Медная монета

      Золотистый город показался на горизонте. Здесь звучала мора и сверкала драгоценная руда. Ли Юэ на слуху у каждого благодаря своему крупному порту во всем Тейвате. Пейзажи подарили стране контрактов не только каменные леса, богатые своим многообразием, но и прекрасные каштаново-золотистые поля с теплым климатом круглый год. Всё переливалось в пестрых красках; Кавех сразу понял, что любой тут товар будет ему не по карману. Архитектура города поражала блондина своими видами: что-то новое, добавляющая свежих идей архитектору.       Наконец, ребята оказались на местной площади. Пробуждение под первые лучи солнца вырисовывалось мешаками под глазами у друзей, что осматривались. Архитектор устало сбросил с себя сумку и присел на ступеньку, он постоянно поправлял на себе одежду, и это Аль-Хайтам про себя отметил давно. Секретарь протянул мешочек с морой:       — Пройдись по местным магазинам и купи себе поудобнее одежду.       — А ты куда? — Кавех достал одну монету, рассмотрел ее и потом заглянул в мешочек. Хайтам как всегда обеспечил его ресурсами.       — Я сниму нам комнаты, чтобы снова не спать на улице. — сероволосый парень покинул блондина.       И где теперь искать нужный магазин? А мужскую или женскую одежду ему покупать? Кавех предпочел бы купить мужскую. Парень решил: какой первый магазин попадётся, такую и купит. Архитектор, как брошенный щенок, шатался по улицам. Везде одни таверны, наполненные запахом еды. Аромат дурманил блондина, что аж слюнки потекли. Живот мучительно заурчал, а дикое желание испробовать местную кухню не пропадало. Вот, зажаристая рыбка с неизвестными Кавеху приправами, а рядом пронесли — как их называют — "Нефритовые мешочки". Готовка тоже своего рода искусство: еда должна, помимо вкуса и запаха, иметь приемлемый внешний вид, чтобы при первом взгляде на нее вызывало желание ее испробовать. Деньги были на руках, что же мешало блондину просто так потратиться на разную вкуснятину? Изумрудный взгляд полный осуждением, эти лишние споры и нотации о том, какой Кавех безответственный. Парень, оставаясь в образе милой девушки, выдохнул, продолжая брести с печальным видом по улицам города роскоши.       Хищный взгляд уцепился за архитектора, он — жертва, а наблюдающий — охотник. Глаза — проводник наших сильных чувств и желаний. Подобный взор сложно оставить без внимания, потому блондин резко обернулся: на него смотрела девушка, которая, осознав, что поймали, мило помахала ручкой в ответ.       — Дорогая, тебе чем-то помочь?       Хоть кто-то догадался ему предложить помощь. Кавех мысленно порадовался и направился в сторону девушки.       — Ах, да, Вы бы не могли сказать, где нахо..       — Интересный у тебя стиль одежды, мне бы такую смелость. — Девушка улыбнулась, — меня зовут Ин Эр. — Кавех вопросительно выгнул брови и проследил за взглядом Ин, он устремлялся на его грудь, к счастью, находящейся под одеждой.       — Хах? Напротив, я бы хотел сменить свою одежду. Не подскажите, где находится магазин с одеждой? — Архитектор, сглотнув, поправил на себе рубашку.       — Оу, ты по адресу, я тебя провожу в одно хорошее место. — Девушка направилась в сторону порта, Кавеху не оставалось ничего, кроме как следовать за новой знакомой.       Помимо сумки походной, в руках он таскал еще Мехрака, находящегося в спящем режиме. Ему не хотелось, чтобы местные жители доставали его с распросами о его ручном ассистенте.       Не сложно было не потерять Ин Эр. Приторный запах духов, перебивающий все ароматы еды, исходил от девушки, как невидимая нить способная привести к ней. Запах был приятный и одновременно чересчур сладким, заставляя поморщиться.       