Пламя и шторм

— Тот, кто сказал, что драконы перенимают характер своих всадников, был абсолютно прав, — рассеянно произносит Рейнира, глядя на то, как её сын и его дракон постепенно уничтожали обивку кресла, стоящего у окна.       Близнецы уже вовсю ползали, изучая окружающее пространство, но если Эймме было достаточно посмотреть и потрогать какую-либо вещь, то Эйтану непременно необходимо было попробовать ее на вкус и расцарапать своими острыми детскими ногтями. И золотисто-зеленый дракон, вылупившийся в первую ночь на Драконьем Камне, помогал своему всаднику с большим энтузиазмом. — Я боюсь даже представить, что будет, когда вылупится дракон Алиссы, — тяжело вздыхает Лейна. — Они с Эйтаном камня на камне не оставят от этого замка. — Это всё кровь Веларионов, — усмехается Рейнира. — Тетушка Рейнис рассказывала, как вы на пару с Лейнором были ночным кошмаром всех нянек и служанок. — У Эйтана — возможно. — Пожимает плечами Лейна, хитро сверкая глазами. — Но у Алиссы это точно от отца. Даже я не была настолько капризной.       Рейнире приходится отвлечься от разговора с кузиной, когда Эйтан вгрызается прорезавшимися зубами в деревянный подлокотник кресла. Она поднимает сына на руки, чем вызывает недовольство мальчика, лишившегося своего развлечения. Эйтан начинает хныкать, и его дракон жалобно скулит, вторя своему хозяину. Эймма же продолжает тихо сидеть на ковре, глядя на рыдающего брата с укором, не свойственным ребенку, который еще не справил первые именины. И её белоснежная драконица повторяет взгляд Эйммы, глядя на своего младшего сородича. — Надеюсь, этот ребенок будет таким же спокойным, как Эймма, — Рейнира успокаивает сына и возвращает его на пол к сестре, вручив ему любимую игрушку в виде лютоволка. Она садится в свое кресло, придерживая свой большой живот. По подсчетам мейстера Герардиса ребенок должен был родиться со дня на день. — Еще одного Эйтана я не выдержу. — Я молюсь Четырнадцати Огням, чтобы они не послали мне вторую Алиссу, — смеется Лейна, поглаживая небольшой живот.       О её беременности стало известно спустя пару недель после возвращения Рейниры и Лейнора с Севера. Деймон был в восторге от этой новости и не обращал внимания на подшучивания со стороны Лейнора насчет того, что он даже в такое тяжелое время умудрился заделать ребенка своей жене. — Я забочусь о процветании дома Таргариен, и никто не может меня за это упрекать, — отмахивался Деймон, глядя на жену с гордостью и любовью.       Узнав о новом положении Лейны, Рейнира решила, что им следует остаться на Драконьем Камне до тех пор, пока мейстер Герардис не будет точно уверен в том, что беременности Лейны ничего не угрожает. Рейнира не хотела подвергать кузину риску, возвращаясь в столицу, которая еще не до конца оправилась от последствий лихорадки. И пускай Рейнира с каждым днем все больше мечтала о том, чтобы вернуться в Красный Замок, который позволял ей как можно меньше пересекаться с Алисентой, она была готова потерпеть эти неудобства чуть дольше ради безопасности своей семьи.       Мысли об Алисенте заставляют Рейниру поморщиться. Она вспоминает то, как пугающе выглядела королева в тот день, когда они с Эйгоном вернулись. Женщина была больше похожа на привидение, чем на живого человека. Её щеки ввалились, под глазами залегли темные круги, а кожа приобрела серый оттенок, будто бы она была больна. И поэтому возвращение Рейниры ознаменовалось скандалом, потому что та не позволила своей мачехе приблизиться к едва выздоровевшему Эйгону до тех пор, пока королева не приняла ванную и не прошла осмотр от мейстера Герардиса. — Эйгон — мой сын! Ты не посмеешь разлучить меня с моими детьми! — Кричала Алисента, когда Рейнира велела сиру Марбранду отвести королеву в её покои. — Я не преследую подобных целей, Ваше Величество. Но Эйгон только оправился от последствий болезни. Я лишь хочу обезопасить своего брата, — теряя терпение, отвечала Рейнира мачехе.       