Вас постигло искушение не иное, как человеческое; и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести.
— Послание к Коринфянам 10:13
— Ты сегодня хорошо выглядишь, — сказал Йедам Чонину, поднимаясь со своего места. Он окинул Инни взглядом, задержавшись на нём настолько, что щёки Чонина слегка порозовели. — У тебя свидание или что-то в этом роде? — Нет, — поспешно ответил Чонин, и его щёки стали еще розовее. — Я встречаюсь с другом, — продолжил Чонин, и это слово всё ещё казалось ему немного чужим, когда речь шла о Хёнджине. С тех пор как они познакомились с Хёнджином-незнакомцем, а не с парнем, что некогда был подростковой влюбленностью, у них с Чонином установился определённый распорядок дня: когда у обоих появлялась свободная минутка, они встречались и лучше узнавали друг друга. Медленно, но верно они становились… кем-то. Всё, что Чонин знал — он не может дождаться встречи с Хёнджином, и время, когда они были вместе, казалось, летело, утекало сквозь пальцы, как песок. Тем не менее Чонин старался, чтобы Хёнджин не отнимал у него время, которое он обычно проводил с остальными. С другой стороны, это означало, что все свободные минуты, которые были у Чонина, занимал Хёнджин. — Должно быть, это особенный друг, — сказал Йедам, но его тон был добрым и, возможно, немного дразнящим. — Тот самый друг, которого ты встретил на прошлой неделе? — спросил он, упорно не поднимая взгляд от портфеля, в который запихивал ноутбук немного дольше, чем обычно. — Да, — ответил Чонин, крепче сжимая ремень сумки. — У него почти весь день свободен, вот он и составляет мне компанию, пока я жду лекцию в два часа. — Чонин слегка топтался на месте, всё ещё не понимая, как вообще возникла эта договоренность и как она стала такой естественной частью его дней. — Хм, круто, — сказал Йедам, следуя за Чонином, когда они вышли из лекционного зала. — Жаль, что мои друзья не хотят встретиться со мной, они слишком заняты, бегая за девушками, — добавил он с гримасой, которая заставила Чонина рассмеяться. — Что, ты срываешь им свидания вслепую? — спросил Инни, подталкивая Йедама локтем. — Они меня забанили, — с притворным отчаянием ответил тот. — Сказали, что я украл всех девушек. Будто я виноват, что так хорошо выгляжу. — Конечно, — равнодушно ответил Чонин. — А разве тебе не нужно идти на лекцию? — Не сегодня, — сказал Йедам, выходя из здания вслед за Чонином и направляясь к кафе. — Профессор заболел, так что у меня есть время сходить посмотреть, что это за друг такой особенный, чтобы ты надел брюки и модный свитер. Даже твоя верхняя одежда элегантная, — добавил он, потянувшись к шерстяному пальто, в которое был одет Чонин. — Чёрт возьми, Чонин, ты выглядишь действительно круто после того, как выбросил эти проклятые поло. — Я буквально выловил его из мусорного бака, — сказал Чонин, разглаживая толстую шерстяную ткань. Оно действительно оказалось в мусорном, но чистом баке в его местном секонд-хенде. — И я просто действительно хорош в бережливости. Тебе стоит присоединиться ко мне. Не поверишь, что некоторые люди выбрасывают. — О, я это и так знаю, — сказал Йедам, закатив глаза. — Вот почему я хочу стать инженером. Чтобы создавать более экологичные решения для будущего и, возможно, находить лучшие способы повторного использования тканей, — закончил он со страстным выражением лица. Чонин, слушая своего друга, почувствовал неприятные ощущения в животе. Он хотел бы иметь такую же страсть к учёбе и планы на будущее. Между тем Чонин был здесь только потому, что так хотели его родители, а он слишком боялся сказать «нет». Парень до сих пор не был уверен, останется ли он в Сеуле или ему придётся вернуться домой. — Это действительно здорово, — сказал Чонин, и от откровенности его голос немного дрогнул. — Хотел бы я иметь такую цель на будущее. — Ну, в этом мире достаточно почётно просто получить работу, — возразил Йедам, явно не соглашаясь с тем, что его ставят на пьедестал. — А мечтатели мечтают и создают грандиозные картины. Нам нужны надёжные люди, чтобы время от времени говорить нам, что мы идиоты, и исправлять