Начало второй недели.
Эдди открыл глаза в мутной комнате. Нельзя было назвать это место иначе. Под ногами была непонятная дымка, отливавшаяся глухим синим, а дышать было непривычно трудно, будто воздух поменялся местами с водой. Комната была знакомая, но не его, хотя в разуме мелькала мысль «Ты чего? Это же наша комната, заработался?». Под «нашей» Эдди ничего не понял, потому поспешил выйти. Всё вокруг напоминало ту самую вражескую станцию, куда его послали ещё в первые дни мобилизации, но эта была чуть современнее, более живой, что-ли. Эдди флегматично зашагал вперёд, тело не собиралось повиноваться ни одной его команде. Чужие-свои глаза посмотрели в отражение от металлических плит, руки взмыли и поправили что-то на шее. На него смотрел кто-то совсем другой: его лицо и всё тело было глубокого синего цвета, глаза большие, от них тянулись мелкие щелочки по всему лбу, если их части лица можно назвать на манер человеческих. Черные сопли, похожие на знакомые людям волосы были сплетены в тугие «косы», обвивая весь череп, словно шлем, обходя морду по контуру. Рот так же был разделен на «основной» и щеточки по краям, но не-Эдди быстро отвернулся и пошел дальше. Эдди должен быть шокированным, не меньше, но даже эмоции не собирались как-либо уважать человеческое сознание, уплывая вслед за телом, а Броку лишь остаётся подчиниться. Впереди его ждал проём, и он без капли сомнений вступает в него. Самое главное, Эдди и правда отчетливо чувствовал себя лишь подселенцем, а не как это бывает во сновидениях, что ты просто принимаешь свою роль и правдоподобно играешь, начиная верить в то, что это и есть ты, а под конец ночи понимаешь, что ты — это ты, и открываешь глаза. Эдвард бы хотел убрать назойливый скрежет, закрыть уши руками, да поздно понимает, что их далеко не пара штук и каждая живёт своей жизнью. Четыре ладони самозабвенно умещаются на всплывающий синий полупрозрачный виртуальный монитор, и система издаёт радостное «пилик». Вокруг шёл шум и гам. Все, кто так же был в этой комнате суетились, волновались, но молчали. Он не слышал ни одного голоса или может другого живого звука, который бы дал понять кто за ним. В отражении стекла Эдди смог разглядеть… Перевоплощенных симбиотов. Их шкура ярко переливалась и была самым ярким элементом из всей серой комнаты. С ними вертелись и такие же, как сейчас выглядит Эдди. Цэрулеумцы. Он наконец-то понял, почему ему казалась внешность знакомой и одновременно чужой. Он бы хотел прикоснуться к себе, к одной из рук, почувствовал вероятно холодную синюю кожу. Как ее описывают фантасты в книжках? Эдди никогда не читал подобное. Сердце отчаянно застучало, и всё нутро задвигалось, лишь бы подчинить это упрямое тело, уйти как можно скорее! Повиновалась лишь шея, и разворачиваясь ей назад, вдруг все присутствующие, которые только что чуть не сталкивались друг с другом, замерли. Их бошки медленно повернулись на него, глаза Синяков расшились, казалось, на половину лица, лишь бы запечатлеть того, кто выдал себя, чужого среди своих. В центре всей этой замершей бомбы медленного действия, будто из ниоткуда, материализовалась та самая тварь, повстречавшаяся ему на С1 уровне, упустившая его самым глупым образом. Брок более не мог пошевелить даже шеей, да и это ничего не изменило. Дыхание перешло всё возможные разрешенные скорости, превышая 60 км/ч уж точно. Жижа разинула свою зубастую слюнявую пасть, заглатывая несчастного, Брок почти чувствует, как его кожа рвётся, как трескаются кости, как разрывается мясо... Эдди открывает глаза от своего же крика, поднимаясь резко, выкидывая от себя одеяло, что обвилось вокруг его шеи своим кончиком. Всё это...лишь сон? Ему требуются пару ударов по щекам. Больно и обжигающе. Часы на браслете показывали ранее утро, за пару часов до подъёма, но Эдди вряд-ли собирается рисковать спать.***
