Как наивна твоя красота,
Как порочно моё созерцание.
Как лукава моя прямота,
Как желанно твоё мне внимание.
— Почему этот ряженый-перьевой не мог отремонтировать хотя бы дорогу? — Нишка устало потёрла стёртые пятки, отшвыривая тяжёлые сапоги. — Дикая глушь! Ещё и дождём тропинку в месиво размыло. — Очевидно, чтобы враг не подкрался и бросил затею штурма ещё на подступах к замку. — Каллиста по прозвищу Калак-Ча разводила демонический огонь (врождённый талант, как у многих тифлингов), под осуждающим взором Кассавира. — Кас, ты чего дуешься? Обычный огонь сырые дрова не возьмёт, а ребята продрогли. — Оставь его, он на вершине моральных принципов настолько преисполнился, что окоченел и стал истуканом — холод ему больше не помеха. — Бишоп придвинулся ближе к адскому пламени, и блаженное тепло разлилось по раскрытым ладоням. — Бишоп! — Шандра, привыкшая иметь с грубиянами короткий диковато-фермерский разговор, ткнула следопыта палкой в бочину. Кулак Бишопа сомкнулся на древесине, издавая ломающийся треск. — Повтори трюк ещё раз, и я тебя убью. — Ну всё! Никто никого не убьёт, пока мы не вернёмся во «Флягу», а там хоть перережьте друг друга. Шандра, ты не хнычь, сама виновата. Бишоп! — Что? — Подвинься, зажарим куропатку, которую ты подстрелил. Без тебя мы бы все тут с голоду померли. Спасибо. — Всегда к Вашим услугам. Тут-то впервые у отряда синхронно отвалилась челюсть. Им и прежде доводилось видеть чудеса дипломатии и мягкой силы Каллисты, например, когда она помирила людей-ящеров и жителей «Хейкалиффа», да и что уж говорить! Когда она убедила суд Невервинтера в собственной непричастности к резне в Эмбере. Накрывая Элани шерстяным одеялом, Каллиста проплясала к Шандре и протянула ей флягу с согревающим зельем. — Почти дошли, красотка. Подкрепимся, и снова в путь, хорошо? — Да, да… Откуда в тебе столько энергии? Ты даже толком не спишь. — Из демонического плана, откуда ж ещё? Прямиком из преисподней! Грозовые тучи сгущались, застилая горизонт сиренево-синими красками. Под раскаты грома Каллиста предавалась размышлениям о предстоящей встрече, и сердце её не могло совладать с волнением. «Чёрный Гариус» шептали уста, скрытые тяжёлыми кудрями поникшей головы. Невозможность поделиться переживаниями съедала изнутри. Да и как о таком отважиться поведать? Презренный старик, отмеченный следами многих лет прислужничества, замыслил утопить королевство в крови, и разве примут слушатели её исповеди оправдания? Какое им будет дело до сокрытой в нём мощи, прожитых столетий и накопленных знаний? Как мотылёк, зачарованный светом горящей свечи, летит на погибель — так и она тянулась к врагу. Дождь стих, открывая просвет на розоватого оттенка закат, и отряд двинулся дальше. — Какая разруха кругом… — Каллиста с грустью восхищалась просторами равнин: такого пейзажа не было в болотах, из которых случай вытряс её, и заставил скитаться по Фаэруну. Непаханые поля блестели переливами золотых колосьев, густые леса манили запахами ягод, а дикие цветы, разлившие сладкий аромат во влажном воздухе, пестрели всеми оттенками радуги. — И всё это Гариус хочет загубить? Почему?.. — А чего ты хотела от лусканца? Они только и умеют, что разрушать и обращать плодородные земли в нищие поселения. — Привычно угрюмый взгляд Бишопа теплел, стоило ему остановиться на Каллисте, жадно вдыхавшей разряженный после грозы воздух. — Тебе уже доводилось штурмовать крепости? — Да. — Хорошо. Кассавиру тоже. С двумя опытными солдатами мы обречены на успех! — Твой оптимизм утомляет. — На лице Бишопа