***
Наступивший вечер неприятно опустился за окнами, пока часы уверенно показывали полседьмого. Сообщение от Кира гласило, что он до двенадцати задержится на работе, поэтому Акуме нужно было уложиться до этого времени. На место он приехал раньше времени. То правда было отдалённым и довольно скрытым, что немного успокоило его по поводу того, что полиция об этом не узнает. С пачки снова была вытащена сигарета, а к приходу бывшего друга под ногами парня образовалось огромное количество окурков. — Даже ни одного косяка, с чего бы это? – хмыкнул тот, протягивая парню забитую самокрутку, но его ладонь только грубо отхлопнули. — Я бросил. Мы сюда зачем пришли, толкнуть меф или попиздеть о жизни? Документы с тобой? – разговаривать совсем не хотелось, а подавленное состояние и отсутствие сна только способствовали этому. — Ой, забыл. — Я втащу тебе сейчас, с кулака прямо в твою тупую ебасосину, жаль только матери твоей при твоём рождении так никто не сделал, – агрессия росла с каждой секундой, пока его одолевал жуткий тремор от накопившегося стресса. — Где эти хуесосы? Не могут разобраться, в какую сторону сворачивать? Позвони им. Я не хочу задерживаться здесь даже на несколько секунд. — Тише, не горячись ты так, они написали, что будут через несколько минут. Ты заболел что ли? – как только чужая рука привычно коснулась макушки, Акума подорвался, словно ошпаренный, отскочив от бывшего друга. — Не трогай меня, вообще, даже не прикасайся. Вокруг было так холодно. Он будто бы снова вернулся в зиму прошлого года, когда он также ждал прихода клиентов, чтобы толкнуть им очередную партию. Ему хотелось вернуться не в то время, а в недавний вечер, когда он с Киром смотрел какую-то глупую комедию, целуясь с ним, когда в фильме также показывали поцелуи.***
Пальцы крутили в руках телефон, пока он задумчиво осматривал кабинет. Всё, как и всегда, но его одолевало какое-то странное чувство, будто бы что-то должно произойти, да и состояние парня в последнее время никак не давало ему покоя. — Чего раскис? – спросил Кирилл, кидая в напарника упаковку с какой-то выпечкой. Он такое любил, но почему-то аппетита совсем не было. — Скучно? Ща подожди, весело буд... – договорить он не успел, на стационарный телефон поступил громкий звонок. Обычно он звонил только в серьёзных случаях, когда диспетчера линии переключала людей напрямую к ним. Сердце застучало ещё сильнее, пока Кир всё же снял трубку. « Полиция Одессы, участок сто семьдесят пять, слушаю вас » – на том конце телефонного провода прозвучал приятный женский голос, пока у Кира появилось ощущение, что он его будто бы где-то слышал. « Здравствуйте, у меня есть информация по поводу проведения сделки по продаже наркотических веществ » – сказала девушка, сжимая в руках свой телефон. « Адрес? » – всё, что смог выдавить из себя Кир, чувствуя, как пальцы мокнут от страха увидеть там парня. « Старый затон с Южного берега Днестра, в восемь вечера» – называться она отказалась, а после переданной информации сразу же сбросила. — Вот тебе и весело, полчаса осталось, шевели жопой, – крикнул напарник, по дороге набирая номер бригады подкрепления. — Туда ехать минимум час, мы, блять, не на истребителе едем, – ответил Кир, хватая со стола только недавно снятую кобуру. — Меньше пизди, – фыркнул тот, буквально вылетая на улицу.***
