Пламя и шторм

— Вам нужно ходить, Ваше Высочество. Это ускорит роды, — терпеливо произнес мейстер Герардис, помогая Рейнире подняться с кровати. — Вы говорили то же самое час назад, мейстер. Ничего не изменилось!       Рейнира не хотела огрызаться на мейстера, но как же ей было больно. Она и представить не могла, насколько велика цена за возможность производить жизнь. С того момента, как отошедшие воды хлынули вниз, запачкав ее туфли и платье, прошла будто бы вечность. Рейнире казалось, будто ее дети взбесились внутри нее, расталкивая ее внутренности в разные стороны в попытках появиться на свет. Это сводило с ума. — Пекло! Где же Лейнор?! — Со слезами на глазах рычит Рейнира, сгибаясь почти пополам от новой волны боли. — Деймон обязательно найдет его. Лейнор не оставит тебя одну, — успокаивает её Рейнис, помогая выпрямиться. — Это всегда так больно?       Рейнира откровенно плачет, цепляясь за руки тетушки и Лейны, пока мейстер, приподняв её сорочку, промокшую от пота, проверяет что-то между ее ног. — Все идет хорошо, принцесса. Вы почти готовы. Продолжайте ходить, — командует Герардис. — Зачем мне нужно ходить? Матушка все свои роды проводила, лежа в постели, — сипло выдавливает из себя Рейнира, но послушно меряет мелкими шажками комнату. — Вас ваша мать родила стоя на ногах, Ваше Высочество, — возражает ей мейстер. — И я провела роды на ногах, рожая и Лейну, и Лейнора, — поддерживает его Рейнис.       Рейнира сдавленно стонет, чувствуя очередной спазм, сдавивший её изнутри. Знакомый рев и свист на мгновение отвлекают её от боли. Она поворачивает голову к окну и облегченно стонет, завидев знакомые силуэты драконов. Морской Дым мощно машет крыльями, приближая своего хозяина к Драконьей Яме. Караксес летит вслед за ним, извиваясь в небе красной лентой. — Я же говорила, что Деймон приведет его, — гордо улыбается Лейна.       Когда ей сообщили о родах Рейниры, она ворвалась в ее покои одновременно с матерью и мужем и тут же отправила Деймона к Караксесу, чтобы он нашел Лейнора и поторопил его. — Велите сиру Лейнору принять ванную и переодеться в свежую одежду, а не нестись сюда сразу из Драконьей Ямы. — Строго говорит Герардис, глядя на Лейну. — Вокруг принцессы должна быть лишь чистота.       Лейна кивает мужчине и покидает покои, чтобы предупредить брата. Но Рейнира все это слышит лишь краем уха. Сейчас все ее существо было сосредоточено на том, чтобы не навредить собственным детям.       Первые схватки были настолько болезненными, что она чуть не сорвала голос от криков. Лишь прибытие Рейнис заставило ее успокоиться. — Я знаю, что тебе больно, дитя. Но если ты будешь лишь кричать, ты сделаешь хуже и себе, и детям. — Говорила Рейнис, вытирая взмокшее лицо Рейниры мокрой тряпкой. — Рожать детей нелегко, я знаю. Но и ты не простая женщина. Ты дракон, дитя. Возьми себя в руки и приведи в этот мир новых драконов.       Рейнира сделала так, как велела Рейнис. Она помнила, как сильно кричала её мать, рожая очередного мертвого ребенка. Помнила, как она неделями не могла говорить не только от горя, но и от того, что крики и боль безмерно истощали её. — Мамочка, — шепчет Рейнира, глотая очередной крик, готовый вырваться из неё.       Она заставляет себя думать о хорошем. О том, что если она постарается, то совсем скоро возьмет в руки своих детей. Её принца и принцессу. Принца, которого она видела во сне на коленях отца, сидевшего на Железном Троне. И принцессу, восседавшую на белом драконе среди северных снегов. Это помогает. Боль все такая же невыносимая, но мысли о ее среброволосых малышах отвлекают от нее. Рейнира снова теряет счет времени. — Сир Лейнор, не пристало мужчине присутствовать на родах. Это неприлично!       Рейнира почти рычит, услышав чопорный голос Алисенты за дверью. — Пускай ваши приличия горят в семи преисподних, Ваше Величество! — Огрызается Лейнор, заходя в покои и захлопывая дверь перед недовольным лицом королева. — Лейнор, — стонет Рейнира, протягивая к нему руки.       