Боже! Ты Бог мой, Тебя от ранней зари ищу я; Тебя жаждет душа моя, по Тебе томится плоть моя в земле пустой, иссохшей и безводной.
— Псалом 62:2
Чонин отправил в рот последний кусочек своего нелепо выглядевшего мороженого и радостно хмыкнул. При подаче десерт выглядел как чудовище, что доведёт его до сахарной комы, но парень должен был признать, что он действительно был очень вкусным. Сидевшая напротив Соджин наблюдала за ним с весёлым выражением лица, аккуратно перемешивая ложечкой остатки своего пломбира. Чонин улыбнулся, опустив взгляд на свой пустой стакан. Его дружба с Соджин была довольно забавной. Поначалу переписка была осторожной и неспешной, больше даже неловкой, но вскоре их странная совместимость стала очевидной, и между ними завязалась новая дружба. Конечно, Соджин всё ещё смотрела на Чонина с лёгкой тоской безответной влюбленности, а Чонин всё ещё ловил себя на вредных привычках, что были отголосками прошлого, когда слишком долго разговаривал с ней, но они оба росли и становились лучше. В конце концов, он счастлив быть её другом. — Ну как, оно такое же хорошее, как тебе рассказывали? — спросил он с улыбкой. Это кафе было местом, которое Соджин очень хотела посетить, но одна идти она не хотела, а никто из друзей не смог составить ей компанию. Поэтому Чонин поступил так, как поступил бы любой другой новоиспечённый друг, — пошёл с ней. — Это потрясающе! — Соджин ярко улыбнулась. — Смотри, я уже получила несколько лайков в Instagram, — добавила девушка, повернув телефон, чтобы продемонстрировать фотографию мороженого, сделанную до того, как она его съела. Чонин с любопытством посмотрел в экран. — А сложно завести аккаунт? — спросил парень с некоторой робостью. У него никогда не было никаких социальных сетей, родители не разрешали, но идея делиться своими растениями и едой казалась ему довольно приятной. Он знал, что у Феликса и Хёнджина есть аккаунты, где они выкладывают свои танцы и рисунки, так что, возможно, он мог бы подписаться. — Нет, это очень просто, — сказала Соджин, загоревшись идеей отплатить Чонину за его доброту. Спустя немного времени, понадобившегося на создание аккаунта, они уже оба умилялись над видео с кошками. — Я очень хочу кошку, — вздохнула девушка, надувшись. — Но мама не разрешает. — У моего друга есть три кота, которые живут с его родителями. Он навещает их каждые выходные, — улыбнулся Чонин, найдя в телефоне фотографию котят Минхо, чтобы показать подруге. — Хён… Мой парень очень хочет собаку, — добавил он, и тот факт, что он назвал Хёнджина своим парнем, всё ещё вызывал у него трепет. — Должно быть, он действительно особенный, — с улыбкой сказала Соджин, глядя на Чонина. — В последнее время ты выглядишь очень счастливым. — Да, — ответил Чонин, возвращаясь взглядом к своему телефону. — Он мне очень нравится, — признался он, глядя на Соджин. — Но, если нужно, я могу встречать тебя каждую пятницу, чтобы у Хангёля не возникло никаких идей, — добавил парень с ухмылкой. — Он был так рад, что ты ушёл, — с досадой призналась Соджин. — К счастью, Дживон стала ходить со мной до остановки, так что у Хангёля нет шанса попытаться меня проводить. Она, кстати, очень милая. — Если хочешь, всегда можешь приглашать её с нами, — сказал Чонин, оторвавшись от телефона. — Если она не будет против меня, конечно. — Дживон никогда не стала бы осуждать людей, — сказала Соджин, встретившись с Чонином взглядом. — И я тоже. Бог не сделал бы из такого милого человека, как ты, грешника только за то, что ты любишь мужчину. Это не имеет смысла. Я просто рада, что ты нашёл Его другим путём и не оставил свою веру. — Я тоже, — с улыбкой ответил Чонин и снова застенчиво отвёл взгляд. Он заметил, как несколько человек глазели на них, обсуждали, как мило они смотрятся, и предположили, что они пара. Его это не слишком раздражало, но всё же было странно, что с одним человеком им так легко смириться, а с другим — нет. Большинство людей никогда бы не посмотрели на Чонина и Хёнджина как на пару, но им было так легко это видеть, когда он был с Соджин. Чонин посмотрел на свой телефон и слегка нахмурился, увидев время. — Если ты хочешь успеть на автобус, думаю, нам пора идти, — сказал Чонин, вставая и помогая Соджин подняться тоже. — Если опоздаешь, то не успеешь к ужину. — Спасибо, Чонин, — улыбнулась она, почти сияя, когда парень помог ей надеть куртку. — Ты такой джентльмен. Хотела бы я, чтобы больше мужчин были такими, как ты, — вздохнула девушка, но её улыбка больше не была грустной, когда она повернулась, чтобы посмотреть на него. — Хм, я уверен, что есть ещё мужчины с хорошими манерами, — улыбнулся Чонин, предлагая Соджин руку, и они вышли из кафе, разговаривая о погоде и изучении Библии. Они уже ждали автобус, когда девушка вдруг подняла голову и посмотрела на него с любопытством. — Твой парень, — сказала Соджин, опустив глаза в пол и нервно теребя ремешок сумки. — Это парень с пирсингом и светлыми волосами, да? — спросила девушка, и её огромные глаза встретились с глазами Чонина. — Тот, который всё время смотрел на тебя, — добавила она, но Чонин просто уставился на неё. Он несколько раз моргнул, а затем выдохнул, и на его лице расцвела улыбка. — Да, — кивнул парень. — Это был он… У нас были трудные времена, когда мы только познакомились, — пояснил он. Возможно, когда-нибудь он расскажет ей всю историю. Пока же Чонин не был к этому готов. — Я рада, — сказал Соджин, удивив Чонина. — Его взгляд был полон любви. Он будет заботиться о тебе. Надеюсь, теперь у него более счастливые глаза, когда ему не приходится смотреть на тебя с такого расстояния, — добавила она, делая шаг вперед, когда её автобус остановился у обочины. — Вам стоит выложить фотку в Instagram, — сказала девушка через плечо. — Думаю, вы хорошо смотритесь вместе, — усмехнулась она и скрылась в автобусе прежде, чем Чонин успел что-либо сказать. Он с улыбкой смотрел ей вслед.oOo
— Не могу поверить, что не знал ни об одной из этих фотографий, — пробормотал Чонин, лениво листая свой телефон. Он лежал на кровати Хёнджина (на самом деле всего лишь матрасе на полу) и просматривал профиль парня, пока тот работал над одной из своих многочисленных картин. В то время как у Чонина на следующей неделе начинались экзамены, у старшего накопилась целая очередь проектов, которые тот должен был сдать. — Я до сих пор не могу поверить, что тебе понадобилось столько времени, чтобы завести Instagram, — бормотал Хёнджин, поправляя что-то на холсте карандашом. — Подожди, потом ещё откроешь для себя Twitter. — Twitter меня пугает, — признался Чонин, перевернувшись на живот и глядя на своего парня. Когда Хёнджин рисовал, в нем было что-то странно завораживающее. Он был так сосредоточен, глаза и мысли были где-то в другом месте, но у него всегда находилось время для младшего. Чонин оглядел маленькую комнату. Потребовалось немного уговоров, но парень был рад, что ему наконец-то разрешили увидеть квартиру Хёнджина. Она была крошечной, всего с одной