Ab imo pectore — С полной искренностью

Уизли смотрит на подругу словно побитый щенок, промокший под проливным дождем. Парень смиренно сложил руки за спиной, прожигая ее жалостливым взглядом. Гермиона совсем не хотела говорить с ним прямо в коридоре, где то и дело шныряют ученики, но все же остановилась, потому что вести его за собой в личные комнаты Снейпа было бы совсем глупо — Рональд бы мгновенно поднял такой шум, что замок бы содрогнулся. — Ты хотел что-то сказать, я правильно понимаю? — поднимает бровь девушка, сложив руки на груди, постукивая пальчиком по локтю. — Да, хотел…— чешет затылок гриффиндорец.— Мы ведь уже так давно не общаемся, Миона, и я… — Не коверкай мое имя, Рон. Уизли тут же прикусывает язык, отведя глаза, и кивает, поджав губы на секунду. — Я не могу больше быть с вами в ссоре, это неправильно, — продолжает он, сглотнув.— Мне жаль, я поступил плохо с тобой, Гермиона. Я понимаю, что Гарри тебя поддерживает, но он ведь и мой друг… Грейнджер поднимает брови, наблюдая за Уизли, и хмыкает себе под нос. Рон был так обижен на них двоих еще в начале мая, в особенности на Гарри, что «выбрал» сторону подруги в этом конфликте, а сейчас идет на примирение? Она не уверена, что парень верно определил корень проблемы, но молча слушала, не перебивая. — Я правда скучаю по вам, — вздыхает Рон, закусив губу.— Прошу прощения за свое поведение, такого больше не повторится. — За что именно ты извиняешься? — спрашивает девушка, поглядывая на старенькие наручные часики. — Ну, за…измену? — произносит он в полу-вопросительном тоне.— Я порвал все связи с Лавандой, клянусь. Сейчас я уверен, что люблю только свою девушку. Гермиона подавляет желание фыркнуть в лучших традициях Драко с Северусом и качает головой. — Какую еще девушку? — Тебя, Гермиона, — убедительно проговаривает Рон, не понимая, почему Грейнджер так тормозит. — Разве мы были вместе? Уизли открывает рот, от удивления проглотив все слова. — Были, конечно, были! — восклицает он через полминуты.— Мы же поцеловались! — Встречаться меня никто не приглашал, — пожимает она плечами, снова нервно глянув на часы.— А поцелуй — это просто поцелуй. — Ты так говоришь, будто целовать человека — раз плюнуть! — закипая, цыкает Рональд. Гермиона пожимает плечами, не понимая, зачем вообще сейчас разговаривает с ним, несмотря на запланированные дела. — Потому что это так, — она насмешливо приподнимает уголок губ, думая, что Малфою бы это понравилось.— Я целовала Крама. — Это было на четвертом курсе! — Хорошо, — кивает Гермиона, прищурив глаза.— За этот год я целовала Паркинсон, Драко, Джорджа, Луну, Парвати, Трэйси и даже Джинни. Рон тут же хмурится, а Грейнджер решает не уточнять, что это были легкие касания губ в банальной игре в «бутылочку». Знает, что шестой Уизли сейчас в ссоре даже с братьями и сестрой, благодаря Джинни. И даже если он спросит у самой Джинни или Джорджа о поцелуях, те без зазрений совести навешают ему на уши тонну лапши, расписав настолько соблазнительную картину, что Рональд даже представить ее не сможет. — Черт возьми, Малфоя? — на этих словах Гермиона издает смешок: то есть из всех перечисленных его волнует только Драко? — Гермиона, это же…он же…блять! — Рональд! — Извини, — он легонько хлопает себе по губам за мат.— Черт, с ним, с Хорьком, я все еще хочу помириться с тобой и Гарри! Гермиона прикрывает глаза на на пару секунд, абстрагируясь от ситуации и вздыхает, потерев лоб. — Почему именно сейчас? — интересуется гриффиндорка.