Шиповник

      Она возвращалась домой.              Поздний вечер, ведущий к логическому завершению тяжёлого дня, в левой руке сигарета, в правой — стаканчик кофе, в наушниках — тягучий темп пост-рока, завезённого, как почти что всё лучшее в мире, с Земли Алеф, в рюкзачке — завёрнутая в пакет мантия, безбожно запоротая кровью и органикой. Шансы отстирать такое околонулевые, конечно, если не прибегать к использованию своих настоящих возможностей, чем, естественно, Эми светить не торопилась.              Осмотревшись, Даллон-младшая едва слышно хмыкнула. Отсюда, с параллельной Набережной улицы, если срезать дорогу через проулок, можно выйти напрямую к магазинчику Куклы. Время позднее, конечно, но искомая кейп не отличалась особой любовью к шатанию по городу, предпочитая проводить почти что всё время в уютной квартирке, ну а спать ложилась поздно. Типичная сова, впрочем, как и сама Амелия.              Свернув в слабоосвещённый проулок, девушка сняла наушники и достала телефон — всё же лучше позвонить и уточнить, на месте ли Кукла, чем, не сделав этого, торчать с глупым видом перед закрытыми дверями пустого жилища.              Маленький прямоугольный экранчик подержанной звонилки зажёгся приглушённым светом, замелькали имена в телефонной книге.              Трубку сняли на второй гудок.              — Внимательно, — приятный голос Куклы с едва уловимым непонятным акцентом всегда радовал Панацею. Изредка прорывавшиеся гортанные нотки звучали для её ушей словно мурчание большой кошки, создавая ощущение комфорта и уюта.              — Привет. Прости, что так поздно... Не отвлекаю?              — Не сказала бы, — хотя в голосе явно чувствуется лёгкое смущение.              Это будет впечатляющий факап, если окажется, что Эми побеспокоила Куклу, когда та была на свидании...              — Я ненадолго. Буквально заберу свой пакет и уйду.              — Ты далеко?              Эми пожала плечами:              — С Набережной иду, буквально пара сотен метров до тебя.              — Хорошо, я приготовлю чай для тебя.              — Не надо...              Уверенный голос кейпа пресёк попытку отказа:              — Надо. Ты же с работы? Вот и подлечу твои нервы вкусным чаем.              Ткнув отбой, Эми опустила руку, чтобы положить трубку в карман.              — Телефон, кошелёк, всё ценное — живо! — девушку с силой отдёрнуло назад. Крепкая рука обхватила сзади, больно сжав грудь, смрадное дыхание, отдающее ацетоном, обожгло щёку, а горло окатило холодом. Амелия замерла, стараясь вообще не шевелиться. Судя по площади касания и массивности рукояти, сжимаемой подрагивающей рукой, ей к горлу приставили натуральный свинорез. Дрогни рука сильнее, и Эми кровью из перерезанной артерии раскрасит унылую припыленную серость ближайшей стены. — Не дёргайся, или мигом глотку вскрою!              — Достаю, — предупредила Амелия, нарочито неторопливо, не совершая резких движений, медленно положила телефон на крышку мусорного контейнера. Подумав, туда же переправила и кофе с погасшей сигаретой. — Деньги в кармане... куртки.              Вопреки ожиданиям, грабитель не полез сам за добычей, только сильнее вдавил лезвие в беззащитную шею тинейджера:              — Доставай!              Так же осторожно вынув портмоне, положила и его на крышку.              — Слушай, дружище... Не прими за конченную извращенку, но меня эта грубость чертовски заводит, — попыталась схитрить Эми и переступила с ноги на ногу, позволив себе даже лёгкий томный стон. На самом деле ей очень сильно хотелось опорожнить внезапно заполнившийся мочевой пузырь, а возможно, и не только его — ведь не каждый день тебя зажимают в тёмном проулке и бесцеремонно грабят. Ещё и в перчатках и толстовке с длинными, толстыми рукавами, лишая возможности защитить себя.              — Ты ебанулась, что ли?!              