наши ошибки, — добавил он, подмигнув. — Думаю, понадобится целая армия, чтобы удержать тебя на земле, — поддразнил Чонин, укутываясь в шарф. Становилось холодно. Он усмехнулся, когда Йедам толкнул его. Они продолжали болтать о разных пустяках, в основном о музыке и задании, которое им предстояло сдать в ближайшее время, и прежде чем Чонин был по-настоящему готов, они оказались около кафе. Парень окинул пространство взглядом, и его сердце совершило странный прыжок, когда он заметил Хёнджина на их обычном месте. — Чёрт, — сказал Йедам, проследив за взглядом Чонина в почти пустом кафе. Хёнджин повернул голову и поймал взгляд Чонина. Он улыбнулся так ярко, что Чонин мог поклясться, что на сером небе над ними снова появилось солнце. — Ты встречаешься с тем светловолосым богом? — спросил Йедам, вздернув брови под челкой, и повернулся к Чонину, чтобы увидеть, как тот машет в ответ Хёнджину. — Да, это мой друг, — ответил Чонин, но слово всё ещё не соответствовало тому, кем действительно был для него этот парень. — Хёнджин. Он художник, — с гордостью произнёс он. — Пиздец, — сказал Йедам, и на его лице расцвела хитрая ухмылка. — Иди, блять, и получи его, Чонин. — Всё не так, — нахмурившись, возразил Чонин. Потому что это было не так. Не совсем так. Что-то было, но не то, на что намекал Йедам. Этого не могло быть. Хотя Чонин очень хотел, чтобы это было так. Но это было не так. — Судя по тому, как он на меня сейчас смотрит, это точно так, — весело сказал Йедам, и Чонин удивленно моргнул, повернувшись к Хёнджину, который уставился на Йедама как на что-то отвратительное под своими ботинками. — Этот человек не просто твой друг, а если и друг, то он не намерен оставаться им надолго. — Мы общаемся всего три недели, — сказал Чонин, кусая губы и оглядываясь на Хёнджина, который, казалось, с каждой секундой становился все более и более кислым. — А люди женятся, зная друг друга ещё меньше. Я помню, что ты читал все эти душещипательные романтические книги. Не притворяйся, что не являешься скрытым романтиком, — сказал Йедам, вернув взгляд к Чонину. В его словах было что-то серьёзное. — Иногда, Чонин, ты просто знаешь это. Не позволяй своему чрезмерно думающему мозгу останавливать тебя только потому, что тебе кажется, что это слишком рано или неправильно, — продолжил он, после чего поднял руку и положил её на грудь Чонина. — Подумай ещё немного об этом, хорошо? — сказал он и нежно похлопал Чонина по груди. — Иди сюда, — пробормотал Йедам, заключая Чонина в объятия, и наклонил лицо, чтобы прошептать на ухо. — Это будет выглядеть так, будто я целую тебя в щёку. Если ты ему действительно нравишься, он будет выглядеть очень забавно, когда мы отстранимся. Чонин отодвинулся от Йедама, готовый придушить друга, но всё же не смог побороть возникшее внутри себя любопытство и повернулся, чтобы посмотреть на Хёнджина. Тот действительно выглядел немного забавно: странное сочетание зажатости и раздражения отразилось на его лице, но в то же время в глазах был намёк на грусть, что не совсем понравилось Чонину. — Я же говорил, что ты ему нравишься, — сказал Йедам и начал отходить назад, в уголках его губ играла лукавая ухмылка. — А теперь иди и забери своего мальчика, — засмеялся он, разворачиваясь и убегая. Чонин поклялся, что когда-нибудь убьёт того его собственным карандашом. Глубоко вздохнув, Чонин развернулся и быстрыми шагами направился к кафе. Ему захотелось убежать, когда он открыл дверь и увидел, что короткостриженая бариста с широкой ухмылкой дразняще смотрит на него, уже подталкивая к парню его обычный заказ. — Уже оплачено, — сказала она певучим голосом. — Вон тот парень мечты заказал для вас, — добавила девушка с ухмылкой, больше подходящей для тигра, собирающегося съесть свою добычу. Чонин натянуто улыбнулся, принял кофе и направился к Хёнджину, который очень внимательно разглядывал свои руки. — Привет, надеюсь, я не заставил тебя ждать, — сказал Чонин, опускаясь на своё обычное место. Парень снова был поражён тем, как хорошо выглядит Хёнджин. Его взгляд невольно переместился на плечо, где, насколько