семь дней в неделю

Нил, конечно, понимал, что школа без проблем — это не школа, но что проблемы будут такого рода он явно не ожидал. Он сбился со счета после ста — ста мальчиков, которые спросили у него, как так вышло, что Эндрю является его братом, а Аарон — буквально мальчик, выглядящий точь-в-точь как Эндрю — является братом Ники, но к Нилу вообще никакого отношения не имеет, как и Нил к нему или Ники. Больше всего Джостена раздражало то, что с этими вопросами шли именно к нему: Ники десять лет, поэтому он учится в другом корпусе, так что, первогодки его могут встретить лишь в общежитии, и, конечно же, никто из них не решится подойти к старшекласснику, о том, чтобы подойти к Эндрю или Аарону — и речи не шло. Нил не понимал и этого, близнецы не вели себя враждебно по отношению к другим, но за два месяца обучения сложилась следующая тенденция — в школе Эндрю проводит свое время с Нилом или Аароном, пытаясь наладить отношения с родным братом. Другие ему интересны не были и он этого не скрывал. Старшему Миньярду были интересны другие дети, но его зачастую путали с братом, поэтому успехов в дружбе он также не достиг, на что и решил пожаловаться, когда они с Нилом пришли вечером в комнату к Ники и Эндрю. — Они думают, что я их сожру или что? — негодует мальчик. — Аарон, приют для детей, это как тюрьма для взрослых, они думают, что ребенок из приюта — преступник, который натворил что-то плохое и за это его сдали родители, — объясняет Ники. — Но я-то тут причем! В приюте был Эндрю! И вообще откуда они это узнали? — Как ты еще объяснишь, что близнецы воспитываются в разных семьях, ни одна из которых не носит фамилию, которую носят эти самые близнецы? — интересуется Эндрю. Это имеет смысл. — Хочешь сказать, если бы я был Хэммиком, то все было бы проще? — пытается понять Аарон. — Не знаю, — признается Эндрю. — Если тебе неприятно, то можешь просто говорить всем, что ты не был в приюте. — Если тебе станет легче от этого, — встревает Нил, — некоторые думают, что меня тоже усыновили. — Тебя-то почему? — не понимает Ники. — У меня фамилия Веснински, как у папы, но у мамы — Хэтфорд, — поясняет Нил. — Боже! — восклицает Аарон. — Эти дети как будто совсем отбитые! Никогда не видели пару с разными фамилиями или что? — бурчит он. — Тебе не хватает друзей? — как бы невзначай интересуется Эндрю у Аарона. — У меня только вы трое, а вы, в первую очередь, члены семьи, это стремно! Нил удивленно приподнимает бровь. — Нил, ты брат моего брата, а значит и мой брат, — серьезно заявляет Аарон. Когда Эндрю впервые услышал, что Аарон называет Натаниэля «Нилом», он нахмурился. Чуть позже, когда Нил и младший (да, все действительно стали считать Эндрю младшим только из-за того, что Аарон успел раньше занять место старшего) Миньярд остались наедине, первый объяснил, почему решил доверить их секрет Аарону. — Ты помнишь зачем мы придумали Нила? — спросил тогда Нил. — Чтобы я смог довериться кому-то «своему», — тут же ответил Эндрю. — Да, Нил — твой самый близкий человек, но Аарон — твой родной человек, понимаешь? — Эндрю отрицательно помотал головой. — Он…я…я не говорю, что из-за того, что вы братья, вы обязаны быть близки, но вы можете попробовать, да? — неуверенно спросил Нил, а затем вздохнул. — Я хочу быть самым-самым для тебя, Дрю, но я не хочу быть единственным. Во время того разговора появилось не только новое прозвище для Эндрю, но и надежда на то, что его настоящая семья будет включать в себя и частичку кровной. Нил не был уверен, что Миньярд тогда понял мотив его поступка, но на следующий день Ники так же назвал его «Нилом», что означало — Эндрю тоже сделал один шаг на пути к доверию. Из воспоминаний Эндрю вырывает звонкий смех Нила: — Если я твой брат, то я и брат Ники, что уже перебор, мы не можем быть братьями вчетвером! — хихикает Нил. — Почему? Единственная проблема, которая может у нас возникнуть, Ники влюбится в тебя и тогда это будет иньест, — с умным видом выдает Аарон. — Инцест, — поправляет его Ники. — Будь здоров! Ты что, заболел? — Инцест, а не «иньест». — А, ну вот он! — Почему именно Ники должен влюбиться в Нила? — между делом