— Прошло уже семь месяцев! Семь, Рональд! Я не понимаю твоих мотивов. Прошло и правда слишком много времени. За это время она успела обзавестись множеством новых людей в ее жизни, многого добиться и во взаимоотношениях и в учебе — две недели назад закончила Хогвартс экстерном — но вот с Уизли они все так же держали холодный нейтралитет. Гермиона только лишь здоровалась с ним в коридорах, а на занятиях их ни разу не поставили в пару, а Гарри большую часть времени околачивался в гостиной старост, доставая Малфоя, а к гриффиндорцам приходил только спать, потом снова убегал доставать Драко. И Рон не пытался помириться. Вообще. Так же бегал под руку с Лавандой, переодически на уроках кидал в Малфоя смятые бумажки, за что отхватывал от слизернцев, а следом от Гарри и Гермионы, после чего затихал до следующей недели. Именно поэтому девушку интересовали мотивы — Рон, несмотря на свою типичную простоту, никогда и ничего не сделал бы просто так; даже с дивана бы ради этого не встал. Значит он либо что-то придумал, либо получил какую-то информацию. — Мотивов? — хмурит брови Шестой, закусив губу.— Говоришь будто о преступлении! Гермиона потирает переносицу двумя пальцами, прикусив язык. Сейчас у нее нет никаких чувств к Рону как к мужчине, и никогда, по сути, не было, но она не уверена, что друг это понимает. В силу его характера, он легко может подумать, что она «просто ломается», и обижена на него за Браун, потому и так разговаривает. Но дело в другом. Дело в присущей Рональду мнимости и неумению не делить мир на «плохо» и «хорошо». — Потому что я не уверена в тебе, Рон, — протягивает девушка слова.— Я не знаю, как ты себя поведешь. Не знаю, сможешь ли снова обидеть меня или моих близких. — Я не собираюсь больше срываться на тебе или Гарри, Гермиона, — проскуливает Уизли. — Я говорю не только о Гарри, — качает головой гриффиндорка.— Есть еще Драко и его слизернцы. Рон на секунду недовольно кривится, но проводит рукой по лицу и вздыхает, ничего не говоря. — Мисс Грейнджер. Девушка резко оборачивается, обнаружив у себя за спиной, облокотившегося на угол Снейпа, что сложил руки на груди, привычно нахмурив брови. — Да, профессор? — На кажется ли Вам, что вы опаздываете? — интересуется он, оглядывая понурого Уизли. — Прощу прощения, — кивает она.— Меня задержали. — Не думаю, что это моя проблема, — парирует тот.— Мне ужасно не понравилось, что пришлось отправиться на Ваши поиски. Гермиона, стоящая теперь спиной к Рону, приподнимает уголки губ, но тут же убирает улыбку, не желая быть пойманной кем-то из прохожих учеников. — Гермиона, но мы же… — Позже, Рональд, — прерывает она.— У меня дела. Снейп хмыкает, указывая ладонью на коридор, и Гермиона чуть приподнимает уголки губ, проходя вперёд него, пока профессор идет сзади вслед по каждому ее шагу, занимаясь этим просто от скуки. В комнату девушка тоже входит первой, шустро произнеся пароль — Северус поделился им полтора месяца назад — и усаживается на светло-голубой диван в гостиной, откидывая голову на спинку. Профессор останавливается за ее спиной, в паре шагов, и выходит так, что Грейнджер видит его вверх ногами. — И нужно вот тебе нервы трепать такими разговорами, Гермиона? — снисходительно спрашивает он, переключившись на неформальную речь. За все прошедшее время они стали куда ближе, чем Гермиона вообще могла себе представить хоть когда-то даже в самых смелых мыслях — почти семьей. Благодаря Драко у нее появилась «новая семья» в магическом мире, такая же, какой были Уизли когда-то: сейчас она не проводит с ними праздники и выходные, ведь несмотря на то, что близнецы и Джинни на ее стороне — Молли и Артур в первую очередь стоят за сына, а быть с ними рядом крайне неловко в связи с произошедшим. Теперь ее личной тихой гаванью были другие