Пламя и шторм

      Деймон и подумать не мог, что их визит в Штормовой Предел закончится тем, что он прольет баратеоновскую кровь…       Всё не задалось с того момента, как они отплыли из Тарта. По дороге в Штормовой Предел их встретил шторм, из-за которого они добирались до замка Баратеонов не два дня, как должны были, а почти четыре. Всё это время хлестал ливень, а волны были столь высокими, что Деймону казалось, что следующая станет их концом. Но всё обошлось, и они, продрогшие и безумно уставшие, ступили на землю. — Никогда не любила Штормовой Предел. Видимо, боги моря и ветра и впрямь ненавидели его владельцев, раз здесь всегда такая отвратительная погода, — мрачно сказала Лейна, когда они остались наедине в выделенных им покоях. — Думаю, не только погода и мрачность замка являются причинами твоей нелюбви к Штормовому Пределу, — понимающе улыбнулся Деймон, вспомнив выражение брезгливости на лице Лейны, когда приветствовать их вышел пьяный Боррос Баратеон.       Боремунд Баратеон в молодости был могучим воином, славившимся своим ростом, силой и воинской храбростью. Его сын, к сожалению, унаследовал от отца лишь могучее телосложение и баратеоновские темные волосы, но никак не мудрость старого лорда. Боремунду уже было больше семидесяти лет, и здоровье стало подводить его все чаще, особенно тяжело ему приходилось в дождливые дни, когда суставы ныли, не давая даже встать с кровати. Поэтому в день прибытия их встретил не сам лорд Баратеон, а его сын.       Рейнире наследник Штормового Предела тоже не пришелся по душе. Но, видимо, Рейнис успела выпестовать в ней умение держать лицо, поэтому она лишь сдержанно поблагодарила дальнего родственника и попросила сопроводить их в замок с горячей едой и теплыми постелями. Лейнор и Лейна, напротив, были непривычно несдержанны, всем своим видом выражая неприязнь к дядюшке, что удивило Деймона. Лейна даже с мразотным Хайтауэром вела себя достойно, не выказывая ни малейшего неуважения, но теперь самообладание подводило её. И Деймон отчаянно желал узнать, что стало причиной столь странного поведения жены. — Когда лорд Боремунд был моложе и не был прикован к постели, мы часто посещали Штормовой Предел с мамой и Лейнором. Погода здесь всегда была мерзкой, но лорд Баратеон всегда задаривал нас подарками и рассказывал много историй о дедушке Эймоне и других членах нашей семьи. — Лейна улыбнулась, но через мгновение улыбка погасла. — Но время шло, лорд Боремунд становился все старее и немощнее, а дядюшка Боррос — все неуправляемее и развязнее. — Он вел себя неподобающе по отношению к тебе? — Рука Деймона непроизвольно тянется к Темной Сестре, готовая разить обидчиков возлюбленной. — Нет-нет, — Лейна обхватила его ладонь поверх рукояти меча, успокаивающе поглаживая её большим пальцем. — Для этого у него недостаточно храбрости. Сделай он что-то неподобающее, матушка скормила бы его Мелеис. Или Лейнор — Морскому Дыму. Его поведение в общем становилось все хуже и хуже. — Судя по тому, что я слышал, его интересуют лишь шлюхи, выпивка и турниры, на которые он спускает почти всю казну Штормовых Земель, — сказал Деймон, садясь на кровать и утягивая Лейну вслед за собой. — Мать говорила, что многие вассалы Баратеонов жаловались на то, что Боррос, воспользовавшись все ухудшающимся здоровьем отца, повысил налоги, и у крестьян в некоторых селениях даже не оставалось зерна для посевов, потому что все запасы отбирали для продажи и пополнения казны Штормового Предела. — Ты говорила с Рейнирой об этом? — Да. По дороге сюда мы много говорили о Баратеонах, ведь они близкая родня нам с Лейнором. — По мне так лучше жить вообще без родичей, чем с такими, — скривился Деймон. — Я считаю также, но отец всегда говорил поддерживать с ними хорошие отношения. — Это было в те времена, когда они собирались сделать тебя королевой Визериса? — Да, — пробурчала Лейна в грудь супруга, вжимаясь в него покрепче. — Жалеешь, что не стала королевой? — Зачем-то спросил Деймон.       