Он в один большой шаг оказывается рядом с ней и прижимает её к себе. Рейнира вцепляется в него, вдыхая запах мыла и не до конца выветрившийся запах дракона, и с облегчением понимает, что схватки отступили, давая ей небольшую передышку. — Я так боялся не успеть. Прости, что не был рядом с тобой с самого начала, любимая, — шепчет он, целуя ее мокрые волосы и щеки. — Сейчас ты рядом, — с облегчением выдыхает Рейнира, не желая отпускать мужа.       Присутствие Лейнора придает ей сил, и даже дети внутри нее будто успокаиваются, почувствовав присутствие отца. Помощницы мейстера суетятся вокруг принцессы, вытирая ее вспотевшее лицо холодной водой и меняя очередную промокшую сорочку. Мейстер Герардис снова ощупывает её живот своими узловатыми пальцами. — Сейчас должна быть еще одна волна схваток. Вы должны максимально раскрыться, принцесса, чтобы дети могли беспрепятственно покинуть ваше тело. А в следующие схватки вы должны вытолкнуть детей, — сообщает Герардис, глядя на принцессу.       Рейнира кивает ему и возобновляет хождение по комнате. Лейнор поддерживает её, обхватив за талию. Боль нарастает внутри, как разгорающееся пламя. В этот раз она еще сильнее, чем в предыдущий. Стон против ее воли срывается с ее искусанных губ, заставляя Лейнора побелеть от ужаса. Но он молчит, лишь позволяет Рейнире еще крепче сжать его руку, пока она выгибалась от боли.       «Родильное ложе — это поле боя женщин».       Слова матери набатом бьют в голове. В затуманенном болью разуме вспыхивает мысль о том, сколько же мучений испытала ее несчастная мать, Да, дети рождались либо слабыми и болезненными и умирали спустя несколько часов или дней, либо же рождались уже мертвыми. Но ведь боль была такой же сильной как и та, которую сейчас испытывала Рейнира. — Потерпи, моя девочка. Осталось совсем немного, — нежно шепчет Лейнор, сам едва сдерживая слезы от измученного вида жены.       Рейнира вспоминает, что отец был рядом с матерью только в последний раз. В тот раз, когда он дал мейстеру позволение разрезать ее чрево, пока та умоляла не делать этого. Все остальные разы королева Эймма страдала в одиночестве…       Злость на отца придает Рейнире сил. Она выпрямляется, все еще держась за руку Лейнора, и делает шаг. И еще один. И еще. Она упрямо ходит взад-вперед, торопя своих детей явиться на свет. Наконец, схватки снова отступают. — Вы прекрасно держитесь, моя принцесса, — по-отечески улыбается Герардис, осматривая её. — Следующие схватки должны быть последними.       Рейнира обессиленно кивает, не найдя сил на иной ответ. Ей совсем не казалось, что она прекрасно держится. Она была истощена. Ей хотелось лечь и уснуть. Будто бы ничего и не было. Рейнира закрывает глаза. В ее разуме вспыхивают воспоминания о сне, который она видела целую жизнь назад. Среброволосая девушка, глядящая на нее с любовью и нежностью в глазах, так похожих на глаза ее матери. Мальчик с улыбкой своей бабушки Рейнис, весело хохочущий в руках её отца. Рейнира улыбается воспоминаниям. Она не может сдаться. Не сейчас. Не до того, как она приведет своих малышей в этот мир. — Вам нужно встать на четвереньки, моя принцесса. Двойню тяжело будет родить в обычном положении. Так будет легче, — инструктирует её мейстер.       Рейнира послушно направляется к кровати и становится на четвереньки. Лейнор обходит кровать и становится на колени перед её лицом, сжимая её ладони в своих. Рейнира прижимается к нему лбом. — У тебя все получится, любовь моя, — говорит он, глядя на нее с такой уверенностью, что Рейнира просто не может его подвести.       Рейнис отводит растрепавшиеся волосы от ее лица, наскоро собирая их в косу, чтобы они не мешались. Рейнира благодарно кивает ей, стискивая руку Лейнора, когда боль снова накрывает её. — Теперь вам нужно тужиться, Ваше Высочество. Соберитесь! — Велит мейстер, становясь позади нее.       Рейнира не знает, что ей делать, поэтому просто пытается вытолкнуть детей наружу. Ее лоно горит огнем, внутренности раздирает от боли, но Рейнира старается не кричать. Она лишь до яростно сжимает руку супруга, наверняка оставляя на светлой коже синяки, и сдавленно стонет сквозь зубы. Она надеется, что все пройдет быстро. Но и здесь она ошибается. Ее руки и ноги дрожат от усталости, но боль и не думает прекращаться. Она тужится и тужится, пытаясь слушать указания Герардиса. — Я вижу головку, моя принцесса. В следующий раз вы должны вытолкнуть дитя!       