комнатой, и больше походила на студию, чем на что-то другое. В углу стояла маленькая кухонька, а ванная комната больше походила на чулан с унитазом и душем. В остальном здесь было только искусство. Большую часть своей одежды Хёнджин хранил в углу у кровати, а маленький раскладной столик рядом с ней был единственным местом, не покрытым краской. Чонин, валяясь на кровати, подумал, что запах масляной краски был тяжелым, но странно знакомым. Младший начал понимать, что для Хёнджина это не дом, а просто место, где он остановился. Чонин молча пообещал себе, что будет приходить к парню почаще. Может быть, даже на ночь… — А что ты отвечаешь всем этим людям, спрашивающим, свободен ли ты? — пробормотал Чонин, разглядывая одну фотографию своего парня, которая выглядела более профессиональной в сравнении с предыдущими. А виной этому был Сынмин, являющийся, судя по всему, личным фотографом Хёнджина. — Каждый раз, когда ты что-то выкладываешь, таких набегает около пяти, — хмуро добавил он. Некоторые из них были… очень кокетливыми. — Ревнуешь? — спросил Хёнджин, нахмурив брови и выглядывая поверх холста. — Нет, просто смущён, — честно ответил он, встретившись с парнем взглядом. — А не помешало бы быть немного собственником, — сказал Хёнджин с фальшивой обидой в голосе. — Но я обычно просто не обращаю на них внимания. Я не ищу никого для свиданий. Да и знакомиться в Instagram всегда было плохой идеей, — добавил он, сморщив нос и подсказывая тем самым Чонину, что неприятный опыт уже был. — Ну, я не могу с ними не согласиться, — сказал Чонин, решив позже спросить об этом подробнее. — Они все говорят, что ты красивый, — с улыбкой сказал парень, заприметив несколько приятных комментариев, прежде чем снова перешёл к обзору аккаунта. — Хм, это потому, что они ещё тебя не видели, — подмигнул в ответ Хёнджин. Чонин закатил глаза. — Ага, конечно, — пробормотал младший, хотя в голове крутилась мысль, которую ему вчера подкинула Соджин. — А ты бы выложил мои фото? — спросил Чонин, возвращаясь к своему собственному профилю, в котором сейчас было девять подписчиков, включая Йедама и Соджин, и около пяти фотографий его цветов. Не самый интересный профиль, надо признать. — Если прокрутишь страницу вниз, найдёшь несколько рисунков… со спины, — добавил Хёнджин, и его щёки слегка порозовели. Чонин усмехнулся, пролистывая старые фотографии. Он нахмурился, когда наткнулся на фотографию синеволосого парня. Младшему она не понравилась. — Вообще-то я думал о фотографии… меня… и тебя, — сказал Чонин, глядя на то, как синеволосый парень смотрит на Хёнджина, в то время как у старшего был максимально скучающий вид. Бедный парень. Глядя на выражение лица Хёнджина, можно было понять, почему у них ничего не вышло. — Как бы вместе, — добавил он, подняв голову и заметив, что его парень удивлённо уставился на него. — Если хочешь, то давай, — сказал Хёнджин, откладывая кисть. — У меня никогда не было настолько серьезных отношений, чтобы открыто рассказывать о них, — добавил он, сложив руки на коленях. — Зато теперь есть, — сказал Чонин, прикусив губу и глядя на старшего. — Да, — согласился Хёнджин с широкой счастливой улыбкой. — И когда-нибудь обязательно, — добавил он, снова опуская глаза на колени. — Я бы с удовольствием показал тебя в один прекрасный момент. В конце концов, я урвал самого красивого мужчину Сеула. — Дурак, — хмыкнул Чонин, хотя ему было трудно сдержать улыбку. — И знаешь… Я не против, если ты будешь размещать мои фотографии, — сказал младший, тщательно взвешивая свои слова. — Ты же видел, что другие постоянно выкладывают фотографии со мной, — добавил он. И это на самом деле было так. Половина профиля Феликса — это фотографии, на которых Чонин мелькает тут и там на заднем плане, а у Чанбина есть несколько снимков с тренировок, на которых они вдвоем корчат глупые рожи, демонстрируя свои мышцы. Даже у Джисона были редкие посты, на которых Чонин был одет в странную подержанную одежду или позировал на бесконечных фото с кофе, которые составляли большую часть профиля его друга. — Знаю, — сказал Хёнджин сдержанно, как всегда, когда они говорили о том, чтобы сделать их отношения более публичными. — Я просто ещё не готов, — добавил он, и бросил на парня грустный взгляд. Чонин перевернулся на спину и раскрыл руки, встречая парня, когда тот встал и, пошатываясь, сделал от мольберта несколько шагов к кровати. — Всё в порядке, — сказал Чонин, целуя висок Хёнджина. — Я никуда не уйду. Я боролся с Богом и католической церковью, чтобы быть готовым принять себя и наши отношения. И не собираюсь снова отказываться от всего этого, — вздохнул он, желая запечатлеть свои слова в сомневающемся сердце Хёнджина. — Знаю, — ответил парень, в голосе которого всё ещё звучал страх. — Я сомневаюсь не в тебе, просто… я не привык к хорошим вещам. И к тому, что их можно оставить себе, — добавил он, вздохнув и растекаясь в объятиях, когда Чонин крепче прижал его к себе. — Если понадобится, я снова буду сражаться с Богом, — поклялся младший, чувствуя, что его сердце слишком мало для тех эмоций, которые он испытывал, когда вот так обнимал Хёнджина. — Я стану во главе списка того, что ты сможешь сохранить, — сказал Чонин, нащупав руку парня и прижав её к своему колотящемуся сердцу. — Смотри, как сильно ты заставляешь биться моё сердце, — сказал Чонин, поглаживая сладко пахнущие волосы Хёнджина. — Никто и никогда не заставлял его биться так сильно и так больно. Только ты. — Блять, Инни, ты не можешь говорить мне такое, когда у тебя завтра экзамен, — прохрипел Хёнджин, зарываясь головой в шею парня. — Это нечестно. Не тогда, когда я… Не тогда, когда я так хочу тебя, — пробормотал он, отстраняясь, чтобы заглянуть в глаза Чонина, в которых затаился немой вопрос. — Я тоже хочу тебя, — сказал младший, и его щёки порозовели. Они уже так часто целовались, и Чонин не думал, что когда-нибудь устанет от этого. Но он жаждал большего. Ему необходимо было больше. Конечно, несколько раз их руки блуждали под одеждой, но дальше они пока не заходили. Только нежные прикосновения друг к другу, наполнявшие голову Чонина идеями и фантазиями, которые ему приходилось потом переживать самостоятельно в темноте ночи. Хёнджин посмотрел на него, глаза потемнели. — И мы это сделаем, — сказал старший, наклонившись и поцеловав Чонина. Этот поцелуй был наполнен страстью и в то же время заботой и нежностью. Хёнджин переместил их так, что навис над парнем, аккуратно кладя руки на его лицо, и просунул своё бедро между ног, прижимаясь как раз к тому месту, где младший больше всего жаждал его прикосновений. Он углубил поцелуй, вырвав у Чонина непристойный стон. — Когда сдадим экзамены, — добавил Хёнджин блестящими и розовыми губами, отстраняясь. Чонин застонал и притянул своего парня обратно, чтобы поцеловать ещё раз. — Несправедливо, — обиженно пробормотал он, когда старший снова отстранился. — Ну, насколько знаю, тебе нужно перечитать учебник, и хотя я бы предпочел остаться с