Изумрудная верность

После Явления мы с Аро просидели добрых полчаса, просто переваривая произошедшее. В соборе больше не пахло ладаном. Теперь здесь отчётливо стояла вонь гари. Не тот нежный и ласковый аромат тлеющего дерева, за который любят открытые камины, а настоящая дрянь большого пожара. Мне казалось, что каждый вдох забивает мои лёгкие сухими чёрными хлопьями, так что дышать я быстро перестала. Не знаю, о чём думал Аро, а вот я пыталась разложить в голове всё осознанное и узнанное. И про Дидим, — подходит ли её имя для счастья Эмиля с именем на «Д»? — и про её съехавшую крышу, и про то, что Маркус был просто разменной монетой в чужих играх. А казался таким самостоятельным, таким сильным! Всю Вольтерру держит у себя в кулаке!.. только всегда найдётся рыба крупнее, как говорилось в одной истории, что произошла в далёкой-далёкой галактике. И для супер-Маркуса этой «рыбой» стала Дидим, выходит. Одно мне покоя не давало… ладно, не одно, причин для беспокойства было множество. Однако именно одна мысль крутилась у меня в голове снова и снова, как вещь, у которой в квартире нет полочки и которую из-за этого вечно перекладывают с места на место. Почему Аро несколько раз говорил о психической смерти? Что за намёки, да ещё и настолько жирные, что даже не особо догадливая я мимо них не могла пройти? Вопрос о Святом покровителе для сумасшедших из той же оперы: что-то во всём этом было, только я никак не могла понять, что именно. И как это связано с Дидим. Сестра Аро была… сумасшедшей? Психопаткой? Из того, что я узнала сейчас, именно этот вывод и получался. Она была психопаткой, — чисто медицинский термин! — и из-за этого не могла проявлять эмпатию. Поэтому счастье других, как говорил Аро, было для неё… м-м-м, скажем, что удобным. Практически валютой. Как он там говорил… «она поняла, что счастливые люди делают то, что ей нужно», если не дословно. И на этой почве она подружилась со второй девушкой, гетерой, которая жила изначально с Аро и Дидим в их доме. С их родителями. Гм. Домашняя проститутка, прости Господи меня за подобные мысли в намоленном месте. Или я чего-то не знаю в устройстве быта Древней Греции. Может, они гетер держали по домам как прислугу? Или обучались гетеры так. Аро повернулся ко мне и прочистил горло — кажется, ему тоже не давала покоя та метафизическая гарь, которая налеплялась на глотку и трахею при каждом вдохе. — Реставрация собора выльется в большие расходы, — сказал вампир. Я моргнула. Это что ещё за small talk? Он бы ещё сказал, что погода на улице дождливая, но ветреная, так что облака скоро прогонятся. Тьфу. — Какие были способности у твоей сестры? — У Дидим? — переспросил вампир, непонимающе поднимая брови. — Она могла делать других людей счастливыми. ЩЁЛК. Это встал пазлик у меня в голове на своё законное место. — Но она никогда не использовала эту способность кому-либо во вред, — продолжил Аро, рассматривая уложенного на пол Спасителя без креста и венца. — Только во благо… наверное, она могла бы стать Святой для католической церкви. В ней было очень много жертвенности. — …понятно. Итак, женщина на «Д» — это процентов на девяносто девять Дидим, раз уж у неё были такие способности. Слишком много оказывалось в итоге завязано на «счастье» в деле Эмиля; бедняга-Янг буквально с ума сошёл из-за того, что по его мозгам раз за разом проезжались вампирские способности. Может, не встреть он свою «госпожу на «Д», всё бы и обошлось. Жил бы себе странненький парниша из индейцев, продавал кленовый сироп, да бед не знал. Слыл бы тихим сумасшедшим… да и девок бы не убивал вместе с детьми. Однако, как говорится, история не любит сослагательного наклонения, так что имеем мы то, что имеем. Трупы бедняжек в лесу, кленовые листья, краснота которых медленно затиралась у меня из памяти, а