Королева продолжала восклицать и причитать, но Лейна и мейстер Герардис сумели убедить её прислушаться к Рейнире. — Женщины очень странные, — ворчал Эйгон, глядя на то, как его мать уводили в её покои. — Она — мать. И наверняка очень скучала по тебе, — отвечала Рейнира брату. — Она дни и ночи проводила в молитвах Семерым. Она отказывалась спать и есть, велела своим служанкам читать Семиконечную Звезду вслух и заставляла малышку Хелейну часами стоять на коленях вместе, молясь о здоровье и благополучии Эйгона, — жаловалась на Алисенту Лейна, сочувствующе глядя в сторону мальчика.       Рейнира ожидала от Алисенты чего-то подобного, но она и представить не могла, что она вовлечет в свои бесконечные молитвы Хелейну. Поэтому по возвращении на Драконий Камень Рейнира велела выделить Эйгону и Хелейне личные покои, чтобы уберечь их от неадекватных реакций матери. Алисенте это её решение совсем не понравилось, поэтому вместо того, чтобы наслаждаться воссоединением со своей семьей, Рейнира выслушивала претензии своей мачехи. — Сначала ты лишила меня отца. Затем Эймонда и Дейрона. Теперь отделила от меня Эйгона и Хелейну. Ты хочешь разрушить мою семью, Рейнира? — Возмущалась Алисента, ворвавшись в её покои после того, как служанки Рейниры увели детей в их собственные покои. — Ваше Величество, я понимаю ваши опасения как матери, но Эйгон и Хелейна достаточно взрослые для того, чтобы жить в отдельных покоях. — Терпеливо объясняла Алисенте Рейнира, жестом повелев служанкам оставить ее наедине с королевой. — Эйгону уже восемь, Хелейне — почти семь. Я стала жить отдельно в пять, моя королева, и вам это прекрасно известно. Не стоит делать из этого трагедию. — Ты думаешь, я не знаю, чего ты добиваешься? — Алисента подошла к Рейнире вплотную, глядя на нее с ненавистью в темных глазах. — Ты хочешь разделить меня с моими детьми. Хочешь влить им в головы свой яд, чтобы они встали против своей матери, против своей крови. Откуда в тебе столько жестокости? — Прекрати строить из себя слабую жертву, Алисента. Твое нынешнее положение — это результат тех интриг, которые ты плела вместе со своим отцом. — Тихо произнесла Рейнира, без страха встречая ненависть бывшей подруги. — Это твой отец забрал у тебя двоих сыновей. Зачем ему было это делать? — Он хотел спасти их от твоего тлетворного влияния! Потому что он сразу понял, что ты взялась за моих детей, отравляя их невинные души развратом и грехом. К сожалению, я не смогла защитить от тебя Эйгона и Хелейну, поэтому отец решил спасти хотя бы младших моих детей, — выплюнула Алисента, краснея от гнева. — Сир Эррик, проводите Её Величество в её покои. Возвращение принца Эйгона лишило её душевного равновесия. Передайте мейстеру Герардису, чтобы он приготовил укрепляющий отвар для нашей королевы.       Рейнире хотелось схватить Алисенту за плечи и трясти её до тех пор, пока из неё не вылетит вся та дурь, вбитая в неё Отто. Но прошли те времена, когда она позволяла себе отдаться душевным порывам. Взбалмошная принцесса Рейнира, мечтавшая провести всю жизнь в полетах на Сиракс с мешком сладких пирожных под боком ушла, уступив место наследнице Железного Трона, которая должна была взвешивать каждое свое движение и слово.       Едва сир Эррик увел Алисенту, Джесса привела к ней Хелейну, застенчиво жмущуюся к юбке служанки. Рейнира с удивлением осознала, насколько сильно скучала по младшей сестре. Отпустив служанку, она раскрыла объятья, надеясь, что Хелейна не успела отдалиться от нее слишком сильно за почти два месяца её отсутствия. К её облегчению Хелейна с готовностью обняла её. Рейнира протянула сестре серебряное кольцо с льдисто-голубым камнем, сделанное кузнецом Винтерфелла. Это был тот самый камень, который нашла драконица Эйммы у подножия Сапфировых холмов. — Это камень с самого Севера, — улыбнулась сестре Рейнира. — Тебе нравится. — Синие камни в белых снегах. Лютоволк и дракон. Метель и шторм, — загадочно произносит Хелейна, крутя кольцо на указательном пальце. Её фиолетовые глаза затягиваются странной дымкой, и Рейниру накрывает странное ощущение. Но это ощущение пропадает в тот же момент, как лицо Хелейны озаряется широкой улыбкой. — Спасибо, Рейнира. — Не за что. — Рейнира повела плечами, избавляясь от остатков странного наваждения. — Как ты себя чувствуешь, Хелейна? Скучала по Эйгону, пока нас не было? — Матушка постоянно молилась Семерым. Мы стояли у алтаря и просили у Матери защиты для Эйгона. Но они не отвечали, — задумчиво произнесла Хелейна, подняв взгляд на сестру. — Почему же не отвечали? Эйгон ведь выздоровел, — нахмурилась Рейнира. — Потому что на молитвы ответили не Семеро, — произнесла девочка, удивив Рейниру резким переходом на валирийский. — Семеро не любят драконов. — Откуда ты знаешь, что Семеро не любят драконов, Хелейна?       