Flashback
— Извините, можно войти, господин Чон? — и снова эта кудрявая макушка в проёме двери его рабочего кабинета. Прогонять бесполезно, поэтому альфа кивает, снова опуская взгляд на бумаги. А то, что омега не уйдет, не сказав пары слов об «этом» стало понятно, когда после слов: «Выйди, мне неинтересно», тот ответил, что он всё же скажет. Хангёну после такого резкого ответа этот малый понравился. Омега точно не из робких и за словом в карман не полезет. — Что на сегодня? — и снова этот тон, пропитанный желчью. Тэхён даже перестал фыркать внутри себя на такое открытое пренебрежение к сыну. Только в голове омеги созрел план, который он всеми силами попытается воплотить в жизнь. Его, конечно, учили не совать свой нос в чужие дела, но смотреть на то с какой грустью смотрит Чонгук в след отцу или на двери его комнаты, больно. Сердце сжимается каждый раз. — Сегодня, как и всегда, всё отлично. Мы даже были в гостях у Юнджи, — вспоминая те пару часов, что они пробыли у этой женщины на лицо сразу же просится улыбка. — Если это всё, то спасибо и до свидания, — также, не поднимая головы. Тэхён мешкает пару секунд, но решив, что сказать всё же необходимо, начинает, а там будь что будет: — Простите меня, пожалуйста, но я это скажу, — альфа устремляет в него свой взгляд. — Вы можете меня уволить, но видеться с вашим сыном (омега специально выделил это слово) я не перестану. Вам самому от себя не противно? Вы действительно не замечаете тот взгляд коим на вас смотрит Чонгук? Он вас любит, любит несмотря на все те слова, что были сказаны в его адрес, на полный игнор в его сторону и запрет простого столкновения в доме, — не кричит, но говорит с полной уверенностью во взгляде и тоне. Он заранее знал, что может быть и что может последовать незамедлительное увольнение. Только ему это не страшно, страшнее такое отношение к собственному ребёнку. Реакция Хангёна не заставляет себя долго ждать. Он после первых произнесённых слов вонзил цепкий и недовольный взгляд в омегу. Тот обычно хоть и продолжал говорить, но тушевался и отводил свой. Но в этот раз смотрит твёрдо в ответ. И в этих глазах сейчас можно прочитать многое — от простого недовольства до своей глубокой раны на сердце. Альфа решает не перебивать мальчишку, а послушать и посмотреть, что же такого интересного выйдет их этой пламенной речи. А такой она и будет, он уверен. — Я бы всё-всё на свете отдал, чтобы снова увидеть своих родных, а вам даже отдавать не нужно, вы в одном доме, — эмоции берут верх, но Тэхён их подавляет. Глаза блестят от наполнившихся в них слёз, но он не обращает на это никакого внимания. — Давайте на чистоту. Вы же любили его, когда Чонгук был в утробе матери, так почему после трагедии вы не вцепились в него своими руками? Вы должны были заменить маленькому альфочке мир, возглавить его. Стать примером для подражания и тем, кому можно довериться. Именно Вы — единственный, кто у него есть в этом мире. Вы его родной человек. Но вы же и бьёте под дых своими поступками, — не сдержался и под конец повысил голос. Хангён встаёт, опираясь обеими руками на стол. Прожигает взглядом и давит. — Держи себя в руках. Мне тут омежьи истерики не нужны, — да, этот парень умело дёргает за ниточки, вновь раздирая так и не переставшие кровоточить раны прошлого. — Ты знать обо мне ничего не знаешь, судишь только видя одну сторону медали, — альфа уже буквально рычит на омегу, но тот и с места не шелохнулся. Бойкий малец. Тэхён подходит вплотную к столу. — Может быть. Но что вы знаете о собственном сыне? — рычание. — Да, именно сыне, — стоит на своём. — То, что он недоразвитый проблемный ребёнок, что неспособен в свои двадцать лет о себе позаботится. — АБСОЛЮТНО. ВСЁ. МИМО! — сталь, что звучит сейчас в его голосе немного пугает даже самого Тэхёна, но он быстро собирается продолжить. — Ах так, давай, поведай мне что-то новенькое, — фыркает. — Чонгук полностью дееспособен, идеально знает два языка — корейский и английский, также владеет двумя языками программирования. Вкусно готовит и уже на протяжении полугода изучает ПДД . В отличие от вас ему не чужды чувства, он умеет заботиться, любить и брать на себя ответственность. Да, ему требуется больше времени, труда и упорства в чём-либо, но сделает он это в разы лучше нас в вами. Вы знаете о его мечте? — молчание. — Ах, ну да, откуда, — усмехается, складывая руки на груди и наклоняя голову в бок, и с прищуром продолжает: — Он хочет семью. СЕМЬЮ! Чтобы омега, пару детишек и их дедушка. И я не сомневаюсь, что у него всё это получится. Он этого достоин! Только вот Вы совершенно не достойны иметь такого сына. Тэхён высказался. Ура. Омега этому рад, ведь все те две недели, что он тут работает носил эти слова в себе. И сейчас реакция на них ему очень нравится. Господин Чон, который ни разу не показал перед ним ничего кроме крайней степени недовольства, разочарования, презрения и раздражения, так и застыл, опираясь на стол. Теперь омега может выдохнуть и перевести дыхание, ведь забыл даже как дышать. На лице мужчины можно прочитать то, что что-то из сказанных слов его всё-таки зацепило. Это отлично, на это омега и рассчитывал. Спустя минуту альфа отмирает и растерянным взглядом всматривается в его лицо. Тэхён сделал всё, что мог, а потому со спокойной душой разворачивается и идёт к двери. Ждать ответа он не будет. — Подумайте над моими словами и наконец отбросьте ваш эгоизм, — это последнее, что уже заметно тише добавил омега, прежде чем выйти и закрыть за собой дверь.Stop flashback
