о том, что её теперь связывало с ним. А что её связывало…? Ладно, за эти пару месяцев — Локи стал ей небезразличен. Она умело пропускала колкости мимо ушей, уделяя внимание его поступкам. «Дели на два всё то, что он говорит, и смотри на то, что он делает», — каждый раз напоминала она себе, когда Локи вновь качал головой и бросал в неё снисходительную фразу. А потом накидывал пиджак на её плечи.       Если он узнает об этих бабочках, что начали щекотать её лёгкие, то оборвёт им крылья.       — Оливия, детка, — приобняла её Анора за плечи, подталкивая к домику, увлекая в сторону от занятых делом ребят, — ты такая бледная, да и молчала всю дорогу. Всё хорошо?       — Я точно обуза, — хнычет блондинка, беря подругу под руку, — и как ты со мной дружишь? — надувает она губы, — просто какая-то усталость… как вареная картошка! Прости, в последнее время сама не своя!       — Горный воздух тебя взбодрит! — ратует Хансен, вскидывая указательный палец вверх, — бросай вещи и спускайся!       Помог ли Оливии горный воздух? Она не уверена, но собрав все силы в кулак и надев термобельё под низ, она даже смогла увлеченно поболтать с ребятами о своей работе, завернуть несколько картошек в бекон и фольгу для костра, выпить две баночки тёмного пива и сделать пару фоток, где все счастливо улыбались, изображая вид бурной деятельности. Кто-то жарил мясо, кто-то играл в дартс, а ребята из офиса Аноры — обсуждали своих бывших.       Такая вот тусовка взрослых подростков. Даже как-то приятно стало находиться в такой наконец-таки беззаботной и расслабленной атмосфере.       Оливия потёрла переносицу, глубоко вздохнув. В миг стало слишком тяжело, словно что-то тянуло её к земле. Когда это её так жизнь подкосила? Во времена студенчества она могла не спать сутками, тусить в клубе, пойти потом на пары, а сейчас? А, может, горная болезнь разыгралась?       — Выглядишь задумчивой, — Анора игриво треплет подругу по голове, протягивая ей очередную бутылочку темного пива. Блондинка расположилась на веранде домика в удобном гамаке, — как тебе Эрик? — чуть тише добавила Хансен, склоняясь ближе.       — Не мой типаж, — морщится Лив, ловко откупоривая бутылку об перила, делая глоток, — но он забавный, — улыбается она, ощущая ватность в теле. Это она так с двух бутылок улетела?       — Да, твой голос просто источает энтузиазм! Всё нормально? — Лив с секунду смотрит на добродушное лицо Хансен, думает, что может сейчас стоит ей обо всём рассказать? Ну вот так, с плеча. Но наваждение быстро растворяется, она моргает и машет головой. Нет, не сейчас.       — Отлично! — разводит она руки в стороны, широким жестом указывая на природу, — мы приехали сюда пить, а я что-то не вижу, чтобы хоть кто-то был близок к тому, чтобы уснуть на газоне!       — Ну не всё сразу, — смеётся Хансен, подзывая жестом парней и обращая на себя внимание своих коллег, что шептались за столом, — ну что, давайте выпьем за классные выходные!       Оливия открыто улыбается подруге, неуверенно встаёт с гамака, чтобы в весёлом жесте стукнуться с ребятами бутылками, ознаменовав начало веселья, но едва её бутылка касается горлышка напитка Хансен, Лив под общий удивленный вздох падает в обморок, распластавшись на пыльном деревянном полу беседки.             — Эй, помогите!       — Что с ней?       — Она жаловалась на усталость…       — Оливия!       — Давайте отнесём её в дом.       — Нужна скорая!       А дальше противная засасывающая темнота.       Приходит в себя Лив в незнакомом ей месте, она открывает глаза и думает, что слишком часто она просыпается не дома. Остервенело хватается за голову, что ужасно болит, раскалываясь на две части. Переводит расфокусированный взгляд на руку, чувствует, что что-то мешает.       