звёзды — вечны, границы — воображаемы

Хан всегда убегал. Сколько он себя помнил видел всему лишь одно решение - бежать. Но с каждым разом хотелось все больше. Сменить дом, сменить квартиру, переехать в другой город, переехать в другую страну. Хан хотел сбежать: от мнений, которые называли его мечту детской, от щемящего чувства одиночества, неудовлетворения жизнью в целом. Но все те ощущения возвращались раз за разом. И каждый день был подобен пытки. Оказалось, что просто скрыться от проблем невозможно. Он тащит этот груз на своих плечах из места в место. Преисполненный надеждой, что завтра всё точно изменится, он хмурился на лунный свет, потому что осознание наступления очередного дня давило с новой силой. Начало нового утра стало бременем. Хан во временной петле, где всё возвращается к мысли: «нужно бежать». Бежать из комнаты, бежать из города, бежать от этого мира. Но что-то его все же удержало. Он находил поддержку в приложении, где молодые композиторы опубликовывали свои песни. Нашел поддержку и в случайно завязавшемся диалоге с незнакомцем, что был его на год младше и жил в Пусане. Прибрежный город… это, должно быть, очень освежает, думал Джисон. Когда-то он хотел перебраться туда, а найдя человека, чьи сообщения вызывали трепет, человека из-за которого хотелось ждать наступления завтра, он взял билеты на первый же автобус в Пусан. Наблюдая за пейзажем из окна, он мог думать лишь о том, что за год поменял три квартиры и два города, а чат с тем парнем из Пусана возглавлял набор диалогов в какао толк. Хан всё продолжал писать и даже поделился своим профилем на саундклауде. Джисон мог бежать сколько угодно и куда угодно, но в переписку с этим парнем он хотел возвращаться. Из раза в раз. Спустя год, в то время как Хан прогуливался по парку, парень из переписки сказал своё имя и предложил встретиться. И Джисону не хотелось сбежать, ему хотелось застыть во времени в этом самом моменте. Чонин. Оказывается, человека, с которым ему хотелось остаться звали Чонином. У Хана больше не было причин продолжать свои странствия. Гуляя с ним по побережью и соревнуясь кто дольше удержит равновесие на паребриках, он обрёл спокойствие. Они сидели на пирсе, Чонин, болтая ногами намеренно смешно зачитывал его рэп партии из новых песен. Хан смеётся, чувствуя как его наполняет любовь.