он знал, у парня была татуировка. Инни задался вопросом, сможет ли когда-нибудь увидеть её. — Наша лекция немного затянулась, — добавил он, когда Хёнджин промолчал. — Всё в порядке, — ответил Хёнджин, надув губы. Чонин нахмурился, в замешательстве стаскивая с себя пальто, и не заметил, как Хёнджин бросил на него несколько тайных взглядов, особенно задержавшихся на его груди. — А что это за друг? — Хёнджин спросил почти беспечно. Последнее слово было произнесено кисло, брови нахмурились, и он упорно не встречался с Чонином взглядом. Выглядело так, будто он ревнует… Хотя эта мысль была абсурдной. — Йедам. У нас совместные пары по физике, — Чонин откинулся на спинку стула и сделал глоток кофе. — Вы двое, похоже, очень… близки, — сказал Хёнджин, слова прозвучали резко и жёстко. — Мне следует скрыть это от сплетничающих тётушек, которыми являются наши друзьями? — Добавил Хёнджин, мельком взглянув на Чонина, и снова отвёл глаза. — Или, может быть, уже стоит начать убеждать Минхо заказывать больше восьми пицц по пятницам? — Я бы не сказал, что наши друзья такие уж сплетницы, — с лёгким смешком сказал Чонин. Он осёкся и посмотрел на бариста, которая не сводила с них глаз. — Нет, больше пицц заказывать не придётся. Вернее, не нужно было бы заказывать больше пицц, если бы вы все просто слушали, что я говорю. Я составил целую электронную таблицу, чтобы доказать свою точку зрения. Половина из вас может съесть больше одной пиццы, а я устал делиться, — поспешил сказать парень, щёки его стали розовыми. — Йедам — друг. Просто друг, — добавил он, не обращая внимания на то, как странно подпрыгнуло сердце, когда Хёнджин посмотрел на него и на лице парня расцвела яркая улыбка. Чонин отвёл взгляд и заметил книгу, лежащую рядом с Хёнджином. Его глаза расширились. — О Боже, тебе это понравится! — воскликнул Чонин, забирая книгу у Хёнджина. — У меня есть другая её книга, и это полнейший восторг! Клянусь, я читал её раз пять в старших классах. Мне пришлось спрятать книгу в обложку от учебника биологии, чтобы мама не нашла, — сказал он с яркой улыбкой, почти поглаживая обложку и глядя на Хёнджина. — Я не знал, что ты читаешь такие вещи, — добавил Чонин почти задорно. Хёнджин посмотрел на него немного ошеломленно, мягко улыбаясь. Его пальцы дернулись, потянувшись за чёрным, как смоль, американо, прежде чем он ответил. — Я думал, Сынмин уже рассказал тебе о том, что я читаю. Он постоянно жалуется на мою любовь к лёгким романтическим сюжетам, — сказал Хёнджин, смеясь, когда Чонин бросил на него тяжёлый взгляд. — Да-да, незнакомцы, я помню. Но да, она один из моих любимых авторов. Мне нравится, какими реальными она создаёт свои миры. Как будто ты можешь шагнуть прямо в них. Желудок Чонина снова сделал странный кувырок, и он не мог перестать улыбаться, хотя его щёки уже начали болеть. Парень не ожидал, что с Хёнджином будет так легко найти общий язык, и всё же это было так. — Итак, любимый роман? — спросил Чонин, наклонившись вперед и глядя Хёнджину в глаза. — И никакого обмана. Я хочу знать правду, — добавил он, прищурившись забавы ради. Глаза Хёнджина сощурились в ответ, и он, попытавшись скрыть улыбку, тоже наклонился вперёд. — Какой требовательный, — поддразнил Хёнджин, протягивая длинные пальцы, чтобы забрать у него книгу. Они коснулись пальцев Чонина, задержавшись на них слишком долго, после чего Хёнджин убрал руку, склонил голову набок. — Кстати, ты сегодня хорошо выглядишь. Свитер очень подчёркивает твои глаза, — добавил он, откинувшись на спинку стула, и начал рассказывать о своих любимых романах. Сердце Чонина затрепетало в груди.oOo