люди. Они все каждое воскресенье собирались у Андромеды, которая встречала их с широкой улыбкой и медовым пирогом. Гермиона на кухне щебетала с Нарциссой и Медой, пока Снейп рядом деловито шумел сервизом, подготавливая всем напитки к пирогу, а Гарри с Драко в комнате дрались — иногда буквально — за внимание малыша Тедди, которого их перепалки только раззадоривали почти до визга, из-за чего приходилось переодически заглядывать к этим троим и проверять, все ли там на своих местах, и не сломали ли эти великовозрастные оболдуи игрушки ребенка, пока катались по полу. Андромеда быстро приучила всех, включая хмурого Северуса, жить по ее правилам, в особенности ее раздражало постоянное официальное обращение в разговоре, проскакивающее то тут, то там. «Если хотите так общаться, то можете проводить свои выходные в одиночестве, скучая в Хогсмиде, — ворчала Тонкс, — А моя семья и друзья не разговаривают, словно чужие люди, они зовут друг другом по именам!» Драко просто согласился с правилами, да и ему было не в новинку так обращаться к крестному, для Поттера же он подбирал к имени смешные рифмы; веселый от возмущений Меды Гарри шустро привык к имени Малфоя, и уж очень быстро пристрастился кликать профессора на «ты» за что получал чайной ложкой по лбу, просто из вредности и в отместку за потраченные на него нервы; а Гермиона долго смущалась обращаться по имени к человеку, которого глубоко уважала, получая снисходительные вздохи и молчаливую поддержку от самогó объекта ее стеснения. В конечном итоге все довольно быстро адаптировались, и общались уже совершенно спокойно, действительно походя на шумную и крепкую семью. — Он пытался извиниться, — вздыхает девушка.— Да и Рон не плохой человек. — Мгм, — кивает профессор.— Разве что он неизменно инфантильный, эксцентричный, несуразный, несамостоятельный, непрозорливый, довольно эпатажный, самомнящий, сильно невежественный и незрелый самодур. Гермиона хлопает глазами, а после взрывается смехом, услышав, как Снейп скороговоркой выпаливает ей лично им приписанные Уизли характеристики. Услышал бы кто еще — подумал, что профессор его проклинает. — Не кажется, что разумный человек не должен так хаять учеников? — укалывает она, поднимая голову со спинки дивана, потому что от притока крови уже все плывет перед глазами. — То, что я разумный не значит, что я не могу дать оценку этому индивиду, — хмыкает Северус, обходя диван, усаживается в кресло по правую руку от девушки. — Да-да, разумные люди оценивают вещи со стороны их полезности, — смеется девушка, вспоминая слова Малфоя. — От Драко услышала? — довольно интересуется Снейп.— Я учил его этому еще когда он совсем мальчишкой был. — О, конечно, от кого же, как не от тебя, Северус, он мог услышать такое сложное выражение! — саркастически тянет Гермиона.— Как я могла забыть, что разговариваю с величайшим разумом Англии. — Шутить изволишь? — Планировала, — улыбается девушка.— Плохо вышло? — Средненько, — весело фыркает Северус.— Но ты стала лучше в сарказме, уже тянешь на «удовлетворительно». Девушка цыкает, вытягивая ногу, чтобы пихнуть кресло, на котором сидит профессор, но он ловко хватает ее за лодыжку и дергает вниз: с визгом Гермиона плюхает на ковер, недовольно глядя на мужчину снизу вверх. — Профессор, как же так «удовлетворительно», я же такая хорошая ученица! — театрально тянет она.— Есть ли у меня шанс реабилитироваться в Ваших глазах? — Конечно, мисс Грейнджер, — в том же тоне отвечает Снейп.