***

Битбокс и рэп под капли летнего дождя, что ударялись о прозрачный зонтик, ощущался неожиданно привычно. Капли сползали вниз и падали на серый асфальт. Чонин заливался смехом по новой с каждой произнесенной Джисоном рифмой. Джисон пел про айс американо и даже про комаров, которые не давали ночью покоя. И сдерживал себя от глупой улыбки Чонину в ответ. Это бы определённо испортило его образ. Все-таки он серьёзный композитор, тексты, которого должны разбирать штаты филологов. — «Рэп юного неудачника в джемпере от loverboy» — Что? Ну почему? — возмущается Хан. — Что почему, Сони? — смеётся Чонин, устроив голову на подлокотнике дивана. — Почему ты считаешь, что это самый крутой комментарий на саундклауде? Чонин зачесывает назад его чёрные волосы и пожимает плечами. — Потому что он забавный. Это прям ты, понимаешь? — Что за чушь, — бормочет Хан и кладет голову на его плечо, пристроив одну руку на талию. Хан мог почувствовать каждый его вздох, закрыв глаза мог в точности представить черты его лица. Самая приятная стабильность, думает Хан. В последнее время он даже начал верить в свою мечту стать композитором. А не чувствовать вину за это. — Как думаешь, у меня правда получится? — По-другому и быть не может, — лохматит тёмные волосы Чонин. — Ты ещё обязательно произнесешь ту фразу перед миллионным стадионом на своём концерте и все подумают «в этом и правда что-то есть…» Джисон улыбается, оставляет быстрый поцелуй на щеке Чонина и зарывается в воротник его футболки. «Благодаря тебе, мне хочется в это верить» В этот момент показалось, что все огни в центре города заискрились мутно-голубым, а на небо взошли звезды и одна точно упала, пока говорил Чонин. Закрепив за ним статус неудачника, Чонин вовсе не имел в виду музыкальные способности Хана и путь как музыканта. Он имел в виду, что только человек без удачи попадёт в дождь во второй раз за июль. — Давай Сони. Раз, два, три, — отсчитывал Со и на три вода брызнула из шланга прямо на Хана. Джисон показывает «класс», сжимает в руке ручку от зонтика и считает до десяти. Он стоял под окнами загородного дома семьи Ян. Прошло два дня с того момента как Чонин уехал организовывать там что-то ко дню рождения своей мамы. И Джисон заскучал. Казалось он впервые чувствует скуку в отсутствии кого-либо. Сначала он расстроился, что Чонин не позвал его с собой, хранил эту обиду внутри себя, а потом навязчивая мысль просто приехать не покидала его. Квартира опустела без Чонина. Некого было смешить, не для кого играть на гитаре, некому давать слушать демки и слышать в ответ какой же он талантливый. Вода из шланга ударяется о зонт. Брызги отрикошетивались на цветы госпожи Ян. Феликс, забыв всю логическую последовательность, подает ему свёрток с текстом, края которого успели намокнуть. Они стоят так буквально минуту, пока в окне не появляется Чонин. Джисон улыбается, как он уверен очень наивно, но быстро приходит в образ. — Больше не волнуйся обо мне Пора выйти из воспоминаний Да, забудем про всё, чтобы не … Чего… — опомнившись, хлопает он глазами и всматривается в текст. — Это не то, — мотает он головой, смотря в сторону Ли и Со. — Так это же текст твоей новой песни, — говорит ему Феликс. Джисон трёт переносицу и отдаёт свёрток обратно, повторяет практику вдох-выдох и пытается собраться с мыслями. Это было не тем текстом, который бы он хотел сейчас исполнить. — Подай мне гитару, Ликс, — вытянув руку в сторону, серьезно говорит Хан и откидывает зонтик. Феликс пожимает плечами на немые вопросы Чанбина и подает гитару. Джисон закрывает глаза, проигрывает пару аккордов. И встречается с глазами Чонина, что смотрели сейчас на него с привычным прищуром. — Заполнил пустоту во мне Такое под силу лишь тебе Одно присутствие … — Хан Джисон, хватит топтаться на маргаритках, — появляется на веранде Чонин и облокачивается на перила. — На твоей стороне я буду всегда Будешь ли ты там где и я? — продолжал Хан, развернувшись к нему в профиль и сойдя с цветов. С темных волос стекали одна за другой капли, пальцы все еще оставались на струнах, будто на готове сыграть свой будущий альбом. Чонин снисходительно улыбается и интересуется, что здесь происходит. Хан может лишь улыбнуться. Оказалось он так сильно скучал. Взгляд бегает по желтой пижаме Чонина, опускается на белые кроксы, на наклейки, которые они купили когда-то в палатке «все по 1000 вон» — О, мой милый, неужели я вижу тебя снова? Чонин хмурится и хотел было сказать, чтобы тот не стоял на улице, потому что заболеет, но забывает об этом, заметив ещё двое участников труппы. — О, чем он вас подкупил? Раскрасневшийся Феликс с блокнотом и зонтиком в руках и Чанбин с выключенным шлангом делают шаг назад. — У вас такой сад красивый, — говорит Со и кладет шланг на землю. — Да-а, мне особенно понравились те бело-розовые цветочки, — подхватывает Ли, кивая на залитые Чанбином цветы. — Пионы… — вздыхает Чонин. — Ну мы пойдём, — улыбаются они, оказываясь одной ногой за воротами. — Хорошего вечера! Чонин оплакивает мамины пионы и с ощутимой усталостью в голосе произносит: — Это что всё значит? Тур по загородным домам? — Я скучал, — отчаянно говорит он и падает на колени, расправив руки в стороны и выставив грудь вперёд. — Джисон ты… — Самый лучший парень на земле? — Едешь покупать семена для пионов, — говорит Чонин, встав прямо перед ним, — я же говорил тебе… Хан подхватывает его за талию и несёт в дом. Капли с волос падали на лицо, мокрая футболка холодила кожу. Чонин с напускным отвращением пытается вырваться из объятий, уже скорее для поддержания обиженного вида. Они провели порознь всего ничего, но Чонин увидев его в саду почувствовал тепло внутри, почувствовал такую тоску, какую не ощущал до этого. Он был готов вылететь с веранды и сказать и сделать, что-то ему совершенно не свойственное. Но вовремя остановился, чтобы оценить ситуацию. Это определённо станет одной из тех забавных историй. Джисон рассыпал по всему лицу поцелуи и бормоча что-то, смешил Чонина. — Я так скучал, — водил он холодным кончиком носа по его щеке. — А как сымпровизированный дождь к этому относится? — Это моя новая песня и стейдж к ней, — произносит Хан, взяв лицо Чонина в свои ладони. — Понравилось? — Эксклюзив значит, — вздыхает Чонин. — Конечно понравилось. Однозначно хит. За окном послышался гром и по окну застучали быстрые капли. — Смотри-ка и правда дождь пошёл.