Девушки прибыли на некий склад, где их встретил — возможно, сам хозяин склада — мужчина, с мягким тоном обращаясь к Ин:       — Прости, но сегодня товар только привезли и его надо фасовать, завтра утром заходи, присмотришь, может быть, что-нибудь себе.       — Нет-нет, это не мне, а.. — Эр озадаченно посмотрела на блондина, который забыл представиться даже.       — Кавех.       — .. для Кавеха, — для блондина было забавно наблюдать за реакцией, как только он назвал своё имя. Брюнетка была не уверена в действительности имени своей новой подружки, но не стала задавать лишних вопросов. — Ты надолго здесь, ... Кавех? — девушки вышли из склада.       — Нет, я здесь проездом, мой путь лежит до Мондштадт.       Девушка ахнула, положив руки на грудь:       — Ах, город свободы и романтики. — Архитектор косо на нее посмотрел. Сложились мысли о ней, что она во всем находит что-то романтичное. — А ты одна прибыла сюда или с кем-то?       — Я пришёл вместе со своим напарником, — девушка хихикнула.       — Что смешного?       — Ты такая странная, говоришь о себе в мужском роде.       Архитектор хотел возразить, но быстро заткнулся: что бы он не говорил и как бы он не отрицал, что он не девушка, а парень, все в нём будут видеть только девушку, а доказывать обратное — выставить себя сумасшедшим напоказ.       — А где он сейчас? — Ин Эр остановилась.       — Снимает нам ночлег, — Кавех сбросил с себя сумку. Брюнетка немного поразмышляла, увидев усталость архитектора, и взяла его за руку.       — Тебе стоит отдохнуть, пошли со мной.       Две девицы направились в одну из таверн, находящийся вблизи у порта. Войдя туда, Кавеху сразу же ударил в нос запах разного алкоголя. Здесь пьянствовало много народа, но по большей части моряки, приплывшие утром, а сейчас здесь отдыхавшие.       — Мне кажется, это не лучший вариант отдыха. — Блондин сконфузился от окружающей его обстановки.       — Ну ты чего, собираешься ждать своего напарника на улице? Посиди просто с нами за компанию, пожалуйста, — брюнетка состроила милую мордочку.       Кавех сомневался недолго, только сейчас он ощутил усталость: с самого утра он ни разу не присел, а ноги гудели, видимо, Ин Эр права: пора отдохнуть. Он сел за общий стол с неизвестными ему людьми и первые минуты чувствовал себя скованно. Все говорили о своем, а архитектору и слова не вставить: он не находил в этих разговорах что-то интересное, ему вовсе не было что-то добавить от себя. В какой-то момент он пожалел, что сюда пришёл, но один из мужчин подал ему кружку дешёвого пива.       — Что ты как не родная? Расскажи-ка о себе, — все кинули свои взгляды на Кавеха, который, ощутив на себе всё внимание, нервно поправил волосы за ухо.       Теперь на сцене он. Архитектор стал ведать — обращаясь к себе в женском роде — много из опыта своей жизни, опуская некоторые моменты, но дешевый алкоголь оказался слишком крепким, и язык под воздействием напитка развязался быстро. Какую кружку по счету он уже выпивает? Архитектор быстро напал на спиртное, пробуя разные блюда за свой счёт. И смех, и осуждающие возгласы заполняли таверну, Кавех наконец-то расслабился. За столом сидели одни неизвестные блондину мужчины, но все ему казались на пьяную голову такими родными.       Щедрость в нём разыгралась; он купил всем на свою последнюю мору алкоголь, а взамен получил всего-навсего одобрительные восклики. Теперь его смело можно называть героем таверны.       Его кто-то приобнял и стал что-то вливать в уши, архитектор особо не воспринимал информацию, он лишь хихикал в ответ. Его особо не заботило, что он сейчас натворил, никому же не плохо, а ему хорошо. Его страсть к алкоголю не остановить.       — А тебе, милашка, есть где ночевать? — мужчина взял за подбородок Кавеха, который пытался дотянуться до своей кружки пива.       — Мм? Спать? Да я спал-а знаешь где?! — архитектор замахал руками, мужчина засмеялся. — Мне не раз приходилось, ик, спать! На улице!       Да, жизнь его, как ненужную игрушку, выкинула на улицу, и только единственный человек спас его. Кавеха настигла печаль, он опустил голову:       — А ведь он мне.. помогал.       Блондин, вспомнив о Хайтаме, приподнялся с места. Мужчина его отдернул резко назад, и архитектор упал в его руки:       — Ты куда это собралась? — компания мужчин весело смеялась.       Кавех спокойно лежал в руках незнакомца, прикрыв глаза. Страх, как спичка, зажёгся внутри парня, осознавший, что он один в образе девушки да ещё пьяный находился среди неизвестных ему мужчин, мысли которых он тут же разгадал. Он снова подскочил на одном месте:       — Мне надо идти, меня ждут!       Конечно, кто его пустит так просто? Мужчина схватился за рубашку блондина и потянул на себя. Кавех нелепо развернулся на пятках и снова завалился обратно. Беда, беда, беда! Эта игра его никак не забавила, а лишь вызывала в нем страх, перемешанный с гневом.       — Давай поразвлекаемся теперь вместе, — мужчина погладил вдоль спины блондина, останавливаясь на ягодицах, довольно их сжимая.       — А разве она не говорила, что с кем-то пришла?       — Да брось, уже почти как два часа она с нами, и никто за ней не пришёл. — Мужчина крепко держал в руках Кавеха, что тщетно пытался выбраться.       — Отпусти её. — знакомый голос прозвучал в таверне. Эти слова были произнесены достаточно властно, чтобы Кавеха, как приказу, выпустили в это же мгновение.       И снова эта сцена, когда до архитектора домогались неизвестные люди, вызывающие в Аль-Хайтаме до дрожи отвратные чувства к ним.       — Мой герой.. — Кавех пьяной походкой добрался до Хайтама, стоявшего, как грозный зверь, на входе, сверля взглядом собутыльников друга.       Секретарь резко вцепился одной рукой в лицо архитектора, прикрыв тем самым ему рот — такой выходки блондин не ожидал.       — Ни слова больше. — Он был зол, достаточно, чтобы, закрыв глаза, можно было бы ощутить эту негативную ауру.       Архитектор без поддержки друга, шатаясь, еле как добрался до апартаментов. Аль-Хайтаму удалось снять только одну комнату на двоих. Из-за огромного количества туристов свободных комнат не было.       Девушка, сотрудница отеля, стоявшая на входе, вопросительно посмотрела на прибывших. Угрюмый секретарь, быстрым шагом проскачивший внутрь, и пьяный архитектор, не с первого захода попавший в здание.       Пустая комната встретила друзей своими приятными условиями; все было чистым и светлым, будто золотом покрыто. Узорачатый шкаф возле стенки, стоявшее у окна кресло, цвет которого тоже вызывал желание отведать какой-нибудь десерт, а посередине находилась большая двухспальная кровать.       Архитектор стоял у входа, он, как провинившийся мальчуган перед злым отцом, не решался пройти дальше. Блондин указал на кровать:       — А где я спать буду?       "На улице" — так хотелось ответь Аль-Хайтаму, подошедший к другу, но язык его был строго на цепи.       — Сколько осталось моры у тебя? — протянул руку секретарь, наблюдая за этими нелепым, пьяными долгими движениями архитектора, который шатался; если бы не закрытая дверь за ним, он бы упал. На ладонь выпало из мешочка всего две монетки, Кавех глупо уставился на них. — Лучше бы в тебе поменялось отношение к пьянству, чем пол. — Раздражённо бросил Хайтам, сев за кресло.       — Я не знал, что выпивка будет.. такой крепкой, — Кавех не поднимал взгляда, он понимал, что провинился, секретарь устало прикрыл лицо рукой.       — Ты, как вижу, много чего не знаешь. Пожалуйста, ляжь спать, мне не о чем с тобой разговаривать.       — Нет, тебе есть что сказать! Выскажись, ик, прямо сейчас, — сероволосый парень проигнорировал слова блондина, снова уткнувшись в свою книгу, или он пытался делать вид, что игнорировал. Кавех стиснул зубы, — хватит постоянно в себе держать всё. Ты даже злиться не умеешь.       — Я сейчас злой. — Спокойно ответил Аль-Хайтам, перелистывая страницу.       — Ты такой простодушный! — архитектор выхватил из рук секретаря объект его заинтересованности и кинул на кровать. — Ну же, давай, что ты, ик, скажешь по этому поводу? — Кавех довольный собой упёрся руками в бока.       Хайтам медленно приподнялся с кресла и схватил за плечи Кавеха, они прошагали до кровати, и секретарь легко толкнул друга на постель. Почему данное действие резко вызвало в архитекторе дикое животное желание? Блондин в ожидании уставился на секретаря, который пару секунд простоял над ним, а потом просто развернулся и направился к выходу.       — Ты куда?? — подскочил Кавех.       — Прогуляться, я не хочу видеть тебя.. в таком виде.       — Постой, я странно себя чувствую..       И вправду, жар волнами проходился по всему телу архитектора, разгоняя кровь, пока сердце стуком отдавалось в уши, заглушая остальные звуки мира. Блондин подобрался к другу, что вопросительно уставился на него. Кавех взял его руку, приложил к своей груди — секретарь нахмурился.       — Знаешь, как он трогал меня? — Хайтам тут же понял, о ком шла речь. Неприятное ощущение отложилось в нём о том вечере. Так зачем сейчас Кавех вспоминает об этом?       Архитектор управлял рукой секретаря, который никак не содействовал. Он сжимал свою грудь при помощи чужой ладони, тяжело дыша. Блондин посмотрел на друга. Кавех был возбуждён, по глазам всё сказано.       — Тебе нравится? — он стал гладить пальцы секретаря, делая движения вверх вниз. — Мне тоже нравится женская грудь.. правда приятно?.. — Хайтам попытался высвободиться, но Кавех вцепился в его кисть. Архитектор прижался к ней щекой, ласкаясь, как кот. Губы оставили легкий поцелуй на фалангах Аль-Хайтама.       — Ты пьяный.       — А еще он трогал меня там.. — архитектор встал на носочки, а руку опустил вниз, скользя по своему животу до паха, румянец выступил на лице Аль-Хайтама, что отодвигал голову от приближающего лица друга. — Хайтам, я так хочу..       Секретарь ощущал на своих губах дыхание Кавеха, так было близко: мурашки пробежали по всему телу. Архитектор прикрыл глаза в предвкушении нежного поцелуя, его губы накрыли ничто иное, как грубую поверхность ладони Аль-Хайтама, отделявшая их губы. Кавех вопросительно замычал с закрытым снова ртом.       — Заканчивай эту игру, — Хайтам смотрел в пол, высвободившись от заточения друга. Не дожидаясь ответа в стиле возражения, он покинул комнату.       Секретарь закрыл дверь на ключ во избежание неприятностей и направился к берегу. Он не знал, что сейчас делает его друг, Кавех, там, один в комнате. На что же способен алкоголь, делая человека смелее в поступках. Интересно, будучи пьяными, люди делают неожиданные шаги от своих внутренних побуждений или это некое наказание за пристрастие к алкоголю? Закатное солнце полыхало на горизонте, появлялись первые звёзды , заменявшие количество людей на улице. Светило, огромный источник огня, не способно сжечь Аль-Хайтама так, как само его полыхавшее сердце.