Чонин положил телефон в карман, проигнорировав очередной звонок матери, пока шёл по улице. Ему придётся позвонить ей позже и сказать, что он в библиотеке, но сейчас у него просто не было настроения разговаривать с ней. Всё, что она хотела сделать — это обсудить планы, когда он снова вернётся домой и как им лучше перевезти его вещи. Чонин всё ещё пытался найти подходящий способ сказать ей, что ответы — «никогда» и «никакого переезда не будет». Улицы были слишком оживлёнными для четверга. Люди толпились вокруг, выглядя либо готовыми захватить эту ночь, либо упасть на колени. Лично Чонин относился ко второй категории. Он проклинал себя за то, что был добрым и сказал Феликсу, что конечно же зайдёт в большой продуктовый магазин и посмотрит, есть ли там его любимые хлопья. Утром это казалось мелочью, на которую можно было согласиться, чтобы отвязаться от насупившегося Феликса, но сейчас это уже не имело никакого значения, тем более когда он проделал весь этот путь пешком, был чуть не убит тремя разными мамашами, пока делал оставшиеся покупки, а теперь каким-то образом должен был нести их до самого дома. Чонин пытался удержать в памяти улыбающееся лицо Феликса, пока пробирался по переполненным улицам, натыкаясь плечами на людей, хоть и очень пытался этого избежать. Вдруг кто-то налетел на него достаточно сильно, что парень споткнулся. Он чуть не потерял равновесие, врезавшись в какого-то бедного невинного парня, отчего оба они чуть не уронили свои вещи. — Чёрт, простите, — поспешил сказать Чонин, пытаясь оттолкнуться от незнакомца. — Серьёзно, мне так жаль, я просто… Хёнджин? — Он поднял глаза и посмотрел на своего друга: краска в волосах и огромная куртка, скрывающая большую его половину от этого мира. — Чонин! Привет, что ты здесь делаешь? — удивился Хёнджин, оттаскивая их обоих от толпы людей. Он попытался спрятать под чёрной шапкой испачканные краской волосы, но это не сработало, так как на подбородке красовалась длинная полоса лазурно-голубого цвета. Без макияжа он выглядел по-другому, но всё равно был прекрасен. Чонину пришлось остановить свою руку, чтобы не потянуться вверх и не помочь ему спрятать волосы. Вместо этого он просто застенчиво улыбнулся. — У Феликса закончились хлопья, и каким-то образом я очнулся уже тогда, когда согласился купить их после лекции, — пожал плечами Чонин, опустив глаза на сумку, которую нёс Хёнджин. — А ты тут какими судьбами? — спросил он, стараясь не показаться слишком неловким. — Я был в художественном магазине, — сказал Хёнджин, указывая на здание, расположенное в нескольких метрах от него, с витринами, заставленными холстами и множеством всякой всячины, с которой Чонин не знал, что делать. — У меня закончились титановые белила, а когда я был там… Ну, я немного пополнил запасы, — сказал он, поднимая в руке сумку, которая была слишком велика для одного тюбика краски. — Понятно, — сказал Чонин, немного отодвигаясь, так как его снова чуть не сбили с ног. Это только приблизило его к Хёнджину, и вдруг он осознал, как его чувства переполняет флиртующий аромат духов парня. Чонин глубоко вдохнул, почти пьянея от того, как хрустящий зимний воздух смешивается с этим запахом. — Я… Э-э-э… Я лучше пойду домой, пока сумки не отрезали мне руки, — поспешил сказать он, пока его тело не поддалось желанию прислониться к боку Хёнджина. — Я иду в ту сторону, — сказал Хёнджин, поспешно протягивая руку, чтобы взять несколько сумок Чонина. — Давай помогу, — добавил он, успешно стащив примерно половину. — Ты живешь не так близко от нас, — сказал Чонин, чувствуя себя немного неловко, когда понял, что понятия не имеет, где вообще живет Хёнджин. — Ведь так? — спросил он, внезапно почувствовав себя глупо. Ему захотелось ударить себя, потому что теперь всё снова становилось неловким. — Примерно в десяти минутах ходьбы, — пожал плечами Хёнджин, уже уходя. Чонин вздохнул, понимая, что нет смысла спорить. К тому же вдвоём нести продукты было легче. Чонин, пожалуй, немного соблазнился выгодным предложением на свои любимые закуски, поэтому пакеты были более чем переполнены. — Значит, титановые белила, — сказал Чонин, пытаясь сделать вид, что он что-то знает об искусстве. Мама не подпускала его близко к творчеству, считая, что ему это не нужно, поэтому он почти ничего не знал о живописи, красках и вообще о том, чем Хёнджин занимался большую часть времени. — Хм, это было глупо. Я знал, что у меня осталось совсем немного, но всё равно решил сесть и нарисовать картину пастелью. — Чонин чуть не подпрыгнул, почувствовав руку