тобой, мне нужно закончить вот это, — сказал он, указывая на картину, которую рисовал. — А теперь за дело, и, возможно, позже я вознагражу нас обоих, — добавил он с ухмылкой. Сердце Чонина подпрыгнуло, и он почувствовал, как разгорелись его щёки. — Дразнилка, — пробормотал Чонин, доставая из сумки яблоко, любезно отданное Лией, когда он заходил сегодня за кофе. Младший посмотрел на своего парня и демонстративно откусил большой кусок, после чего, надувшись, взял в руки книгу, чтобы начать заниматься. Он откусил ещё один поменьше и погрузился в чтение, быстро забыв о фрукте в своей руке. Прошло несколько минут, когда на его телефон пришло уведомление. Он нахмурился и посмотрел на своего парня, который молча убрал телефон и вернулся к картине. Чонин нажал на уведомление и перешёл к посту, который только что опубликовал Хёнджин. Это была фотография запястья и руки Чонина, держащей яблоко. Его длинные пальцы изящно обхватывали темно-красный фрукт с недостающим кусочком, демонстрируя бледную мякоть. Свет из окна придавал коже почти потусторонний вид и резко контрастировал с тёмно-красным яблоком. Серебряный браслет на другой руке отражал свет и подчеркивал тонкое запястье и длинные узловатые пальцы, лежащие перед ним на странице учебника по физике. Под постом красовалась надпись «Моя муза». — Феликс подарил мне этот браслет на день рождения, — с улыбкой сказал Чонин, заметив, что большинство его друзей уже лайкнули фото. — Мне кажется, что ты не настолько скрытный, насколько пытаешься быть, — добавил он, с нежностью покачав головой, на что Хёнджин только хмыкнул, полностью сосредоточившись на своей картине. Чонин постарался не слишком улыбаться, вернувшись к посту и дважды постучав по экрану. Когда появилось маленькое сердечко, его желудок странно вздрогнул, но он не обратил на это внимания, пытаясь сосредоточиться на учебе. В конце концов, ему нужно было заслужить свою награду.oOo
Чонин вздохнул, улегшись на кровать с книгой в руках, которая едва удерживала его внимание. Он только что сдал последний экзамен, и его мозг был словно желе. До конца января и Лунного Нового года занятий не было, к тому же оставалось ещё несколько дней до того момента, когда он должен будет решить, поедет ли домой на Рождество. Так что пока он мог расслабиться и заняться тем, чем хочет. Хотя роман в его руках был не очень удачным, но, по крайней мере, он нашёл себе компанию S-класса — парень, с которым он проведёт несколько недель. Прошло почти два месяца с тех пор, как они начали встречаться и не отлипали друг от друга. Как-то очень легко они вошли в ритм отношений и настолько хорошо подходили друг другу, что казалось, будто вместе уже много лет. Поначалу Чонину было немного страшно, что они слишком торопятся, но когда его парень оказывался рядом, все сомнения затихали. Он знал, что старший остановит его, если Чонин переступит черту, и точно так же Хёнджин знал, что младший скажет, если тот станет слишком настойчив. Как сказал Чанбин, это была судьба. Чонин выглянул из-за книги и посмотрел на Хёнджина. Его возлюбленный был занят тем, что делал его наброски жирными длинными штрихами, сосредоточенно сморщив нос. Стопка рисунков младшего неуклонно росла, и он по-прежнему испытывал странный трепет, имея возможность посмотреть на себя глазами своего парня. Хёнджину каким-то образом удавалось изобразить его соблазнительным и завораживающим, совсем не таким, каким Чонин привык себя видеть. По мере развития их отношений парень всё больше узнавал о Хёнджине и о том, что в рисунках он выражает себя самым искренним образом. Буквально за неделю до этого тот оставил рисунок, на котором был изображен юный Чонин, сидящий в церкви, на него падал свет из витражного окна и окрашивал кожу во всевозможные оттенки, а руки были сцеплены в безмолвной молитве. В ответ на вопрос, почему Хёнджин нарисовал его именно таким, тот лишь на мгновение задумался, а потом признался, что восхищается верой Чонина, и, возможно, ему немного жаль, что его собственная так быстро пошатнулась и рухнула. Младший не знал, что на это ответить, так как сильно сомневался, что причина кроется именно в этом. А вчера он получил в подарок скетч, на котором с крайне сосредоточенным видом поглощал лапшу, и даже понятия не имел, когда Хёнджин успел нарисовать это. В свою очередь, Чонин нацарапал на полях своего блокнота небольшой неаккуратный набросок Хёнджина с маленьким хвостиком на голове и широкой улыбкой. Джин аккуратно вырвал рисунок из блокнота и положил под прозрачный чехол своего телефона. После этого старший весь день бегал и с гордостью показывал его всем, кто соглашался взглянуть. Щёки Чонина тогда горели ещё несколько часов. Младший закрыл глаза и, опираясь на локоть, просто наслаждался тем, какой прекрасной была его жизнь прямо сейчас. Вздохнув, Чонин перевёл взгляд на Хёнджина и увидел, что тот нахмурился, глядя на него. — Как ты вообще спишь, когда это висит у тебя над головой? — спросил Хёнджин с нотками отвращения в голосе. Младший моргнул и растерянно перевёл взгляд на бедные орхидеи, которые смотрели на него сверху вниз со своими длинными свисающими корнями. — Что? Мои орхидеи? — спросил он, нахмурившись и оглядывая комнату, которая действительно немного напоминала оранжерею или одну из тех эстетичных квартир, что постоянно рекомендует ему Instagram. — Хочешь, чтобы я их переставил? — добавил младший с сомнением, когда его взгляд вернулся к своему парню. — Нет, это, — проворчал Хёнджин, ещё больше нахмурившись. Чонин проследил за его взглядом до того места, где висело распятие, на котором Иисус страдальчески смотрел на них обоих. — Он смотрит, — продолжил старший, опустив глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. — Не такой уж он и страшный, — защищал Чонин своё несчастное распятие. Мама упаковала его в первую очередь, когда он готовился к переезду в Сеул, и заставила прислать фото-доказательство, что тот его повесил. — Ты бы видел мой дом в Пусане. Он там повсюду. Я просто привык, — добавил Чонин, слегка пожав плечами и откинув голову на подушку. — У меня было то же самое, — сказал Хёнджин, голос его помрачнел, когда он снова поднял глаза на распятие. — Повсюду. Он всегда просто наблюдал. И он мне очень помог, когда смотрел, как мои родители вышвыривали меня из собственного дома, — съязвил он, хотя дышал немного тяжело, воспоминания пробуждали в нём гнев. У Чонина защемило сердце. — Я могу снять, — предложил младший, протягивая руку и осторожно касаясь кончиками пальцев бедра Хёнджина. — Я просто забыл, что оно там. Хёнджин, казалось, на мгновение задумался, а затем его глаза сфокусировались на Чонине и потемнели. Инни сглотнул, не зная, чего ожидать от подобного выражения лица. По какой-то причине он почувствовал покалывание во всём теле и предвкушение, зарождающееся внутри. — Нет, — сказал Хёнджин, отложив скетчбук, и тёмный блеск в его глазах сгустился ещё сильнее. Чонин растерянно посмотрел на старшего, когда тот поднялся и