Ответа от сестры Рейнира не дождалась. Та лишь неопределенно пожала плечами, продолжая загадочно улыбаться. Рейнира не стала изводить ребенка расспросами, пускай её слова и поселили в её голове множество мыслей. Она позволила Хелейне показать свою обновленную коллекцию жуков и бабочек, собранных на острове, а затем вернулась к своим детям. К тому времени, как она уложила их спать, из Королевской Гавани вернулся Лейнор. Расстроенный тем, что Эйтан уснул до его прихода, он некоторое время сидел у колыбелей близнецов, любуясь ими. — Нас не было чуть меньше двух лун, а он уже так изменился, — прошептал Лейнор, нежно касаясь пухлой щечки Эйтана. — Лейне пришлось испытать все прелести его капризов, когда у него начали прорезаться зубы, — Рейнира обняла Лейнора со спины, глядя на мирно посапывающих детей. — Даже в этом Эймма не доставляла хлопот. — Эймма — благословение богов. — А Эйтан — напоминание о том, что нужно быть смиренным и терпеливым. — Точно, а его дракон, который, как я слышал, извел половину замка своими шалостями, является напоминанием об этих благодетелях. — Зато драконица Эйммы находит залежи драгоценных камней. — Угу, для северян.       Супруги тихо смеялись, вспоминая удивление и шок на лице лорда Рикона, когда его люди подтвердили наличие большого количества кристаллов неизвестного доныне драгоценного камня в недрах Сапфировых холмов. Единственный ювелир, найденный в Зимнем городке подтвердил, что по свойствам этот минерал почти не уступал алмазам, завозимым в Вестерос из Эссоса. От Рейниры не укрылся блеск в глазах Хранителя Севера, когда ювелир обрисовал им перспективы от реализации этого камня. Поэтому они с Лейнором незамедлительно предложили ему составить контракт, в котором будут расписаны все условия выплаты налогов с доходов от продажи этого минерала.       В тот день Рейнира вновь поблагодарила богов за то, что они свели её судьбу с Лейнором. Все переговоры он взял на себя, скрупулезно прописывая каждый пункт. Тогда Рейнира с удивлением поняла, что, несмотря на свою незаинтересованность в политике южных королевств, лорд Рикон не был столь безразличен к возможности получения прибыли. Рейнира не могла его ни в чём обвинить — каждый верховный лорд был заинтересован в улучшении условий для своего дома и региона. Но Лейнор мягко обходил все углы, предлагая всё больше и больше уточнений к каждому из пунктов для того, чтобы не обидеть ни Север, ни королевскую казну. А Рейнире оставалось лишь наблюдать за переговорами, качая на руках Эймму, с интересом вертевшую в руках драгоценный кристалл. — А как вы назовете этот камень, Ваше Высочество? — Шепотом спросил у нее Криган, кивая на камень в руках Эйммы. — Я как-то не успела об этом задуматься, — пожала плечами Рейнира. Она переводит взгляд на мальчиков, ожидавших её ответа. — У вас есть какие-нибудь идеи? — О, мы с Криганом уже придумали! — Радостно отозвался Эйгон, подпрыгивая на месте от возбуждения. — Драконий алмаз! — Почему драконий? — Удивилась Рейнира. — Его же на Севере будут добывать. — Но нашла его драконица принцессы Эйммы, — возразил Криган. Звереныш Эйммы, будто поняв, что речь о нём, принялся крутиться на месте, задевая хвостом ноги Кригана. — Я думаю, что без нее никто и не додумался бы искать драгоценные камни в Синявках.       Рейнира улыбнулась маленькому Кригану, стремившемуся к справедливости во всём, и пообещала мальчикам предложить их вариант, если дело дойдет до обсуждения названия для камня. И в конце концов именно их вариант стал окончательным названием для найденных кристаллов, добычу которых лорд Рикон развернул полным ходом уже к их отъезду.       