Катетер.       Она оглядывает помещение. Тусклый свет дребезжащей лампы из коридора позволяет рассмотреть скромный и обезличенный интерьер. Всё белое.       Больница.       Что случилось? Она морщится, поглаживая пальцами виски, втягивая сквозь зубы воздух. Нужно собраться. Она потихоньку приподнимается, принимая полулежащее положение, опираясь спиной о плоскую подушку.       Вот она улыбается Аноре, вспышка, она просыпается здесь. Плёнку воспоминаний зажевало. Попытки всколыхнуть память причиняют боль. Она смотрит на руки — бледные с прожилками вен. Начинает себя жалеть, борясь с внутренним страхом неизвестности.       — Лежите, не вставайте! — в палату входит медсестра, она как спасательный круг, Лив щурится, пытаясь её разглядеть. В голове всё ещё вата. Женщина лет пятидесяти пяти, светловолосая и с приятной полнотой. Она взволнована, но сдержана. Успокаивает.       — Б… — пытается произнести Оливия, но горло неприятно перехватывает от сухости. Внезапно накатывает чувство беспомощности, но медсестра тут же начинает крутиться возле неё, поправляя катетер, наливая стакан воды из графина на тумбочке.       — Только маленькими глотками, моя милая, — со строгостью во взгляде говорит она, протягивая органайзер с медикаментами, — обезболивающее.       Оливия кивает, а потом морщится. Боль снова разносится по позвоночнику, ударяя в виски. Ладно, и не такое проходили.       — Сп-спасибо, — произносит она, опустошая стакан, не узнавая свой хриплый голос, — почему я здесь?       Не помнит.       — Ничего страшного, упали в обморок. Немного истощили свой организм. Поди изводите себя диетами? О себе заботиться тоже надо, вон вы какая красавица, — Оливия слышит характерный для этой местности говор и чуть улыбается краешком губ. Такой он дружелюбный и забавный, — капельницу поставили, направление выдадут в обед. Врач у нас один, заходил к вам в восемь утра, надо будет с ним встретиться в обед, чтобы вас выписали. И домой — отдыхать, — ласково щебечет женщина.       — А как я тут очутилась?       — А как же, друзья ваши привезли. Бледнючую! Вон вещи ваши оставили, сказали позвонить, как в себя придёте. Остаться им тут нельзя было.       — Поняла, — кивает Оливия, расслабленно сползая по подушке. Ей ещё нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Значит, всё нормально. Относительно. Надо же… загремела в больницу. Словно Вселенная против, чтобы она напивалась!       — Если что нажимайте на кнопку, — обходительно прощается медсестра, оставляя Лив одну.       Телефон.       Она смотрит на тумбочку, он лежит экраном вниз. Анора, наверное, позаботилась, чтобы у неё были все необходимые вещи. Подруга у неё супер. Она вымучено улыбается. Да, ей повезло. А она так многое от неё скрывает. Совесть начинает откусывать по кусочку. Ну только не сейчас!       Как же так? А она с самого начала чувствовала, что что-то не то! И снова вечеринка для неё закончилась слишком рано. Ребята, наверное, жутко перепугались.       Она подцепляет смартфон и проводит по экрану пальцем.       От Аноры висело непрочитанное сообщение, а время на нём было вчерашнее — 20:27. Последний раз Оливия помнила, что было шесть вечера. Сейчас уже девять утра следующего дня. Она была в отключке больше двенадцати часов?!       «Оливия, мы приедем утром сразу, как откроется приёмный покой.       Ты упала в обморок и не приходила в себя. Админ кемпинга отвёз нас в ближайший пункт скорой помощи. Ты меня так напугала! Что у тебя происходит? Позвони, как только проснёшься!»       Она спешно набрала номер подруги, зная, что та сейчас будет тараторить от волнения.       — Я проснулась, голова болит, — неохотно тянет, водя пальцем по покрывалу. — Всё нормально! Нет… после обеда. Выспитесь, позавтракайте, потом приезжайте. Я под присмотром. Целую, — проговорила она и быстро отключилась. Хансен была очень обеспокоена. Да и Лив, на самом деле, тоже. Это событие очень омрачило её традиционную осеннюю вылазку! На здоровье она редко жаловалась, а тут целый обморок!       Она прокрутила диалоги и остановилась на контакте трикстера. Написать ему? Было у неё смутное ощущение, что это ей так акнулась её маленькая шалость с магией… Тогда помогут ли ей обычные капельницы?       Открыв чат, быстро напечатала:       «Предположим, могло ли как-то плохо повлиять на меня то, что вчера ночью, я сделала то, ты сам знаешь что. Могут ли быть какие-то последствия?»       — Боже, что я несу…       «Просто интересно» — отправила она вдогонку.       «У тебя всё в порядке?» — внезапно быстро пришёл ответ.       Девушка отложила телефон в сторону, не находя в себе смелости ответить. Не будет ли это выглядеть жалко? Вот такая изнеженная смертная, которая падает в обмороки, не выспавшись. Чувствовала она себя гадко, а быть в очередной раз глупой перед ним не хотелось.       Она знала, что сейчас произойдёт.       — Вот же… — дёрнулась она, ощутив снова это знакомое волнение от предвкушения. Посреди палаты перед ней внезапно возник… трикстер. Точно. Он же всегда знает, где именно она находится! От резкого движения она стукнулась затылком об изголовье больничной кровати и болезненно шикнула, прикрыв глаза, — ты что тут делаешь…       — Аналогичный вопрос, — Локи критично поджал губы. Выглядел он как всегда безукоризненно. Оливия прикрыла ладонями своё бледное лицо. Сколько раз ей ещё придётся предстать перед ним в самых лучших своих видах? Блюющей, заспанной, в больничной койке. М-м, он видел побольше многих её мужчин!       Локи был удивлён. Хотя по её сообщению сразу заподозрил что-то неладное. Беспокоился? Ну, пока её смерть в его планы не входила. Это было бы… неудобно для него, да и все шаги были бы проделаны зря. Он приблизился к смертной, что лежала укутанная в одеяле, из вены на её руке торчала трубка капельницы, а весь внешний вид был куда хуже, чем тем утром, когда он подвозил её до дома.       Её жизнь — прекрасный короткий миг. Локи нужно было держать это в голове. Он, кстати, был немного зол. Похож на няньку? У него своих дел нет? Но потом вспомнил, что сутками раннее, Оливия обеспокоенно вытирала кровь с его обезображенного тела. Успокоился.       — Да так… — неуверенно протянула она, отводя взгляд в сторону, разглядывая мягкий пакет с физраствором, что висел на алюминиевом крючке, — прям троп… дама в беде.       — Дама в беде? — усмехается он, присаживаясь на краешек кровати, вытягивая ладонь вперёд, замирая над солнечным сплетением смертной. Уже привычное изумрудное свечение на секунду озаряет палату, — мне кажется, что я уже говорил, что твоё тело…       — Смертно, — перебивает и недовольно кивает Лив, а затем удивленно вздыхает, когда ладонь Локи мягко ложится на её грудную клетку. Это отместка за вчерашнее утро?! Она напрягается, опуская взгляд вниз, наблюдая за его манипуляциями. Он точно знает, что делать. Это успокаивает. Даже если он и был удивлён, то виду не подал.       Оливии хочется расплакаться. Она чувствует обиду, несправедливость, жалость.       — У тебя магическое истощение, — заключает он, чуть склонив голову набок. И ему кажется, что причина не совсем в том, что смертная впервые колдовала. Она исчерпала свой ресурс, делясь с ним жизненной энергией. И, видимо, отдала слишком много. Ему? Глупая. Слабая. Надолго же её хватило.       — Медсестра сказала почти тоже самое, — хмыкнула Лив, неуютно ёрзая, чувствуя тяжесть его ладони, — что же… мои выходные вновь были испорчены, я упала в обморок. Какой-то замкнутый круг… О, — внезапно вздохнула она, поднимая на Локи удивлённый взгляд. Что он делает? В её груди разлилось приятное тепло, а по телу побежали мурашки от внезапно нахлынувших пьянящих чувств. Она ощутила, как всё внутри неё отозвалось и потянулось навстречу этому яркому всплеску. Это ощущение было новым, но одновременно чем-то смутно знакомым и на удивление… родственным? Как будто затерянная часть неё… — Что это?       Локи тоже ощутил трепет, что вихрем пронёсся между ними. Он действует согласно своему плану. И только.       — Моя магия, — обыденно жмёт плечами, отнимая руку от Лив, чтобы небрежно заправить прядь её взлохмаченных волос за ухо. Зачем он это сделал? Поддался какому-то внутреннему порыву, глядя на взволнованное лицо напротив. Оливия краснеет. Как подросток! — что-то почувствовала? — он щурит глаза, изучающе оглядывая её.       — Да, — несмело кивает та, завороженно наблюдая за осторожными движениями бога, от которых у неё перехватывает дыхание. Он так непринужденно берёт её за руку и чертит на тыльной стороне ладони руну, что вспыхивает изумрудно-золотым огоньком. Ей кажется, что кожа под пальцами трикстера плавится. Она снова испытывает прилив обескураживающего волнения и трепета, что пробирают её до самого естества, — она показалась мне знакомой… это такое странное ощущение, которое я не могу понять…       — На что оно похоже? — его голос. Он эхом отзывается у неё в голове. Она тянется к нему. Хочется рассказать всё-всё! Что за? Она шумно выдыхает, пытаясь скинуть это давящее чувство, но выходит из рук вон плохо. Словно её что-то подталкивает.       — На радость… не твоя магия, а чувство, которое она приносит… — Оливия была взволнованна, переживания отошли на заданий план, уступив место безграничной… она не могла сформулировать это. Эти эмоции не были похожи на то, что доступно обычному человеческому восприятию. Они её переполняли, лились через край, ими хотелось поделиться.       Это было что-то доброе. Обволакивающее. Успокаивающее.       Разве это мог быть он? Ей казалось, что да.       — Радость? — с губ трикстера срывается надменный смешок. Наверное, что-то похожее приносила с собой и Оливия. Откровенно говоря, он понимал, о чём она. Её магия тоже оставляла в нём тёплые и искрящиеся чувства, которые он уже давно позабыл, а она ему их вновь показала. Хоть и искусственно, но заставляла снова это переживать: боль, радость, волнение, — разве такое может быть? Посмотри на меня, — он иронично отзывается, намекая, что точно не эти эмоции она должна испытывать при касании с его магией, словно подтверждая её мысли, — легче?       — Намного, — благодарно кивает она, думая, что жизнь их точно крепко связала. Всё каким-то образом приводит к тому, что они оказываются рядом. Примчался после одной её смс-ки? Ну, пусть и дальше строит из себя мистера недоступного. Его поступки говорят красноречивее, — спасибо.       — Вернул должок. Быстро ты мне предоставила такую возможность, — кривит он губы. Наверное, им нужно провести беседу, что не всё, что пишут в его книгах — хорошая идея. По крайней мере для неё. С чем она ещё решит поэкспериментировать?       — А, ну раз так, — вздыхает она, высвобождая свою ладонь из его пальцев, вскидывая ею в недовольном жесте, — в твой должок ещё входит оплата страховки, — безапелляционно кивает она, — по всей видимости — я тут из-за тебя.       — Ты такая мелочная, — хриплый смех трикстера разносится по палате. Да, Оливия Аслог Элмонд действительно необычная женщина. И с этим срочно нужно что-то делать, — ты тут из-за того, что слишком себя переоценила.       