— Но авторитетность в моих глазах лучше зарабатывать не лежа на полу в позе шавасана. К слову, не знал, что Вы так увлечены йогой. Гермиона, все так же лежащая на полу как солдат — руки по швам — фыркает, дергая ногой, чтобы все еще держащий ее за лодыжку профессор разжал пальцы и дал таки подняться. — Готовлюсь ко взрослой жизни, — пожимает она плечами, поднимаясь, чтобы сесть обратно, попутно отряхивая брюки от ворса ковра.— Мне же нужно будет как-то пробиваться наверх в карьере, вот, физическая подготовка. А во «Флориш и Блоттс» камасутру продавать отказались, пришлось купить учебник по йоге. Северус фыркает в кулак, и поджимает губы, ногой поправляя ковер, который съехал в сторону от падения девушки. — Фу, Гермиона, — отзывается он о шутке. — Но это было «выше ожидаемого». Грейнджер смеется, хлопнув себя по колену, довольная повышением «оценки» за ее навыки. — К слову об учебе… — О, опять за свое, — перебивает ее Северус, поднимаясь с кресла, и топает к стеллажу, чтобы взять им выпить. — Да-да, я зануда, — добродушно тянет девушка.— Так вот: что насчет твоих обещаний? Снейп ставит перед ней фужер, наполненный маггловским шампанским, к которому Гермиона их всех приучила, а он после приобрел себе пару бутылок вот для таких моментов. — С понедельника вы можете забирать детей в собственное распоряжение, Минерва дала мне даже письменное согласие; так что юным профессорам желаю удачи, — рассказывает Северус, протягивая фужер вперёд, чтобы чокнуться с девушкой.— А насчет патента твоего зелья я пока разговариваю с Министерством, они упираются, потому что у тебя еще нет ученой степени. Северус курировал Гермиону в ее первичном обучении на целителя все это время, они чего только не делали в лаборатории, решив, что их ума вдвоем вполне хватит на какое-то новое открытие, что должно поразить магический мир. И все вышло успешно, за ними остался только патент. Однако за это время, проведенное с Северусом в подземельях, Грейнджер не то чтобы начала сомневаться в выборе специализации, но точно решила с этим повременить и попробовать себя в других областях, — Снейп обещал помочь — заодно подхватив с собой Драко, который поддержал ее идею. После они втроем договорились с Минервой насчет сдачи экзаменов экстерном, и старосты попросились на места преподавателей, перед этим долго советуясь с Гарри (который был только за компанию) и Снейпом в выборе дисциплины — остановились они в итоге на Трансфигурации для Гермионы и Древних рунах для юного Малфоя. Дело в том, что обиженный Слизнорт отказался отдавать девушке на Зельеварение даже первокурсников, в то время как Минерва, что до сих пор преподавала, несмотря на директорскую должность, была рада снять с себя часть обязанностей, тем более, если их передавать нужно любимой ученице; а профессор Элспет Макгиллони за пару дней до просьбы ребят сообщила директору, что беременна и уходит в декрет. — Мы же можем оформить патент на тебя, разве нет? — искренне недоумевает Гермиона, приложив краешек прохладного фужера к губам.— Очень сомневаюсь, что лет через пять ты резко захочешь стащить рецепт и не позволишь мне варить зелья. — Гермиона, ты умная девочка, но что ты сейчас несешь? — вздыхает Снейп, откинувшись на спинку кресла, а ноги закидывает на журнальный столик, за что получает недовольный взгляд.— Это твое зелье, значит и патент твой. Дело не в том, что я вдруг захочу его забрать. Это твое изобретение, твои амбиции, то, чего ты добилась сама, поэтому все должны знать, что это зелье — твое. Гермиона чуть хмурится, так и не отняв фужера от губ, легонько прикусывает тонкое стекло. Северус заметил, что девушка частенько что-то грызет, когда волнуется или думает, и там уже неважно, что именно попадется ей под руку, будь то перо, рукав мантии или его дорогущий фужер из коллекции времен европейского ренессанса, который ему годы назад подарил Люциус. — Но ты же мне помогал?..