Пламя и шторм

      Визерис наблюдает за тем, как закрывается дверь за Отто. Его десница принес ему новости, которые буквально сбили его с ног, заставляя с тяжелым вздохом опуститься в кресло. На секунду ему хочется кликнуть одного из гвардейцев, приказать ему убить Хайтауэра и забыть о сегодняшней ночи, как о страшном сне. Но он не был королем Мейгором, казнившим всякого, кто приносил ему дурные вести. А Отто не был виноват в том, что его брат и его дочь наплевали на своего государя, брата и отца, запятнав честь королевского дома. — Ах, Эймма, была бы ты здесь, ни Деймон, ни Рейнира никогда не осмелились бы на подобную глупость, — шепчет Визерис, устало потирая переносицу.       Он был уверен в том, что присутствие Эйммы усмирило бы не только своевольную Рейниру, но и Деймона. Несмотря на свой тяжелый характер, Деймон трепетно относился к своей кузине и старался не огорчать её. При живой Эймме Деймон ни за что не решился бы отвести Рейниру в бордель и обесчестить её столь низким способом.       Но Эйммы не было, а Деймон не боялся огорчать старшего брата. Скорее наоборот, ему это доставляло удовольствие. Сколько он совершил выходок, разбивавших сердце старшего брата? Недовольство женитьбой на Рее Ройс и ее таинственная смерть, жестокость и беспорядки, царившие в Королевской Гавани, пока он управлял Золотыми плащами, насмешка над смертью маленького Бейлона, недавняя выходка в тронном зале, куда он пришел с короной Ступеней на голове, а теперь эта ночь… В сердце Визериса не осталось места, не истерзанного болью. Визерис хотел покоя. Он хотел, чтобы Рейнира сказала ему, что всё это гнусная ложь, и она никогда не смогла бы бросить такую тень на свою репутацию.       «Почему ты принимаешь за истину слова своего десницы прежде, чем узнаешь правду от своей родной дочери, своей плоти и крови?» — Звучит в её голове вопрос голосом Эйммы.       Визерис не отмахивается от этой мысли. Он встает с кресла и выходит из своих покоев. Он хочет увидеть лицо дочери. Хочет прийти в её покои и застать её мирно спящей, чтобы убедить себя в том, что Отто зачем-то решил оболгать его наследницу.       Ноги несут его в сторону покоев Рейниры. Гвардеец у её дверей выпрямляется. Визерису хочется оторвать голову этому слепцу, который упустил момент, когда принцесса сбежала из своих покоев, которые ему нужно было охранять. Но у него не было времени на это. Он распахивает двери в покои дочери. Визерис дожидается, пока гвардеец закроет за ним дверь. Его надежды не оправдываются. Рейнира стоит посреди комнаты и выглядит как загнанный в ловушку олень. Сейчас она как никогда похожа на свою мать. Тот же мягкий овал лица, не потерявший еще детских черт, та же форма глаз, тот же маленький аккуратный нос, серебристые волосы, сияющие в свете луны. Сердце Визериса сжимается от неуёмной тоски по почившей супруге. Гнев, что охватил его после слов Отто, стремительно тает при виде такой Рейниры. Неожиданно для него в сиреневых глазах дочери отражаются гнев и решительность. — Шпионы Отто уже доложили тебе обо всем? — Подбоченившись, спрашивает она. — Значит, это всё правда, — с сожалением произносит Визерис. — Смотря, что тебе нашептал твой десница, — не отводит взгляда его дочь. — Что тебя видели в борделе с Деймоном. Что он обесчестил тебя в доме разврата, а затем оставил одну посреди улиц Королевской Гавани, — отвечает Визерис, пытаясь понять по реакции дочери, правда это или нет.       Рейнира горько улыбается. Визерису больно видеть столь взрослое выражение на еще детском лице дочери. Его дочь подходит к нему и берет его за руку. Её глаза встречаются с его взглядом. — Раньше я бы солгала тебе, назвав это все гнусной ложью, отец. Но эта ночь научила меня многому, kepa, — Рейнира переходит на высокий валирийский. — Я была в доме удовольствия с Деймоном. Но я клянусь тебе памятью о покойной матушке, я все еще невинна. Ты можешь не верить мне, ведь такие обвинения не появляются просто так. Поэтому если ты желаешь, то можешь пригласить мейстера, чтобы он подтвердил, что я девица. Я не хочу, чтобы между нами была даже тень недоверия, отец.       Визерис смотрит на свою дочь и видит в ней что-то новое. Какое-то смирение и спокойствие, которые смягчают черты её лица. Страх, сковывавший его с тех пор, как Отто вышел из его покоев, отпускает его. Облегчение наваливается на него, заставляя пошатнуться. — Папа, все в порядке? — Пугается Рейнира, позволяя ему опереться на себя. — Прости за то, что причинила тебе столько неудобств. — Ничего, дитя мое. — Улыбается Визерис, сжимая её маленькую ладонь. — Твой дедушка Бейлон всегда говорил, что дети, не огорчающие своих родителей, это неправильные дети. Не за что просить прощения. — И все же я слишком долго вела себя как глупое дитя, что совсем не подобает наследнице престола. Теперь все будет по-другому. — И как же все будет? — любопытствует Визерис. — Для начала я выйду замуж за человека, который укрепит мое положение и усилит позиции нашей семьи, — отвечает Рейнира, предлагая отцу присесть в кресло у камина. — Неужели? И кто же этот счастливчик, что станет моим зятем? — Лейнор Веларион.       Визерис удивленно поднимает брови. Он помнит, с каким остервенением Рейнира отметала предложенные варианты, в том числе и сына его кузины Рейнис. Однако, сейчас его дочь не выглядела несчастной. Видимо, все и правда будет по-другому. — Помнится мне, что когда Лионель Стронг предложил Лейнора в качестве твоего супруга, ты предложила отдать ему одну из своих дочерей в жены этому мечеглотателю, — усмехается Визерис.       Рейнира смущенно краснеет, вспоминая свою грубость по отношению к мастеру над законом. Визериса умиляет реакция дочери. — Я извинюсь перед лордом Стронгом. — Обещает Рейнира. — А Лейнор оказался совсем не таким, каким я его помнила. Я надеюсь, что у нас с Лейнором будет счастливый брак. Уверена, что у него есть все качества, чтобы стать достойным принцем-консортом. — Что сделал Деймон, девочка моя?       Рейнира замолкает, глядя на отца. Сердце Визериса сжимается, когда он видит слезы, сверкнувшие в её сиреневых глазах. — Позволил мне повзрослеть, отец. — Рейнира быстро вытирает слезы. — Мама была права. Иногда, два пламени не должны быть вместе, чтобы не сжечь друг друга дотла. Я выбираю море и волны, а не пламя и небо, папа. — Тогда мне нужно озаботиться написанием приглашения для кузины Рейнис и Морского Змея, — произносит Визерис, вставая с кресла. — И для Лейны, папа, — напоминает ему Рейнира. — Конечно, мой маленький дракон, — соглашается Визерис. Он обнимает дочь и целует её в светлую макушку. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, отец.       Визерис с легким сердцем выходит из покоев дочери. Ему уже не хочется оторвать голову сиру Колю, не уследившему за Рейнирой. Он возвращается в свои покои и, не откладывая, принимается за написание письма для Корлиса и Рейнис. Ночь, что началась так ужасно, заканчивалась надеждой на что-то хорошее.