Я не хочу опоздать

Он снова чувствует этот огонь, обжигающий горло. Он больше не может так Fleshback — Нам нечего стыдиться… — худшие слова поддержки, но Йен пытается, правда пытается. — Ты что, с луны ёбнулся? — Йену конечно обидно, но не время обижаться. Не время сейчас реагировать слишком остро на эту фразу. Тем более Микки на взводе, это нормально. Он так выражается из-за эмоций. — Нельзя… — фраза оборванная на самом начале, фраза которая повлекла бы за собой ещё больше слов поддержки, — Тебе нельзя… Ну… — и почему он не может надышаться? Почему не может договорить? Почему запинается? — Я не хочу чтобы… — Ты меня слушал вообще? Всё кончено! Или ты думал, мы с тобой нормальная пара? Ты для меня так, давалка! Больно ОЧЕНЬ БОЛЬНО Такое ощущение будто все рёбра сломались разом, сердце взорвалось, лёгкие истекали кровью что сочилась из сотен тысяч ран, а череп разошёлся по швам от давления. Йен правда пытался, честно. Он пытался быть безразличным, пытался напялить маску, но он даже не уверен что хоть на секунду получилось. Сейчас ему слишком больно, ему сейчас слишком сильно хочется кричать. Алкоголь подействовал и в голове полетели какие-то отрывочные воспоминания. Простреленая нога Микки, что-то мутное и неразборчивое про Фиону, снова это огромное красное пятно перед глазами, вот он учится стрелять с Кэшем и его женой, напуганные глаза Микки… Снова и снова какие-то картинки, но Йен вернулся к первому воспоминанию. Вот Микки хлопает дверью… А ведь Йен знает, что Фрэнк не скажет никому, он это знает. Почему Микки не хочет его слушать? «МИККИ!» — кричала его душа, а тело словно окаменело. «МИККИ, НЕ УХОДИ!!!» — а Йен не может выдавить и слова… «ДАВАЙ!» — уже другая часть Йена. Что-то тёмное, что растекалось по груди липкой густой жидкостью и пыталось затопить душу, сердце, хорошие воспоминание. Это растекалось по венам, липло к ним же. Flashback Йен уже не помнил как добрался до дома, до ванной… Уже знакомое чувствство, что разгорается поверх недавно заживших ран. Только теперь ран больше, они заняли больше места, они горели больше, чем в первый раз, ведь в душе пылало в разы сильнее. -Йен? — хриплый от чего-то голос Липа — Йен, открой. — голос Липа был ровным, Лип не настаивал, Лип не осуждал, он не собирался его переделывать, а это нужно Йену — Йен… — устало произнёс Лип его имя. Йен тянулся к двери, благо он лежал головой к двери. А он и не заметил, что изрезаны 2 руки. Кровь текла по руке вниз и капала на кафель, а Йен тянулся к ручке двери. Он зацепился пальцами и открыл дверь своему очень близкому человеку. На душе стало легко, но это от чего-то стоило Йену больших усилий, чем обычно. -Йен? — ручка дёрнулась и дверь медленно открылась — Йен… — теперь уже интонацией с львиной долей печали и сожаления, частью волнения, часью боли и лишь толикой гнева — Боже… Тело вдруг стало таким расслабленым. Сразу стало очень хорошо. Микки, Фрэнк, воспоминания о том моменте когда он их увидел — это всё больше не имело значения. Теперь только он и Лип, бинты и порезы. Он чувствовал как заботливо Лип бинтует ему руки, как бытается держать себя в руках, как искренне старается не причинять ещё больше боли. — Спасибо… — Йен, лучше открой глаза и посмотри на меня. Йен повернул голову и открыл глаза. Напротив были глаза Липа, чуть влажные, волнующиеся всем сердцем, такие родные, впервые так близко -А ты ведь волнуешься, да? А ты такой один… ВСЕГО ОДИН!!! ТОЛЬКО ТЫ!!! -Йен, посмотри на меня. — горячая рука коснулась щеки и принуждала повернуть голову снова — Дыши ровнее и смотри на меня. Голова кружится? -Вроде немного -В глазах плывёт? -Нет -Тогда пошли — устало произнёс Лип и подхватил Йена за торс — Теперь вставай. Давай же. Вдруг резко темнеет в глазах. Картинка исчезает от краёв к центру, звуки такие далёкие теперь, а в теле нет напряжения вообще. Йен даже не понял что именно он почувствовал. То ли тело было очень лёгким, то ли очень тяжёлым. А Лип тем временем вытаскивал его из ванной, вытирал полотенцем, искал одежду, которую можно было бы накинуть на брата. Он уложил его на кровать в его с Карлом комнате, но не ушёл. Он сидел там как чёртова нянька, потому что просто не мог уйти. Он просто не мог оставить его одного сейчас — Спи, я просто буду рядом, Йен, я просто буду рядом…