— вопросительно тянет девушка, и тихо ойкает, больно зацепив передним зубом стекло. Она аккуратно трогает зуб пальцем, проверяя, не откололся ли кусочек ненароком, и получает по ладони, мол, не лезь в рот грязными руками, на что просто закатывает глаза. — Но идея-то твоя, — улыбается Северус, дотянувшись, чтобы погладить ее по голове, так, как часто делал это в детстве с Драко.— Я все решу, не волнуйся. Гермиона улыбается, снова протягивая бокал, чтобы чокнуться, и профессор это поддерживает. Ей нравится. Нравится ее нынешнее положение. Раньше приходилось все решать самой, трудиться, чересчур много думать, утопая в вечных проблемах их троицы. Да, Гарри тоже многое решал, поддерживал ее, но в основном функцию «мозга» выполняла девушка. А сейчас что Драко, что Северус, оба методично убеждали ее в том, что она может побыть слабой, и из-за этого мир не рухнет — просто нужно не переживать и положиться на них. Несмотря на то, что родители тоже воспитывали ее с выраженной самостоятельностью и самодостаточностью, то, что происходило сейчас отнюдь не делало ее безответственной или бесхарактерной — она все так же оставалась собой, просто с нежной и крепкой поддержкой за спиной. Это было приятно.

***

Драко тяжело вздыхает, все же открывая глаза. Нет, конечно он не хотел подольше поспать в выходной после того, как несколько недель к ряду днем и ночью готовился к сдаче экзамена, а потом еще две недели допоздна сидел в библиотеке с профессором Макгиллони, перенимая от нее все, что она могла дать, и впитывая каждое ее слово. Что за бред, конечно он не хотел отдохнуть. Вот именно так, похоже, и думал Гарри. — Поттер, слезь с меня! Ты тяжелый, как стадо слонов! Гарри проигнорировал все заклинания на пологе, спокойно их сняв, и заполз к нему в постель, не придумав ничего лучше, чем просто лечь перпендикулярно спящему человеку на живот. Естественно, Драко проснулся, и естественно, его это выбесило и на секунду вогнало в дикую панику — Гарри правда был достаточно тяжелым, и в таком положении Малфой не мог пошевелиться чисто физически, отчего в горле застрял ком, а сердце почти разорвало грудь, пока он не осознал, что человек рядом — Поттер. — Это все мышцы, — недовольно бурчит Гарри, перекатываясь в сторону: задание от Гермионы разбудить Драко до двух дня, чтобы тот вовремя сменил комнаты, он выполнил. Драко звал его по имени только при своей тете, а в остальное время окликал по фамилии. И стал делать так лишь от того, что заметил, как самого Гарри это раздражает. — Конечно, тебе же нужно чем-то компенсировать отсутствие мозга, — фыркает Драко, пихая его в бедро и садится, прижимаясь спиной к каретке кровати, зевая. — Знаешь, мышцы — это не единственная компенсация, — с намеком тянет Гарри, желая раззадорить слизеринца.— В росте ты выигрываешь, но можем еще помериться, думаю выйдет, конечно, меньше одиннадцати сантиметров разницы, но все же. Драко поднимает бровь в лучшей манере Снейпа, оглядывая Поттера с ног до головы, пока тот весело улыбается. — Фу, блять, Поттер! — рявкает он, когда до него доходит в чем была шутка, и швыряет в друга подушкой. Гарри смеется в голос, ловко схватив подушку до того, как она прилетит ему по лицу. — Прекращай гоготать, придурок! — фыркает Драко, пихая гриффиндорца ногой.— Поттер! — Да? — улыбается тот, подперев щеку кулаком, но тут же ойкает, получая щелбан.— За что? — Это физическое выражение моей безудержной радости от того, что первое, что я вижу, открыв глаза — это тебя в моей постели, Поттер, — отвечает Драко, поднимаясь с кровати, топая к шкафу. — Оу, — тянет Гарри.