ещё непонятные обряды. И Лоран. Нельзя забывать о Лоране. Потому что именно Лоран был путеводной нитью к моей цели — к магу, который может калечить души. В этот раз я не могла забить на главный квест! Если так подумать, то смерть Лорана я приравняла к смерти своей мартвячки, — которая опять лишилась имени, получается, — и сшила два этих дела белыми нитками. Немного дёрнешь — всё рассыпется без доказательств или железобетонных аргументов. Ну вот кто мне сказал, что Лорана и мертвячку убил один и тот же человек? Или один и тот же вампир? Даже не так, начать надо ещё раньше: кто мне сказал, что Лорана убил тот же человек-вампир-маг, который промывал мозги Эмилю? Ведь, насколько я помню, никаких доказательств для этого не было. Буквально никаких! Я соединила Эмиля и Лорана в одно целое просто потому, что вампир умер как раз в тот момент, когда я с Калленами разбирались с Янгом. Там ещё Билли Блэк коньки отбросил в это время — и тоже очень странно. Повесился на балке, до которой чисто физически не мог достать из-за неработающих ног. Слишком много странностей на один квадратный метр. Может, поэтому я их и соединила в одну канву? Так сказать, чтобы «нитки не торчали». Запихнула и связала одно с другим. А может и интуиция дала о себе знать. Или Покровительница на ухо нашёптывает, что это «ж-ж-ж» неспроста. Все три «ж-ж-ж» неспроста. Или даже больше, если приплюсовать к ним найденную Маленькую Аннабель с её матерью. И ту девушку, чьими глазами я смотрела во сне… От того, с какой силой я шлёпнула себя ладонью по лбу, Аро удивлённо вылупился. Я же, шипя, потирала пострадавшую голову: задумалась и не рассчитала сил, так что влепила себе настоящую затрещину. Как бы рог-шишка потом не вырос, ч-ч-чёрт. — Что за приступ самоистязания? — поинтересовался Аро, поднимаясь с лавочки и приближаясь ко мне. Вампир отбыл по ту сторону прожжённых лавок едва влияние Иштар спало. А теперь вот, приплыл обратно. И сел рядом, недовольно поморщившись при виде оплавленного дерева. Оплавленного! Не опалённого. Не знаю, что Иштар делала, однако скамейки под её прикосновениями прожигались насквозь и текли по краям, словно были сделаны из воска, а не из дерева. Вот она, сила бога! Богини. Больше феминитивов в мир, да. — В Форксе творится чёрт знает что, — вздохнула я, всё ещё потирая лоб, — магические приколы. А я тут штаны просиживаю, хотя должна быть там. Аро поджал губы. Потом коснулся кончиками пальцев своей шеи — ровно там, где недавно переливался золотом ошейник чужой магии. Сейчас же о хомуте не было и напоминания, только чистая гладкая кожа. — Ничего не бывает просто так, верно? — Звучит как попытка оправдаться, — я устало посмотрела на собеседника. — Но, возможно, в этот раз это действительно так… Он молчал где-то с минуту. Я положила локти на спинку скамьи перед собой и легла на предплечья, прикрывая глаза. Накатил резкий приступ усталости; так обычно бывало, когда с решением какой-то проблемы я попадала или в тупик, или в «тупик». То есть начинала неимоверно тупить, имея всю необходимую информацию на руках. — Я могу как-то помочь? — спросил Аро после периода тишины. — М-м-м-м… Хороший вопрос, на самом деле. Я бы сказала, что «да», если бы могла быть уверена в показаниях Аро. Однако на вампира действовала неизвестная магия, которая потенциально искажала все его показания — какое уж теперь тут доверие, правильно? Вот то-то и оно, что никакого. Поверю я Аро на слово, а потом окажется, что он мне соврал. Непреднамеренно! Просто потому, что он действительно думал, будто говорит правду! Что-то похожее было в «Эрагоне», кажется… С другой стороны, если нельзя верить словам, то нужно верить делам и вещественным доказательствам, правильно? Правильно. Так что кое-что Аро всё-таки мог для меня сделать. То есть, не «для