Всё становилось похоже на чёртов день сурка. Снова тренажёрка, мытьё полов, столовая. Эдди уже противно жевать хлеб и захлёбывать чаем, смотря на жирные столы и примерно такие же стены, обляпанные от потных тел людей, которые пытаются протиснуться сквозь узкие проходы. Изображать благодарность от того, что его забрали из того сборища кусков пушечного мяса уже было невозможно — лицо то и дело хмурилось, напрягался рот, искривляясь на подобии ржавой пружины. Рядом сидели Алекс и Нина, лица у них были не лучше. Разговаривать никто не хотел. Почти. Брок бы хотел рассказать о своём сне, да как бы его случайно не неправильно подслушали служащие. Из него тогда бы без колебаний сделали отбивную с приправой свинца да выбросили в открытый космос. Про последнее Эдди не уверен, вряд-ли они тратят топливо, чтобы куда то отвезти труп. — Хэй… — вдруг уловил тихо-тихо Эдди, замерев. — А где Стэн? Незнакомец за соседним столиком озирался, как мог заметить Брок боковым зрением, говорил шепотом, слегка нагнувшись над столом в сторону собеседника. — Говорят его запалили, хер знает, может он вообще просто кокнулся? — заглушая последнее слово куском хлеба, будто он и рта до этого не открывал, второй человек продолжил. — В общем, лучше всем нам сейчас залечь на дно. Оба замолкают, и Эдди не сразу понимает, что они оба смотрят в его сторону. Оказывается, Брок в какой-то момент стал откровенно пялиться, совершенно позабыв о всяких своих умениях скрываться, что использовал когда-то даже не задумываясь. Их лица очернели, и они оба встали синхронно, оставляя одиноко лежать на столе свои подносы. На этих гримасах вырезалась улыбка. Давно ли ушли Алекс и Нина? Эти двоя сели по бокам от Брока, и бывший журналист уставился вперед, забыв проглотить кусок еды во рту. — Эй, парень? Разве тебя не учила мама не подслушивать? — Знаешь, что «любопытной варваре на базаре нос оторвали»? Можем устроить. Брок ощущает на плечах чужие шершавые ладони, они крепко сжимаются на нём, предвещая хорошенький мордобой за нагретые Эдди уши. Но, их тела вдруг дергаются назад. Служивые. Они оттащили их за шиворот, подняли на ноги, и рявкнули что-то о дисциплине, но Эдди уже и не слушал. Сердце ушло в пятки от внезапной опасности, о которой он даже здесь не подозревал, а самое главное в голове крутились самые изощренные мысли. Этих парней вывели из столовой, а сам Эдди смог поднять задницу только к закрытию зала. Неужели уже есть что-то вроде восстания? Точнее, определенная группа, готовящаяся к нему? Но, что они собираются делать, даже если они избавятся от Фонда Жизни, война же не закончится? Если, конечно, война не началась как раз из-за действий этой организации, и Цэрулеумцы начали всё это лишь бы стереть ее навсегда. Тогда следующий вопрос: что сделал такого Дрейк, что спровоцировал весь этот ужас? Чёртов самовлюбленный псих, Эдди так и знал, что все сказки о дружбе между человечеством и пришельцами — брехня! Не могут два народа сойтись, отличавшиеся даже количеством рук и глаз. У них то с собой были такие кровавые бойни, а тут начали говорить и о других цивилизациях. — Эдди! — окликнул его Алекс на выходе из столовой. — Погоди. Он выглядел запыхавшимся, и добежав до замершего Брока, уперся в его плечо рукой. Чуть отдышавшись, Алекс наконец-то заговорил. — Нина упросила командование проводить уроки языка и для нашего уровня! Запишешься с нами? — глаза его сияли, и Эдди даже в какой-то момент потерял смысл сказанного только что. Откашлявшись, Эдди призадумался. С одной стороны война не кончится за год, даже не за два — это сто процентов с копейками, поэтому такие знания банально необходимы, а если посмотреть с другой стороны… Им выделяли слова «никаких контактов», особенно словесных. Почему они официально устраивают такие уроки, словно иностранный язык в школе? Или тут есть что-то вроде шпионов? Но, опять же, они выглядит настолько непохоже, что притворяться солдатом или вообще жителем другой цивилизации просто нет смысла! — Не знаю… — Ну, давай же! Точно же пригодиться, да и освобождение от санитарных работ по станции… — Я согласен. Алекс схватил его за локоть, уводя в направлении, откуда он только что прибежал. Он всё говорил-говорил так восторженно, потягивая периодически Эдди, чтобы тот шёл быстрее. Брок, еще слегка скованный страхом, даже улыбнулся. Он…подумает о произошедшем чуть позже, когда ему ничего не будет мешать. Вскоре он увидел Нину, стоящую посреди зала. Рядом с ней были еще люди, только совсем чуть-чуть. Эдди узнал там Тодда и Тину. Девушка выглядела такой радостной, хлопала в ладоши и иногда подпрыгивала, подначивая Тодда, который, видимо, просто ее провожал. — Ну давай, ну давай, прошу-у-у-у! — Ну, Тина, у меня и так полно мороки. Я просто при всём желании не буду успевать приходить. — Хоть иногда будешь присутствовать! — та повернулась