Хёнджина на своих плечах. Его сердце успокоилось, когда он понял, что Хёнджин просто хотел отвести его от большой группы буйных подростков. — Я бы хотел когда-нибудь увидеть твои картины, — тихо сказал Чонин, когда они наконец свернули с людных улиц. Ему стало легче дышать, так как появился повод увеличить расстояние между ними. — Ты уже видел, — нахмурился Хёнджин, и на его лице отразилось замешательство. — Нет. Я видел только твои рисунки, — смутился Чонин. — Феликс прикрепляет новые на холодильник каждый раз, когда ты приходишь, — добавил он, осмелившись взглянуть на Хёнджина. Даже в свете уличного фонаря он выглядел каким-то нереальным. Хёнджин обладал необъяснимой способностью заставлять всё вокруг казаться тусклым и унылым, как только он появлялся в поле зрения, и всё будто становилось меньше в сравнении с его неземным обликом. — У тебя над телевизором буквально висит одна из моих картин, — с улыбкой сказал Хёнджин, глядя на Чонина, который уставился на него в ответ, на мгновение растерявшись от сознания того, как близко они находились. Он тут же отвернулся. — Разве Феликс не говорил тебе, что это я нарисовал? Чонин подумал о голубых и розовых розах, переплетающихся между собой. О картине, на которую он смотрел много ночей, когда не мог найти в себе сил лечь спать. Она всегда приносила ему утешение и спокойствие, когда он чувствовал себя потерянным или сбитым с толку. Теперь, когда он узнал, его не удивило, что картину написал именно Хёнджин. Он всегда оказывал на Чонина успокаивающее воздействие, когда тот был моложе и чувствовал себя неловко в церкви. Конечно, это чувство передалось и в творчестве Хёнджина. — Нет, Феликс мне не рассказывал, — сказал Чонин, опустив взгляд на свои ботинки. — Но она прекрасна. Мне очень нравится, — Чонин на мгновение замолчал, а затем продолжил. — И твои наброски тоже. Ты действительно талантлив. Я бы хотел показать их своей маме. — Почему нет? — спросил Хёнджин, наклонив голову и глядя на Чонина. — Это всего лишь рисунки. — Моя мама не любит искусство, если оно не принадлежит кому-то известному, — сказал Чонин с натянутой улыбкой. — А под «известным» я подразумеваю человека, жившего добрую сотню лет назад. Ей даже Моне не нравится. Она считает его слишком неряшливым. Хёнджин рассмеялся, и этот милый звук заставил желудок Чонина завязаться в узел. Хёнджин начал рассказывать об искусстве, используя слова, которые Чонин не знал, и упоминая техники, о которых Чонин никогда не слышал. Он был совершенно не в своей тарелке, не понимая каждого третьего слова, вылетавшего из уст Хёнджина, но тот с готовностью объяснял, когда Чонин совсем терялся. Дальше разговор потёк как обычно, естественно и искренне, как будто они знали друг друга не несколько недель, а годы. Чонин забыл о волнении, и постепенно неловкость исчезла, как будто её и не было вовсе. Чонину не хотелось признаваться в этом, но он почти почувствовал разочарование, когда они свернули на свою улицу. — Вот мы и на месте, — сказал Хёнджин. Чонин почти обманулся, поверив, что Хёнджин так же разочарован, как и он сам. — Передавай привет Феликсу от меня, — добавил Хёнджин, протягивая Чонину пакет с покупками. Инни окинул взглядом квартиру и снова посмотрел на Хёнджина, в его голове зародилась глупая идея. — Не хочешь подняться? — спросил он, почти пожалев о сказанном, когда увидел, как расширились глаза Хёнджина. — Я не знаю, когда вернётся Феликс, но он собирался приготовить пасту на ужин, и я уверен, что у нас хватит и для тебя… В благодарность, что помог дотащить всё это до дома, — поспешно добавил Чонин, путаясь в словах. Хёнджин просто смотрел на него. — Но, конечно, если ты не хочешь… — поспешил сказать Чонин, чувствуя неловкость, снова опустившуюся на их плечи. — Я просто подумал, может быть, мы могли бы посмотреть с тобой ту дораму, которую Сынмин не захотел смотреть. Ту, о которой ты мне рассказывал, её премьера состоялась на прошлой неделе. Но если у тебя есть… — С удовольствием, — сказал Хёнджин, прервав Чонина. — Я не люблю есть в одиночестве… И вообще, смотреть дорамы интереснее вдвоём. — Хорошо, — кивнул Чонин. Прежде чем успел передумать, он повернулся, надеясь, что Хёнджин последует за ним. — Хорошо — пробормотал он себе под нос, чувствуя лёгкое головокружение. Когда вечером Феликс вернулся домой, Хёнджин и Чонин сидели на диване, бурно обсуждая сериал и оживленно защищая каждого из своих любимых героев.oOo