Панацея, мысленно сгорая от стыда и страха случайно самой перезать себе горло, попробовала потереться попой о грабителя. Судя по тому, как изменился ритм дыхания, её неловкий и фальшивый флирт упал на благодатную почву.              — Не поверишь, но у меня трусы насквозь мокрые... Секса, хорошего, жёсткого секса, не было почти год. Умоляю, трахни меня, вот просто прижми к стенке и как следует натяни, чтобы ноги дрожали и стоять не могла!.. — горячо прошептала Амелия, мысленно молясь Высшему разуму, чтобы её голос звучал достаточно правдоподобно, а преступник не оказался импотентом, извращенцем или геем.              Эми не знала, был ли кто-то там, на Небесах, или всё же Удача улыбнулась ей, но нож от шеи был убран, а саму девушку толкнули вперёд, аккурат между баками. От рывка рюкзачок, болтавшийся на плече, слетел на землю, судя по отвратительному запаху — в чью-то ещё толком не высохшую рвоту. Панацея молча выматерилась — эта покупка стоила всех её невеликих сбережений за три с половиной месяца. Но вслух, естественно, ничего не сказала. Голос здравого смысла, в самом деле, очень полезен, особенно в таких щекотливых ситуациях.              Сильная рука легла между лопаток, заставляя прогнуться в спине и оттопырить попу, а вторая вместо расстёгивания ремня просто перехватила лезвием плотную кожу аксессуара. Ещё одно резкое движение, уже вниз, и кнопка пуговицы, не выдержав рывка, отлетела в темноту, а джинсы сползли почти до колен.              Более униженной и беспомощной Амелия себя ещё никогда не чувствовала... И чувствовать более не собиралась, отныне и навсегда.              — Дружище, а ты чист? Просто у меня резинки с собой нет...              Вместо ответа её ещё сильнее вдавили в холодную стену. Торчащие крупинки и камни раствора больно врезались в нежную кожу.              — Нет гандона — твои проблемы. А теперь заткнись.              Рука по-хозяйски ухватила её за ягодицу, нагло полезла под резинкой к животу и вниз.              — Можно... Без перчаток?..              Вместо ответа её голову буквально вдавили в холодную штукатурку стены. Затрещала ткань белья, больно впиваясь резинкой в не знавшую грубости кожу, а Эми внезапно поняла, что далеко не всё в мире идёт так, как предполагается, и её тайничок вскроет не любимая девушка, а невменяемый обрыган с диабетом и, скорее всего, букетом всякой венерической гадости. Её Дар, конечно, ничего заразного в неё не пропустит, но сам факт изнасилования...              Миг спустя резинка лопнула, и трусы устремились вслед за джинсами. Холодный ветер неприятно пробежался по обнажённым ягодицам и промежности.              Сзади чем-то зашуршали, сдавленно выматерились, затрещала ткань явно заевшей молнии... А через секунду чужое колено вклинилось между её бедёр, заставляя шире развести ноги, а в ягодицу ткнулось что-то твёрдое, подрагивающее, липкое и горячее.              Короткого контакта оказалось достаточно, чтобы сила Панацеи считала организм грабителя и предоставила ей все сведения о нём, а миг спустя Эми смогла воздействовать на нервные узлы брюшной полости и таза, заставляя тело поверить, что из почек неиссякаемым потоком вываливаются камни, один другого крупнее и острее.              Вздрогнув, грабитель ослабил хватку и, застонав, отступил назад, согнувшись в странную, полную плохо сдерживаемого напряжения загогулину. Амелия прекрасно представляла себе, что парень, обрюзгший, оплывший, выглядящий на пару десятков лет старше своей четверти века, испытывает в данный момент. Чудовищная боль разгоралась пульсирующим горячим шаром внутри, моча давила в судорожно сжавшийся во множестве мест мочеводный канал, разом сбивая какую бы то ни было эрекцию, а яички буквально пытаются втянуться внутрь таза, увлекаемые спазмами мышц и органов мочеполовой системы. Нездоровая бледность кожи, испарина на лбу, пот, текущий ручьями, и лютый тремор не давали и шанса не то, чтобы целенаправленно действовать, но даже просто устоять на ногах.              