Эти слова звучат для Рейниры словно музыка. Очередная схватка сотрясает её, и Рейнира с хриплым криком выталкивает из себя что-то теплое и влажное. — Не прекращайте тужиться, принцесса, я вижу второго ребенка!       Рейнира слышит крик новорожденного, но не позволяет себе отвлечься от потуг. Ей очень больно, настолько, что перед глазами уже стоит красная дымка, не позволявшая ей разглядеть лицо Лейнора. — Еще раз, Рейнира, — велит Рейнис. — Подари своему сыну еще брата или сестру.       «Сын», — думает Рейнира, чувствуя как слезы текут по щекам. — «У меня живой сын».       Рейнира тужится еще несколько минут, и, наконец, мейстер с влажным звуком, утонувшим в её крике, вытягивает из нее еще одно дитя.       «Не расслабляйтесь, остался послед», — вспыхивают в голове Рейниры слова мейстера, сказанные Алисенте, когда та родила Дейрона.       Рейнира напрягается в последний раз, выталкивая из себя послед. — Это девочка! — Радостно сообщает служанка, наскоро обтирая второго младенца.       Рейнира почти не слышит их. Она лишь чувствует, как Лейнор осторожно поднимает ее на руки и укладывает на кровать, взбивая подушки вокруг неё. Лишь младенческий плач заставляет её держаться за реальность. — Вы героиня, Ваше Высочество. — Слышит она голос Герардиса. — За один раз подарили королевству и принца, и принцессу.       Она с трудом открывает глаза, чтобы увидеть, как Рейнис протягивает ей сверток, из которого торчат крошечные ручки и ножки. Лейнор забирает у матери их сына и вкладывает его в ослабевшие руки жены. Рейнира, затаив дыхание, отводит ткань от лица своего сына. И не может отвести взгляда. Это был мальчик из ее сна. Его глаза были закрыты, а лицо покраснело от плача, но Рейнира знала, что, когда малыш откроет глаза, они будут того же оттенка юной сирени, как и ее собственные. Она с благоговением тянет руку и осторожно касается золотисто-белого пушка на макушке младенца. — А вот и принцесса.       Мейстер отдает второй сверток Лейнору и тот садится рядом с Рейнирой так, чтобы она видела лицо ребенка. Она с трудом отрывает взгляд от сына и переводит его на дочь. Слезы собираются в ее глазах. Волосы на голове ее дочери такие же серебристо-белые, как волосы ее матери. Как волосы девушки из сна. В отличие от брата, девочка перестала плакать, и теперь смотрела на мать своими голубыми глазами. Рейнире становится трудно дышать от переполнявших ее чувств.       Она думала, что познала все стороны любви. Любовь дочернюю, любовь сестринскую, любовь женщины к мужчине. Но она была неправа. Сейчас в ее сердце расцветала любовь, сила которой могла снести все Семь Королевств. Любовь, которая заставила бы ее совершить любое преступление, переступить любую черту. Это была любовь матери к своему ребенку.       Она тянет вторую руку к дочери, и Лейнор без слов кладет на нее малышку. Рейнира прижимает их к себе и вдыхает их сладкий запах, не похожий ни на что другое. Запах невинности и чистоты. Запах счастья и любви. — Они здоровы, мейстер? — Спрашивает Рейнис. — А что, по ним не видно? — Усмехается Герардис. — Маленькая принцесса даже успела пнуть меня по носу.       Рейнира радостно смеется, когда девочка будто в подтверждение слов мейстера дергает ножкой. Спустя мгновение близнецы начинают реветь. — Они голодны. Я сейчас же пошлю за кормилицей, — говорит мейстер. — Не нужно, — тут же возражает Рейнира. — Я сама покормлю своих детей.       Никто не осмеливается ей возразить. Служанки торопливо расходятся, а за ними уходит и мейстер. — Дракон одержал победу. — Рейнис оставляет материнский поцелуй на ее лбу. — Спасибо тебе за прекрасных внуков. — Спасибо, что не оставили меня, тетушка, — шепчет Рейнира. — Никогда.       