Чонин был поражён тем, как много всего он теперь успевал сделать в пятницу после обеда. Лекции у него были только до полудня, и вся вторая половина дня оставалась свободной, когда не нужно было идти на изучение Библии. Поначалу он просто уходил домой, но в их с Феликсом квартире всё ещё было что-то удручающее, когда он оставался там один. Инни пробовал ходить в библиотеку, но там он никогда не был таким продуктивным, как ему хотелось бы, поэтому вместо этого он стал ходить к Минхо, и это было гораздо лучше. По общему соглашению по пятницам тот, кто пришёл первым, просто забирает ключ и ждёт остальных, поэтому Чонин даже не чувствовал себя незваным гостем, когда включил колонки, и его плейлист для домашних заданий заполнил квартиру, а сам он сел за стол и попытался сделать как можно больше работы. Чонин был погружён в свои мысли, когда услышал, как открывается дверь в квартиру. Он поднял глаза от домашней работы на вошедшего Сынмина, который едва смог скрыть своё удивление по поводу присутствия Чонина. — Привет, — сказал Сынмин и его брови поползли вверх, когда он оглядел Чонина. — Привет, — с улыбкой ответил Чонин, отрываясь от работы и глядя на своего друга. — Я сварил кофе, — добавил он, немного растерявшись, когда Сынмин просто уставился на него. — Отлично, — сказал Сынмин, решив, что внезапное появление Чонина в пятницу, когда его обычно не было дома, не требует от него большего внимания. Он сходил на кухню, взял кружку и сел на диван рядом с Инни, затем достал свою домашнюю работу и позволил им погрузиться в уютную тишину. Чонин, закончив с заданием, с удовольствием взял свой роман и начал читать, при этом они с Сынмином переговаривались только тогда, когда это было необходимо, но в остальном позволяли себе просто существовать рядом. Минхо пришёл чуть позже четырех часов, потный и уставший после занятий танцами. Он немного странно посмотрел на Чонина, но никак не прокомментировал его присутствие. Хо просто бросил свою мокрую футболку на голову Сынмина, чтобы позлить его, а затем скрылся в душе. Пока он принимал душ, Чонин вымыл свою и Сынмина кружки, поменял их на стаканы с газировкой и взял бутылку воды для Минхо. Когда чуть позже, ещё до того, как Минхо вышел из душа, пришёл Феликс, он единственный не удивился, а просто сел рядом с Чонином и продолжил утренний разговор с того места, где они остановились. — Итак, — сказал Минхо, появляясь из глубин своей квартиры в большом пушистом свитере и трениках. — Мы будем есть пиццу или суши? — Он выглядел усталым, и Чонин ещё не успел ответить, как Феликс уже встал, чтобы помассировать больные плечи Минхо. — Пицца, — сказал Сынмин с той окончательной уверенностью, которая не требовала никаких аргументов. — Тогда мы заказываем десять штук, — сказал Чонин, скрестив руки и приготовившись к спору. — Я не потерплю, чтобы вы все пытались урвать кусок моей пиццы лишь потому, что всё ещё голодны. Вы всё время говорите, что вам достаточно одной пиццы, но каждый ёбаный раз пытаетесь съесть остатки моей, потому что своей в итоге никогда не хватает. — Как скажете, босс, — с ухмылкой ответил Минхо, отдаваясь на волю Феликса, который мял его больные плечи. — А ещё ты мог бы просто есть быстрее, чтоб не быть единственным, у кого осталась еда. — Что плохого в том, чтобы наслаждаться едой? — пробормотал Чонин, зная, что старший просто проигнорирует его. — У некоторых из нас есть манеры. — Как вы думаете, когда наши бедные мужья вернутся с войны? — спросил Минхо, действительно не обращая внимания на Чонина. Он смотрел на время, которое уже давно перевалило за то, когда они договорились встретиться. — Чанбин обещал мне, что скоро будут, — вздохнув, сказал Феликс. — По крайней мере так он сказал около часа