***
Макеев чуть ли не бежал вверх по лестнице, предвкушая как будущая жена обрадуется новостям. Он несколько раз нажал на кнопку звонка, с нетерпением дожидаясь, когда дверь откроется. - Юля, - он тут же набросился на женщину с поцелуями. - Я только из загса... - Сергей не мог отлипнуть от её сладких губ, но это сделала Юля. - И что там? - нетерпеливо спросила она, перенимая радостное настроение жениха. - Есть одно свободное место, на 2 декабря, - выпалил, наконец, Макеев, и снова впился в губы невесты. - Подожди, - опять же разорвала поцелуй Юля. - Но ведь это уже на следующей неделе, - улыбка на её лице сменилась растерянностью. - Да, знаю, но дальше всё расписано на 2 месяца вперёд. - Ясно, - женщина ненадолго застыла, прокручивая мысли в голове. Сергей насторожился - слишком резкий перепад настроения: - Если ты ещё не готова, то мы можем и подождать, - сказал он. Конечно Сергей не хотел откладывать свадьбу, он сходил с ума каждую ночь, проведённую без Юли, мечтая, чтобы она, наконец, стала его женой, но если она сама сомневается, то он готов ждать сколько нужно, будь-то 2 месяца или же год. - Нет, я хочу этого, Серёж, просто очень неожиданно и быстро, - женщина обвила руками шею Макеева и прислонилась головой к его груди. - Согласен, но мы ведь не собирались никого звать, только мы с тобой и свидетели. Поэтому волноваться не о чем, - подбодрил Сергей. - Да, ты прав, - согласилась невеста. - Второго декабря, значит, второго декабря, - произнесла она, снова улыбаясь.***
Перенеся тарелки с блюдами, которые Юля наготовила за день, в гостиную, они расположились на кожаном диване. Сергей открыл бутылку белого вина и предложил выпить за их предстоящую свадьбу, чтобы всё прошло без приключений. Они успели поужинать прежде, чем началась трансляция чемпионата Москвы по фигурному катанию, где выступала Лиза. По итогам жеребьёвки Антипова оказалась в последней разминке, а значит, должна была выйти на лёд не раньше одиннадцати часов. Юля уже засыпала - у неё поочерёдно закрывались глаза, поэтому пришлось сделать себе кофе, чтобы всё же посмотреть прокат дочери. И наконец, на льду появилась тоненькая фигурка в нежном сиренево-розово-голубом платьице. Девочка была невысокого роста, всего каких-то 153 сантиметра в свои 15 лет, но через экран телевизора она казалась ещё меньше. Юля сжала ладони в кулаки и поднесла их к губам - так она всегда справлялась с эмоциями, наблюдая за прокатом дочери или за игрой сына - сжималась в комочек, абстрагируясь от внешнего мира. Вот и сейчас она даже не замечала присутствия Сергея под боком, она была полностью сосредоточена на своей родной фигуристке. Лиза начала прокат короткой программы, успешно выполнив два из трёх прыжка, одно вращение и дорожку шагов. Оставался ещё каскад и два финальных вращения. Каскад тоже был исполнен безупречно, а значит, можно выдохнуть - самая сложная прыжковая часть завершена. Фигуристка заходила на предпоследнее вращение, но в последний момент лезвие конька слетело с ребра, и девушка сплошмя упала на лёд. Юля задержала дыхание и ещё сильнее вжалась в спинку дивана, заметив на льду капли крови.***
Выполнив основную часть программы, Лиза предпочла расслабиться и выполнить оставшиеся элементы, прежде всего, себе в удовольствие. Она уверенно, на большой скорости, зашла в либелу*, однако, кто-то или что-то словно выбило её ногу из-под себя, и девушка не заметила как оказалась на льду. Она лишь почувствовала острую боль во всём теле, но сильнее всего болел подбородок. Лиза подогнула ноги под себя, занимая сидячее положение. Она приложила руку к подбородку, и розовая перчатка тут же окрасилась в бордовый цвет. Не совсем соображая, что происходит, фигуристка неуверенно встала на ноги. Сквозь звон в ушах, она слышала, что музыка ещё играет, и ей оставалось последнее вращение. С трудом, превозмогая жгучую боль, спортсменка выполнила заклон, показала финальную точку, и тут же согнулась пополам, снова прикладывая руку к подбородку. Она чувствовала как тёплая вязкая жидкость течёт по шее, соединяясь со слезами, затекает под ворот её любимого платья - ощущение