— Тогда я каждый день своей жизни готов получать щелбаны по утрам, дорогой. — Фу, Поттер, фу, — равнодушно парирует Малфой, закидывая себе на плечо чистое полотенце, и подхватывает комплект одежды.— Я в душ, не трогай тут ничего, паразит. И хлопает дверью. Гарри только вздыхает, плюхнувшись на кровать, и сгребает в кучу одеяло, обнимая его. Уже конец ноября, до декабря осталось всего ничего, и Поттер ни на шаг не приблизился к Драко за грань «друзей». Почти месяц Гарри вьюном вился, пытаясь хоть с какой-то стороны к нему подобраться, намекнуть слизеринцу, но тот либо не понимал, и думал, что это все просто извращенный юмор Поттера, либо игнорировал, специально пропуская мимо ушей. И честно, Гарри не знал, какой из возможных вариантов будет для него болезненнее. К тому же, гриффиндорца все еще напрягала реакция Драко на прикосновения: он буквально становился бледным как мел и дрожал. Может, отец поднимал на него руку? Или…любовник? Поттер досконально запомнил все вопросы, на которых Драко опрокидывал свою стопку, и тогда сильно выдохнул — у него есть шанс. Да, конечно, Малфой поддерживает Нотта и Забини, но это ведь вовсе не значило, что его самого интересуют парни, а при игре у него был шанс убедиться: именно поэтому он умолял ребят до самих посиделок задать эти вопросы при игре. Возможно, сам Поттер просто не его типаж? Тогда какие нравятся Драко? Каким был тот, прошлый? Быть может и не прошлый: кто сказал, что они расстались? Возможно, Малфой еще не доверяет ему настолько, чтобы поделиться своей личной жизнью. — Ты что, в нирвану ушел? Гарри, вырванный из мыслей, вздрагивает. Драко стоит над ним, склонившись, чтобы затянуть в лицо другу, а с влажных волос капли стекают на него, застучав по стеклам очков. А Поттер даже не возмущается этому — глаз оторвать не может от лица напротив. — Задумался, как мне жаль, что вы с Гермионой переезжаете в другие комнаты, — врет Гарри о своих мыслях, хотя сказанное им тоже было правдой. — Конечно, ты же помрешь от скуки, если не будешь нас доставать, — хмыкает Драко, похлопав его по бедру, чтобы тот подвинулся. Гарри перекатывается на другую сторону кровати, а Малфой плюхается рядом, аккуратно просушивая пряди мягким полотенцем вручную. Он никогда не сушил волосы магией — убеждал всех, что это вредно. — Дай помогу, — выпаливает Поттер, мысленно прикусывавший язык: это должно было быть вопросом, а не утверждением, он снова сказал раньше, чем подумал. На удивление, Драко, застывший на пару секунд, чтобы обдумать предложение, протягивает полотенце, и двигается ближе, опирается на руки, откидывая голову чуть назад, чтобы Гарри было удобнее. — Во сколько ты вообще лег? — попутно интересуется Поттер, глядя, как слизеринец зевает каждые пару минут.— Может я сам твои вещи перенесу, а ты пока пойдешь к Северусу и поспишь еще? Драко, разморенный ласковыми движениями Гарри, который касался волос очень мягко, снова зевает, не открывая глаз и мычит что-то нечленораздельное, забавно шмыгнув носом. — Нет уж, справлюсь, — наконец отвечает он.— А то потом не досчитаюсь трусов. — Ха-ха, — саркастично поддерживает Поттер.— Ошибаешься, я планировал взять шелковую рубашку. — Ту с вышивкой? — интересуется Драко, снова зевая, а Гарри утвердительно угукает. Недавно, буквально пару недель назад, тетя Меда подарила ему чудесную шелковую рубашку: она была насыщенного черного цвета, а на рукавах, начиная от манжет, была восхитительно качества вышивка цветков белены, выполненная серебряными нитями. Драко она так понравилась, что он боялся заносить ее до дыр, надевая практически каждый день. — Она на тебе лопнет, — фыркает Малфой: Поттер и правда был на порядок шире него в плечах.