Рейнис улыбается ей. Она треплет по волосам все еще молчащего Лейнора и оставляет родителей наедине с их детьми. Рейнира стягивает лямки сорочки, освобождая набухшую грудь. Мальчик жадно впивается в нее и тут же начинает сосать. — Весь в отца, — с усмешкой комментирует Рейнира, заставляя Лейнора улыбнуться. Она поворачивается к мужу, держащему в руках их дочь. — Почему ты молчишь?       Лейнор переводит взгляд с дочери на Рейниру. Она видит в его взгляде что-то, чего не видела раньше. Какие-то совершенно новые уважение и гордость светятся в его пурпурных глазах. Он наклоняется и оставляет на ее губах нежный поцелуй. Оторвавшись от ее губ, он зарывается носом в ее волосы. — Не представляю, за какие заслуги ты мне досталась, Рейнира, — бормочет он ей в волосы. — Ты о чем? — Хмурится она. — О том, что ты одна привела в этот мир наших детей.       Лейнор отстраняется от нее, чтобы посмотреть на их сына, довольно сосущего грудь матери. Он невесомо проводит пальцами по его круглой щечке, и Рейнира видит слезы в глазах мужа. Лейнор приподнимает сверток с дочерью и глубоко вдыхает её запах, а после осторожно целует её в лоб. — Мне кажется, что я во сне, Рейнира. — Шепчет он с закрытыми глазами. — Не верится, что я достоин такого счастья. Тебя, твоей любви, твоей отваги и силы, что подарили нам наших сына и дочь. Так много счастья… Будто я сейчас проснусь, и все это исчезнет.       Рейнира устало улыбается. Лейнор озвучил её мысли, но самой Рейнире о реальности происходящего напоминала ноющая боль внизу живота и все еще дрожащие от изнеможения руки и ноги. Она прижимается к плечу мужа, не имея сил на то, чтобы высказать свои чувства. Малышка начинает хныкать от голода как раз тогда, когда мальчик отпускает грудь, насытившись. Рейнира отдает сына Лейнору, забирая у него из рук дочь. Та с не меньшей, чем у брата, силой впивается в ее грудь, заставляя родителей усмехнуться ее жадности. — Как ты их назовешь? — Спрашивает Лейнор. — Я? — Удивляется Рейнира. — Ты вынашивала их в себе девять лун. Ты рожала их в муках. Кто еще имеет право дать им имена? — Улыбается Лейнор. — А ты? — Спрашивает принцесса. — А я соглашусь с любым твоим выбором. — Лейнор задумывается. — Ну, кроме Джейхейриса. Мне всегда это имя казалось именем для седого старца.       Супруги смеются над шуткой. Рейнира задумывается. Она давно решила, что сына назовет именем, типичным для Веларионов. Когда их первенец унаследует трон, то править он будет как король-Таргариен, поэтому Рейнира хотела, чтобы его имя напоминало о второй половине его наследия. — Эйтан? — Всплывает в памяти имя. — Имя моего прапрадеда? — Удивляется Лейнор. — Он ведь был Мастером над кораблями при Эйгоне Завоевателе, — пожимает плечами Рейнира. — И при двух следующих королях, — кивает Лейнор. Он выглядит растерянно. — Ты уверенна? Это ведь имя Веларионов, не Таргариенов. — Наш сын взойдет на трон как Таргариен. Пускай его имя напоминает всем, что он потомок не только драконьих владык, но и повелителей морей, — отвечает Рейнира. — Ну а что об этом думает наш маленький принц? — Спрашивает Лейнор, глядя на сыто улыбающегося мальчика.       Тот громко чихает, пугая самого себя. Рейнира и Лейнор радостно смеются, глядя на сына. — Я думаю, ему нравится, — шепчет Рейнира. Она переводит влюбленный взгляд на дочь, уже уснувшую в ее руках. — А тебя мы назовем… — Эймма, — уверенно произносит Лейнор, не отрывая взгляда от малышки. — Матушка много рассказывала о твоей матери. Особенно часто она упоминала ее пронзительно-голубые глаза. Наша девочка унаследовала их от своей бабушки. И имя должно быть ей под стать. Имя истинной королевы.       Слезы собираются в глазах Рейниры. Она и не представляла, что можно плакать от счастья. Но ее муж, ее прекрасный, понимающий, любящий муж доказывал обратное. Рейнира кивает Лейнору, не доверяя собственному голосу. Лейнор забирает у нее дочь и укладывает их рядом с ней. Он взбивает для нее подушки и укрывает одеялом. — Спи, любовь моя. Я буду сторожить ваш сон, — шепчет он, целуя ее в лоб.       Рейнира послушно закутывается в одеяло. Она бросает последний взгляд на мирно сопящих Эйтана и Эймму, и проваливается в сон.