Дверь в палату приоткрывается со скрипом, и на пороге вырастает фигура Эрика, который держит в руках видимо провизию для бедняжки, что свалилась в голодный обморок на горном склоне.       — Оливия, мы привезли тебе нормальную еду, — дружелюбно тянет он, проходя вглубь, кидая странные взгляды на трикстера, — эм, переживали за тебя! — уже тише говорит он, явно удивленный гостю.       Нет. Нет. Нет.       У Оливии расширяются зрачки, а те приятные чувства, что лились точно по её венам вместо физраствора, быстро улетучиваются.       И почему Локи не испарился?! Почему он продолжает тут сидеть?!       — Оливия! — а вот и Анора.       Чёрт!       Лив вопросительно смотрит на Локи, который видимо тоже не ожидал, что палата так быстро наполнится посторонними людьми. «Эй, ты же всегда на шаг впереди?! Как ты мог это допустить?» — читается в её взгляде, а затем мольба. О, она же собиралась рассказать всё Аноре… пора?       — Ребята, вы уже приехали, — без энтузиазма отзывается она, а Локи наконец поднимается с её постели. Слава богу. Тьфу, как ужасно звучит, — а это мой приятель…       — Локи Лафейсон, — заканчивает за неё трикстер и обаятельно улыбается. Ну… располагать к себе он умел. Да.       Он представился как Локи Лафейсон?!       — Тебя назвали в честь бога? — глупо лыбится и жмёт ему руку парень, отставляя ланч-боксы на небольшой кофейный столик.       — Ага…       Анора тут же оживает и отталкивает Эрика в сторону, подходя ближе к Локи, широко улыбаясь.       — А я подруга Оливии — Анора, а это наш знакомый Эрик, — щебечет рыжая, бросая Лив недоуменные и заинтересованные взгляды, — очень мило, что вы приехали в такую даль, чтобы навестить Оливию.       — Я попросила меня забрать. Меня выпишут после обеда. А я не хочу портить вам остаток выходных, так что мы поедем домой, — о, этот немой спектакль. Теперь уже она двусмысленно смотрит на Локи, чтобы тот, если что подыграл. И тот кивает и говорит, что пойдёт прогуляется до машины. Но Лив знала, что никакой машины нет.       Как трикстер скрывается за дверьми — она облегченно выдыхает. Ох, жизнь, ты такая смешная. Что вообще за цирк?!       — И где ты прятала такого, чёрт возьми, сексуального приятеля? — с укором отзывается Анора, присаживаясь на кровать, туда, где недавно сидел Лафейсон, — приехал за тобой? Это что у вас за отношения и почему ты мне ничего не рассказываешь!       — Анора… — Оливия неловко косится на Эрика, что жуёт салат из контейнера с любопытством наблюдая за перепалкой подруг.       — Не обращайте на меня внимания, — отмахивается он, разворачиваясь к окну.       — Это он… мой герой для интервью, — чуть понизив голос, шепчет Оливия, нервно сминая пальцы. О, гадство. Она хочет домой. Почему же всё так складывается дерьмово! У неё закралось впечатление, что удача теперь сопутствовала ей только тогда, когда рядом был он. А без него всё скатывалось в какую-то яму! — мы немного подружились… и общаемся, да! Подробности — потом, — с нажимом говорит она, откидывая одеяло в сторону. На ней была дурацкая больничная пижама.       — Ты себя точно нормально чувствуешь? — обеспокоенно спрашивает подруга, подставляя Оливии локоть, чтобы та не упала, если что, — тебе можно вставать?       — Хансен, всё нормально. Я уже в полном порядке.       — У нас с тобой будет серьёзный разговор!       — Да, мы всё обсудим, — кивает Лив и виновато улыбается Эрику, который всё это время безмолвно наблюдал за их разговором, — знаете, я просто хочу скорее умыться, собраться и уехать домой. Очень жаль, что так вышло…       — Брось, главное, что с тобой всё в порядке! — возмущается Анора, ободряющее сжимая предплечье подруги.       Ага. В порядке. Беды с головой. А так всё шик и блеск!