Лилия в руках русала

      Лекарское крыло было размещено рядом с башней учёных, потому что во многих своих экспериментах им приходилось рисковать чаще всего посторонними. Например, однажды Фарузан, тестируя очередное приспособление для облегчённой езды, название которого не придумала, случайно, по её словам, проделала дыру в коридоре между башней и основным корпусом замка, а вместе с этим пострадали ни в чём не повинные люди, которые тут же были доставлены в лекарское крыло.       Учёный аль-Хайтам сидел возле больничной койки своего близкого друга, хоть до этого момента он никогда бы и не признал его таковым, но возможность потерять его заставила признать очевидное. Время шло то слишком быстро, то слишком медленно, а аль-Хайтам продолжал сидеть рядом с Сайно, обдумывая возможный план действий. Привычное дело для учёного, но в этот раз мысли и раздумья давались намного тяжелее, а всё из-за ужасающего беспокойства и страха за близких, которые он испытывал настолько резко, что сейчас они захватили его полностью. Вместо того чтобы обдумывать планы решения нынешней ситуации, он никак не мог перестать думать о Кавехе, о его состоянии, о том, что сделает с теми, кто посмел похитить его и навредить ему. Думал о том, как много сильных чувств испытывает по отношению к русалу, что готов был отказаться даже от многого в своей жизни только ради того, чтобы позволить себе быть рядом с ним.       Привычная холодность разума всё же взяла верх, и аль-Хайтам стал вновь обдумывать нынешнее положение вещей, не отрывая внимательного взгляда от спящего Сайно. Наблюдение за дыханием друга помогало аль-Хайтаму успокоиться. Сайно жив, и это главное, с остальным его верный и очень сильный друг справится, как всегда справлялся. Что бы ни случалось с Сайно, он всегда выбирался и становился будто крепче и сильнее, отчего казалось, что этого человека ничего не способно сломать.       — Что? Аль-Хайтам? — промямлил сквозь болезненную пелену сна Сайно, пытаясь приподняться на локтях.       Стоило учёному заметить малейшее шевеление со стороны друга, как он подскочил так быстро, что даже стул упал в сторону с громким стуком, от которого оба поморщились. Что-то слишком часто он стал поддаваться подступающим эмоциям. В хорошую сторону это изменение или нет, он ещё не решил.       — Не шевелись, — поспешил проговорить аль-Хайтам и помог другу лечь удобнее.       Сайно минуты с две с трудом раскрывал глаза, постоянно жмурился, а по щеке прокатилось пару слезинок. В момент, когда аль-Хайтам впервые увидел слёзы отважного и стойкого капитана, внутри него что-то болезненно сжалось. Пусть даже эти слёзы появились не из-за чего-то ужасающего или болезненного, но всё равно учёный пообещал себе, что будет хранить каждую пролитую слезу близких. Неужели чувства настолько захватили его? А ведь раньше для него слёзы не представляли ничего особенного. Очередной вопрос про собственные чувства и восприятие остался без ответа.       — Что произошло? — спросил Сайно.       Его голос звучал сухо и измождённо, что было, конечно, неудивительно. Нужно было как можно скорее дать ему смочить горло. Аль-Хайтам осмотрелся по сторонам и заметил на длинном столе посреди комнаты, где сидела одна из младших целителей, кувшин с водой.       — Это у меня к тебе вопрос. Ты ничего не помнишь? — подошёл аль-Хайтам вновь к койке Сайно, но уже со стаканом прохладной воды.       Глаза Сайно жадно вцепились в стекающие по бокам капли. Он практически вырвал желанный стакан и выпил всё содержимое во мгновение ока, отчего учёному пришлось идти уже за целым кувшином. Аль-Хайтам даже удивился, как у Сайно остались силы после всего произошедшего.       — Помню… только принца… Больше ничего, — сухо и тихо ответил Сайно, глазами вцепившись в замотанную лечебными тканями руку.       