в их сторону, и Алекс, будто стыдливо, опустил руку Брока. — Эдди! Та кинулась к нему, заключая в объятия, даже поднимая! Пережимая его поперек груди, та откинулась слегка назад, будто Эдди весил всего-то пол шишечки. Такое сравнение вызвало смешок, и Брок схватился за женские плечи. Его опустили, и тут же подоспел Тодд, пожимая руку. — Ты тоже хочешь записаться? — громкий голос Тины совсем не раздражал, как миллионы других, кои он слышал за всю свою недолгую жизнь, живя в большом городе. — Помоги мне уговорить Тодда тоже! — Только Эдди сюда не впутывай! — возмутился здоровяк, оттаскивая девушку. Регистрация длилась недолго — стоило лишь приложить браслет, как база сама тебя опознавала, относя в нужную категорию. Всего на эти уроки записаны, как понял Эдди, даже не два десятка человек. Многие просто не считают это чем-то нужным или хотя бы интересным. Первое занятие состоится через два дня, как закончится срок регистрации. Курсы рассчитаны на пол года, с учетом жестких практик языка и еще самостоятельного изучения. Что-ж, языки всегда легко давались Броку, особенно в университете, когда это было обязательным предметом. Вести их будет, как странно…один из врагов. И Брок от этого чуть не упал на задницу, когда Нина начала ему и Алексу это рассказывать. Тина и Тодд нетерпеливо ушли, найдя себе ещё много-много других занятий, когда эти троя лишь бы и искали поводы просто постоять. — На самом деле, мало кто из людей способны выучить этот язык, потому всех, кто выучил всё-таки, сразу прибирали под более достойные должности, чем преподаватель, как бы оскорбительно это не звучало, — начала она, — А вот Цэрулеумцы спокойно учат английский, иногда даже без акцента, как я слышала. И вот… К нам доставят одного заложника, который… — О боже! Они пустят его на станцию? А если он решит сбежать или убить нас всех? — взорвался беспокойством Алекс, дрожа от этой информации, как осиновый лист. — Всё в порядке, вместе с ним и прибудет специальная система безопасности… — её снова перебивает Алекс. — А если какие-нибудь шпионы-дезертиры решат его освободить, они просто вызовут подкрепление, да и… — Нина не выдерживает и силой прижимает свою ладонь к чужим губам, сжимая их, словно крабик. — Слушать научись. Такие их перепалки раздражали, как и любовь Алекса перебивать. Эдди сам часто попадался под его эту привычку, усмиряя того одним взглядом, цокая. — И во время уроков за ним будут следить? — задался вопросом уже Эдди. — Нет, — ответила Нина, убирая руку от чужого рта, — Они будут ждать окончания в коридоре, чтобы не мешать атмосфере «обучения». Да и так легче узнать о том, какие дела он вдруг решит провернуть. Эта информация Броку, в отличии от Алекса, очень понравилась. Азарт играл новыми красками, почти затухший под грузом событий, разгорелся огнем, и… Боже, как Эдди хотелось увидеть Цэрулеумца так близко и без боязни умереть! Возможность разглядеть инопланетянина звучала, словно песня. Брок усмехается, получая недоуменные взгляды остальных. Он, наверняка, выглядит сейчас, как идиот. Такой счастливый от мысли о враге. Странное зрелище. — И по поводу этого идут изменения, — Нина отложила бумаги в сторону, уперевшись спиной в стену и сложив руки на груди, — Будет ответвление должности «Коммуникационный офицер», ведь теперь будет возможность совершить прямой контакт не только с людьми. Выберут кого-то из нас, кто будет лучше всех справляться. Нина чуть помолчала и добавила: — Надеюсь, этим счастливчиком буду я. Эдди улыбнулся, тихо хихикнув. Ей так хочется занять уже любую должность, главное выше, чем та, на которой он сейчас. Это звучит и гордо, и грустно, и даже немного неправильно. Но, Брок не собирается осуждать ее, а наоборот. Он будет пытаться помочь ей, ведь она действительно такой человек, который в силах что-то изменить здесь. Может, они даже согласятся на перемирие однажды? — Ох, посмотрите почту! — вдруг заговорил Алекс, взмахивая перед своим браслетом, выдвигая тем самым «меню», а после «почта: личное». Эдди последовал его примеру сразу, как его браслет завибрировал. Эта вибрация была, словно у телефона, когда ставятся на беззвучный режим. Брок всё еще не мог привыкнуть к этим…технологиям? Он не знает, было ли у них такие хотя бы в разработке, но мысли всё равно скатывались к выводу, что всё это лишь краденное у их куда более