меня». Для всеобщего блага! Осталось только бороду нацепить и купить где-нибудь очки-половинки. — Вообще-то, есть кое-что, — я села ровнее и выдохнула. — Мне нужно увидеть Дидим. — Что?.. Был бы Аро человеком — клянусь, он бы побледнел. — Моя сестра не в Вольтерре практически с момента войны с Румынским кланом, — осторожно сказал он, звуча как никогда мягко; словно змей нашёптывает свои искусительные сказки, обвившись о гранатовое дерево. Притом он не сказал, что Дидим «умерла». Он сказал, что она не появлялась здесь. Большая разница, если опираться на детали, разве не так? — Больно нужна мне личная встреча, — я покачала головой, краем глаза посматривая на медленно проявляющуюся золотую полосу на шее Аро. — Но вот узнать о Дидим побольше… Вампир поморщился и покачал головой. Полностью расцветшая полоса явно давала понять, что информации мне сегодня больше не видать. Да уж, засада… ладно, можно и по-другому. — А портреты Дидим остались? — Не… хотя, пожалуй, остались. Пара должна быть, — Аро задумчиво потёр подбородок. Вот интересно, кстати, что Аро совершенно не смущался своей обнажённости. Хорошо ещё, что на вампире хотя бы штаны остались; на поясе всё ещё висело несколько недогоревших лоскутков от почившего камзола. Да уж… Иштар, что говорится, зажгла. Вот поэтому, поэтому! Я не хотела использовать магию и призывать кого-либо. Тут любое заклинание работает совсем не так, как ты рассчитываешь; у меня было ощущение что каждый раз, используя волшебство, — даже самое маленькое! — я хожу по тончайшему льду. Один неловкий шаг, одно неосторожное движение — и я рухну в ледяную воду, а потом подлёдное течение унесёт меня от трещины так далеко, что только умереть и останется. Это всё сравнения, конечно, и довольно литературные. Если же говорить совсем по-простому, то я боялась, что какой-нибудь «Люмос» бомбанёт солнечным взрывом. Да так сильно, что ни от меня, ни от Вольтури с Вольтеррой не останется ни рожек, ни ножек. Вышедшие в мир Серые Пустоши в лесу Форкса — отличное тому подтверждение. Мне казалось, что эта дрянь не разрастается по миру исключительно из-за милости Самой. Так-то, насколько я помнила по своим снам, Пустоши могли за пару часов поглотить планету больше, чем Земля. Пепел не наползал на здоровую почву или воду, как пески древней пустыни, а скорее… разметался? И множился так, что даже думать об этом было больно. В Вольтерре же и вовсе какая-то дрянь происходила — и это я не про мои детективные похождения в поисках личности мертвячки и судьбы Дидим. Смерть, появившись здесь всего пару раз, знатно покоцала мне тело. Казалось, что на территории правящего клана словно была какая-то энергетическая аномалия или… — …брешь? — я даже рот открыла от этой простой мысли. — Белз? Я замахала руками, даже не посмотрев на вампира, чтобы не потерять тоненькую верёвочку своей волшебной догадки. Если на территории Вольтерры есть брешь, то странное влияние Самой на меня объясняется. Как и сбоящая магия: не давала я столько жертв Иштар, чтобы она устроила подобное светопреставление, да ещё и рядом с чужим эгрегором. Но брешь… это всё равно что озоновая дыра для планеты, и энергия хлещет через край оттуда-сюда. Непонятно, правда, почему тогда Локи не подсоединился к такой дармовой кормушке… но с Трикстером в общем всё было неясно. Говорил же он, что я его в этот мир буквально «протащила». Или как-то по-другому, но точно было что-то в этом роде, мне слова бога запомнились. Может, Локи здесь не было изначально? Да уж. Тогда получается, что я тут устроила экспансию от принца Йотунхейма на чужой Мидгард; если так подумать, то, учитывая многовариантность пространства и реальностей, звучало это довольно логично. С другой стороны, руны тут были… но руны пропускал Один, если верить преданиям. Не Локи. Хотя в