было не из приятных. Голова сильно кружилась, поэтому Лиза бессознательно поехала в сторону бортика, где стояла её тренер и бригада медицинских работников. Как только фигуристка ступила на резиновую поверхность, они тут же её окружили - приложили к подбородку вату и вывели в фойе дворца, чтобы любопытные взгляды не смущали девочку. Мужчина-парамедик усадил, уже с трудом стоявшую на ногах, спортсменку на ближайшую скамейку, и врачи продолжили хлопотать над ней. Яркие вспышки боли всё ещё не отпускали, поэтому Лиза сжала зубы и прикрыла глаза, чтобы совсем не разрыдаться. Она и руки сжала в кулаки, но почувствовав, как по руке вновь растекается кровь, разжала ладони и положила их себе на колени. Наконец, врачи отошли, и один, видимо, главный, сказал, обращаясь больше к тренеру, нежели, чем к самой спортсменке: - Рана небольшая, но глубокая, придётся зашивать, а для этого нужно ехать в больницу. - Можно мне переодеться? - безжизненным голосом слабо спросила девочка. - Справишься? - с сомнением спросил парамедик. Он не был уверен в том, что если девушку сейчас отпустить, она не потеряет сознание где-нибудь в раздевалке. Травма, конечно, не самая серьёзная, но крови потеряно много, да и цвет лица был слишком бледный. - Я помогу, - пробилась сквозь врачей Ксения Валерьевна, и, взяв подопечную за руку, увела её в раздевалку. Лиза самостоятельно переоделась, пока тренер собирала её вещи в рюкзак. Когда дело дошло до платья, она оглядела его, понимая, что спасти вряд ли удастся: вся сетка на груди пропиталась кровью и окрасилась в ужасный коричневый цвет. - Боюсь, придётся выбросить, - с сожалением произнесла тренер, и почему-то именно в этот момент, Лиза дала слабину и расплакалась. Обе понимали, что плачет она не из-за испорченного платья, а от боли, усталости, и обиды, ведь из-за этого падения и невыполненного вращения она потеряла много баллов, и теперь вопрос о дальнейшем участии в соревнованиях, и, соответственно, выходе на чемпионат России оставался открытым. Ксения Валерьевна села рядом и молча обняла спортсменку, сейчас было бессмысленно что-либо говорить - она была просто расстроена. - Пойдём, нас ждёт машина, - только и сказала тренер, когда девочка притихла.***
Время близилось к двум часам ночи, сон у Юли как рукой сняло. Она уже, казалось, в сотый раз набирала номер телефона дочери, но постоянно слышала лишь гудки. - Боже, я так с ума сойду, - женщина была готова прямо сейчас вызвать такси и рвануть в Москву. - Юляш, присядь, - уговаривал её успокоиться Макеев, но она его даже не слышала. - Почему она просто не может ответить и сказать что с ней?! - Скорее всего, они в больнице, - предположил Сергей. - И что там сети нет? - Юля психанула и беспомощно кинула телефон на диван. - А может она давно уже спит. - Не думаю. Крови было много, по-любому зашивать пришлось. Ну неужели так сложно было позвонить?! - женщина и сама села на диван, не понимая, что делать дальше. Но внезапно в её голову пришла, как ей показалось, гениальная идея. - А у тебя нет телефона Ксении? - Да нет, откуда? - пожал плечами Макеев. - А у кого он может быть? - Юля стала перебирать знакомых в голове. - У Фролова? - Нет, Юль, мы с ней не особо контактируем. Здороваемся в коридорах, да и всё. - Слушай, а может у спортивного директора? Как там его? Жи... Жилин, кажется? - осенило её. - Ну, я не знаю, вполне возможно. Но сейчас два часа ночи... - напомнил мужчина. - Да мне плевать, - снова сорвалась на крик Юля. - Моя дочь, возможно, в больнице, а я не могу даже узнать как она. - Ладно, я попробую позвонить, - сдался Сергей. Он взял телефон и вышел из комнаты, параллельно набирая номер Жилина. Долгие гудки не заканчивались и, казалось, что никто на том конце провода уже не ответит, однако, послышался сначала какой-то шорох, а потом и хриплый голос спортивного директора: - Алло! - Анатолий Леонидович, это Вас Макеев беспокоит. Простите, пожалуйста, что в столь поздний час... - Поздний час? Сергей Петрович, вы адекватный вообще или как? Вы на часы смотрели? Уже глубокая ночь, - возмущался Жилин всё громче с каждым словом. - Знаю, ещё