назад, так что, думаю, они уже должны быть в пути. Я действительно думал, что Хёни принесёт им больше здравого смысла. — Думаю, Хёнджин такой же потерянный, как и Чан, — пробормотал Чонин, не особо задумываясь. — На днях он опоздал на полчаса, потому что ему просто нужно было «кое-что исправить», и это, видимо, заняло больше времени, чем он думал. — Как продвигаются свидания? — спросил Сынмин с ухмылкой. Чонин перевёл на него взгляд. — Это не свидания, — проворчал Инни, опускаясь на диван. — И разве вы не должны радоваться тому, что у нас всё наладилось? — Хм, а ведь вы выглядели довольно уютно, когда я вернулся домой, — поддразнил Феликс, к счастью, отстранив Минхо от разговора, массируя большими пальцами ему спину между лопаток. Минхо со стоном закрыл глаза, но у Чонина возникло ощущение, что старший доберётся до него позже. — Мы просто смотрели дораму, — надулся Чонин, готовый сразиться с Феликсом, потому что не было предела тому, на что он натыкался, когда Феликс и Чанбин наконец перестали прятаться. Чонин не успел ничего добавить, как дверь внезапно распахнулась, заставив всех подпрыгнуть. Минхо лишь бросил в ту сторону раздражённый взгляд, когда Феликс перестал массировать его плечи. — Мы здесь! — объявил Чан, запыхавшись. — Пожалуйста, скажите, что мы успели до Чонина, потому что он накричит на нас за то, что мы снова опоздали, — сказал он, влетая в комнату, всё ещё пытаясь снять один ботинок. Он моргнул, глаза комично расширились, когда он заметил Инни. — Мы успели? — Джисон задыхался и, казалось, готов был упасть на колени, следуя за Чаном. Он посмотрел на Чонина, улыбаясь немного смущённо. — Ты рано, — обвинил Джисон, падая на пол в кучу конечностей. — Блять, Чан, я больше никогда не буду бегать, — задыхаясь, прохрипел он, поднимаясь с пола. — Но… — Чан растерянно посмотрел на Минхо и остальных. — Разве у тебя не было сегодня занятий по изучению Библии? — спросил он, доставая свой телефон, чтобы проверить время. — Вы рано закончили? — добавил он, хмуро глядя на время. Позади него появились Чанбин и Хёнджин, выглядевшие гораздо хуже Джисона. Очевидно, большую часть пути они бежали. Чонин прикусил губу, а его рука потянулась к распятию. — Я больше не хожу на изучение Библии, — сказал парень, не отрывая взгляда от своих рук и золотого Иисуса, смотрящего на него в ответ. Вздохнув, он отпустил распятие, потянулся за подушкой и прижал её к животу. Молчание затянулось. Чонин больше ничего не говорил, лишь демонстративно смотрел на стол. Он просто не был готов рассказать кому-либо о своём обращении. — Чонин, — драматично захныкал Хёнджин, нарушив тишину, словно разбившееся вдребезги стекло. — Чан заставил меня бежать, — притворно всхлипывая и шатаясь, как ребенок-переросток, он бросился на Чонина. — Эй, ты меня раздавишь! — Инни попытался оттолкнуть от себя парня, но чем больше он сопротивлялся, тем сильнее Хёнджин прилипал к нему. — Ты весь потный! Отвратительно! Отстань от меня! Сынмин, как всегда, поддержал его, спрыгнув с дивана и быстро сделав несколько снимков на телефон. — Ох, как все закрутилось, — вздохнул Минхо, усаживая Чана рядом с собой, а Чанбин лишь улыбнулся и закатил глаза, присоединившись к сияющему Феликсу. — Смотри, как наши детишки ладят друг с другом, — сказал он, упираясь в бок Чана, от чего тот зашипел. — Ага, — ответил Чан и сильно покраснел, глядя, как Хёнджин пытается прижаться потной щекой к щеке Чонина, отчего младший только громче закричал, а все остальные засмеялись, и тишина надолго исчезла.oOo
