мой самый лучший.

Телефон Шепса завибрировал в заднем кармане его джинс. Неохотно и вяло он достает его и ничуть не удивляется, видя на дисплее имя собственного брата. Недолго потупив, он отвечает на звонок. Саша на том конце молчит некоторое время, Олег слышит его тяжелый вздох, прежде чем тот наконец говорит: — Олеж, ты вряд ли обрадуешься, но я должен тебе сказать. Маму, наконец, нашли. Желания соображать у Шепса сейчас упало до нуля, головой работать не хотелось, однако сознание было иного мнения, пытаясь собрать всю информацию вместе, сложить единый пазл из отдаленно услышаных расслабленным и ничего в данный момент немыслящим разумом. Давалось это не то, чтобы легко, от чего голова гудела, виски приняли на себя тягучую давящую боль, а череп словно трескался под таким давлением, заставляя парня схватиться за голову, с силой сжав пряди густых темных волос меж пальцев и оттянуть настолько, насколько было дозволенно, словно Олег вовсе намеревался выдрать их все, лишь бы не слышать настойчивого гула в ушах, не ощущать колкой боли. — Чев.. — голос срывается на хрип, затихая, вот только Олег, прокашлявшись, предварительно отодвинув чуть от себя телефон, пытается вновь сказать, — Что? Саш, я... повтори, я не расслышал. — Олег, — Саша берет недолгую паузу, выдыхая в трубку шумно и томно, — маму нашли, Олег. И, знаешь? Она жива! Представь себе! — Ага, я рад, — Олег выдает сухо и как-то незаинтересованно даже. — Саш, давай там аккуратнее, когда возващаться будешь. Без повода мне не звони, ладно? Я сплю просто. — эти слова на удивление льются из его уст практически без запинок, ровным текстом, не смотря на состояние парня, вот только Шепс этому не удивляется вовсе. Звонок сбрасывает, ответа не получив, телефон откладывает в сторону, чуть подумав на беззвучный режим ставит и под подушку убирает. Мама... Неужели нашлась все таки? Ушла, когда Олегу было всего семь, и пропала. Пропала на долгие девять лет, оставив младшего на попечение Саши, которому тогда только-только стукнуло девятнадцать. Саше, которому пришлось искать работу, учиться и параллельно с этим содержать маленького Олега, в будущем помогать ему с уроками, хотя у самого их было уйма, так еще и экзамены, кои Александр сдал еле-еле. А что отец? Ему не было дела до собственных сыновей. Он был слишком помешан на поиске Анастасии – матери Шепсов. Отец слишком любит эту женщину, любит настолько, что готов наплевать на все, лишь бы добиться ее, при этом оставляя ее в зоне комфорта. Если же оба варианта вместе стоять не могут, он скорее отдаст предпочтение первому, наплевав на второй. После ее ухода Георгий изменился. Если раньше он был просто строг к своим детям, то сейчас он просто не обращал на них никакого внимания, уйдя в собственные мысли и переживания. Он практически перестал контактировать как с Олегом, так и с Сашей, который, хоть о матери волновался не меньше, держал себя в руках и, в отличии от отца, к алкоголю не пристрастился. Хвала Александру – снова ему пришлось разбирать навалившиеся на его семью проблемы в одиночку. Отец не спился только благодаря ему, только благодаря немалой сумме, вложенной в его лечение, ради которой Саша пахал около двух месяцев за двоих, пока его младший брат-Олежка находился дома с этой пьяницей наедине. Чем дальше углубляешься, тем противнее. Олегу всегда было не ясно, что его отец смог найти в этой женщине? Сказать, что мать нехило так подпортила ему жизнь, Олег не постесняется. Она всегда была строга к нему, ждала от него слишком многое, часто недооценивала его успехи. Олег не чувствовал ее любви. А все потому, что вся ее любовь уходила старшему брату. Ревность к родителям съедала его, разъедала изнутри словно кислота, прожигала плоть и оставляла едкие отпечатки-пятна где-то глубоко, под ребрами, где уязвимее и больнее всего было. Где легче было ранить и там, где не залечить никогда, как бы не пытался. Его не должно было быть – Олегу это было известно еще с раннего детства, когда он разговор подслушал. Сашу он после этого глубоко в душе ненавидеть стал неосознанно, ведь, если бы ни он, если бы не уговорил родителей тогда, Олега бы сейчас здесь не было. Парень никогда это брату не простит. Он никогда поддержки и внимания от родителей не получал. Все их эмоции по отношению к нему – фальшивы, это любой идиот понять сумеет, даже мозги напрягать не придется. Они даже притвориться должным образом не сочли нужным – от этого в разы больнее становится. И только благодаря Саше он все еще в отчаиние с головой не окунулся, не захлебнулся в нем и не утонул. Только благодаря Саше он набрался уверенности в себе, только с его помощью еще стоит на ногах ровно, держится и все мысли навязчивые от себя гнать куда подальше старается. Саша не брат ему вовсе – как можно братом считать того, кто родителей заменил? И только Олег о матери позабыл, только об отце вспоминать перестал, как эти люди вновь на голову ему свалились, заставляя в прошлое только дальше с каждой секундой погружаться, как бы не хотелось того. Да, кстати. Где вы могли видеть плачущего от счастья ребенка, который потерял собственную маму? Радости Олега тогда конца не было. За семь лет жизни своей он не получил от нее ровным счетом ничего. Все, что есть у Олега, дадено ему было Александром, будь то что-то материальное, а-ли нет. Он даже одежду до некоторого времени за братом донашивал, пока тот ему на новые вещи не накопил. Бывало конечно, что от отца что-то да перепадет, но вот от матери ничего. Ничего положительного и приятного. Только крики, игнорирование, усталые вздохи и закатанные в очередной раз глаза на его элементарные просьбы, безразличие и ненависть, ненависть, ненависть. Благо физически его почти никогда не наказывали – Саша не позволял. Какого было облегчение Олега, когда в возрасте двенадцати лет Саша забрал его к себе. Все эти пять лет брат копил на квартиру не столько для себя, сколько для Олега. Александр понимал прекрасно, насколько угнетенно и некомфортно его брат чувствовал себя в этой квартире. Саша буквально испытывал на себе эмоции Олега. И от этого забрать его, огородить от этого несправедливого к невинным мира, от тех, кто ненужным себя чувствовать заставляет хочется все больше с каждым днем. Иными словами – эмпат из Саши превосходный. И эта эмпатия со временем передалась и Олегу. Глаза закрываются непроизвольно, тело не слушается абсолютно, желая получить долгожданный отдых и расслабление за последнии пару дней. Слишком много стресса, слишком много мыслей и негатива. Разве нет? Шепс этому не противится вовсе, поддаваясь соблазну уйти в небытие, уснуть, лишь бы не думать ни о чем, лишь бы забыть прошлое, точно неприятный сон.