встал на колени. Он завис у кровати, разглядывая лежащего на одеяле юношу. — Пока оставь, — произнёс Хёнджин тоном, не сулившим ничего хорошего, и ухмыльнулся. Он вытер испачканные углем руки о свои серые треники, оставляя дымчатые дорожки на бедрах. Чонин сглотнул, в комнате вдруг стало жарко, а в горле пересохло. В том, как Хёнджин смотрел на него, было что-то такое, что заставляло его кровь бурлить, а напряжение в комнате становилось невыносимым. Он почувствовал, как кожа покрылась мурашками, а сердце учащённо забилось в груди. Хёнджин перехватил внимательный взгляд Чонина, и противоречивое чувство нерешительного нетерпения охватило младшего, заставив его вздрогнуть. Хёнджин явно знал, какое влияние оказывает на парня, его манящая ухмылка стала шире, когда он осторожно отошёл от кровати, не сводя с Чонина глаз. Младший с широко раскрытыми глазами следил за парнем, шедшего к открытой двери, и прервал зрительный контакт только тогда, когда тот повернулся к ней лицом. В комнате прогремел звук щёлкнувшего замка. — На этот раз я не допущу, чтобы к нам кто-нибудь вошёл, — озорно произнёс Хёнджин, отворачиваясь от двери, чтобы снова поймать взгляд младшего. Он прислонился к ней с коварной улыбкой. Чонин моргнул, сердце сильнее забилось в груди от предвкушения. — Ты остановишь меня, если это будет слишком? — спросил Хёнджин, склонив голову набок, его взгляд прожигал кожу. — Да, — пролепетал Чонин, отбросив книгу в сторону. Она с грохотом упала на пол, но ни один не обратили на это внимания. Младший не был уверен в том, что именно послужило причиной такого поворота событий, однако догадывался, что это как-то связано с наградой за сданные экзамены, и не собирался жаловаться. — Иди сюда, — умолял Чонин, когда Хёнджин продолжал просто смотреть, а на его лице медленно расцветало игривое выражение. Сердце парня затрепетало в груди, заставляя пальцы на ногах подогнуться. Хёнджин ещё даже не прикоснулся к нему, а он уже чувствовал, что вот-вот улетит. Чонин сжал в кулаки одеяло на своей кровати, пытаясь сохранить самообладание и умоляюще глядя на старшего. — Пожалуйста, — он почти захныкал, когда Хёнджин продолжал держаться на расстоянии, пожирая Чонина голодными глазами. Улыбка парня стала шире, словно он получал истинное удовольствие от того, что младшего умолял его о внимании. — Как прикажешь, — наконец сказал Хёнджин, и опасный огонёк снова вспыхнул в его глазах. Как тигр, выслеживающий добычу, он прокрался к кровати и, перекинув ногу через бёдра Чонина, устроился на его коленях. Блондин выпрямился и быстро стянул с себя футболку, обнажаясь перед младшим, отчего руки того, потянувшиеся к своему парню, замерли в воздухе. Чонин потрясенно уставился на голую грудь Хёнджина. Они часто обменивались поцелуями на диване и мимолетными прикосновениями под футболками, но никогда не заходили так далеко, чтобы полностью показать себя друг другу. Он и сам не знал почему, поэтому сейчас проклинал себя за то, что так и не увидел своего парня без футболки раньше. Грудь Хёнджина была идеально вылеплена: аккуратные мышцы, изящные линии, мягкая манящая кожа. Живот был упругим, а пирсинг мягко поблескивал на свету. Но не это больше всего привлекало внимание Чонина. С тех пор как парень впервые увидел Хёнджина, его завораживали тёмные линии, тянущиеся по его коже и исчезающие под одеждой. Он часами размышлял и представлял, что же вытатуировано на его коже и какой смысл за этим скрывается. Теперь завеса тайны наконец была приоткрыта. На плече Хёнджина сидела змея: обнажив длинные клыки, она шипела, согревая его сердце, извивалась и поворачивалась, защищая его плечо и спину. Вокруг змеи распускались цветы, такие живые, что Чонину захотелось протянуть руку и потрогать лепестки, чтобы убедиться, настоящие ли они и станут ли мягкими под его прикосновением. Чёрные, как смоль, глаза змеи впились в младшего, оценивая, достоин ли он Хёнджина. Чонин так отчаянно хотел, чтобы его сочли достойным. — Нравится то, что видишь? — спросил Хёнджин с понимающей ухмылкой, наклонившись вперёд, кладя руки по обе стороны от лица Чонина и заглядывая прямо в его душу. Младший мог только кивать, его рот бесполезно открывался и закрывался, в голове не было ни одной полноценной мысли. Желание переполняло его вены, пальцы дергались от желания прикоснуться… и всё же он был бессилен перед этим парнем. — Хорошо, — слова, срывавшиеся с губ Хёнджина, сочились мёдом, сладкие и вызывающие привыкание. — Потому что теперь это только для тебя. Чонин тяжело выдохнул и потянулся, чтобы прикоснуться к мягкой и тёплой коже. Ощущение его жара было таким же притягательным, как и всегда, и младший был счастлив только от того, что ему позволили окунуться в эту сторону Хёнджина. Руки Чонина скользнули вверх к шее, нежно поглаживая её. Он притянул парня к себе и быстро сомкнул их губы в жарком и беспорядочном поцелуе. Почувствовав лёгкое головокружение, он позволил Хёнджину взять контроль над поцелуем. Ощущение того, как старший движется навстречу его губам, было таким знакомым, пальцы его ног поджались в носках, а руки нашли путь к волосам Хёнджина, потянув за них, как он всегда это делал. Чонин извивался под парнем, не зная, как справиться с переполняющей его похотью, от которой он цепенел. Хёнджин остановился, тяжело дыша и просто прильнув губами к губам младшего, наслаждаясь их близостью. Приподнявшись, он нежно погладил парня по щеке, и его взгляд снова прожёг Чонина насквозь. — Прекрасен, — вздохнул старший с самой душераздирающей улыбкой. Если бы от этого поцелуя у Чонина не вышибло весь воздух из лёгких, то это бы сделал взгляда Хёнджина. Никто и никогда не смотрел на него с такой нежностью, с такой любовью и теплотой, что он не знал, что с собой делать. К счастью, его мысли не долго оставались в этом русле — Хёнджин слегка отстранился и поднял глаза на распятие над ними. — Моя религия не требует постоянных походов в церковь, — сказал Хёнджин, снова наклоняясь к парню, и его губы оказались прямо над губами Чонина. Младший смотрел на него снизу вверх, зарывшись руками в светлые локоны парня и тяжело дыша. — Я покажу ему, как я поклоняюсь, — добавил он и опустился ниже, с силой соединив их губы. Чонин почувствовал, как всё его тело ожило. Он приоткрыл рот, позволяя Хёнджину углубить поцелуй и поглотить его. По венам пробежал огонь, и он застонал, хватаясь за талию парня в отчаянной попытке найти хоть что-то, что могло бы его удержать. Они соединялись друг с другом, как два кусочка пазла, их потёртые грани прилегали так привычно, что это казалось нереальным из-за того, как недолго они были вместе. Но Чонину было всё равно. Его не волновало, что сердце переполнялось, когда он был рядом с Хёнджином, что он любил его так сильно, что это испугало бы многих. Чонин боялся почти всю свою жизнь, но настало время наконец-то жить. — Пиздец какой красивый, — пробормотал Хёнджин, отстраняясь от Чонина и скрепляя свои слова россыпью мелких поцелуев по всему его