— Лучше возьми трусы. — Поверь, ты не хочешь, чтобы я пошутил снова, — легко хихикает Гарри, практически чувствуя, как Драко закатывает глаза, даже не видя его лица. — О, да, определенно предпочту этого не слышать, чтобы я и дальше сохранил хоть часть своего самолюбия как мужчины, — возвращает укол слизеринец, плюхаясь на кровать.— Почеши мне голову. Гарри улыбается, двигаясь ближе, и запускает пальцы в волосы Драко, пока тот блаженно выдыхает и снова прикрывает глаза. Поттер, честно, находил эту чудную привычку Малфой чертовки милой: несмотря на свою колючесть, он имеет и такую нежную сторону — и потакать таким его просьбам доставляет особое удовольствие. Сравнительно недавно Драко просил об этом только маму, Северуса или Гермиону со слизеринцами, но, привыкнув к Гарри, так же включил его в список личных массажистов. Если честно, когда Малфой попросил об этом в первый раз, Поттер завис, машинально нахмурившись, пока не услышал обиженное «тебе жалко, что-ли?» от Драко, который принял его молчание за отказ. После Гарри на любое «почешите мне голову», если они сидели все вместе, срывался первым, мгновенно оказываясь около Драко, пока остальные даже не успевали осознать просьбу. Слышится стук в дверь, но Драко даже не дергается, все так же размеренно дышит, почти засыпая от нежных движений Гарри, пока тот негромко говорит, что дверь открыта. В проеме показывается голова Эрни, который приветственно машет Поттеру, а потом молча указывает на Драко, прикладывая ладони под щеку, жестами спрашивая спит ли он. — Просто отдыхает, — все так же тихим голосом сообщает Поттер.— Знаешь, когда он лег? — Нет, — качает головой Макмиллан.— Я уснул ближе к трем утра, его все еще не было в комнате. — Я читал в гостиной Слизерина, — полусонно и медленно отвечает Драко, так и не открыв глаз. — Иногда становится страшно от твоей нездоровой любви к книгам, — добродушно хмыкает Эрни, залезая под кровать, чтобы вытащить коробку с новым постельным бельем — Малфой методично приучил его менять комплекты каждые полторы недели. — Прекрати меня стебать, а то я не расскажу тебе секрет, — бурчит Малфой, для удобства перекладывая голову на колени Гарри. — Секрет? — А мне? Поттер и Макмиллан начинают говорить одновременно, после чего переглядываются, улыбнувшись друг другу. Гарри все так же перебирает еще слегка влажные светлые волосы, наслаждаясь их удивительной мягкостью. — Я узнал, кого выбрали новыми старостами, — довольно тянет Драко. — О, Малфой, знаешь, ты вообще-то мой любимый слизеринец, — тут же выпаливает Эрни.— И у тебя очень крутой гардероб и вкус в одежде. Драко тихо смеется, чуть приоткрывая глаза, и улыбается, первым делом натыкаясь на лицо Поттера. Что ж, насчет безудержной радости он не шутил — действительно был бы рад, просыпаясь по утрам, видеть его. — Ну так что? — Ла-а-адно, — фыркает Драко.— Душка Невилл и крошка Трэйси. Эрни почти взвизгивает, но тут же захлопывает рот, при этом дергаясь в разные стороны, и довольно улыбается. — И что ты делаешь? — спрашивает Драко, повернув голову на коленях Гарри чуть вбок, чтобы видеть Макмиллана.— У тебя приступ эпилепсии? — Это танец радости, Малфой, — весело тянет Эрни, звездой падая на свою кровать. — Неужели так счастлив, что увидишься с Лонгботтомом? — Ха-ха, — цыкает Эрни.— Другая радость. — А что радостного? — продолжает топить Драко.