Иного пола

Шан Цинхуа смотрит с мягким понимающим теплом, от которого у Шэнь Юаня по щекам румянец расцветает. — И ты просто взял и рассказал Бинхэ почти про все чувствительные места Цингэ? — уточняет всё же Шан Цинхуа. Они устроились в Бамбуковой Хижине. Лю Цингэ ушел учеников проверять, а Бинхэ поклялся вернуться к обеду — и с обедом — и ушел темным порталом. — Почти? — хмурится Шэнь Юань. — Вы друг с друга штаны еще не снимали, — хмыкает Шан Цинхуа, — у него еще внутренняя часть левого бедра чувствительная. — А правая? — почему-то спрашивает Шэнь Юань. — В правую ногу его ужалила одна тварь еще в ученичестве, там с нервными окончаниями всё плохо, — вздыхает Шан Цинхуа. — Потом шрам посмотришь — он ужасный, постыдный, как думает сам Лю Цингэ. — Постыдный? — фыркает Шэнь Юань. — В нем не может быть ничего постыдного!.. — Вот и докажи ему это делом, — кивает Шан Цинхуа. — Братец Огурец, что ты о Бинхэ думаешь?.. — Я не знаю, — хмурится Шэнь Юань. — Он не хочет убить меня. Но он уже — не тот милый ребенок, который мне верил и которого я столкнул в Бездну. Он вырос, сестрица. И он смотрит на меня так, говорит так… у меня мурашки по спине бегут. И хочется… чего-то. — Как с Лю Цингэ? — уточняет Шан Цинхуа. — Нет, — качает головой Шэнь Юань. — С Цингэ всё… мягче. С ним хочет просто лежать, обниматься, чувствовать его, знать, что он со мной, что он… он принимает меня, зная, кто я, кто ты. — Что? — смаргивает Шан Цинхуа, и в ее голосе звучит паника: — Ты… Ты сейчас о чем?.. Он знает, что мы… попали сюда, да? — Нет, — смотрит на нее Шэнь Юань. — Он знает всё, о чем догадался. Про Систему не в курсе, но то, кто сотворил этот мир. — Он знает!.. — вскакивает на ноги Шан Цинхуа и начинает беспокойно метаться по комнате. — Он знает!.. Знает!.. Знает!.. Шэнь Юань вылавливает ее, обнимает, прижимает к себе, а сестричка, как птичка, трепыхается в его руках, дрожит, потом успокаиваться начинает, позволяет унести себя в кровать, уложить, не разрывая объятий, утыкается макушкой в чужой подбородок, говорит глухо: — Я знаю, что он слишком благороден, чтобы… рассказать кому-то. Что Лю Цингэ очень благороден. Но… Если кто-то еще узнает?.. Они меня распнут. — Не распнут, — клянется Шэнь Юань. — Я не позволю. Они лежат и обнимаются — у них уже было так пару раз, но обычно они были пьяны и валялись на циновках и с кучей подушек на заднем дворе. На кровати, объективно, удобней. — Против Бинхэ даже ты ничего не сделаешь, — говорит Шан Цинхуа, — а у него есть причины ненавидеть меня. У всех здесь есть причины ненавидеть меня. У меня самой есть причины ненавидеть меня!.. — Тогда почему мы все тебя так любим? — уточняет Шэнь Юань. — Потому что вы мазохисты, — ворчит Шан Цинхуа и продолжает почти без перехода: — Я беременность в нормальный режим запустила. Скоро у меня будет огроменный живот. — Как будто ты этому не рада, — фыркает ей в макушку Шэнь Юань. — Ты хотела этого ребенка, а уж от Мобэя… ты рада, что это его дочь?.. Шан Цинхуа затихает в его руках, признается едва слышно: — Очень. А потом — конечно! — посреди комнаты открывается темный портал. Мобэй и Бинхэ смотрят на них обоих. Шан Цинхуа поворачивает голову, смотрит на мужа и… начинает плакать. — Тише-тише, — гладит ее по спине Шэнь Юань. — Он тебя точно любит. Не ненавидит. Мобэй-цзюнь, вы же любите мою глупую сестричку? — Люблю, — говорит твердо Мобэй, приближается, присаживается на корточки рядом с кроватью, говорит: — Почему моя Цинхуа в этом сомневается? — Гормоны, кажется, — вздыхает Шэнь Юань. — Беременность действует на женщин странно. — Бинхэ, не смотри на меня так, твой учитель любит мужчин и обнимается хорошо, — всхлипывает Шан Цинхуа. — И вообще не смотри на меня!.. Я привела тебя в мир, полный страданий!.. Ты меня ненавидишь!.. — Матушка Цинхуа, как я могу вас ненавидеть, если вы привели меня в мир, где я могу жить? — уточняет Бинхэ спокойно. — Учитель?.. — Сейчас она наревется, и я ее Мобэю отдам, — вздыхает Шэнь Юань. — Сестренка? К Мобэю пойдешь? — Пойду, — чуть успокаивается Шан Цинхуа. — Бинхэ, ты точно меня не убьешь?.. Мне сейчас совсем нельзя умирать. — Я клянусь, что буду