интересуется Эндрю. — А кто еще, я точно не влюблюсь в мальчика, тем более в Нила, — уверенно заявляет Аарон. — Почему ты не учитываешь меня? — хмурится младший Миньярд. Нил чувствует, как его щеки начинает покалывать от подступающего румянца. Ники, заметивший это, понимающе улыбается. — Ты совсем больной? — пищит Аарон. — Влюбиться в своего близнеца…это уже даже не иньест, это просто пиз… Закончить ему не дает Ники, ладонью закрывший Аарону рот: — Инцест, и-н-ц-е-с-т, запомни уже и фу! — он одергивает руку, тут же вытирая слюни, которые остались после того, как Аарон лизнул его ладонь. — Ты единственный здесь больной! — старший слегка пихает его в плечо, на что Миньярд только смеется. — И Эндрю имел в виду другое. Аарон недоуменно переводит взгляд на близнеца: — Что ты имел в виду? — Почему ты не учитываешь, что я могу влюбиться в Нила? — Ты вообще не о том думаешь, — делает вывод Аарон. — Нил — наш брат, но если кто-то влюбится в него, это не будет иньестом, все довольны? — Инцестом, — устало повторяет Ники, понимая, что это слово никогда не дастся его двоюродному брату, даже с учетом его странной любви к нему. — Хватит умничать, — указывает мальчик. На следующий день Эндрю здоровается со всеми, когда заходит в класс, показывая, что он не настроен против одноклассников и давая возможность Аарону расширить свой круг общения. Как ни странно, но это срабатывает. К осенним каникулам старший Миньярд дружит чуть ли не с каждым мальчишкой в их параллели и с большинством одноклассников Ники. Эндрю все так же предпочитает общество братьев и Нила, особенно последнего. Дни сменяются днями, а осень — зимой. Ни у кого из мальчиков — на удивление даже у Аарона, который на первый взгляд казался самым взбалмошным — не возникает проблем с учебой. Свободное время Нил предпочитает проводить за чтением, он читает буквально везде, куда может упасть солнечный свет — в коридоре во время перемен, в комнате после уроков, в спортивном зале, пока он ждал окончания тренировок Эндрю. Говоря об этом! Младший Миньярд все же нашел себя в фехтовании, став лучшим игроком в начальной школе — честно говоря, тренер Ваймак считал, что он играет на равне с парнями из выпусных классов и порой его пугали мысли о том, как маленький мальчик научился так хорошо обращаться со столь неоднозначным инструментом. Аарон, казалось, был счастлив, просто общаясь с другими мальчиками, а Ники изо всех сил старался сделать так, чтобы время двигалось быстрее, мечтая стать взрослым и свободным. Не то чтобы сейчас кто-то посягал на его свободу, но… было сложновато быть геем (он не был уверен, что является таковым, но симпатия к девочкам все еще не была в нем замечена), при этом учась в закрытой школе для мальчиков. Хэммик боялся показаться странным, боялся стать изгоем и боялся, что другие возненавидят его так же, как сделал его собственный отец. Бедный ребенок еще не знал, что его ждет счастливое будущее, поэтому пока ему оставалось лишь мечтать о нем. Однако время и правда двигалось невероятно быстро и вот уже близилось Рождество. Мэри и Натану без проблем удалось забрать Ники и Аарона вместе со своими сыновьями к себе домой, родители Хэммика звучали слишком довольно, когда соглашались на предложения мистера Веснински, когда тот позвонил им, чтобы спросить разрешения на то, чтобы приютить мальчиков. Ники выглядел расстроенным из-за решения родителей ровно до того момента, пока не попал в чужой дом. Тогда мальчик впервые в жизни почувствовал себя на своем месте и, возможно, впервые ощутил родительскую любовь хоть и от людей, которые по сути приходились ему никем. Кажется, что в их не такой уж и маленькой компании такая вещь, как «кровное родство», не волновано никого. Они просто учились дарить любовь и заботу тому, кто, по их мнению, этого заслуживал, не задумываясь о том, связаны они кровью или нет. Аарон и Ники, конечно, и не думали называть Мэри и ее мужа — родителями, но в сердце те отзывались именно так. Странное дело выходило — все началось, как попытка спасти одного ребенка от возможной опасности, а обратилось в спасение уже четырех детей от несправедливости жизни.