— В дечачью комнату ты не войдешь, а в гостиной я трахаться запрещаю — новый диван лично я купил. Даже если решишь это скрыть — я все равно узнаю, не забывай, что твоя голова не защищена, дружок. — Всю малину мне обгадил, — вздыхает Эрни. — Обращайся, — довольный произведенным эффектом, Малфой снова ложится прямо, закрывая глаза.— Поттер, продолжай. — Да, Ваше Величество, — весело фыркает Гарри, возвращаясь к ответственному заданию — чесать Драко голову. Поттер улыбается этой картине. Приятно, что несмотря на присутствие здесь еще одно человека, Драко не отталкивает его, находясь все так же близко. Близко настолько, что Гарри думает лишь о том, что ему нужно всего лишь немного наклониться, чтобы коснуться чужих приоткрытых губ. Первое время Поттер чувствовал себя странно: когда впервые поймал себя на внезапном желании поцеловать Малфоя — он тогда стоял у окна на руках с Тедди, показывая малышу всю красоту закатного неба, пока сам Гарри не мог оторвать глаз от оранжевых бликов уходящего солнца на светлых волосах. Ощущения в груди были очень неординарными, и он чуть не схватился за сердце в тот момент. Это было за пару недель до их первых посиделок в компании и разговора с Гермионой — тогда Поттер говорил правду о том, что не знает, что чувствует. Но позже он понял. На следующий день, когда Грейнджер ушла за ингредиентами с Северусом, Гарри по ее просьбе был в комнате старост, чтобы присмотреть за Драко, да и просто не оставлять его одного. Когда Малфой проснулся и вышел в гостиную, то, заметив его, шустро улепетал в свою комнату, откуда вернулся спустя пару минут с потертым альбомом. «Это Сириуса, — сглотнув, тихо объяснил он.— Мама втихомолку забрала его, когда дядю арестовали, — слизеринец сел рядом, не глядя на него.— Там приличное количество колдофото твоих родителей…» Гарри правда все понял. Да, Драко знал о годовщине смерти, не только потому, что это знали все, но и потому, что за пару дней до праздника аккуратно уточнял у друга, будет ли тот отмечать Хэллоуин с ними, или лучше оставить его в покое. После этих слов Поттер не мог не пойти на бал. Конечно, он любил родителей, он тосковал, но нести крест печали и траура всю жизнь — плохое решение. Гарри говорил об этом со Снейпом: профессор тогда улыбнулся ему в первый раз и сказал, что папа с мамой уже счастливы и гордятся им, поэтому пора отпустить болезненную тоску. Кажется, он и сам тогда это сделал. А когда Драко слегка дрожащей рукой протягивал ему потрепанный альбом, Поттер окончательно понял все, что лежало у него грузом дум на сердце. Понял, что все это не банальная страсть, что это желание касаться завязано на другом. Понял, что он хочет себе еще один такой альбом. Альбом, который он будет листать годы спустя, сидя так же плечом к плечу с Драко, рассматривая их совместные фотографии. —….Гарри. — А? — откликнулся наконец Поттер, опусти голову вниз, чтобы понять, зачем его звали. Все это время он машинально гладил Драко по голове, снова уйдя в свои мысли, а тот, видимо, что-то говорил ему, но ответа не получил. — Как ты себя чувствуешь? — интересуется слизеринец, поднимая руку, и касается его лба мягкой ладонью.— Температуры вроде нет… — Я в порядке, — чуть улыбается Гарри, накрывая его руку своей.— Температуры нет точно, это ты просто жуть какой холодный. Драко фыркает, возвращаясь в свое привычное состояние «колючки», спрятав секунду назад показанную искреннюю нежность, и поднимается с колен друга, садясь на постели, свешивает ноги, чтобы обуть тапочки. — Если поможешь мне перенести все вещи, то я дам тебе пароль от новых комнат, — задорно предлагает Малфой. Гарри радостно подпрыгивает с кровати, мигом схватившись за палочку. — Не смей потом забрать свои слова назад! Драко довольно фыркает, поднимаясь, и щелкает Поттера по носу