Чонин, как всегда, был прав, когда заставил всех заказать десять пицц, поэтому теперь с удовольствием доедал свой последний кусок, а остальные были заняты тем, что валялись вокруг, переполненные едой, и пытались решить, какой фильм хотят посмотреть. — Никаких ужастиков, — пробормотал Чонин, кинув на Минхо пронзительный взгляд. — Я не хочу, чтобы Феликс прятался в моей постели до конца недели. — Он перевёл взгляд на Чанбина, который смеялся вместе с остальными. — Или ещё и Чанбин. Моя кровать недостаточно велика для троих. Ложь. Чонин однажды уложил на свою кровать и Джисона, и Чана, и хотя было тесновато, никто не свалился на пол. — Эй! — Чанбин запротестовал, когда остальные начали смеяться над ним. — Я могу справиться с ужасами. — Потому что ты встаешь и уходишь в туалет на середине и возвращаешься только на последние пять минут, — с ухмылкой пробормотал Джисон, с удовольствием вгрызаясь в ананасовую пиццу. Чонин потянулся и отхватил кусок, заставив Джисона преданно посмотреть на него с надутыми от еды щеками. — Хомяк, — хихикнул Хёнджин, его лицо сморщилось, когда он с восторгом указал на Джисона. — Пожалуйста, — сказал Чан, отбирая у Чанбина кусочек. — Ничего слишком страшного. В прошлый раз Джисон и Феликс чуть не оглушили меня. — Почему вы все ко мне пристаёте? — спросил Джисон, надувшись. — Потому что это просто, — усмехнулся Сынмин, уже уворачиваясь от летящей в него подушки. — Мы что, серьёзно собираемся смотреть ещё один фильм про супергероев? — вздохнул Минхо, уже ставя в очередь следующий фильм Marvel в их общем списке просмотра. — Клянусь, вы все просто потакаете желаниям Чана пускать слюни на мускулистых мужчин. — А разве у него нет для этого Чанбина? — невинно спросил Чонин, любуясь тем, как Чан чуть не подавился едой, а Хёнджин скатился в очередную хихикающую лужу рядом с ним. — Эй, ты говоришь о моём мужчине! — сказал Феликс, чем заслужил благодарную улыбку своего парня. — А ещё мы все знаем, что Бинни не настолько высок, чтобы иметь столько мускулов, сколько хочет Чан. Либо минимум 180 см, либо ничего. — ЭЙ! — крикнул Чанбин, повалив Феликса на пол и осыпая его лицо поцелуями. — Я не маленький. — Он просто мини-габаритный, — услужливо подсказал Чан, поглаживая Чанбина по макушке, пока они с Феликсом катались по полу у его ног. — Судя по тому, как Феликс иногда кричит, я бы сказал, что он далеко не мини, — пробормотал Чонин себе под нос, отчего Хёнджин и Джисон чуть не подавились едой. Феликс поднял широко раскрытые глаза, а Чанбин выглядел так, словно хотел, чтобы это слово просто прикончило его. Сынмин откинулся на спинку кресла, аплодируя Чонину, а тот кивал в знак признательности. — Что ж, — сказал Минхо, кашлянув, чтобы скрыть ухмылку. Он протянул руку и легонько надавил на челюсть Чана, чтобы закрыть ему рот. — Кино? — Остальные кивнули, и вскоре все тесно прижались друг к другу перед телевизором. Чонин не должен был удивляться, когда Хёнджин вдруг оказался прижатым к его боку. С того самого момента, как тот только пришёл, он уже довольно близко держался к Чонину, сидел рядом с ним и почти постоянно разговаривал. Чонин не возражал. Это было приятно. Но когда Сынмин и Джисон вдруг захотели сесть на диван, Хёнджин был насильно придвинут к Чонину. И это плохо отразилось на его сердце. — Я тебя не зажимаю? — спросил Хёнджин, наклоняясь ещё ближе и шепча на ухо Чонину. — Нет, — прошептал Чонин в ответ, потому что, хоть близость Хёнджина и отвлекала от фильма, который Чонин уже посмотрел, ему не хотелось ничего менять. — Всё в порядке. Если мне понадобится пространство, я просто столкну Джисона. Он знал, что не должен был наклоняться ближе, знал, что не должен был глубоко вдыхать. Хёнджин снова пользовался теми духами, но они были слабыми, почти испарились, оставив лишь намёк на его собственный, более глубокий запах, а также чарующий аромат его ванильного бальзама для губ. Чонин не удержался и снова вдохнул, наклонившись ещё ближе. — Если испугаешься, можешь взять меня за руку, — поддразнил Чонин, надеясь, что его слова прозвучали не так затаённо, как ему казалось. Рядом с ним вздрогнул Хёнджин, и Чонин подумал, не пощекотал ли он его случайно. Инни слегка подпрыгнул, почувствовав, как пальцы Хёнджина переплетаются с его собственными. — Просто меры предосторожности, — прошептал Хёнджин, наклоняясь чуть ближе и пряча их соединённые руки от остальных. Чонин только хмыкнул, покусывая губы, когда бабочки защекотали ему ребра. Когда позже они с Хёнджином обнялись, никто ничего не сказал, и Чонин не стал жаловаться. Хёнджин был тёплым, и Чонин мог поклясться, что лучшей подушки, чем его грудь, не найти.