Марвеле тоже был Локи — другой Локи, ни капли не похожий на рыжего гиганта со шрамами и веснушками. Может и здесь есть какой-нибудь местный Локи… Гм. А не устроит ли мой призванный гигант локальный экстреминатус местным асгардским богам… с другой стороны, моё дело маленькое, и с богами почти никак не связано. Главный квест, Белз! Главный квест! Итак, бреши. Если я правильно понимаю, то это может быть что-то вроде проблем из «Чародеек»: открывшийся… пускай будет портал. Открывшийся портал… куда-то. Откуда неконтролируемо хлещет энергия, которая влияет на мир и в итоге… А если оттуда не только энергия пойдёт?! — Ты побледнела, — заметил Аро. Я нажала пальцами на веки и сделала пару циклов дыхания. Так, отставить. Отставить. Что за катастрофизация? Почему мне вообще представилось, как в мир выходит неведомое полчище монстров из «портала», который я даже не видела вживую? А если этот «портал» вообще чисто энергетический, и в реальности не проявляется? Живёт-стоит себе где-нибудь на астральном уровне… на котором я гуляла, как у себя дома. Пропускает монстров не реальных, а астральных... — Теперь позеленела, — заметил Аро. — Что у тебя в голове происходит? Я жалобно посмотрела на него, но на вампира это не произвело никакого впечатления. Окинув меня ровным взглядом тёмных глаз, — тц, ещё один голодающий; разве до прихода Иштар его глаза не были ярче? — Аро продолжил наш разговор, словно никакого перерыва не было: — Насколько я знаю, у Маркуса в личных комнатах должен быть портрет Дидим. Или несколько портретов, учитывая его любовь к моей сестре. Попроси взглянуть на них. — Он меня за такие просьбы не съест? — Только если покусает, — Аро прикрыл веки. — Другого варианта у тебя всё равно нет. Можешь спросить Фелицию, но, насколько я знаю, она не писала портреты Дидим. Моя сестра ей вообще не нравилась, если уж на то пошло. Фелиция, да? — Хороший вариант. Жаль только, что Фелиция та ещё затворница, и, скорее всего, пошлёт меня далеко и надолго. — Не пошлёт. — Ну конечно. — Она скорее просто тебя проигнорирует и не откроет дверь, — «успокоил» меня Аро. Сказать на это было нечего. В собор через боковые двери вошёл Феликс. Осмотрев устроенный Иштар погром и пепелище, он взглянул на нас с Аро. Забавно, что на лице у вампира не проявилось ни капельки интереса или шока, словно подобные картины — норма для «сильнейшего». Это что у него за опыт такой, что полуголый правитель Вольтерры рядом со взъерошенной мной не вызывал никаких вопросов. — Мы не прелюбодействовали, — зачем-то сказала я. Аро хмыкнул. Феликс поднял одну бровь, явно показывая, что он думает обо мне и моих высказываниях. — У синьора Аро есть супруга, — ровно произнёс мой нянь. — Вас же ожидает господин Маркус. Настроение, и без того не особо радужное, вмиг ухнуло ещё ниже. Аро, заметивший это, положил мне руку на плечо. — Сходи за какой-нибудь одеждой для меня, — приказал он Феликсу. — И прихвати с собой Джейн, пускай она отведёт Белз к Маркусу. Сам потом останешься со мной. Феликс склонил голову и выскользнул из собора так же бесшумно, как и вошёл. Я передёрнулась. Опять Маркус, опять его компания… — Он стрёмный, — пожаловалась я Аро. — Не могу рядом с ним расслабиться. Вампир коснулся своего ошейника. Из-за этого жеста у меня закрались подозрения: а не Маркус ли приложил руку к тому, чтобы захомутать Аро? И не в том самом смысле, а просто по-наглому, чуть ли не уводя мужчину в натуральное рабство. Ведь, судя по всему, из-за ограничений ошейника Аро ни говорить нормально не мог, ни действовать, как ему того хотелось. Вопрос только почему же он не обратился к Карлайлу раньше… не мог? Или ещё что? — Рядом с Маркусом нельзя расслабляться, — просто ответил мне Аро. — Помни это каждую минуту. — Да как тут забудешь… вы с Карлайлом поссорились