Иного пола

Шан Цинхуа щелкает пальцами перед лицом Лю Цингэ, тот вяло отмахивает, что-то бормочет и пытается прикосновением стереть свой очаровательный пьяный румянец, а глаз и вовсе не открывает. — Лю Цингэ нас убьет, — решает Шан Цинхуа. Они сидят на заднем дворе Бамбуковой Хижины — на покрывале и с кучей подушек, которые позволяют полусидеть. Вот как сейчас Лю Цингэ, который почти лежит между Шан Цинхуа и Шэнь Юанем. И. У него очень длинные ноги. — Он сам пил, что мы ему наливали, — напоминает Шэнь Юань и перехватывает руку Лю Цингэ. — Ну хватит, хватит, свой очаровательный румянец ты не сотрешь. Лю Цингэ открывает глаза, обжигает тяжестью взгляда, потом узнает и даже изображает что-то типа улыбки. Снова глаза закрывает, но пальцами в руку Шэнь Юаня вцепляется. — Он пил, потому что ты ему наливал, — ворчит Шан Цинхуа, — как он может не пить то, что ты ему налил? — Просто, — смотрит на нее насмешливо Шэнь Юань. — Он умеет говорить мне «нет». — Когда ты пытаешься утащить его в самоубийственное приключение за артефактом, способным защитить тебя от Ло Бинхэ, — кивает Шан Цинхуа. — Но не когда ты с милой улыбочкой подливаешь и подливаешь вино. Шэнь Юань фыркает и говорит: — Не приплетай то, что есть только в твоих фантазиях. Лучше скажи, что у тебя там с Мобэем? Вас Лю Цингэ видел. С каких пор вы перестали скрываться? Шан Цинхуа пораженно смотрит на Лю Цингэ, выдыхает: — Так вот откуда этот вопрос про злых демонов… Ого. Ого-го. И нет, мы не переставали, просто там… Дней девять назад была плохая ситуация… Она вздыхает, и что-то в этом настораживает Шэнь Юаня. Он смотрит. Пристально. Потом отвлекается на что-то мягко рыкнувшего Лю Цингэ, который еще сильней вцепляется в его руку, гладит того по голове, чтобы успокоить, и смотрит на Шан Цинхуа снова. Та смотрит на Лю Цингэ с мягкой грустью и говорит: — Мобэй зовет меня странно. Знаешь, это звучит… так… резко и мягко одновременно. Он говорит громко и опасно «Цин», а потом почти выдыхает: «Хуа». И у меня сердце обмирает каждый раз. Она смотрит на Шэнь Юаня со слезами на глазах и признает то, в чем он и Лю Цингэ уверены давно: — Я влюбилась в Мобэя. Шэнь Юань молчит и смотрит на нее. Шан Цинхуа смаргивает, осторожно замечает: — Ты не удивлен. — Дорогая моя глупая сестричка, — мягко отзывается Шэнь Юань, — я очень рад, что ты наконец-то это поняла. Шан Цинхуа щурится сердито и бросает в него тыквенное семечко. А Лю Цингэ, не открывая глаз, ловит это семечко. Шэнь Юань фыркает. — Его надо спать уложить, но с этим разбирайся сам, — ворчит Шан Цинхуа. — И почему ты мне раньше не сказал? — Что вы с Мобэем любите друг друга? — расслабленно уточняет Шэнь Юань. — О, опять ты об этом, — на миг закатывает глаза Шан Цинхуа, поднимаясь на ноги и начиная отряхиваться. — У моего Короля прекрасный вкус!.. Он не влюбится в подобную мне!.. А сейчас я покидаю тебя. Разбирайся с одним из своих мужиков сам. — Мы все — твои мужики!.. — кричит ей в спину Шэнь Юань. — Это всё ты написала!.. Шан Цинхуа, не оборачиваясь, показывает ему средний палец и уходит, покачиваясь. Шэнь Юань тихо смеется, а потом смотрит на Лю Цингэ, который продолжает дремать, вцепившись в его руку. Надо бы его уложить в кровать, а.