После воды голос Сайно стал звучать ещё более безэмоционально, чем обычно, а это даже немного пугало и заставляло беспокоиться уже не о физическом, а о моральном состоянии друга. Неужели принц валука шуна так сильно засел в душу капитана за столь короткий срок? Аль-Хайтам негодовал по этому поводу, но внешне никак не показал, ведь навряд ли друг хочет выслушивать его очередные нотации. Самому же аль-Хайтаму тоже можно задать подобный вопрос, но уже по поводу русала и их скорой близкой связи.       — Хорошо, лучше сейчас не напрягайся, Унс уже поставил кого-то на твою замену, так что ты можешь спокойно отдыхать, — спокойно сказал аль-Хайтам, усаживаясь обратно на стул.       Наконец-то, спустя минут десять, одна из старших лекарей заметила проснувшегося больного и, поспешно охая и ахая, подошла к кровати. Это была женщина с уже показывающимися вокруг глаз и губ морщинками, вид её был дружелюбным и даже успокаивающим, но отчего-то Сайно только ещё больше напрягся.       Она быстро поприветствовала их, не удосужившись поклониться, хотя по статусу она была ниже, чем капитан и сам королевский учёный. Пока она проводила осмотр и опрос о самочувствии, аль-Хайтам чуть ли не уснул, хоть и сидел не в самом приятном положении и не на самом удобном в своей жизни стуле. Почему-то сейчас ему вспомнилась первая лаборатория, где они с русалом провели много времени — она полюбилась его душе намного больше подземной. Через широкие окна проникали лучи тёплого солнца, согревали каменные стены замка и ледяное сердце учёного, а всё было на нужных местах, так что ему даже не приходилось задумываться о том, где и что лежит. Хотел бы он иметь похожий дом, но, к сожалению, у него отобрали сейчас даже подземную лабораторию. Да и не нужно было ему это без любимого русала, за которого сердце нещадно болело от страха не найти его больше никогда.       Какой же у них шанс снова встретиться? Какой шанс у аль-Хайтама вновь обрести свою любовь?       При мыслях о любви щёки аль-Хайтама невольно залились румянцем, и он поспешил отвернуться к окну, чтобы никто не заметил его чувств. После тепла, принесённого простыми мыслями о русале, пришла невыносимая тоска. Была бы его воля, он бы тут же рванул на поиски русала, но многие отяжеляющие факты сдерживали его порыв.       — Тебе ещё повезло, голубчик, если бы остриё прошло на пару сантиметров левее, то ты бы больше не смог увидеть свою руку, — проговорила женщина спокойным тоном, возвращая аль-Хайтама в нынешнюю реальность без русала.       — Удивительно, он мог меня и убить, но не убил. — Впервые Сайно позволил себе продемонстрировать эмоцию, и почему-то аль-Хайтама разозлило то, что оно возникло от упоминания ненавистного для него валука шуна, который, как он полагал, похитил его возлюбленного.       Речь шла о его возможной смерти от рук того самого валука шуна, а Сайно мог только и думать о надуманных оправданиях в его сторону. Странная привязанность Сайно к Тигнари заставила аль-Хайтама задуматься даже о магии или других возможностях с приворотом, хоть обычно он в такое мало верил.       — Промахнулся? — серьёзно спросил аль-Хайтам, смотря в немного мечтательное лицо друга.       — Не думаю: что-то мне подсказывает, что дело тут куда глубже, — прошипел от боли Сайно.       Женщина стала осматривать его раненое плечо, пытаясь аккуратно размотать бинты, она что-то бубнила под нос, но аль-Хайтам не желал особо вслушиваться. Её руки ловко управились с бинтами, обнажив открытую рану, с которой уже не стекала кровь, но её внешний вид не внушал доверия. На краях кожа словно обуглилась и почернела, а из-за того, что её пытались наскоро зашить, всё это месиво приобрело куда более ужасающий вид. Лекарка не выглядела даже удивлённой, её губы были плотно сжаты, а взгляд внимательно изучал рану капитана. Подобными ранами аль-Хайтама тоже было сложно удивить.       — Этот принц тебя чуть не убил, а ты до сих пор веришь во что-то, — громко сказал аль-Хайтам, показывая тем самым всё своё негодование по поводу бессмысленных надежд друга. — Безнадёжный мечтатель или же глупец?       — Даже находясь на волосок от смерти, я не избавлюсь от твоих лекций? — с наигранным смешком произнёс Сайно, но быстро сменил улыбку на прищур, когда женщина стала мазать лекарство вокруг раны.       В этот раз лекарка бубнила себе под нос состав мази, а это уже более заинтересовало аль-Хайтама, поэтому он внимательно вслушивался. Рецепт оказался на удивление вполне простым, почти все ингредиенты можно было достать в близлежащих лесах. Когда лекарка закончила перевязку и попрощалась, аль-Хайтам почувствовал облегчение: теперь можно было свободно обговорить некоторые особо важные моменты.       — Как Кавех? Он где? Хотя глупый вопрос. Если Тигнари пырнул меня, да так, что я моментально отключился, то, скорее всего, русала уже нет в замке? — с сомнением в голосе проговорил Сайно, видимо, всё ещё теша себя призрачной надеждой на спокойствие и порядок.       — Русала похитили, а его пропажу обнаружили только под вечер.       — Винишь меня в этом? — с долей грусти проговорил Сайно, видимо, обвиняя самого себя в произошедшем.       Нет. Аль-Хайтам не считал Сайно виноватым в случившемся, потому что тот делал многое для безопасности русала. И несмотря на то, как сильно учёному не нравилась странная привязанность друга к принцу валука шуна, он всё равно не посчитал его виноватым. Их было слишком мало для того, чтобы обеспечить полную безопасность. Они надеялись на скрытность, но в итоге это и погубило их план, ведь противник оказался предприимчивее. Валука шуна уже знали о русале, а принц Тигнари даже не потрудился удивиться, когда только увидел Кавеха. Значит, планы они продумывали намного заранее, раз первая попытка похищения не сработала, то они прибегли к другому плану. Остаётся только гадать, насколько валука шуна продумывали все пути отступления и для чего вообще им устраивать подобное. Сплошные загадки, а ответов только с горсть, если не меньше. В этом замке, кажется, все принимали аль-Хайтама за дурака, с которым легко играться, а это его уже до скрипа зубов раздражало. Он почти ничего не знал о планах свыше, все отсылали его работать и с русалом, но никто так и не удосужился объяснить для чего. Ему надоело быть шестерёнкой в чужом механизме, который представлял опасность для него же.       — От того, что мы будем выяснять твою вину в этом деле, русал не найдётся, — уверенно заявил аль-Хайтам, положив ногу на ногу. — Лучше начать поиски, но Унс не даёт мне выйти даже за пределы производственных корпусов.       — Есть идеи, зачем валука шуна понадобился русал? — спросил Сайно и огляделся по сторонам, чтобы убедиться в том, что никто их не подслушивает.       Почти все лекари вышли за пределы главного зала, осталась только одна молодая особа, которая складывала бумаги, — вот за ней пристально следили две пары глаз. Такое напряжение нельзя было не почувствовать, из-за чего вскоре девушка всё же обернулась в сторону двух друзей и испуганно убежала за двери зала, оставляя их в обществе друг друга.       У аль-Хайтама было множество предположений насчёт валука шуна, но ни одно из них не было сильно подкреплено фактами и доказательствами, поэтому он с сомнениями относился к ним и не решался озвучивать. Всё связанное с другими расами и так называемой магией было настолько туманно, что упорядочить что-то казалось невозможным. Недостаток знаний в этой области тоже сказывался плачевно на общем результате, что не могло не раздражать аль-Хайтама.       Валука шуна — чересчур верующая раса, что не могло не напрягать, и, по их же словам, они всё делают во славу их матери.       — Я думаю, что им нужен был конкретный русал — Кавех, — сказал аль-Хайтам, припоминая странное поведение принца валука шуна. — Эти хвостатые всё время тараторят про пророчества.       — Думаешь…       Сайно хотел продолжить, но сиюминутно замолчал от резко открывшейся двери. Аль-Хайтам также напрягся и быстро встал, закрывая собой койку друга. В железных дверях лекарского зала появилась обеспокоенная Кандакия, поспешившая сразу же прикрыть за собой плотно двери и даже поставить под ручки стоящие рядом стулья. Было необычно видеть Кандакию в панике: её руки дрожали, а на лбу проступили капли пота.       Стоило им встретиться глазами друг с другом, как Кандакия чуть ли не зарыдала, и тогда аль-Хайтам заметил ранения на её руках и плечах. Сражение, но с кем? Как помнил учёный, Кандакия должна была охранять вход в лабораторию, но что могло случиться там?       — Господин аль-Хайтам, прошу, вам нужно срочно бежать из замка, — подбежала Кандакия так быстро, что запуталась в собственных ногах и почти бы упала на каменный пол, если бы не аль-Хайтам, который сразу же поймал её.       Странно было видеть подобное поведение от стойкой и ответственной стражницы, движения которой иногда казались чересчур отточенными и запланированными. Прикосновение к Кандакии было совсем иным, чем к Кавеху: оно не вызывало никаких чувств, а стоило прикоснуться к русалу, как буря эмоций и волнений захватывала учёного. Кандакия поспешила уйти от чужих даже случайных объятий и встала немного поодаль от аль-Хайтама, словно остерегаясь его.       — Что случилось? — обеспокоенно спросил аль-Хайтам.       — Лабораторию снова окружили, сейчас там проводят обыск, но уже пытаются найти улики, что именно вы подстроили похищение русала, — немного отдышавшись, проговорила Кандакия.       — Унс что, последние мозги потерял? — чересчур спокойно вопросил Сайно, пока его руки жадно мяли одеяло, выдавая его настоящее беспокойство.       Всё это походило на большую театральную постановку, а аль-Хайтам не знал сценария, хоть и исполнял большую роль в нём. Учёный плотно сжал губы и кулаки — лучше бы он ударил кого-нибудь, чтобы освободить бушующий внутри огонь негодования и злости к каждому, кто вьёт эту паутину лжи и подстав.       — Замкапитана скоро будет здесь, чтобы отдать вас под стражу, — глубоко дыша, сообщила Кандакия, облокотившись на спинку койки Сайно.       Её раны выглядели не такими болезненными и не представляли угрозы для жизни, но всё же оставался вопрос, кто мог ранить такую ловкую и стойкую стражницу, как Кандакию. Могла ли за ней прийти толпа? Скорее всего, но зачем для задержания всего лишь причастных к обследованию русала нужно посылать большое количество стражников? Могло ли это тоже быть продумано заранее?       — Выделили даже такого важного человека, значит, дело действительно серьёзное, — отметил тихо аль-Хайтам.       — Господин аль-Хайтам, я уйду вместе с вами, мне уже претит нынешняя власть и их способы, а сейчас они подняли руки на тех, кем я дорожу. В красных песках принято держаться за близких, — сказала Кандакия и всё-таки решилась подойти ближе к учёному.       До общего обследования с русалом аль-Хайтама и Кандакию почти ничего не связывало, кроме Сайно, поэтому он был крайне насторожен к ней вначале, но стоило ему заметить зарождающуюся дружбу между ней и русалом, как отношение к ней немного потеплело. И сейчас, когда только её последние слова прозвучали, аль-Хайтам почувствовал к ней небывалое уважение и даже каплю радости от её преданности.       Ему нужно бежать как можно скорее, пока чьи-то руки не задушили его, а сейчас именно это и происходит. Сбегать, конечно, легче одному, но аль-Хайтаму как учёному, не особо знакомому с внешним миром, по опыту будет трудно первое время, поэтому дополнительная помощь в виде Кандакии, чья дружба с Кавехом была искренней, не помешает и даже сможет помочь, если, конечно же, будет действовать так, как скажет учёный.       — Хорошо, Сайно, не выдавай нас, — с опаской проговорил аль-Хайтам, то и дело оглядываясь на дверь.       