перед его уходом, я правильно понимаю? Вампир поморщился. — Да. Он узнал о жертвах среди ведьм, которых он изучал. Точнее говоря, его исследовательский энтузиазм слегка угас со временем, в голову вернулся более холодный разум и… Вампир развёл руками. — Карлайл сложил два и два, — закончила я за него. — И понял, что вы ради его исследований убивали ведьм, а не «находили» их трупы где-то, верно? — Примерно так. Только там ещё и личная драма была примешана. Карлайл, Афинодора, Кайус… я не буду вдаваться в подробности, как сплетничающая мадонна, однако история там была совершенно не красивая. — Учитывая, что я узнала об Афинодоре, неудивительно. Он улыбнулся. До возвращения Феликса мы просидели в молчании, думая каждый о своём. Рядом с Аро оказалось на удивление приятно… если я могла быть уверена в собственной безопасности. Да и после того, как я узнала вампира побольше, моё отношение к нему значительно улучшилось. Кажется, мой мозг воспринимал его таким же «сидельцем», какой я и себя считала. Только вот интересно, почему этого же звания не заслужил Кайус? Он-то точно в Вольтерре был практически заперт… Афинодорой, может быть. Афинодора преставилась, и Кайус мог быть свободен. Если, опять же, сдерживала его жена. Выпорхнула птичка из клетки, гм. Вместе с Феликсом, к моему огорчению, пришла не только Джейн, но и местный Чикатило-Маркус. Увидев его, я едва удержала лицо: так и хотелось раздосадованно поморщиться или хотя бы отвести взгляд. Вместо этого я улыбнулась сумасшедшему и помахала ему, словно была рада видеть. Эх, это напоминало мне прошлое, когда приходилось быть такой же приветливой и ласковой с человеком, которого я по сей день проклинала самыми дрянными словами, которые только могла знать. А как ещё относиться к тому, кто раз за разом насильничал мою же жену практически у меня на глазах, тц. Надеюсь, сдох он максимально отвратительно: собаке — собачья смерть. Может, Сама будет милостива ко мне и даже даст после физической смерти подержать эту гнилую душу в руках. Ох, я бы хотела сделать тому мужчине максимально больно. Так, чтобы больше ни в одном перерождении он не мог никому навредить. Никоим образом. Я встала и принялась выбираться из западни скамеек. — Белз, — окликнул меня Аро. — М? Я обернулась и с вопросом посмотрела на него. Вампир отчего-то выглядел взволнованным. — Как ты думаешь, рай существует? — Существует, — я пожала плечами. — И рай, и ад, и Вальгалла, и Олимп… хотя насчёт последнего уже не уверена. Аро этому удивился. Ну да, он же, вроде как, был родом из Древней Греции. — Почему Олимп?.. — Я во сне увидела, как он разрушается в мире, откуда нет выхода, — хмыкнула я и продолжила лезть вперёд, больше ничего не добавляя. В Серых Пустошах, то есть. Пускай Аро помучается. А то что-то надоело мне быть одной в Вольтерре, кто ничего не понимает. Маркус поцеловал воздух над моей ручкой и, улыбнувшись, открыл передо мной дверь. Вампир был в такой же «броне», как и Феликс: чёрный плащ, линзы, тоналка на лице. Я вышла на улицу и глубоко вдохнула чистый воздух. Сначала ладан со свечками, потом гарь… на фоне этих «прекрасных» ароматов я даже не ощутила, что голова заболела. Эх, значит, завтра будет мигрень. Будто проблем в жизни не хватает. Немного постояв под солнечными лучами, я двинулась в сторону входа в катакомбы; зимнее солнце почему-то почти не грело. Меня сопровождали Маркус и Феликс, как почётный эскорт. Не знаю почему Аро вдруг передумал оставлять подле себя моего няня, а ограничился Джейн. — Ты не голодна, Campanula? — мягко спросил Маркус, поравнявшись со мной. — Нет, спасибо. Но очень устала, безумно хочу спать. — Значит, идём домой. «Домой», да. Честно говоря, в Форкс готова отсюда хоть пешком, хоть вплавь. Только вот под «домом» Маркус точно не подразумевал милый домик