беречь вашу жизнь и ту жизнь, что вы приведете в этот мир, матушка Цинхуа, — говорит очень тепло Бинхэ. — Хорошо, — решает Шан Цинхуа. — Мой Мобэй, нам бы еще к Му Цинфану. А то мне не нравится, что я разревелась на пустом месте. — Это было важно, — не соглашается Шэнь Юань, позволяя Мобэю забрать Шан Цинхуа из его рук. — Это было не настолько важно, чтобы забыть то, о чем мы сначала говорили! — не соглашается Шан Цинхуа, в руках Мобэя обретая странную уверенность в мире. — Так что… я еще вернусь. — Буду ждать, — кивает Шэнь Юань, садясь на кровати. Мобэй уходит темным порталом, унося свою драгоценную ношу. Бинхэ смотрит сверху вниз, хмурится, становится на колени перед кроватью, смотрит в глаза Шэнь Юаня, говорит: — Я сделал что-то не так? Что вызвало эти слезы? Шэнь Юань вздыхает, потом говорит всё же: — Ты очень силен, Бинхэ. Настолько, что это страшит. Твой меч может уничтожить все миры. И ты, походя, просто от плохого настроения, можешь уничтожить любого из нас. И это пугает. Говорить с коленопреклоненным Бинхэ легче отчего-то. Может, потому что он не давит своей мощью? — Я не могу стать слабее, учитель, — смотрит серьезно Бинхэ. — Не сейчас, когда мне нужно подчинить своей руке столько земель. — А зачем? — уточняет Шэнь Юань. — Что? — хмурится Бинхэ. — Зачем? — повторяет Шэнь Юань. — Что ты хочешь получить в итоге? Весь мир у твоих ног от того, что этот мир не ценил тебя?.. Чего хочет твое сердце? В чем оно найдет покой и счастье?.. — Я… — хмурится Бинхэ. — Я не знаю. — Тогда узнай, — кивает Шэнь Юань и машинально протягивает руку — погладить встрепанную макушку. Как раньше. Но всё изменилось, да?.. Его пальцы дрожат над головой Бинхэ, а тот смотрит внимательно, потом медленно закрывает глаза, губы его приоткрываются в выдохе, и он подается вверх, чтобы рука учителя легла на его волосы. — Бинхэ, — тихо говорит Шэнь Юань. — Ты вырос. — И всё еще люблю вас, учитель, — почти шепчет Бинхэ. — Почему? — мягко гладит встрепанные волосы Шэнь Юань. — Потому что это вы, — просто говорит Бинхэ. — Потому что вы всегда были ко мне добры, потому что верили в меня, потому что… это вы. Он, коленопреклоненный, стоит с закрытыми глазами — такой доверчивый и спокойный, готовый принять всё, от нежности до боли. И Шэнь Юань не знает, что с этим делать. — Мне уйти? — спрашивает Лю Цингэ от двери. — Нет, — смотрит на него Шэнь Юань. — Я запутался. — Тогда сейчас мы пойдем объяснять нашим ученикам, почему ломать дома в драке плохо, а потом начнем распутывать то, что меж нами, — кивает Лю Цингэ. Шэнь Юань благодарно кивает, убирает руку с макушки Бинхэ, идет к Лю Цингэ и жалуется: — Этот учитель совершенно не умеет в чувства, а вы оба заставляете меня чувствовать так много, что мне становится страшно. Лю Цингэ отчего-то улыбается. Бинхэ, наверное, улыбается тоже. Вот уж. Почувствуй себя глупцом, да. — Мы поможем учителю, — обещает твердо Бинхэ. — Мастер Лю?.. Вы собираетесь сражаться со мной в этой помощи?.. — Я бы хотел, — говорит Лю Цингэ, — но я помню его боль, когда вам пришлось расстаться из-за Бездны. И если он решит, что я не нужен… я уйду. Если он решит, что ты не нужен?.. — Я всё равно буду рядом, но так, как он дозволит мне, — твердо отвечает Бинхэ. Шэнь Юань делает шаг от них обоих, смотрит растерянно, уточняет: — Вы что? Только что меня поделили?.. — Договорились о том, что мы делить тебя не будем, только примем то, что ты нам дашь, — поправляет Лю Цингэ. — А ревность? — уточняет Шэнь Юань. — Собственничество? Ну, не знаю… что-то такое?.. — От этого никуда не деться, — хмурится Лю Цингэ, — но я не могу просто взять и убить его, чтобы руки свои к тебе не тянул. — И я не могу, потому что это разобьет сердце учителя, — кивает Бинхэ. — Так что нам придется… мириться. — Придется, — кивает Лю Цингэ. Шэнь Юань смаргивает. Так. Так. Та-а-ак. — Пока никто никого не убивает, я даже думать о происходящем не хочу, — сообщает он. — Сейчас. Бинхэ покорно кивает, а Лю Цингэ вздыхает мягко. Шэнь Юань машет на них обоих и идет проводить ученикам лекцию о недопустимости разрушений. Это он умеет. В этом он хорош. А обо всем прочем он подумает, когда сможет.