Наконец показавшиеся из-за лесополосы фигуры позволили перестать нервничать. — Вы ахуели? Вы должны были быть здесь двадцать минут назад, думаете мне в кайф за такие копейки тут стоять, жопу морозить? – Акума начал сразу с претензии, пока парень одёрнул его за рукав. — Что именно, блять, было непонятно в предложении « не трогай меня»? – крикнул Акума, выдёргивая свой локоть. — Какой-то у тебя дилер нервный, сразу с наезда начал. Он у тебя неадекватный какой-то? Заплутали немного, что такого? — Поадекватнее вас, уёбков, буду. Вот товар, – он грубо впихнул в чужие ладони аккуратно запакованные пакетики. — Всё, свободны. — Подожди, нужно проверить, вдруг вы муку туда подсыпали, или любую другую хуйню, я заплачу только после проверки, – это заняло бы ещё минут пять точно, что ещё больше взбесило парня. — А если бы герыч был, тут бы колоться начали? – он фыркнул, но препятствовать не стал, понимая, что лучше подождать, он и так уже на взводе. Послышавшиеся сирены со стороны въезда на затон заставили вздрогнуть, пока Акума перевёл взгляд на такого же ошарашенного друга. — Я твою шлюху ночью подушкой придушу, ты понимаешь это? – рыкнул парень, пока всех присутствующих а ночной темноте ослепил яркий свет от большого количества фар. Бежать здесь было некуда, даже если очень попытаться – единственный выход загородили полицейские машины, двери которых сейчас одновременно открылись. Кирилл также покинул машину, пока Кир остался сидеть на водительском кресле, замечая в ярком свете фар до боли знакомую фигуру. Руки на руле сжались до скрипа обивки, пока он стиснул зубы, наблюдая за тем, что произойдет дальше. Акуме также не потребовалось много времени, чтобы заметить Кира сквозь лобовое стекло первой подъехавшей машины. Сердце будто бы перестало биться, пока по щекам в очередной раз покатались слёзы, размывая взгляд. Сопротивляться он не стал, не было смысла, его вовсе не волновало то, что ему дадут срок, единственное, о чём он и правда переживал, это то, что Кир не простит предательства. Не простит того, что парень не сдержал обещание. Это был конец той жизни, в которой Акума хотел остаться и той жизни, которую ему показал Кир. Лицо оказалось опущено в ледяную лужу, когда один из полицейских повалил его на землю, грубо надавливая на поясницу до хруста, заламывая руки за спину, туго затягивая те наручниками. Он чувствовал сильную боль, которая растекалась по всему телу, пока без того слабые кости трещали. — Сопротивляйся, блять. Давай же, – начал говорить Кир, пристально смотря на то, как возлюбленного пару раз приложили головой об асфальт. — Сопротивляйся, сука, как тогда, когда я гонялся за тобой по всей ебаной Одессе. Ты просто так сдашься? – в руль пришёлся грубый удар ладоней, а как только Акуму в очередной раз приложили об асфальт до крови, а тот даже не дёрнулся, Кир не выдержал. — Чтоб тебя, блять, – дверь машины открылась, а парень окрикнул напарника. — Оставь его, он мой. Я за этим уёбком полгода, как сайгак гонялся. Перед янтарными глазами появились до боли знакомые берцы, которые он видел каждый день в их прихожей. Те самые, с небольшими потёртостями сбоку, которые его всегда раздражали. Как только за его наручники схватились родные руки, он также спокойно, словно тряпичная кукла в руках умелого кукловода, поднялся на колени, а после и на ноги. Очередной грубый удар лицом об капот, пока с носа продолжала без остановки течь густая кровь, оставляя на белой краске машины следы. — Ноги шире, – кинул Кир, быстро обыскивая преступника. Он снова умело скрывал эмоции перед коллегами, но осознание, кто сейчас лежит на его машине в наручниках не позволяло ему успокоиться. Теперь он всё понял. Все эти постоянные признания в любви, которые так или иначе возвращали его к тому дню, когда они танцевали под дождём. Как бы ему не хотелось снова выгородить возлюбленного, но чувства от того, что тот ему соврал, возвращаясь к прошлой жизни не позволяли ему этого сделать. Обида и ощущение, что его предали не было сильнее любви к нему, но они оставили огромную кровоточащую рану в его сердце. — У меня ничего нет, всё у