И что-то да поменялось в альфе после этого разговора. Как будто переключатель некий сработал и заставил крутиться в голове рою новых мыслей. Только, чтобы прийти к этим мыслям, он прошел много всего. Первое, что захлестнуло альфу с головой — злость. Её было так много, что выплеснуть ту стало резкой необходимостью. Со стола вмиг полетели все бумаги, ручки и даже ноутбук. Хангён себя не контролировал, а в голове летали только пару фраз: «да как он может», «да кто он такой чтобы меня судить», «уволю к чёртовой матери». И когда ярость потихоньку стала отпускать, он остался без сил. Альфа почувствовал тотальное опустошение, что не чувствовал после того дня ни разу. Как только он дошёл до своей спальни, буквально опираясь о стенку, сразу упал на кровать в чём был, и уснул беспокойным сном. Снилась ему его Джису. Они втроём гуляли по парку. Он, его любимая и самая прекрасная жена и сын. Маленький черноволосый мальчик, который был совсем крохой. Его чёрные глаза бусинки так светились. Они были счастливы, а главное живы. В моменте. И снова эта злополучная фраза, которую за годы альфа сумел возненавидеть: «Не бросай, позаботься о нашем Чонгуке». Проснулся Хангён в слезах. Он и не заметил, что плакал во сне. Во сне, который хотелось бы видеть наяву. Видеть такие обрывки за множество лет стало нормой, но именно после разговора с этим упрямым омегой его атаковали мысли. Альфа впервые задумался о том, что он пропустил всё, что только мог. Не видел, как растёт его сын, его первое слово, первые шаги, не был опорой и примером. Оградил себя от того маленького, что осталось. Сам закрыл себе все пути к возможному счастью. Тэхён безоговорочно прав. Тот, что имеет кровь его и его Джису. Дождавшись девяти утра, ведь проснулся альфа в районе шести, он позвонил Тэхёну. Трубку взяли сразу, а он и слова произнести не может. Ком, стоящий в горле, физически не даёт этого сделать. — Господин Чон? — молчание. — Я так понимаю я уволен? — и снова молчание. Хангён буквально переступая через себя прочищает горло и говорит: — Кхм-гм. Работай как работал, — Тэхён на секунду потерял связь с миром, лишь кивает. Будто его видят воочию. — И спасибо тебе, — не став дожидаться ответа альфа сбрасывает звонок. Он впервые в жизни понял как проебался. Наломал столько дров, которые расхлёбывать придётся ему же и как можно скорее. Поэтому альфа начал больше времени проводить в общих зонах дома. Ему сначала очень уж хотелось понаблюдать за Чонгуком. Свыкнуться даже для самого себя с мыслью, что Чонгук — его сын. Не «проблема», не «сожитель», коими нарёк его альфа, а сын. И он увидел, как ломал этого человека. Сам, своими руками рушил того изнутри. Когда Чонгук говорил по телефону с Юнджи, его голос был радужным, заминок в словах почти не было. Он был простым и чувственным, но как только сам Хангён попадал в поле зрения молодого альфы, тот сразу же искал повод удалиться и спрятаться в своей комнате, как и приказали. И то, что он видит и замечает, смотря на сына ему нравится. Это теплится в душе, даёт надежду на то, что всё получится. Он видел всё. В своём доме старался перемещаться как можно тише и незаметнее. Видел, как неровно дышит его Чонгук в присутствии Тэхёна. Как и вправду достаточно умело справляется на кухне, делая себе завтрак или пытаясь накормить омегу. И, конечно, замечал те одинокие, даже нерешительные взгляды на его дверь. Однажды утром, когда Хангён уже собрался на работу и был на выходе из дома, услышал тихий бубнёж из коридора. И снова тихо, снова на носочках подкрадывается. То, что он увидел, заставило его расплыться улыбкой. Перед дверью в его спальню находился Чонгук. Он стоял и собирался с силами, чтобы постучать. В руке у него был небольшой поднос с кофе и омлетом. А осознание того, что сын заметил, чем изредка завтракает он, снова заставило сжаться сердце и больно уколоть. Тэхён снова был прав. Младший альфа простой и добрый, ему не чужды проявление чувств, даже если их давят и ломают. Он не дожидается пока Чонгук соберётся с силами. Сам делает шаг навстречу. Должен же он хоть что-то сделать наконец. — Чонгук, — окликает, — ты это для меня? — Я… да, я… Дум-мал мы поз-завтракаем, — глаза альфы не задерживались на чём-то определённом, он безумно переживал. Но слова Тэхёна в голове «попробовать сделать первый шаг» давали надежду, и малую, но уверенность в своих поступках. — Я не против, — и совершенно не важно на запланированное совещание. Всё не важно. Потихоньку встречи и недолгие разговоры стают для них нормой. Помалу альфы открываются друг другу. Чонгук даже открыл самое ценное, то, что по уши влюблён в омегу. Что всё сделает для их счастья. И Хангён обязательно поблагодарит Тэхёна за те слова, что выбили его из колеи и заставили открыть глаза.