Лейна приподнимается, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. Её ладонь накрывает его щеку, и Деймон, повернув лицо, оставляет на ней короткий поцелуй. Лейна улыбается ему и прижимается к его губам. Деймон зарывается пальцами в её влажные после купания локоны, притягивая жену к себе как можно ближе. — Это твой ответ? — Спрашивает он, когда Лейна отрывается от его губ. — Это мой ответ. — Подтверждает она. — Если бы план моего отца тогда сработал, то я сейчас была бы на месте Алисенты. Я рожала бы Визерису наследников, которые ему были бы не нужны. Рейнира — единственный ребенок, который имеет для него значение. Это неправильно, некрасиво по отношению к остальным детям, которые не виноваты ни в чем, но это правда. И если бы я родила детей, они были бы соперниками Рейниры в борьбе за власть. Я прожила бы всю жизнь в страхе за жизнь своих детей, а после смерти Визериса началось бы противостояние, в котором мне пришлось бы воевать с собственной кузиной, ее детьми и…с тобой. Тот Деймон любил Рейниру больше Лейны и стал бы защищать её любой ценой, не так ли?       Деймон кивает. — Мы оказались бы по разные стороны баррикад. Брат против брата, сестра против сестры, дядя против племянников… Тогда мне было всего двенадцать лет, и я покорно делала то, что мне велели родители. Но сейчас я даже благодарна Отто и Алисенте за то, что они избавили меня от этой участи. — А разве всё по-другому? Рейнира ведь затеяла эту поездку, чтобы расположить к себе лордов. Мы все здесь для того, чтобы эти напыщенные индюки были на нашей стороне, когда придет время. Когда умрет мой брат, а Рейнире придется вырывать зубами свое право на трон. Что изменилось?       Деймон знает, что изменилось все. Если бы Лейна стала женой его брата, то была бы навсегда потеряна для него. Возможно, она бы никогда не оседлала Вхагар. Возможно, она стала бы типичной наседкой, трясущейся над своим выводком принцев и принцесс. И тогда Деймон даже не взглянул бы на неё. Деймон часто сам задумывался о том, что, подложив Алисенту под Визериса, Отто оказал им всем услугу. В противном случае, как Лейна и сказала, им пришлось бы бороться со всей мощью флота Веларионов, их богатствами и связями, которыми Корлис и Рейнис обросли за долгие годы вне Красного замка. Деймон знает, что все изменилось, но он хочет услышать подтверждение этого от Лейны. — Для меня изменилось всё. — Обычно светлые глаза Лейны темнеют, напоминая цветом штормовое небо за окном. — В этом противостоянии я буду на стороне своей крови. Я буду защищать детей своего брата и законной наследницы престола. А мои будущие дети не станут жертвами этого чертового железного стула. Но самое главное — мы с тобой будем на одной стороне. — Конечно, никто не хочет иметь Порочного принца в списке своих врагов, — усмехается Деймон, пытаясь скрыть облегчение и радость от признания супруги. — Никто не хочет идти против любимого мужчины, — шепчет Лейна, и её глаза сверкают от невыплаканных слез.       