лицу. — Мой великолепный парень, — нахваливал он, прекрасно понимая, каким образом действуют его слова. У обоих перехватило дыхание, но Чонину было всё равно. Ему не нужен был воздух, когда Хёнджин был так близко. Он снова притянул Джина к себе, их губы почти болезненно столкнулись. Чонин не спеша начал исследовать тело над ним. Его руки блуждали везде, куда только могли дотянуться, ощущение мягкой кожи блондина толкало на грех и зависимость. Руки Хёнджина обжигали словно огонь. Играя с подолом футболки Чонина, пальцы дразняще двигались всё выше и выше, ничего не делая. Это сводило младшего с ума. Он хотел большего. Ему было необходимо больше, необходимо чувствовать Хёнджина ближе, чем когда-либо. — Хён, — прохрипел он, когда парень оторвался от его губ и начал покрывать поцелуями шею Чонина, с каждым прикосновением только разжигая огонь желания и вырывая из него непристойные звуки. Он знал, что Хёнджин чувствует то же, когда тот продолжал сильнее прижиматься к нему. — Ещё, — прошептал Чонин, когда парень прикусил мочку его уха, а дыхание защекотало кожу. — Можно я сниму с тебя футболку? — спросил Хёнджин, потянув за мягкую ткань, скрывающую парня от его глаз. — Я хочу видеть тебя, — добавил он, переместив свой вес и откинувшись назад, задевая напряжённое желание Чонина и вызывая ещё один хриплый стон. Хёнджин тяжело опустился на бедра младшего и прижал его к кровати, надавливая ещё сильнее и заставляя того шипеть от разрастающейся потребности. Глаза Джина потемнели, когда он уставился на своего парня. — Да, — тяжело вздохнул Чонин, неловко приподнимаясь, чтобы Хёнджин мог стянуть с него футболку. Невозможно было сдержать румянец, окрасивший его щёки, шею и грудь в розовый цвет, когда старший уставился на него. Чонин так разволновался, что чуть не запутался в ткани, и Хёнджину пришлось вытаскивать его. Чонин глубоко вздохнул, осознавая, насколько они близки, только тогда, когда Хёнджин бросил футболку на пол, а руки снова легли на плечи младшего и кончики пальцев с любопытством прошлись по его ключицам. Чонин не мог отвести взгляд. Старший был так красив, разве мог он сравниться с ним? Он знал, что у парня были и другие партнёры, и некоторые из них наверняка не менее красивы, чем сам Хёнджин. Чонин знал, что и сам внешне не так уж плох. Он тренировался с Чанбином раз в неделю, был сильным и имел приличную мускулатуру, но ничего интересного в нём не было. Ни татуировок, ни пирсинга — ничего. Его тело было нетронутым холстом, простым и скучным. — Великолепен, — вздохнул Хёнджин вразрез с мыслями парня. Его рука опустилась вниз, и Чонин вздохнул, когда та скользнула по его груди. — Блять, ты выглядишь потрясающе, — произнёс парень, нежно прикасаясь к своему возлюбленному, словно тот был хрупким фарфором. Чонин наблюдал, как пальцы скользят по его животу, задерживаясь на секунду, а затем снова поднимаются вверх, рисуя невидимые линии на обнажённой коже. — Посмотри на меня, — произнёс Хёнджин твёрдым, но добрым голосом, и младший, словно заворожённый, поднял голову, вглядываясь в его лицо. Он был прекрасен. Чонин чувствовал себя как заезженная пластинка, но Хёнджин действительно был самым красивым из всех, кого он когда-либо видел. Он встретился взглядом со змеёй и сглотнул, глядя в её черные глаза. — Прикоснись ко мне. Чонин поднял руку, нерешительно провел пальцами по линии татуировки, наконец ощутив лепестки цветов. Змея по-прежнему скалила зубы, но чем больше парень смотрел на неё, тем менее злобной она казалась. Парень полностью накрыл татуировку рукой и почувствовал, как под его ладонью гулко бьётся сердце Хёнджина. — Я сделал её, когда поступил в колледж в прошлом году. Потратил все деньги, которые подарила тётя на День рождения, и изрядную часть своих сбережений, — пояснил Хёнджин, затаив дыхание, когда Чонин лёгким движением спустился по линиям ключиц ниже. — Я сам нарисовал, — добавил он с шипением, когда младший провёл ногтями по его груди. — Это великолепно, — сказал Чонин, приподнимаясь, и поцеловал змею, вызвав у своего возлюбленного хриплый стон. — Я никогда не видел ничего подобного, — пробормотал он в перерывах между поцелуями, глубоко дыша, когда лёгкие наполнились ароматом Хёнджина. Он чувствовал себя почти пьяным. — Если хочешь, я нарисую для тебя эскиз, — сказал Джин, и его голос сорвался, когда Чонин провёл языком по соску, пробуя кожу на вкус. — Блять, Инни, — вздохнул Хёнджин, прижимаясь к нему, и оба застонали, когда нижние части тел соприкоснулись. — М-м, пожалуй, для этого ещё слишком рано, — сказал Чонин, голос его дрожал, но он не смог удержаться от того, чтобы не потянуться и не схватить своего парня, снова прижимая их друг к другу. — Но позже… обязательно, — пообещал он, крепко прикусив его шею. — Инни, — выдохнул Хёнджин, его голова откинулась назад. Он застонал, сильнее надавливая и заставляя Чонина задыхаться. Руки обвились вокруг младшего, сокращая то мизерное расстояние между ними. — Когда-нибудь я действительно буду поклоняться тебе, как ты того заслуживаешь... А пока, — с коварной улыбкой сказал он, наклоняясь, чтобы оставить засос на ключице парня. Чонин обессилено откинулся назад, прижавшись головой к подушке, и позволил своему возлюбленному отметить его. Даже если бы он мог остановить Хёнджина, у него не было никого желания это делать. Сердце и душа уже принадлежали старшему, и Чонин не видел смысла не отдавать и своё тело. — Хён, — прохрипел младший, запустив руки в волосы своего парня, когда тот прижался ещё ближе, распаляя ситуацию до почти невыносимого уровня. Пряди, словно шёлк, скользили между пальцами, мягкие, но крепкие, они охотно подчинялись, и он слегка потянул за них. Хёнджин застонал, зубы мягко впились в кожу Чонина, выбив из него стон удовольствия. — Пожалуйста, — с шипением добавил парень, прижимаясь в поисках облегчения. Хёнджин задрожал в его руках, а ногти впились в рёбра Чонина. — Можно… Можно к тебе прикоснуться? — одна из рук парня скользнула вниз, задевая резинку спортивных штанов Чонина, не оставляя сомнений в том, чего он хочет. Младший нахмурился, задумавшись на мгновение, но в конце концов кивнул. — Хорошо, — с улыбкой ответил Хёнджин. Блондин облизнул губы, и его глаза потемнели. Чонин напряжённо следили за его языком, предвкушение ползло по коже. Рука Хёнджина мягко скользнула под резинку штанов и дальше вниз, обхватив член парня ладонью и осторожно поглаживая по всей длине с отработанной лёгкостью. Чонин прерывисто вздохнул, запустил пальцы в волосы старшего, притянул его ближе и уткнул лицом в изгиб своей шеи. Хёнджин с усмешкой прижался к горлу парня, покусывая мягкую кожу, и выбил из него стоны, когда крепче сжал свою ладонь. Чонин подался навстречу прикосновениям, оттолкнувшись от подушки, уложенной под спиной. Ему хотелось, чтобы Хёнджин двигался быстрее, подводя его ближе к краю. — Мы можем попробовать, — сказал Джин, внезапно отстраняясь, и младший заскулил от потери столь необходимого тепла. Хёнджин снова