Тихо поскуливая, преступник сжался в позу эмбриона, видимо, в инстинктивной надежде, что это поможет унять боль. Но нет. Острая почечная боль тем и знаменита, что позы без её присутствия просто не существует.              Сорвав уже совершенно непригодное к ношению нижнее бельё, Панацея забросила его к телефону и портмоне, торопливо поднятнула джинсы и даже в кои-то веки вознесла хвалу бдительной сестричке, периодически приносящей ей пару-другую пластиковых хомутов, успешно используемых супергероями в качестве наручников. Стянув поясные проушины, Эми с определённой долей брезгливости подняла измазанный чем-то вонюче-липким рюкзак и, кое-как утолкав в него останки трусов, а по карманам рассовав своё имущество, торопливо пошла в сторону магазина Куклы.              Мужика попустит, конечно, в скором времени, проссытся только кровью несколько раз, заодно с мочой выйдут и отравляющие вещества, токсины, а так же колонии того зоопарка, что тот насобирал на свой член за последние несколько лет. Жест доброй воли — убрать из организма все наркотики и накинуть заплатку, отвращающую от их потребления.              Ломка будет жестокой, Амелия вполне себе представляла последствия, но жалеть гада не собиралась ни в коем случае. В конце концов, этот урод и в самом деле едва не трахнул её между мусорными баками. Более отвратительной картины потери девственности Эми себе и представить не могла.              За этими размышлениями девушка не заметила, как проскочила проулок, пересекла улочку и, распахнув дверь магазинчика, буквально уткнулась носом в белый фарфоровый лоб маски Куклы.              — Панацея, ты в порядке?              Заболивый голос, знакомые гортанные нотки, навевающие спокойствие. Растеряно моргая на вопрос Куклы, Эми не менее глупо улыбнулась, чувствуя непередаваемую волну уюта и заботы. Наконец-то дошла. Наконец-то в безопасности.              — В полном, — кивнула она. — Извини, задержалась, меня там чувак какой-то хотел трахнуть. Только Славе не говори, ок?              И, криво ухмыльнувшись, Даллон-младшая, закатив глаза, буквально рухнула в объятия Куклы.                     Кукла не имела ярко выраженной склонности к суицидальным поступкам и членовредительству под любым оправданием, характерным супергероям и суперзлодеям, а потому проверять путь, которым явилась девушка, отправилась не лично, но опосредованно — в лице полуметрового кролика и крохотного капуцина. И, пока анимированные её силой животные проводили разведку, сама Кукла успела оживить игрушечную гориллу и с её помощью перенести Эми на кушетку. Плачевный вид лучшей целительницы Восточного побережья прямо показывал, что девушке, прежде чем упасть в мягкие объятия воздушного матраса, нужно сначала привести себя в порядок.              А для этого как минимум нужно сменить одежду, вымыть руки, лицо... И, учитывая последнюю фразу — постараться сберечь возможные образцы биоматериалов для полиции или, скорее, оперативно-следственных подразделений СКП. Если в разборки между кейпами они особо не вмешивались, пока уровень угроз и разрушений не переходил определённую грань дозволенного, то проблемы с участием простых гражданских уголовной ориентации и носителей масок считали своей вотчиной.              Пока куклы кейпа продвигались вперёд по проулку, прячась в тенях, девушка достала мобильный телефон.              Шесть долгих гудков и, наконец, долгожданное «Алло».              — Здравствуй, Слава.              — Что-то стряслось? — расслабленность в голосе Виктории исчезла буквально в считанные секунды. — Снова наци шумят под окнами?              — Ох, нет, — ответила Кукла, сняв маску и массируя переносицу. — Просто хотела сказать, чтобы ты не теряла Панацею.              — С ней случилось что-то?!              — Нет, она в полном порядке. Заскочила ко мне после госпиталя за новой мантией, а как я такую героиню, да чаем не напою? В общем, уснула она прямо за столом, и спит очень крепко. Бедная девочка... Ваша мама не будет против, если Панацея заночует сегодня у меня? Гостевая комната всё равно пустует, а завтраком я её обеспечу.              — Я могу её забрать, прилечу минут через пять. Неловко как-то напрягать нашего семейного портного ещё и заботой о ночлеге.              — Думаю, ничего страшного не случится, Слава. Она так сладко спит, что это было бы настоящим кощунством — переносить её из уютной кровати... в ночной прохладе... пусть даже на своё законное спальное место.              — Ладно, я предупрежу маму, чтобы не беспокоилась, — Кукла была уверена, что Слава на том конце трубки кивнула, соглашаясь с аргументами кейпа. — Погоди... Она же... Ты же... Ты её раздела?              Бродяга улыбнулась:              — Всё в порядке, Слава. Она девушка, я тоже девушка, с технической точки зрения мы одинаковы, понимаешь?              — Я... — Слава выдержала достаточно долгую паузу. — Я просто беспокоюсь о ней. И мне кажется, что Эми очень стесняется своего тела...              Кукла, не удержавшись, тихо рассмеялась:              — Ты ведь помнишь, кто именно снимает мерки и шьёт вам не только супергеройские костюмы, но и остальное, совсем непубличное бельё?              — Да, прости, — извинилась сестра Панацеи. — У меня это действительно вылетело из головы... Ко скольки утром заскочить за сестрой?              — Перед школой, полагаю. Наверно, ей понадобятся учебники и всё такое, да?              — Я прихвачу её вещи, — пообещала Слава. — И... Спасибо тебе за заботу об Эми. Простое человеческое спасибо.              — Не стоит благодарности, — искренне ответила Кукла. — В конце концов, пусть хотя бы с этого момента начнётся игра.              — Игра? — мгновенно насторожилась Слава. — Ты о чём?              Девушка улыбнулась:              — Простая игра, «Передавай добро по кругу».              — Ох... Я... Я думаю, это хорошее начинание, — ещё одна долгая пауза. — В таком случае, увидимся утром.              — Добрых снов.              Несколько секунд посмотрев на иконку завершённого вызова, девушка погасила дисплей и вернула маску на место.              Пройдя на крохотную кухонку, она вооружилась десятипроцентным гидроксидом аммония, ей, как уроженке Ближнего Востока, более известным как нашатырный спирт. Вещь здесь крайне непопулярная, но, как могла убедиться сама кейп, сугубо в силу неадекватности применения — местные это адское зелье предпочитали закапывать непосредственно в нос. Стоит ли после этого удивляться, что на вещество было множество жалоб как на провоцирующее ожоги слизистой и дыхательных путей?..              Смочить ватный диск, поднести к носу, но не вплотную к ноздрям, — и тут же убрать, едва только Эми, закашлявшись, судорожно раскрыла глаза.              — Я?.. Где?..              Кукла с нескрываемой заботой погладила целительницу по вьющимся волосам:              — Всё в порядке, ты у меня дома.              — Кукла? — девушка рассеянно улыбнулась. — Я всё же дошла...              — Какая-то помощь тебе нужна? Вызвать опергруппу СКП? Извини, я не очень понимаю последовательность действий, которые надо предпринять... Мои куклы, увы, никого не нашли...              Эми отмахнулась:              — Нет, не надо. Со мной всё в порядке. Хотя помыться бы не отказалась.              Кукла встревоженно посмотрела на Панацею:              — Ты... тебя?..              