Деймон сдается. Он притягивает Лейну для поцелуя, вытирая пальцами слезы с её щек. Сегодня он не хочет быть властным любовником. Сегодня ночью он хочет одарить Лейну нежностью и неторопливыми ласками, чтобы та и думать забыла о подобных глупостях. — Мы всегда будем вместе, любовь моя, — шепчет Деймон, раздевая Лейну. — И я убью любого, кто посмеет встать между нами. — Обещай мне, любимый, — просит Лейна, впиваясь пальцами в его плечи, раскрываясь под его беспокойными губами и руками. — Обещаю, — клянется Деймон, аккуратно вторгаясь в её горячее нутро.       Остаток ночи они проводят без слов, общаясь друг с другом лишь поцелуями, прикосновениями и тяжелым дыханием. Деймон оттягивает свой финал, доводя Лейну до пика трижды, прежде чем с тихим стоном изливается глубоко внутри неё, наслаждаясь дрожью удовольствия, что пробила тело его возлюбленной.       Деймон и подумать не мог, что ему так скоро придется исполнить свое обещание Лейне убить любого, кто встанет между ними. Все началось вполне невинно. В Великом Чертоге Штормого Предела проходил пир в честь Рейниры. Торжество мало чем отличалось от тех пиршеств, что им устроили Пенрозы и Тарты, разве что перемен блюд и количества вина было чуть больше. Рейнира сидела во главе высокого стола рядом с лордом Боремундом, который сумел встать с постели, чтобы лично чествовать наследницу в своем замке. Лейнор, Деймон и Лейна сидели по левую руку от Рейниры, откровенно скучая. Рейнира стоически улыбалась, слушая рассказы лорда Баратеона о минувших днях его молодости.       А Деймон следил за его сыном. Боррос, не стесняясь отца и принцессы, заливал в себя кубок за кубком, не забывая шлепать по заднице служанок, подливавших ему вино. Его супруга, леди Эленда, делала вид, что не замечала отвратительного поведения супруга, обращая все свое внимание на троих дочерей, сидевших по правую руку от неё. Кассандра, Флорис и Эллин имели характерные баратеоновские темные волосы, но во всем остальном совсем не походили друг на друга. Старшая Кассандра была похожа на мать с её вытянутым лицом и карими глазами испуганной лани. Флорис на взгляд Деймона была самой симпатичной из всех троих с её непослушными черными кудрями и ярко-голубыми глазами на белом лице. Годовалая Эллин, причин присутствия которой на пиру Деймон так и не понял, вертелась в руках няньки, недовольно хмуря круглое лицо и грозно сверкая серо-голубыми глазами с пушистыми ресницами.       «Так вот кого прочат в жены принцу Дейрону? Какая досадная трата драконьей крови», — думает Деймон, переводя взгляд с Эллин на её отца.       Лицо Борроса покраснело от выпитого вина, а в густой черной бороде виднелись крошки. — Глядя на лорда Борроса, я теперь понимаю, почему многие женщины предпочитают гладко выбритых мужчин, — шепчет Деймон Лейне.       Та переводит взгляд на Баратеона и брезгливо морщится. Деймон тихо смеется, глядя на реакцию жены. Она хочет что-то ответить ему, но их прерывают музыканты и лорд Боремунд, призывающий всех к танцу.       Лейнор уступает право первого танца лорду Баратеону и тот, несмотря на возраст и болезнь, кружит Рейниру в танце, вызывая у окружающих удивление столь резкому приливу сил у старого лорда. Деймон привычно увлекает Лейну в танец, наслаждаясь завистливыми взглядами, которые мужчины кидали в сторону его жены. В такие моменты он прижимает Лейну еще теснее, будто бы говоря им всем: «Завидуйте, эта женщина принадлежит мне». После Лейнор уводит Лейну, а Деймон приглашает Рейниру. — Рейнис тобой гордилась бы, — говорит Деймон. — Что ты имеешь в виду? — Хмурит брови Рейнира. — Даже всегда спокойный и собранный Лейнор не может держать лицо из-за лорда Борроса, а ты словно каменная глыба — неприступная и холодная. Уроки от свекрови ты усвоила хорошо. Рейнис лучше всех держала безразлично-вежливую маску. — Ах, ты об этом, — выражение добродетели на секунду слетает с лица Рейниры, показав вспышку отвращения во взгляде, — порой мне кажется, что оседлать Сиракс было легче, чем улыбаться этому жирному хряку. — Если хочешь, мы можем от него избавиться и назначить наследницей одну из его дочерей, — предлагает Деймон.       