встал на колени, расположившись прямо над своим парнем. Чонин посмотрел вниз, его внимание привлёк маленький камешек в пупке. Младший потянулся вперёд и провёл языком по натянутой коже живота Хёнджина, поймав им маленькую серебряную штангу. — Блять, Инни, — прошипел Хёнджин, его мышцы задрожали. — Мне очень нравится твой пирсинг, — ответил Чонин, снова облизывая живот парня. Протяжный стон над ним наполнил его уверенностью. — Я понял, — задыхаясь, сказал Хёнджин, отстраняясь от младшего, чтобы нежно поцеловать его. — Хоть я и хочу, но пока не буду тебя трахать, — соблазнительно произнёс Джин, отстраняясь от Чонина и глядя на него такими тёмными глазами, что младший терял всякий рассудок. — Но хочу попробовать на вкус. Чонин желал прикоснуться к каждой частичке старшего, хотел, чтобы его губы путешествовали по его телу, мечтал оставлять следы преданности на его коже, отмечать и заявлять на него права, до конца забрать себе. Жаждал поцеловать маленькую родинку под глазом, осыпать засосами его ключицы и шею, ласкать мягкость его талии и по достоинству оценить человека, которому был так глубоко предан. Он хотел сделать всё это, вот только… — Я понятия не имею, что делать, — признался Чонин, немного смущаясь, руки судорожно сползли на талию Хёнджина, понимая, что ни с кем в мире он не сможет быть так откровенен. Младший ничего не знал об интимной близости, возможно, его максимумом было пережить случайно встретившуюся сцену секса без цензуры в каком-нибудь романе. Никогда в жизни он не думал, что окажется в таком положении: Хёнджин над ним, смотрит на него, как на добычу, в комнате густо витает похоть. — Я знаю, — с мягкой улыбкой заверил Хёнджин, поглаживая большим пальцем щеку Чонина, глаза его были светлыми и ласковыми. — И мы разберёмся во всём этом вместе. Твоя неопытность меня не пугает, как и мой опыт не должен заставлять тебя стыдиться. Мы вместе. Позволь мне поклоняться и заботиться о тебе, как я и обещал. Всё, что от тебя требуется, — это откинуться на подушки и позволить мне делать всю работу, — сказал он, проведя рукой по волосам своего парня. — Это как-то нечестно, — слабо возразил Чонин, не обращая внимания на дрожь предвкушения, пробежавшую по спине. Ему хотелось снова почувствовать Хёнджина рядом с собой, но у старшего, очевидно, были другие планы. — Поверь мне, — заверил Хёнджин, отстраняясь, и медленно стянул с себя штаны и нижнее бельё, обнажая бёдра. — Я так давно хотел это сделать. Мне не трудно, — добавил он, слезая с Чонина, и полностью снял одежду, оголяясь перед своим возлюбленным. Чонин мог только смотреть. Это был не первый раз, когда он видел кого-то голым, но Хёнджин — совсем другое дело. Чонин почувствовал, что краснеет, кровь прилила к телу, быстро и радостно. Он снова задрожал, чувствуя, как нарастает желание, ещё сильнее натягивая спортивные штаны в районе паха при виде обнаженного Хёнджина. Он с удивлением обнаружил, что не так уж и стесняется, как следовало бы, разглядывая обнажённое тело перед собой: его глаза метались по мощным рукам, худому животу, великолепным бёдрам, поясу Аполлона… "Ну, что ж, даже это было красивым" — подумал Чонин, застенчиво задерживая взгляд на бедрах Хёнджина. Парень вдруг почувствовал себя робким и уязвимым. Всё-таки это был Хёнджин, и он знал. Он знал, что Чонин — девственник, что его не целовал никто, кроме самого Хёнджина, и что у младшего нет никакого опыта. Парень никогда не осудил бы его, и Чонин понимал это, потому что иначе старший уже бросил бы его в тот момент, когда Чонин неумело начал экспериментировать, пока они целовались, а зубы и язык работали неловко и неопытно. Хёнджин всегда принимал Чонина целиком и полностью… И всё же чем больше он смотрел на своего парня, тем больше закрадывалось сомнений, потому что весь он был до боли прекрасен. — Можно я сниму твои? — спросил Хёнджин, усаживаясь рядом с младшим и осторожно оттягивая резинку его штанов. Всё вдруг показалось слишком реальным. Да, Хёнджин только что держал его член своими пальцами, проводя вверх-вниз по всей длине, но почему-то сама мысль о том, чтобы обнажиться, заставляла Чонина чувствовать себя незащищённым и пристыженным. Он был ничтожен по сравнению с Хёнджином, да и вообще кем-либо, с кем тот имел близость раньше. Чонин не знал, откуда взялась эта неуверенность, но хотел бы, чтобы она никогда больше не появлялась. — У меня нет татуировок, — неожиданно сказал Чонин, заставив Хёнджина посмотреть на него немного странно. — И пирсинг не припрятан… Я не похож на тех, с кем ты был раньше. Во мне нет ничего особенного, — он закусил губу и тут же пожалел о своих словах. Почему он так себя вёл? Почему он заговорил о своей неуверенности, когда перед ним был Хёнджин, совершенно голый и такой, о котором Чонин мог только мечтать? — Я ничего не знаю. Чонин ожидал, что старший посмеётся над ним или, может быть, даже наденет штаны, но вместо этого он притянул его ближе и поцеловал в висок. — И слава Богу, что это так, — ответил Хёнджин, тёплой рукой приподнимая Чонина за подбородок и заставляя смотреть в глаза. — Потому что ты — мой Инни. И я не хочу никого другого. Кто бы ни был со мной раньше, это уже не важно. С ними ничего не вышло. А ты совершенен таким, какой есть, лучше, чем кто-либо другой. Ты можешь сделать татуировку или пирсинг, если хочешь. Мне всё равно, потому что, в конце концов, единственное, что мне важно, — это ты сам. Только ты. Мой Чонин. Моя любовь. Остальное — просто бонус, — добавил он с улыбкой, мягко отталкивая младшего назад, чтобы тот с тихим вздохом приземлился на подушки. — Мне важно, что сейчас ты здесь, со мной и ни с кем другим, — сказал старший, пробираясь пальцами под нижнее бельё парня. Кожу жгло от его прикосновений. Хёнджин посмотрел на Чонина, ожидая разрешения продолжить. Младший кивнул, кусая губы и пожирая взглядом своего возлюбленного. — Я мечтал об этом несколько месяцев, — с голодным блеском в глазах произнёс блондин, когда Чонин приподнял бёдра, позволяя одним движением стянуть с себя одежду, оставаясь абсолютно обнажённым на кровати. — Блять, — выдохнул Хёнджин, глядя на член Чонина, который наконец-то освободился от стеснения штанов. Он облизал губы и приподнял бровь, смотря на младшего. — Поверь мне, любимый, в этом… — он бросил штаны на пол, а свободной рукой потянулся, чтобы нежно коснуться Чонина, — нет ничего плохого, — добавил он, обхватив член изящной рукой и проведя большим пальцем по мокрой головке. Хёнджин двигался точно, без колебаний, с голодом глядя на Чонина. Там, где раньше была слабая нерешительность, теперь осталась только твёрдая решимость. Он опустил руку вниз, медленно и плотно, а затем снова потянул вверх, вырвав у парня глубокий стон. Чонин выгнул спину, вжимаясь в подушки и широко раскрытыми глазами глядя на распятие, а его дыхание застряло в горле. Теперь, когда он мог наблюдать за тем, как рука Хёнджина двигается вверх-вниз, извлекая из него приятные звуки, это были совсем другие