Бесполезное предупреждение, но учёный всё равно посчитал важным сказать его, в том числе и для собственного успокоения.       — Ты думаешь, я оставлю тебя? Не на того нарвался, я пойду с тобой, — серьёзно ответил Сайно и принялся одной рукой помогать себе встать.       Кандакия поспешила первой и подхватила капитана под руку, благодаря чему тот с лёгкостью смог подняться на ноги. Его рука, замотанная в слои бинтов, выглядела слишком печально, и каждый раз, когда взгляд аль-Хайтама падал на неё, сердце замирало от возможного последствия. Если бы тогда принц валука шуна не промахнулся!       Было опасно брать Сайно с собой, но также опасно оставлять его здесь, ведь они ещё не знали, какая у кого роль в этом королевском спектакле. Возможно, Сайно тоже окажется под угрозой и его выставят виноватым за похищение русала.       — Я даже не знаю, радоваться этому или восхищаться твоей преданности, — с улыбкой произнёс аль-Хайтам и подставил руку для друга: всё же слабость в его теле ещё не прошла, и лишняя опора никогда не помешает, даже если этот упёртый не попросит о помощи.       — Шевелись давай лучше.       Они должны были бояться того, что их поймают, но почему-то сейчас рядом с ними у аль-Хайтама не было никаких сомнений по поводу того, что они смогут сбежать. Сердце билось чаще, но страх бы настолько крохотным, что почти не ощущался, и только небольшая дрожь в пальцах могла выдать его. Много противоположных чувств занимало сердце аль-Хайтама.       Беспокойство за Кавеха. Злость на тех, кто причинил русалу боль. Негодование от того, что всё в замке было пропитано ложью, а он сам перенимал участь жертвенного ягнёнка для более высоких чинов. Радость от того, что Сайно смог проснуться после покушения, и от того, что Кандакия отправится вместе с ним. Всё это вмещалось в его душе и не давало ни минуты долгожданного спокойствия, которое наступало в те редкие моменты, когда он оставался наедине со своим любимым русалом.       Им нужно выбираться как можно быстрее. Кандакия показала на окно в дальнем углу лекарского зала: так как весь корпус был одноэтажным, проблемы в том, чтобы покинуть его таким нестандартным методом, не было. К счастью, никто из лекарей ещё не заявился обратно в зал. Будто сама судьба и госпожа удача благословили их на побег, но стоило аль-Хайтаму спокойно вздохнуть и помочь Сайно перелезть через окно, как в железные двери стали требовательно долбиться.       Суровый мужской голос потребовал открыть дверь, а не услышав незамедлительного ответа, начал тарабанить по двери. Аль-Хайтам ни на миг не застыл от происходящего: сейчас ему важно действовать быстро и собранно, а это у него отлично получалось.       Они выскочили за окно в тот же момент, когда в сторону полетел стул, подпирающий ручку двери. Он разбился в дребезги с громким шумом, который заглушил неловкое «Ой» от Сайно, который случайно задел рукой торчащую доску. Бинт неудачно зацепился за край, и это грозило тем, что он слетит с руки: если попробовать неаккуратно убрать его, то можно сделать хуже только Сайно, но медлить было нельзя.       Сайно, негромко прорычав, грубо сдёрнул кусок бинта и, махнув рукой в сторону, попытался побежать, но слабость дала о себе знать, и он почти упал, если бы не две пары дружеских рук со стороны. Быстрыми движениями аль-Хайтам положил на свои руки обмякшее тело капитана — тот хотел было возмутиться, но, когда учёный перешёл на бег, пришлось вести себя крайне тихо.       Кто бы мог подумать, что опасного и загадочного капитана стражи в какой-то момент будет нести учёный на своих руках, подобно принцессе в беде. Раньше бы они только посмеялись над такой мыслью, но реальность умеет привносить смуту даже в такие мелочи.       — Вот чёрт, надеюсь, в такой же ситуации ты, Сайно, будешь нести меня, — тихо произнёс аль-Хайтам, продолжая осматриваться по сторонам в поисках места, куда бы лучше им умыкнуть без лишних пар глаз.       — Обязательно, друг, только поменьше болтай, — с тихим смехом заметил Сайно.       Кандакия только улыбнулась на эту перебранку друзей, а позже привлекла их внимание к кухне, которая как раз располагалась совсем рядом с развилкой внутренних коридоров, где сейчас находилась компания.       — На кухню для слуг пройдём, там можно выйти к подъездной площадке, где стоят повозки, — отметила Кандакия.       — Отличная идея, оттуда можно уехать на рынок, — продолжил её идею аль-Хайтам и с нескрываемым задором помчался в сторону кухни, которая, как он думал, должна пустовать, ведь сейчас все слуги должны были уже работать.       — Похвала от господина аль-Хайтама, хах, значит, мы точно сбежим, — продолжал возмущаться Сайно, всё также лёжа беспомощно на чужих руках.       — Вы считаете меня настолько чёрствым? — немного запыхавшись, произнёс аль-Хайтам.       — Только не перед Кавехом, — пошутила Кандакия, продолжая бежать наравне с учёным, придерживая Сайно с другой стороны.       Как много они уже видели? Неужели аль-Хайтаму так плохо удавалось скрывать свои чувства? Это, конечно, не была загадка всего мира, но учёному хотелось, чтобы о его маленькой слабости знало как можно меньше людей. Аль-Хайтам сам усмехнулся от невинности и мечтательности своих мыслей.       Маленькая слабость. Кавеха точно нельзя было так называть.       — Я уже вижу, что ты хочешь прочитать нам лекцию, но давай отложим это на потом, нужно быстрее сбежать из этого змеиного гнезда, — с укором и смешком сказал Сайно, указывая здоровой рукой на двери кухни, к которой они почти приблизились.       На замечание друга учёный ответил только недовольным закатыванием глаз. Не читал он им никогда лекции, только масштабно расписывал то, чем был недоволен в их поведении, но это же было для их блага. Аль-Хайтам хотел было ногой открыть дверь, но Кандакия поспешила остановить его и с помощью почти незаметной заколки в волосах смогла открыть запертую дверь. Значит, внутри точно не должно было быть людей.       Они быстро сбежали по лестнице ниже, почти ничего не было видно, и аль-Хайтам опасался этого, ведь ещё опаснее будет падать с человеком на руках. Кухня для слуг находилась намного ниже, чем весь основной замок, там же, где и склады снабжения. К замку вело две дороги: одна из них официальная, куда обычно едут важные чины королевства, а другая производственная, где разъезжают ежедневно телеги с едой и другими нужными вещами.       Наконец они вышли в наиболее освещённый участок, где можно было хоть что-нибудь разглядеть. Это был коридор с тремя развилками, а так как аль-Хайтам плохо знал эту часть замка, то отдал управление ситуацией в руки Кандакии, которая казалась уверенной в своём предложении пойти в одну из развилок. И это оказалось правильным решением, ведь вскоре они вышли к тёплой пустой кухне, где на столе стояла перемытая посуда, а в печке уже не тлел костёр. Запах трав и солений витал здесь повсюду, отчего в носу немного щекотало от их резкости. Деревянные столы и стулья контрастировали с тёмным каменным полом и стенами, а вся эта картина отдавала бедностью и скудностью. Кто же готов был стараться ради слуг? Явно не все предыдущие короли, которые, скорее всего, даже не знали о таких помещениях. Такой расклад дел аль-Хайтаму никогда не нравился, ведь что и предыдущий король, что нынешний вместо того, чтобы помочь своим подданным, направляли все свои силы на другие страны и королевства.       Всё шло настолько гладко, что у аль-Хайтама стали невольно появляться сомнения насчёт того, не идут ли они сейчас по чьей-то указке, но появление женщины с подносом быстро выбило из него эти мысли. Знакомый полный женский силуэт вылетел на них из-за угла, столкнувшись с неожиданными гостями — она громко охнула и невольно уронила поднос. Громкий грохот нарушил тишину.       — Господин учёный? Капитан? — растерянно спросила знакомая кухарка. — Я глубоко сожалею вашей потере, надеюсь, скоро всё наладится и милый русал найдётся.       — Мне нужно сбежать срочно, у вас есть свободная крытая телега? — быстро проговорил Аль-Хайтам.       Женщина не стала задавать лишних вопросов, всё же не зря аль-Хайтам доверял ей. Даже не требовалось ничего объяснять, а это очень сильно обрадовало учёного, так как времени у них было крайне мало. Опять всё шло слишком гладко, а подозрения только усиливались, но им ничего не оставалось делать, кроме как идти вперёд. Лицо женщины в мгновение стало серьёзным и решительным, а движения уверенными. Вскоре она быстро собрала небольшую сумку с припасами для беглецов и три бурдюка с чистой прохладной водой.       — Быстрее, я покажу вам, скоро как раз отбытие телеги на рынок за мясом, кучер мой знакомый, — сказала она, передавая припасы в руки Кандакии.       Без лишних слов они последовали за женщиной, которая двигалась гораздо резче, чем могло показаться на вид, по коридорам подземных этажей для слуг. Сердце аль-Хайтама бешено колотилось от предвкушения, надежды и страха, вновь все эмоции смешались, но он уже умел слабо, но контролировать свои мысли в такие периоды. Что-то вдалеке громко упало, и тут же последовал топот многочисленных пар ног. Видимо, стражники не такие глупые, пошли обследовать даже такие укромные места. Тут учёный их мог только похвалить, но женщина, ведущая их за собой, знала эти подвалы куда более хорошо, поэтому им не составляло труда скрываться.       Вскоре они вышли к назначенному месту, где стояла всего одна-единственная крытая телега, а в качестве кучера сидел низкий полный мужчина в чёрной шляпе, совсем не подходящей для образа извозчика. Женщина оставила их позади, а сама направилась к кучеру, чтобы лично обговорить. Аль-Хайтам внимательно вглядывался в любую реакцию мужчины, если ему даже покажется, что что-то пойдёт не так, то он предотвратит это, ведь от того, что происходит сейчас, зависит не только его жизнь.       Мужчина махнул рукой в знак того, что ему будто безразлично происходящее, но стоило аль-Хайтаму подойти ближе, как тот требовательно протянул руку. Намекает, чтобы ему заплатили? Аль-Хайтам закатил глаза и протянул из халата небольшой мешочек с монетами, который он всегда носил с собой на всякий случай. Конечно же, всё он отдавать не планировал, поэтому ограничился десятком звонких золотых монет. После этого мужчина натянул шляпу на глаза и принял расслабленное положение, не желая даже пальцем шевелить ради беглецов, которых он не знает. Эта была телега с отходами, и в ней жутко воняло, что аж глаза начинали невольно слезиться. Делать, конечно, было нечего, поэтому, скрипя зубами и прикрывая носы, Кандакия и Сайно залезли вовнутрь.       — Благодарю вас, берегите Илию, — напоследок сказал Аль-Хайтам, залезая в телегу и укрывая своих друзей мешками, чтобы тех не было заметно.       — Спасите себя и русала, спасите вашу любовь, — со слезами на глазах промямлила женщина, почти готовая накинуться на аль-Хайтама с объятиями.       Уже сидя в телеге, аль-Хайтам осмотрел своих спутников. Кандакия — ответственная и строгая стражница, но в её преданности в дружбе с Кавехом он ни в коем случае не сомневался. Сайно — опасный и загадочный капитан стражи, но внутри окрылённый несбыточными мечтами и симпатией к их общему врагу. И, наконец, он, Аль-Хайтам, — всего лишь королевский учёный, впервые поставленный на важное исследование и с полным крахом заваливший его, а теперь его ищут те, на кого он работал ранее. Теперь им втроём нужно будет разыскать русала и узнать тайны мира, который до появления Кавеха казался таким простым.       — Спасти нашу любовь, — шёпотом произнёс аль-Хайтам, закрывая лицо руками. — Неужели это настолько было заметно?..       — Будь я даже слепым, то заметил бы. — Сайно не смог удержался от иронии, видя перед собой влюблённого друга.