Вместо ответа Рейниры слышится звук пощечины. Деймон и Рейнира поворачиваются в сторону звука, чтобы увидеть лорда Борроса, прижимающего к себе сопротивляющуюся Лейну. Взгляд Деймона заволакивает красной дымкой ярости. Он уже не слышит просьб Лейны и лязга меча Лейнора, выскальзывающего из ножен, когда он за два шага преодолевает расстояние до Борроса, обнажая Темную Сестру. Баратеон отталкивает Лейну и тянется за мечом, но не успевает его достать. Одним отточенным движением Деймон разрезает ремни, удерживающие ножны, и меч Борроса с грохотом падает на каменный пол. Еще одно движение — и два пальца Баратеона с влажным чавканьем падают вслед за мечом, пачкая кровью его одежду. От яростного рёва Борроса закладывает уши. Музыка смолкает. Танцующие пары замирают, вытягивая головы, чтобы получше разглядеть разворачивающееся действо. Братья Каргиллы вцепляются в Лейнора, готового продолжить дело Деймона и отрубить Баратеону голову. — Деймон, не надо, — просит Лейна, сжимая его свободную руку. — Покиньте зал. Оставьте нас с лордом Боремундом и лордом Борросом. Сир Марбранд, проследите, чтобы все гости благополучно добрались до своих покоев. Быстро!       Деймон отвлекается от разъяренного лица Борроса, удивленный тоном Рейниры. Он думал, что она постарается разрешить эту ситуацию полюбовно, но, глянув на лицо Рейниры, Деймон понимает, что в этот раз она была на его стороне. Несмотря на свой невысокий рост, сейчас Рейнира будто возвышалась над всеми, оглядывая оставшихся в Великом Чертоге взглядом сиреневых глаз. Деймон внезапно вспоминает свою бабушку. Рейнира была совсем не похожа на покойную Алисанну, но взгляд у нее был совсем как у королевы, когда та отчитывала своих детей или внуков.       Деймон держит Темную Сестру в нескольких дюймах от горла Борроса, пытающегося зажать кровь, хлещущую из раны. Второй рукой он приобнимает Лейну. — С тобой все в порядке, любовь моя? — Спрашивает её Деймон.       Та лишь кивает, покрепче прижимаясь к его боку. Рейнира подходит к Лейне с другой стороны и сжимает ее подрагивающую ладонь. — Вы посмели нарушить законы гостеприимства! Мы предложили вам хлеб и соль, а вы подняли меч против хозяев дома! Священные законы Семерых попраны! — Ревет Боррос, тыча обрубками в их сторону. — Прекратите визжать, лорд Боррос. Постыдитесь собственного отца и своей принцессы, — ледяным тоном приказывает Рейнира, уже не скрывая отвращения. Она поворачивается к ошарашенному лорду Боремунду, у которого не остается сил даже на возмущения. — Я прошу прощения, лорд Боремунд. Мой дядя нарушил закон гостеприимства, но ваш сын сделал это первым, покусившись на честь леди Лейны. — Рейнира обращается к Лейне. — Что он сделал, Лейна? — Он стал распускать руки и предлагать всякие непристойности. — Лейна выпрямляется, бросая на Борроса полный ненависти взгляд. — Пообещал мне, что возьмет меня в своей супружеской кровати и заделает мне ребенка оленьей крови, раз уж драконье семя не укрепилось во мне.       В этот раз близнецы Каргиллы в четыре руки удерживают Деймона, бросившегося на Борроса. Деймон успевает полоснуть его по шее, оставляя на ней длинный тонкий порез, когда гвардейцы оттаскивают его от него. — Да она была не против! — Кричит Боррос, зажимая рану на шее рукой. — Видимо, ей надоели тощие принцы Таргариенов, и ей захотелось настоящего мужчину. К тому же, я такой же её дядя, как его Высочество Деймон. В вашей семейке же любят трахаться с родственниками! Чем я хуже?!       