продвинутых противников. Проведя по воздуху перед браслетом, Эдди открыл только что поступившее ему письмо. Новая вылазка. Честно сказать, он даже уже ничего не чувствовал по этому поводу. Его не ждёт там ничего, кроме боли, смертей и страха. Однако… Он никогда не верил в бога или в нечто на то похожее, но он будет молиться, чтобы с его новыми знакомыми ничего не случилось. — Интересно, куда на этот раз нас сунут? — Нина сегодня чрезвычайно разговорчива, отмечает себе Эдди, поднимая на ту глаза. — Что? Тебе не страшно? — Алекс чуть отпрянул назад, хлопая своими большими глазами. — А должно быть? Нам не встретятся кто-то более, чем простые рядовые, наверное. Их можно на раз-два, а вот был бы кто повыше… — та мечтательно улыбнулась, причмокнув, и засмеялась. — Я бы хотела такого повстречать! Нина оставила их в тишине, зашагав назад по коридору. Эдди перевел взгляд на Алекса, и тот мгновенно сделал то же самое. Кажется, у них одинаковые мысли по этому поводу.***
Перекладывая переполненные листы бумаги в следующую стопку, Эдди вздохнул. Такая мучительная для кого-то работа помогала расслабиться, отвлечься от всего того, что навалилось за последнюю неделю. Люди постепенно приходили, по приказу главнокомандующего, начинали делать что-то. А если конкретно, то делать вид. Почти каждый второй мычал, что это ужасно скучно, а первые на того шикали. За ними всё ещё наблюдают. Многие расслабились, и это, наверняка, зря. По крайней мере, беспокойный мозг Эдди твердит об этом, заставляя держать ушки, как кошки. Мысли змеились где-то в животе, особо не тревожа содержанием, откликаясь лишь ярлыком «имеются», оставаясь в тени. Новая стопка бумаг собрана по алфавиту. Людей, который возмущаются, кажется, заглушили веселые голоса остальных, принимающих эту работу, как продленный перерыв. Эдди уже представлял, как придут стражи и гафкнут на всех да запрягут новой работой, куда сложнее. Вдруг слух разрезает чужие выкрики и сбросанные стопки. Бумага полетела вниз, чуть закрывая обзор тем, как стали развиваться листы. Схватили одного парня… Стражи прижали его к полу: и голову за волосы, и руки, и ноги — абсолютно всего, у него не было шанса даже пошевелиться, лишь крикнуть кому-то «Беги!». С края двинулась вперёд девушка, выбегая из зала, казалось бы, со скоростью света. Один страж кинулся за ней. Сердце упало в пятки. Эдди так и стоял, раскрыв рот, держа в руках, даже нет, сжимая в руках несчастную бумагу. Парня потащили к выходу. Все на пути и рядом расходились, не стараясь помочь бедняге, как бы он ни орал, перестать вести себя как рабы, помочь ему, и тогда родные им не будут умирать. Никто не двинулся, и даже Брок, славившийся своей жаждой свободы. Просто не посмел поддержать, хоть где-то в глубине души, когда сложились кусочки пазла, возникла надежда. Она быстро потухла. Женский крик ранил даже больше, чем картина, как парня, который хотел напасть на него в столовой, скрутили. Этой ночью по телеэкранам всей станции показывали казнь этих двоих. Одну запись их заставили посмотреть, почти не моргая, тем же вечером, после молчаливого окончания работы с бумагами. Это было…мерзко. Девушку схватили за волосы, привязали их к высокой балке, чтобы та не могла опустить головы. Руки и ноги её были привязаны сзади единым узлом. К ее губам поднесли толстую металлическую пластину, заставляя укусить, прижаться ртом, ее верхние зубы ровным рядом стояли на «постельной» части пластины. И тут, словно затишье перед бурей, ей зачитывают приговор. Будто кому-то из них есть дело до этого, ведь не было никакого суда или чего-то на его подобии! После завершения речи… По её голове проходится удар. Картинка замылилась от накатившихся слез: ее зубы кровавыми осколками валялись рядом, нижняя челюсть безвольно отвисла, а сама девушка нещадно орала сквозь пластину. Снова удар. Её рот был кроваво пуст. Глаза выпучились, намереваясь выпасть. И, черт возьми, Эдди буквально видел тот самый момент, когда правый глаз всё-таки вылез из орбиты. Этот момент обрезали. Парня ждало тоже самое, а вот их всё равно заставили смотреть и его казнь. Эдди точно передумал искать эту команду смельчаков. "Лучше в надежности посижу и относительной безопасности" — с такой мыслью Брок кутается в одеяло по самый нос, не смея закрывать глаза, ведь под веками его ждали изуродованные беззубые лица.