ощущения. — Ты когда-нибудь прикасался к себе вот так? — невинно спросил Хёнджин, опускаясь на колени перед Чонином и нежно проводя рукой по его члену, что вызвало у парня ещё один задыхающийся стон. Он остановился, просто крепко сжав у основания, нежно надавливая и заставляя младшего извиваться от желания. Руки Инни зарылись в одеяло, держась за рассудок смертельной хваткой. — Да, — задыхаясь, признался Чонин, глядя вниз. Вид обнажённого Хёнджина, сидящего в его постели и небрежно держащего его член, был греховен в самом лучшем смысле. Он чувствовал, как голова идёт кругом от вожделения, и всё, что осознавал — это потребность, чтобы Хёнджин был ближе. — Хм-м-м, — протянул старший, подняв голову и встретившись взглядом с Чонином. — Ты когда-нибудь думал обо мне, когда делал это? — спросил он, ещё одним движением руки вверх почти отправив своего парня на небеса. — Да, — со стоном признался Чонин, потому что врать было бессмысленно. Конечно, он думал. Не то чтобы он делал это часто, поскольку это было грехом, но иногда его желание становилось слишком сильным, и только воображение и руки могли довести его до конца. Но это всё равно было грешно. А после того, как ему сообщили о «кончине» Хёнджина, Инни несколько лет не прикасался к себе, предоставив времени и холодной воде устранять все неудобства. Лишь в последнее время он начал вновь, робко и нерешительно, а призрачные прикосновения Хёнджина и отзвуки его стонов подпитывали ночные фантазии Чонина. — А ты когда-нибудь думал о ком-нибудь другом? — неожиданно спросил Хёнджин, слегка сузив глаза и глядя на младшего. Его рука двигалась всё так же безумно медленно, и он полностью осознавал, что делает, дразня Чонина таким образом. — Или я единственный, о ком ты мечтаешь? — спросил старший, наклоняясь ближе и слегка облизывая кончик члена Чонина. — Только ты, — простонал младший, когда Хёнджин впился зубами в его внутреннюю поверхность бедра. Ноги Чонина непроизвольно задрожали вокруг парня, и блондин крепко сжал его бедро, удерживая неподвижно. — Только я? — спросил Хёнджин, отстраняясь и несомненно оставляя темный засос, который Чонин обнаружит позже. — Ты думаешь только обо мне? — парень с трудом скрывал самодовольство. — Только о тебе, — согласился Чонин, снова с обожанием проводя рукой по волосам своего возлюбленного. — Всегда ты, — добавил со вздохом, чувствуя, как его охватывает дрожь от приятного чувства собственничества его парня. Для Чонина всегда существовал только Хёнджин, как бы он ни пытался убедить себя в обратном. — Сексуально, — с наглой улыбкой сказал Хёнджин. — Потом ты должен будешь сказать мне, лучше ли я, чем ты себе представлял, — он наклонился, облизывая член младшего по всей длине. Чонин ахнул и едва успел собраться с мыслями, как горячий рот Хёнджина заглотил его, вбирая всё глубже. — Х-хён, — вскрикнул Чонин, зарывшись рукой в волосы парня и крепко сжав их. Хёнджин застонал, когда младший потянул его за волосы, и вибрация передалась Чонину, который громко застонал, свободной рукой сжимая простыни с такой силой, что костяшки пальцев побелели. — Блять, — он не смог сдержать вырвавшихся из него непристойных слов, когда Хёнджин прошёлся языком по его члену и прижал головку к нёбу. — М-м-м, — протянул старший, заставив Чонина увидеть звёзды, после чего отстранился от младшего с непристойным звуком. — Тебе нравится? — спросил он. Чонин сузил глаза. Ему захотелось задушить своего парня, но мозг был слишком затуманен, чтобы сделать хоть что-нибудь, кроме как крепко сжать локоны Хёнджина. — Мне нравится, когда ты дергаешь меня за волосы, — сказал блондин, и его глаза ещё больше потемнели, когда он уставился на младшего. — Продолжишь в том же духе — и я не знаю, насколько хорошо смогу себя вести. Дальше будет интереснее, — улыбнулся он, греховно обхватывая губами Чонина и медленно опускаясь вниз, извлекая из него всевозможные звуки. Чонин закрыл глаза, тяжело выдохнув, и желание с новой силой начало разливаться по его телу, сжимая низ живота. Он прикусил губу, стараясь не кончить. — Смотри на меня, — приказал Хёнджин, ненадолго отстраняясь. Глаза Чонина распахнулись, встретившись с тёмными глазами возлюбленного. — Ты должен смотреть на меня и только на меня, — сказал он, упираясь нижней губой в кончик члена. Горячий воздух обдувал его, когда Хёнджин говорил, заставляя Чонина дрожать. — Обещаю, — заверил Чонин дрожащим голосом, проводя большим пальцем по скуле Хёнджина. Он выглядел развратно. Губы влажные, красные и припухшие, глаза слегка слезятся от того, как глубоко он заглатывал член. Младший запечатлел в памяти этот образ: то, как светлые волосы падали на глаза парня, то, как он смотрел на Чонина, словно тот был самым дорогим существом на свете. — Хороший мальчик, — похвала заставила Чонина застонать от удовольствия. Старший улыбнулся, не сводя глаз с парня, и снова взял его член в рот, не прерывая зрительного контакта. Младший мог только смотреть на это в слепом вожделении, пока Хёнджин продолжал заглатывать его, погружаясь всё глубже и глубже, пока член не упёрся в заднюю стенку его горла. Чонин застонал, когда все нервные окончания в его теле ожили. — Блять, — прошептал он, следя глазами за тем, как Хёнджин снова двигается вверх и вниз. Всё, что он мог делать — это наблюдать за тем, как его парень продолжает отсасывать ему. Маленькие довольные хмыканья и вздохи вырывались из уст Хёнджина, когда он продолжал скользить губами по члену. Его язык должен был занять отдельное место среди земных соблазнов. То, как он скользил по Чонину, играл с ним, прижимался к самым крошечным и приятным точкам, сводило с ума. Младший даже не подозревал, что может испытывать подобное, что от одного прикосновения можно получить столько удовольствия. Он застонал, запустив руку в волосы Хёнджина, и, потеряв контроль над своим телом, мягко толкнулся навстречу влажному рту. Парень только застонал, прижимая Чонина к себе рукой, а ногти впились в его бедра, оставляя глубокие полумесяцы. — Блять, — простонал Чонин, с трудом удерживая глаза открытыми, и уставился на своего парня. — Хёни, — задыхаясь, прошептал он, и это имя сорвалось с его губ как молитва. — Пожалуйста. Чонин понимал, что не сможет долго продержаться из-за того, как ощущались губы Хёнджина на нём, из-за того, как свободная рука парня нежно ласкала бедро младшего, аккуратно поглаживая болезненные отметины, оставленные его ногтями. Напряжение в нижней части живота усилилось, и Чонин почувствовал себя струной, которая, натягиваясь и натягиваясь, была в нескольких секундах от того, чтобы треснуть и порваться. — Хён, чёрт, — зашипел он, глаза заслезились от нахлынувших ощущений. — Я… я сейчас… — стонал он, безрезультатно дёргая Хёнджина за волосы. Его возлюбленный не поддался и просто продолжил доводить дело до конца, глубоко заглатывая член Чонина, и тот снова уперся в заднюю стенку горла. Прерывисто всхлипнув, Чонин кончил, изливаясь на язык Хёнджина, чем вызвал довольный стон у старшего. Чонин