расцвела улыбка. Каллиста воспользовалась этим, и водрузила ему на голову венок из луговых соцветий. — Тебе так идёт! — Шандра залилась красивым смехом, и Каллиста зацвела пуще прежнего. Раззадоренная, она подкралась к паладину и проделала тот же трюк. — Не наигралась ещё? — Не-а! —Тифлинги… — Элани сплела ещё один миниатюрный букет, и протянула Каллисте. Он останется с ней до конца её путешествия — пока дневник, в который его поместили, не истлеет в огне. Приняв подарок, Каллиста оставила лёгкий чмок на щеке эльфийки. — Давайте на обратном пути свернём через лес? Бишоп, можно? — Придумаю, как это реализовать. — Ура! Всё её веселье улетучилось на подступах к крепости. Огромный (по её меркам) каменный замок с полуразрушенными стенами по периметру возвышался на холме, извещая всех лицезреющих о былом величии и очаровании. — Интересно, каково это, жить в нём? Я бы чувствовала себя настоящей принцессой! — Да, именно так себя ощущает Гариус. — Бишоп! — Каллиста скрючилась от смеха, хватаясь за бока. Пускай над солнцем её беспечности стягивались облака, нелюдимый следопыт острым словцом мог развеять даже штормовые тучи. Через два часа она столкнётся лицом к лицу с самым страшным ночным кошмаром, и никакого мужества не хватит, чтобы подготовиться к судьбоносной встрече. Кем она была? Девятнадцатилетней девчушкой из глухой деревни в гниющих болотах, куда редкая нога торговца заглядывала от силы раз в несколько лет. А теперь ей предстояло сразиться с одним из правителей Лускана, Хозяином Пятой Башни, на кончике ногтя которого копилось столько мощи, сколько дай боги сконцентрировать взводу боевых магов самого короля Нашера. Потому что никого больше во всём Невервинтере не сыскалось. Лёгкое касание мизинцем скользнуло по её руке. Она обернулась. Рядом Бишоп. Он никогда не признается: не случайное движение вынудило его прикоснуться к ней. Невидимые нити, связывающие их родственные души, пронизывали его естество, тянули, кричали о необходимости близости к Каллисте. Ей было тревожно — он чувствовал её волнение. — Каллиста? — Бишоп? — Если тебя там поджарят, винить в этом будет некого. Не жди моего самозабвенного героизма и подачек от врагов. В бою ты сама за себя. Думаешь, твой паладин тебя прикроет? Он скорее будет занят спасением деревенщины, которую ты всюду таскаешь за собой. Нишка? Запахнет жареным и она улизнёт. Элани… Я ей не доверяю. — Спасибо, я приму к сведению. — Может прекратишь быть наивной дурой, и скинешь маску пай-девочки наконец? — Моя благодарность искренняя. — Чего? Каллиста пожала плечами, пропуская мимо рогов грубый тон следопыта. — Я мало знаю о мире. И так уж вышло, рядом не было более опытного наставника, способного поделиться мудростью. Сейчас мне пригодится всякий совет, добрый и не очень. Бишоп внимательно смотрел ей в раскосые, совершенно эльфийские глаза. Какая ирония, именно они (не считая рогов и клыков) выдавали её демоническую кровь: чёрные глазные яблоки беспокойно вращались, перенося тёмно-красную, почти бордовую радужку. Не без постыдной радости в груди он заключил: не врёт. Ему хотелось сказать «мне так нравится наше общение, пожалуйста, постарайся беречь себя, я не хочу, чтобы ты пострадала», или «я смирился с участью помереть одиноким, а с тобой я обрёл собеседницу и родственную душу», а вместо этого с ядовитого языка сорвалось: — Ты безмозглая, непроходимая идиотка. Избавь меня от участи объяснять твоему дяде как именно ты погибла. А затем протрубил рог и они отправились на штурм крепости, осаждённой лусканскими солдатами.