них, – тихо, сорвавшимся голосом сказал Акума, но вздрогнул от громкого грубого голоса. — Заткнись. Давай в машину, в участке разберёмся, но отпуск за решёткой я тебе обеспечу, – кинув последний взгляд на окровавленный капот, он только стёр ту ладонью, садясь за руль, включая рацию. – Я главного забрал, поедем в наш участок, он у нас числится. Только собираясь отъезжать, к машине подскочил напарник, закидывая на пассажирское папку с какими-то документами. — Тот, – быстро указав на лежащего бывшего друга Акумы. — Попросил передать их тебе, сказал, там что-то важное, я не смотрел, сам разберёшься. Мы этих в главный повезём, давно их поймать пытались, – протараторил мужчина, пока Кир только молча сдал назад. Он не вглядывался в пролетающие мимо на огромной скорости пейзажи. Сирена была выключена, пока фары освещали пустую трассу. Он не хотел слышать или видеть возлюбленного, но всё равно забрал его в свою машину. Всё равно везёт его в свой пустой участок, чтобы самостоятельно задокументировать допрос. — Кир, я могу всё объяснить, правда, я ничего не употреблял, я просто, – только начал Акума, пока по его голосу было слышно, как он захлёбывается в собственных слезах. — Ты можешь только заткнуться, я не собираюсь слушать твои оправдания, – видеть партнёра в таком состоянии было больно, как и говорить ему молчать, но он просто не мог по-другому. — Пожалуйста, не затыкай меня, прошу тебя, выслушай, – несмотря на слова Кира, он всё равно продолжил. Он понимал, что это ничего не изменит, но ему хотелось объясниться. — Я умоляю, он мне сам позвонил, сказал про эти документы, я... — Что именно в слове « заткнись» было непонятно? Меня не интересует, что там и кто тебе позвонил. Я увидел вашу сделку и мне этого достаточно, чтобы понять, что ты в любом случае вернёшься в это ебаное болото, из которого я тебя вытащил. — Кир, пожалуйста, ты не понимаешь, – Акума всё ещё настаивал на своём, чувствуя, как сердце начинает колотиться, словно бешеное, а в животе собирается отвратительное чувство вины. — Что я не понимаю? – громкий голос заставил Акуму сжаться. — То, что ты мудак, соврал мне, пока я, как идиот, предлагал тебя подвезти, пока ты катался за товаром? Или то, что ты пытаешься оправдаться, прикрываясь какими-то документами? Или то, что ты не смог нормально рассказать мне, что происходит? – пока он говорил, ощущения вязкой чужой крови на ладони никак не покидало его. Он бы никогда не поднял на парня руку, но сейчас... Это всё так давило на него, что он был вынужден сорваться и куда-то выплеснуть все пережитые за этот вечер эмоции. Выносить этого он больше не смог. Руки сжимали руль до скрипа обивки, пока он еле сдерживал подступающие слёзы. Машина резко свернула в лесополосу, оставляя на асфальте следы протектора. Громкий, оглушающий звук тормозов, как через несколько секунд двери открылись, а Акуму без сожаления кинули спиной на мокрую землю, хватая его за покрывающиеся синяками щёки. — Почему ты никогда не можешь сделать того, о чём я прошу? Просто заткнуться и спокойно доехать до участка, чтобы я просто отправил тебя за решётку и забыл об этом, как страшный сон? Чтобы я просто забыл, как я был счастлив рядом с тобой, закрывая глаза на то, что ты всё равно вернёшься к этому? Просто молчать, я не хочу слушать твои оправдания, которые по итогу снова окажутся враньём прямо мне в лицо, – Кир кричал, пока его голос эхом отдавался в ушах обоих, растекаясь по всему телу неприятной, стреляющей болью. — Тебе станет легче, если ты сделаешь мне также больно, как и я тебе? – Акума хотел напоследок сделать для него хоть что-то, что поможет ему, но не мог предложить ничего, кроме своего тела, которое не привыкло к боли от ставших родными рук.