Амелия задумчиво почесала кончик носа:              — Изнасиловали? Нет, — Панацея прикрыла глаза, с трудом, но всё таки удежривая дрожь от накатившего осознания того, что с ней могло случиться. — Он хотел меня ограбить. Пришлось импровизировать, чтобы отвлечь внимание, а потом у него внезапно случился острый приступ почечных колик, чем я и воспользовалась.              Кейп-швея слегка склонила голову:              — Ты постаралась?..              Эми прикрыла глаза и замолчала.              — Не бойся, не выдам, — рассмеялась Кукла. — В конце концов, мы же кейпы, а значит, дерьмо в нашей жизни случается с потрясающей периодичностью. Хочешь чаю?              Амелия села, внимательно посмотрела в хитрый блеск за глазными прорезями маски. Мягко улыбнулась:              — От чая не откажусь. Но сначала — горячий душ, если ты не против. И вот ещё что, — девушка ударила ногтём по пластику стяжки. — Надеюсь, у тебя найдутся вещи моего размера... Эти я после случившегося носить не смогу.              — Без проблем, — кивнула кейп, поднимаясь и протягивая целительнице руку. — Давай провожу тебя.                     Пока в плотно закрытом пластиковом пакете для твёрдого бытового и строительного мусора колония на скорую руку модифицированных бактерий и микроорганизмов оперативно изничтожала её одежду, Панацея наслаждалась долгожданным душем.              Эми старалась экономить воду, всё же, пусть она и росла в достаточно обеспеченной семье, но суммы в счетах даже её, далёкую пока ещё от самостоятельной жизни, впечатляли. И поэтому злоупотреблять доверием приютившей её кейпа-швеи не собиралась.              Но, тем не менее, не смогла отказать себе в удовольствии пару раз соорудить из себя зефирного морячка из пены, а после устроить контрастный душ, чередуя ошпаривающе горячую воду с ледяной. Многие предпочитали устраивать такое с утра, но у Эми всё было шиворот-навыворот, и потому после такого душа она отлично и быстро засыпала.              Впрочем, она всегда отлично засыпала — по крайней мере, с тех пор, как обрела дар и обнаружила, что может исцелять людей.              Закутавшись в два безразмерных полотенца, заботливо выданных Куклой, Амелия несколько минут рассматривала своё отражение в запотевшем зеркале. На её лице, несмотря на отлично удерживаемую маску невозмутимости, нет-нет, да появлялось на короткий миг выражение, доселе ей незнакомое. Торжества и уверенности в своих силах.              Непривычное ощущение, чего уж там...              Амелии даже на миг показалось, что тяжёлые, тёмные мешки под глазами стали меньше и светлей.              — Да нет, бред какой-то, — отмахнулась она, покидая душ.              — Прости, ты что-то мне сказала? — Кукла повернулась в её сторону.              — А, нет, — смутилась Эми, — просто мысли вслух. Я пакет с вещами оставила рядом с корзиной для белья, к утру в нём будет несколько фунтов прекрасного сухорого удобрения для твоих цветов.              — Право, не стоило, — попыталась отмахнуться Бродяга.              Амелия лишь осторожно провела пальцами по широким, изрезанным листам высокой монстеры:              — Твои цветы чудесны, Кукла, и пусть хотя бы таким образом я смогу отплатить тебе за гостеприимство. С деньгами у меня, увы, совсем плохо...              — Никаких денег, — мгновенно вскинулась хозяйка. — Ведь окажись я в подобной ситуации, надеюсь, ты поступила бы так же?..              — Безусловно, — кивнула Амелия и замерла, в ужасе глядя квадратными глазами на Бродягу. — Бля... Мама меня убъёт!              Кукла жестом пригласала девушку в соседнее кресло, отделённое от неё чайным столиком:              — Не убъёт. Пока ты была в отключке, я созвонилась с Викторией, она обещала выгородить тебя.              Эми растерянно села напротив кейпа:              — Я... У меня просто нет слов, Кукла. Ты настоящий друг!              Губы, скрытые под маской, тронула искренняя улыбка.              — Я ценю это откровение, Эми.