раз извините, но это очень важно. - И что такого важного произошло, что не может подождать до утра? - его слова смешивались с каким-то звериным повизгиванием. - У Вас есть номер телефона Ксении Валерьевны? - Какой ещё к чёрту Ксении Валерьевны? Я ничего не понимаю, - чертыхался мужчина. - Тренер старшей группы по фигурному катанию. К сожалению, я не помню её фамилии... - Нет, Макеев, ты издеваешься надо мной? Звонишь посреди ночи, просишь телефон сам не знаешь кого. Это у тебя юмор такой? - Поверьте, мне сейчас совсем не до юмора, - недовольным тоном ответил Сергей. - Ещё раз повторяю: это тренер старшей группы по фигурному катанию. Она сейчас на выездных соревнованиях в Москве с одной из своих спортсменок. Так есть у Вас телефон или нет? - Понятия не имею. Может и есть где-то в кабинете... - А в телефонной книжке? - Может и в телефонной книжке есть, - с явным раздражением отвечал Жилин. - Вы посмотрите? - Посмотрю сейчас. Если найду, скину в СМС, но не вздумай мне больше звонить! Совсем уже с ума посходили, - услышал Сергей до того, как спортивный директор отключился, и вернулся в гостиную. - Ну, что? - с надеждой в голосе спросила Юля. - Сказал, поищет. Пока ждём, - развёл руками мужчина.***
Прошло несколько часов с тех пор как Лиза с тренером прибыли в приёмное отделение. От усталости и пережитого стресса девушка свесила голову на бок, а потом и вовсе облокотилась на плечо Ксении Валерьевны, и задремала. Тренер, отвыкшая от проявления эмоций со стороны взрослых спортсменов, сначала напряглась. Будучи молодой, когда она занималась с малышами младше пяти лет, ей приходилось с ними нянчиться, иногда временно заменять родителей - вытирать сопли и гладить ушибленные коленки. Но уже давно она занимается со взрослыми ребятами, да и надолго она никогда не оставалась на одном и том же рабочем месте, поэтому не успевала привязываться к спортсменам, отвыкла от открытых человеческих эмоций, от их слёз. Иногда она забывала, что подростки, какими бы взрослыми они не старались казаться, и как бы круто себя не вели, по сути своей, всё ещё дети. Дети, имеющие свои проблемы, свой груз на плечах, свои переживания. Они только учатся справляться со всем этим по-взрослому, но им просто необходима помощь и поддержка в непростых ситуациях. - Антипова? - вырвал из раздумий тренера голос врача, и женщина аккуратно разбудила Лизу. Ксения Валерьевна осталась одна в фойе больницы, когда у неё зазвонил телефон. Неизвестный номер, звонивший в такое позднее время... - Да? - с подозрением ответила она на звонок. - ... Юлия Борисовна, Вам не о чем волноваться... Рана небольшая, но глубокая... Сейчас зашьют и даже шрама не останется... Хорошо, она перезвонит Вам после... До свидания! Спустя ещё полчаса, они уже сидели в такси и направлялись в гостиницу. Лиза разговаривала по телефону с матерью, с трудом сдерживая слёзы. Как и любому человеку в болезни, ей сейчас больше всего хотелось почувствовать объятья матери, что бы та пожалела её и успокоила. Но мама в другом городе, а у ней впереди ещё произвольная программа, которую нужно откатать на пределе своих возможностей, чтобы пройти отбор на чемпионат России.***
Юля стояла на перроне, взглядом встречая пассажиров, прибывших из Москвы. Наконец, на улице показалась её дочь, и спешно подойдя к ней, женщина крепко сжала девочку в объятьях: - Моё солнышко, - шептала она в макушку дочери, покачиваясь вместе с ней из стороны в сторону, как обычно укачивают младенцев. - Как ты? - уже более твёрдым голосом спросила она, нехотя отпуская Лизу. - Нормально, - отмахнулась та. - Голова не болит? - внутри Юли проснулся заботливый медик. - Нет, Мам, правда всё хорошо, - заверила Лиза, и они сменили тему. - Вас можно поздравить?! - обратилась женщина и к дочери и к её тренеру. - Эта победа нам нелегко далась, - ответила Ксения - она тоже выглядела уставшей. - И что дальше по плану? - Сегодня отдыхаем, а с завтрашнего дня начинаем готовиться к чемпионату России - у нас не так много времени... - констатировала тренер. - В таком случае, до завтра! - попрощалась фигуристка со своей наставницей.