развалился на части и, едва моргая, смотрел на парня, который проглотил его сперму, не отводя глаз и позволяя младшему пережить ошеломляющее удовольствие. Когда Хёнджин, тяжело дыша, отстранился, его глаза были влажными, а уголок губ окрасился белым. Его язык слизнул маленькое пятнышко, заставив Чонина вздрогнуть. Блондин откинулся назад, любуясь своей работой и тем, что он сделал с парнем, а затем придвинулся ближе. — Блять, это было так сексуально, — пробормотал он, схватив Чонина за подбородок и приподняв его голову, чтобы впиться в его губы обжигающе горячим поцелуем. Младший чувствовал свой вкус на языке парня, но ему было всё равно, и он позволил Хёнджину углубить поцелуй и снова устроиться у него на коленях. Конечности младшего были тяжёлыми и насытившимися, он просто хотел прижаться к своему парню, а руки уже нашли своё место на его талии. Однако то, как член Хёнджина упирался в него, постоянно напоминало ему о том, что только он один достиг финала… И это было несправедливо. — Джинни, — прошептал Чонин, отстраняясь от поцелуя, нерешительно протянул руку вниз и нежно обхватил член старшего рукой, вызвав тихий вздох своего возлюбленного. Тот был горячим и тяжёлым, а кожа — такой мягкой. — Я не знаю как, — признался он, неуклюже двигая кулаком вверх-вниз из-за своей неопытности. — Я покажу тебе, — тихо произнёс Хёнджин, обхватывая пальцы Чонина и помогая ему. Несколькими лёгкими движениями он отрегулировал хватку младшего, сделав её менее неловкой, а затем обхватил запястье парня, меняя давление. — Так хорошо, — задыхаясь, сказал Хёнджин. Он навис над младшим, опираясь одной рукой о стену и прижавшись лбом к его лбу. Чонин сосредоточил взгляд на руке, двигающейся вверх-вниз, предэякулят облегчал скольжение. — Ты выглядел потрясающе, — произнёс блондин, когда их руки были заняты его членом. — Не могу дождаться, чтобы повторить это, — добавил он, глядя в самую душу. — Хён, — ответил Чонин. Его конечности словно налились свинцом, когда он посмотрел на своего парня. — В следующий раз я тоже хочу это сделать, — прошептал он, прикусив губу и проводя большим пальцем по головке — движение, которое подглядел у Хёнджина ранее. — Блять, — вздохнул старший, и мышцы его живота задрожали, когда он ускорил движение своей и Чонина рук. — Мне бы этого очень хотелось, — с улыбкой сказал он, наклоняясь и захватывая губы младшего в неистовом поцелуе. Чонин углубил поцелуй и свободной рукой провёл по животу Хёнджина, слегка потянув за пирсинг, а затем, поднявшись вверх, впился в кожу ногтями, выбивая стон из своего парня, и тот кончил длинными полосами на живот Чонина. — Блять, Инни, — простонал Хёнджин и, тяжело дыша, повалился на бок, обхватив младшего руками. — Чёрт, это было слишком хорошо, чтобы быть только работой руками, — простонал он, лениво моргая и глядя на Чонина как на одно из чудес света. — У меня действительно прекрасные руки, — поддразнил Чонин, переводя взгляд на белые полосы на животе и с любопытством собирая их на палец. — Ты устроил такой беспорядок, — с улыбкой добавил он, засовывая палец в рот и пробуя Хёнджина на вкус. Хёнджин рядом с ним подавился собственным вздохом, чем привлёк внимание Чонина, который все ещё держал палец во рту. — М-м? — промычал Чонин, дочиста облизывая палец. — Ты только что… — Хёнджин жестом указал на непотребство на животе, в котором был повинен, а затем на влажный палец Чонина. — Ага, — сказал Чонин, но тут его щёки внезапно покраснели, а глаза расширились. — Нельзя? Я не знал... — Нет-нет, ты можешь. Ты можешь это делать, да, — Хёнджин спотыкался на словах, его глаза всё ещё были прикованы к губам Чонина. — Это точно разрешено, чёрт, — простонал он, на секунду закрыв глаза, прежде чем снова посмотреть на Чонина. — Тебе нравится? — спросил он, поглаживая обнаженное бедро младшего. — Странный вкус, но, думаю, приятный, — смущённо ответил Чонин, его щеки разгорелись сильнее. — Спасибо. Мне действительно понравилось делать это… вместе. Мне очень понравилось… Если хочешь, можем как-нибудь повторить, — неловко добавил он, продолжая заливаться румянцем. Хёнджин буквально только что держал его член у себя во рту, а Чонин снова краснел как идиот. К счастью, старший, похоже, наслаждался этим зрелищем, судя по тому, с каким обожанием смотрел на него. — С удовольствием, — усмехнулся Хёнджин, сделав глубокий вдох, прежде чем снова посмотреть на Чонина. — И не волнуйся. Мы будем делать это снова, и снова, и снова, — добавил он, подчеркивая каждое «снова» поцелуем в плечо парня. Младший не смог сдержать смех, его тело стало расслабленными и податливыми. Он захихикал под пристальным взглядом Хёнджина. — Позволь мне это исправить, — сказал парень, поцеловав Чонина в грудь. Вздохнув, он поднялся и взял с пола футболку младшего. Быстро вытерев с него следы своего наслаждения, бросил её обратно. — Вот так. Теперь ты чист. Иди сюда, — усмехнулся он, наклоняясь, чтобы поймать губы своего парня в очередном поцелуе. — Скоро, — пообещал Чонин, отстранившись и вглядываясь в глаза старшего. — Скоро нам нужно сделать это снова. — Хёнджин был так прекрасен, когда кончил, так открыт и свободен, когда смотрел на Чонина. Это вызывало привыкание. Даже сейчас, совершенно не стесняясь своей наготы, он был великолепен, и младший не мог насытиться. Если бы Инни не был таким вымотанным и уставшим, то снова набросился бы на парня. Он протянул руку, переплетая их пальцы, и притянул Хёнджина ближе. — Конечно, — пообещал в ответ старший, ложась рядом и оплетая своего возлюбленного, как прочный сорняк. — Надеюсь, ему понравилось шоу, — добавил он, поднимая глаза. Чонин проследил за его взглядом и не смог сдержать смешок, когда увидел, что Иисус смотрит на них сверху вниз. — Ну, это последний раз, — пробормотал Чонин, с нежностью покачав головой, и перекатился в объятия Хёнджина, полностью расслабившись. — Я только для твоих глаз, — со вздохом сказал он, целуя плечо парня, и позволил звукам их совместного дыхания заполнить комнату. Чонину хотелось просто обниматься, ощущать всё это тепло своей кожей и наслаждаться их близостью. Чтобы пальцы изучали всего своего возлюбленного, чтобы тело Хёнджина стало таким же привычным, как и его собственное. Это произойдёт не сегодня, но у них есть время. Всё время в мире. — Оставайся на ночь, — сказал Чонин, прижимаясь ближе к Хёнджину и поглаживая его мягкую кожу. — Я не хочу, чтобы ты уходил, — прошептал он, и в груди разлилось тёплое, почти невыносимое чувство. Младший уставился на парня, кусая губы, чтобы сдержать слова, рвущиеся наружу. — Я тоже не хочу, — сказал Хёнджин, глядя на Чонина таким же взглядом, полным слов, которые были слишком уязвимыми, чтобы их произносить. — Никогда не хочу уходить, — добавил он, лаская лицо Чонина с такой нежностью, что у того защемило сердце. Когда-нибудь Чонин скажет ему об этом. Когда-нибудь обличит свои чувства к Хёнджину в слова.oOo
Господь…
Если это грех, то нам действительно есть о чём поговорить.