Лейнор делает шаг в его сторону, но Рейнира останавливает его жестом. На лице Лейнора играют желваки, а рот кривится от ярости, но он сдерживается и отходит в сторону. — Лорд Боремунд, прошу, успокойте своего сына, пока у принца Деймона не закончилось терпение. Валирийская сталь режет чисто и легко, а наследник у Штормового Предела только один.       Деймон впервые видит Рейниру такой. От вежливой улыбчивой принцессы не остается и следа. Глаза Рейниры мечут гневные молнии, лицо застывает в маске презрения, а губы сжаты в тонкую бледную полоску. В черно-алом платье и с белокурыми косами, обернутыми вокруг ее головы на манер короны, она выглядит как богиня отмщения. И она не собиралась никого щадить.       Деймон видит вспышку гордости во взгляде Лейнора, когда тот смотрит на Рейниру. Даже идиот Боррос замолкает, глядя на принцессу. — Ты разочаровал меня, Боррос. Мало того, что ты бросил тень на наш дом перед наследницей престола, ты еще и оскорбил дочь принцессы Рейнис, моей племянницы и твоей кузины. Это недостойно наследника Штормовых Земель. — Лорд Боремунд от стыда не может поднять глаз на Рейниру. — Мне нечего больше сказать, Ваше Высочество. Мы примем любое наказание.       Деймону хочется, чтобы Рейнира лишила Борроса титула и возможности наследовать отцу. Ему хочется, чтобы она дала ему право отомстить за оскорбление Лейны. Он бы вызвал его на поединок, и выпотрошил в назидание всем, кто посмеет хотя бы криво посмотреть на его жену. Деймон смотрит в глаза Рейнире, взглядом умоляя дать ему эту возможность. Но Рейнира лишь качает головой. — Оскорбление было нанесено леди Лейне, — начинает Рейнира. — Позволь мне вызвать его на поединок и отрубить ему голову, — умоляет он её на валирийском. — Оскорбление было нанесено леди Лейне, — с нажимом повторяет Рейнира, не обращая внимания на просьбу Деймона. — И только она будет решать судьбу лорда Борроса.       Все взгляды устремляются к Лейне. Разочарование накрывает Деймона, ведь он понимает, что его благоразумная жена не потребует никакого отмщения за нанесённое оскорбление. Это ухудшило бы отношения между Баратеонами и королевским домом, сведя на нет все их старания по привлечению штормовых лордов на свою сторону. Лейна была слишком верна своей семье, чтобы ставить свое оскорбленное достоинство выше их благополучия. — Думаю, потеря двух пальцев на рабочей руке для такого воина как лорд Боррос, является достаточным наказанием. Нет нужны проливать драгоценную кровь штормовых правителей, разделяя дома Таргариен и Баратеон, — произносит Лейна, не отрывая взгляда от кипящего от ненависти Борроса. — Извинись перед леди Лейной и принцем Деймоном! — Грозно приказывает лорд Боремунд.       Несколько мгновений царит тишина. Боремунд подходит к сыну и с силой, которую никто не ожидает от старика, сжимает обрубки на руке сына, вырывая из его уст стон боли. — Извинись! — Прошу прощения за свое недостойное поведение, леди Лейна! — Почти кричит Боррос, вырывая руку из ладони отца. — И перед принцем Деймоном, — с нажимом требует Боремунд. — Прошу прощения за то, что оскорбил вашу жену, принц Деймон. — Я принимаю ваши извинения, лорд Боррос, — с высоко поднятым подбородком отвечает Лейна.       