звёзды — вечны, границы — воображаемы

Кожа Джинсоль это история с блуждающими линиями, окрашенными в золото. История в которой Джинсоль разбивалась о чувства снова и снова. С виду может показаться — не теряла надежды, но внутри неё всегда что-то ломалось одновременно с появлением трещин. Улыбалась сквозь слезы и не могла поверить в свою невезучесть. Трещины испортили её тело. Джинсоль чувствует себя хрупкой, пустой. Теряет чувство притяжения. Растянувшись на постели в одной ночнушке она ловила поцелуи Хэвон. О гладила по волосам, «Сола, как же ты прекрасна». «Ты говоришь это постоянно» — упрекала ее Бэ. Хэвон пришлось очень постараться, чтобы солнечная улыбка Джинсоль снова озаряла комнату. Она проделала огромную работу, чтобы та уже наконец отпустила свое прошлое. «Важно то, что внутри», «ты самый сильный человек из всех, что я встречала», «Бэ Джинсоль, со всеми этими трещинами ты так прекрасна, знаешь почему? Потому что ты не смотря на всё так же тепло улыбаешься, потому что никто так и не сломил тебя» Хэвон проводит подушечками пальцев по бедру девушки. Две золотые линии из общей точки пересечения резко расходились в стороны. Хэвон проводит по изгибу талии, где трещин почти не было. И вот она истина — с трещинами или без, Хэвон не знала никого красивее Бэй. О проводит ладонью ровно до начала сборок на пижамном топе. Джинсоль выгибается в спине, не столько для того чтобы потянуться ото сна, сколько просто покрасоваться для одной только Хэвон, которая видит её каждый день уже как третий год. Джинсоль вытягивает руки, переплетает их между собой и переворачивается. Она ложится на сложенные руки и прикрывает глаза. Позолоченных линий, а ранее трещин было больше всего именно на спине и на предплечьях. Хэвон оставляет поцелуи, где золотые линии переплетаются. Дойдя до плеч она отставляет бретельку у ночнушки, точно зная, что там две линии идут бок о бок, разъединяясь на ключицах. Хэвон целует девушку в щеку и та мгновенно открывает глаза. Из-за улыбки кажется, что не полностью, с полуприщуром. Бэй приподнимается и откидывает назад длинные волосы. — Как же жарко, — протягивает она и вздыхает. Бэ Джинсоль не давала покоя жара с зашторенными окнами. Яркие лучи солнца все равно пробирались и даже вентилятор не спасал. С открытым окном было душно. Хэвон ловит бретельку, что без усилий скатилась вниз и натягивает ее обратно. Хэвон же лето в Сеуле полностью устраивало. По выходным Джинсоль могла ходить весь день по дому в голубой ночнушке, а Хэвон оставалось лишь искушаться, не упуская шанса сказать как её девушка обворожительна. Соль буквально купалась во внимании. И это обоим поднимало настроение. Хэвон в особенности, так она была уверена, что Бэ полностью приняла свое тело. О заправляет выбившуюся прядь за ухо, но Джинсоль в это же мгновение трясёт головой, создавая из волос прежний беспорядок. Хэвон улыбается и обхватив её лицо в ладони целует, зачесывает назад мешающиеся пряди и приблизившись, снова оставляет быстрые поцелуи по всему лицу. Бэй жмурит нос, сейчас опять пожалуется на жаркое лето, думает Хэвон и проникает ладонями под мягкую ткань. Почти ничего не весившую и оставляет руки на ее спине. Бэй падает к ней в объятия, обхватив талию через ткань огромной бежевой футболки. — Как же жарко. — Думаю завтра пройдет дождик.