Чарли, — и Сойки теперь, наверное, — с ковриком-какашкой… Настроение ещё больше упало. Хотя казалось бы, куда уже хуже… но тут, как говорится, «снизу постучались». Мы дошли до домика, в котором был спуск в катакомбы, однако не смогли зайти сразу: путь нам преградила туристическая группа. Судя по словам, доносившимся до меня, я предположила, что это были немцы. Или швейцарцы. Кто-то шпрехающий, а не спикающий, короче говоря. Туристы, радостные из-за своей поездки, отпусков, хорошей еды и красивых исторических видов фотографировались почему-то прямо напротив нашего входа. Судя по тому как заходили желваки у Маркуса ничем хорошим это не обернётся. Чтобы хоть как-то сгладить ситуацию, я взяла вампира за руку и переплела наши пальцы. Маркус ошарашенно повернулся ко мне; затем его лицо просветлело от счастья, которое я вряд ли когда-либо смогу испытать рядом с этим вампиром. Хриплое воронье карканье перебило не только туристический гомон, но и мой сплин. Это был резкий звук, который вырвал меня из внутренней меланхолии, словно из мутной дневной дрёмы. Мы с Маркусом и Феликсом, — а также все туристы и их гид, все как один, — повернулись в сторону звука. — Кажется, это наш старый знакомец, — заметил Феликс. Я кивнула, непроизвольно сжимая холодную руку Маркуса. Огромный ворон-птеродактиль сидел на крыше здания напротив дома, в который мы всё пытались попасть. Чёрное оперенье блестело бензиновыми разводами. Не знаю, почему птица каркала, однако она нам помогла: удивлённые туристы ломанулись поближе к животному, чтобы сделать лучшие фотографии такой необычности. Ворон не испугался толпы, но недовольно нахохлился. А я почему-то посмотрела вниз — меня, признаться, просто повело туда. Не держи я Маркуса за руку, обязательно бы шагнула вперёд, навстречу неизвестному. Между двумя домами была небольшая расщелина. Слишком узкая для нормального переулка, она даже не освещалась толком. Пройти там мог бы только один человек, а вот двое уже бы и не развернулись… наверное, убираться в такой узости — сущее наказание. Увидев Эдварда, стоящего в этой расщелине, я непроизвольно ахнула. Каллен тоже меня заметил, но из тесноты не вышел: на нём не было ни плаща, ни, судя по всему, косметики. Да и вообще, если зрение меня не обманывало, то на плечах у Мистера Меланхолия лежал снег. Снег! При нынешних плюсах по Цельсию?! — Убирайся отсюда, — произнесла я одними губами, внутренне молясь, чтобы Эдвард меня не послушался и остался. Мне так хотелось быть с кем-то, кто… не знаю. С кем-то из Калленов. С кем-то, кому я могла доверять. Эдвард, Элис, Джаспер, Розали, Эммет или Карлайл, Бри или Джейк… наверное, я даже Эсме была бы рада. Маркус заметил и мою реакцию, и Эдварда. Недовольно прищурившись, мужчина дёрнул меня в сторону открывшейся двери. Феликс переводил взгляд от меня на Эдварда и обратно; что-то в голове «сильнейшего» не сходилось. Или наоборот. Сходилось. — Я… Маркус настойчиво потянул меня за собой. Я прикусила губу, но мозг отказывался придумывать хоть что-то. Хоть какой-то способ, чтобы Эдвард… так что я просто отвернулась, следуя за Маркусом. Прости, Мистер Меланхолия. — Белз! На его крик обернулась не только я, но и туристы, и Маркус. Ворон снова каркнул и расправил крылья, так что предполагаемые немцы отвлеклись, чтобы сделать фотографии получше. А вот Маркусу надоело ждать, пока я проследую за ним. Мужчина, не особо стесняясь, просто поднял меня на руки и решил тупо внести в здание, раз уж я своими ногами идти отказывалась. Счёт шёл на секунды. У меня всё ещё не было ни единой идеи, что я могла бы сделать чтобы… Зато мой идиотизм, видимо, передался Эдварду. Потому что он рванул рубашку на своём теле, безжалостно разрывая ткань и оголяя кожу. А потом шагнул вперёд — прямо под холодные лучи зимнего солнца.