Деймон лишь кивает, не доверяя своим словам. Рейнира кивает Баратеонам. — Вашему сыну нужен мейстер, милорд. Валирийская сталь режет глубоко. Нужно исключить возможность инфекции и слишком большой кровопотери, — говорит Рейнира, подходя к Боремунду, все еще не поднимавшего на нее взгляда.       Боррос покидает Великий Чертог, бормоча под нос проклятья. Каргиллы отпускают Деймона, и Лейна тут же подходит к нему. Она поднимает руку и тянется к его щеке. Её прикосновение остужает его гнев, и Деймон прижимается к её ладони, оставляя на ней поцелуй. Лейна всегда так действовала на него. Одного ее взгляда и прикосновения было достаточно, чтобы успокоить его. Лейнор подходит к сестре. Они молча переглядываются, видимо, говоря на неизвестном Деймону языке братьев и сестер. Лейнор легко улыбается и целует сестру в лоб. — Поднимите глаза, лорд Боремунд, — мягко просит Рейнира старика. — Мне слишком стыдно, моя принцесса, — отвечает Боремунд. — Я желал лишь достойно принять вас и детей Рейнис, а в итоге мой сын оскорбил королевскую семью и опозорил наш дом. — Одна ошибка не означает, что тень брошена на весь дом Баратеон, милорд. — Рейнира накрывает морщинистую руку старика своей маленькой ладонью. — Мы не держим зла на вас, лорд Боремунд. Не всегда отцы ответственны за ошибки своих сыновей. — Я слишком многое ему позволял с тех пор, как он потерял свою мать. Я надеялся, что так рана от потери матери затянется быстрее. Но он решил заполнять эту дыру внутри себя продажными женщинами, выпивкой и сражениями. А я не делал ничего, чтобы это предотвратить, — дрожащим голосом отзывается Боремунд, сжимая ладонь принцессы. — Вам нужно отдохнуть, милорд. Этот вечер всех нас утомил. Завтра мы попробуем начать все сначала, — говорит Рейнира. — Вы не покидаете Штормовой Предел? — Удивленно спрашивает Баратеон. — А вы думаете, что небольшая ссора заставит нас сбежать, поджав хвосты? — Встревает в разговор Деймон. — Нет-нет, ни в коем случае, мой принц. Я лишь думал, что вы не захотите находиться здесь после отвратительной выходки моего сына, — тут же объясняет Боремунд. — Мы прибыли сюда не для того, что тешить свое самолюбие, милорд. Я здесь для того, чтобы лучше узнать свой народ. И всего один человек, будь он хоть трижды наследником Штормового Предела, не изменит этого, — твердо произносит Рейнира. — Конечно, Ваше Высочество. — Сир Аррик, убедитесь, что лорд Боремунд в целости доберется до своих покоев. И пригласите для него мейстера. Если вы, конечно, не против того, что я отдаю распоряжения, милорд, — тут же уточняет Рейнира, не желая переходить границы своими приказами. — Благодарю за ваше великодушие, Ваше Высочество. — Доброй ночи, милорд. — Доброй ночи.       Старик с трудом кланяется им и уходит в сопровождении сира Аррика. Рейнира тяжело вздыхает, обхватывая рукой живот. Лейнор взволнованно подходит к ней, позволяя ей опереться на него. — Мы обсудим всё это завтра. На сегодня у меня не осталось сил, — устало выдыхает Рейнира. — Надеюсь, за ночь не случится ничего непредвиденного. Верно, дядя?       Рейнира встречается с ним глазами. Некоторое время они буравят друг друга взглядами. Деймон с удивлением осознает, что выдерживать ледяной взгляд Рейниры стало намного сложнее, чем раньше. Он закрывает глаза и кивает ей. Лейнор уводит Рейниру. А Деймон позволяет Лейне утянуть его в их покои. Она разговаривает с ним всю ночь, и Деймон снова влюбляется в неё. Она рассказывает ему забавные истории из детства, расспрашивает его о его жизни в изгнаниях и войне на Ступенях, обнимает и целует его, отвлекая от мыслей об убийстве лорда Борроса. И у нее это почти получается… Почему-то Деймон уверен в том, что в будущем этот жирный хряк еще попортит им кровь.