Почти полмесяца после возвращения с Севера она работала над улучшением проекта договора, чтобы представить его перед Малым Советом и доказать лордам, что даже столь ужасные события не смогут отвлечь её от мыслей о благополучии королевства. Закончив с этим, она принялась разбираться с нерешенными вопросами Драконьего Камня, которых благодаря усилиям Лейны осталось совсем немного. Они с кузиной часто проводили вечера за документами, требующими внимания наследницы. Иногда к ним присоединялись Деймон с Лейнором, когда им удавалось вырваться из Королевской Гавани, которая постепенно оправлялась от последствий эпидемии. Именно в один из дней, когда Лейнор вернулся изнуренный после расчистки улиц Блошиного дна, Рейнире пришла идея создать лечебницу для горожан столицы. Просматривая отчеты о количестве жертв неизвестной болезни, названной мейстерами огненной лихорадкой, Рейнира ужасалась цифрам. Лихорадка скосила треть населения Королевской Гавани, а те заболевшие, которым повезло пережить болезнь, до сих пор страдали от её последствий. — Если бы в столице была лечебница с обученными лекарями, то можно было бы избежать многих жертв, — размышляла Рейнира, вспоминая истории об эпидемиях, которые ей рассказывал мейстер Герардис. — Кажется, в Миэрине есть госпиталь для больных и раненных, финансируемый орденом Лазурных Благодатей. Почему бы не создать что-то подобное для Королевской Гавани? И для остальных городов Вестероса? — Это потребует больших вливаний средств, Рейнира. Лорд Бисбери вряд ли согласится выделить средства из казны на эти цели, — сказал Деймон, который не выглядел вдохновленным этой идеей. — Да и Цитадель вряд ли станет выделять мейстеров для того, чтобы они лечили простой народ. — Разве часть податей и пошлин со Ступеней не поступает в казну Дрифтмарка в качестве платы за завоевание островов? — Поинтересовалась Рейнира у Лейны. — Да. — Ответила она. — А еще часть нашего флота до сих пор находится на Ступенях для помощи лорду Маллистеру с доставкой сырья и материалов для строительства. Поэтому лорд Киран позволяет капитанам отца получать часть с прибыли от торговых кораблей, идущих в Королевскую Гавань. Конечно, вспышка эпидемии на время приостановила поток кораблей, но отец считает, что скоро морские торговые пути вновь будут полны кораблей с Эссоса. А что? — Хочешь заставить Морского Змея профинансировать твою затею с лечебницами? — Усмехнулся Деймон. — Если он хочет, чтобы его внук получил процветающее королевство, взойдя на Железный Трон, он должен приложить к этому руку. Разве не так? — Пожала плечами Рейнира.       Спустя неделю после этого разговора они с Лейнором и лордом Корлисом составляли примерную смету затрат на покупку подходящего здания в столице, его ремонт и оборудование под лечебницу. А Деймону Рейнира велела обновить связи в Эссосе и найти целителей, готовых пересечь Узкое море и работать на благо Вестероса. Рейнира порядком устала от работы в одиночестве, ведь в Красном Замке ей помогала Рейнис, обладавшая куда большим опытом в подобных делах, да и лорд Бисбери с лордом Стронгом часто давали ей дельные советы по тому или иному вопросу. А на Драконьем Камне её единственными ее помощниками были Лейна и изредка Лейнор, когда у него было силы на что-то, кроме игр с детьми и сна. Деймон от любых попыток втянуть его в политику и экономику отбивался с отчаянием зверя, загнанного в ловушку. — Я обещал тебе свой меч и свою силу, Рейнира. Указывай мне на своих врагов, и я их уничтожу. Позволь мне защищать нашу семью так, как это умею я, но в эти игрища меня не втягивай, — отнекивался Деймон, оставляя их с Лейной над очередным листом исписанного пергамента.       Рейнира тяжело выдыхала и возвращалась к этой невеселой работе. И единственной отдушиной в стенах Драконьего Камня, который ей приходилось делить с ненавистной Алисентой, были близнецы, малышка Алисса и её брат с сестрой. Теперь Эйгон и Хелейна еще больше предпочитали проводить время с ней, а не с матерью, которая не желала выпускать Эйгона из своих рук ни на минуту после его чудесного исцеления, что сводило мальчика с ума. Эйгон буквально с криками и боем убегал от нянь, приставленных к нему матерью, и умолял Рейниру хотя бы на час выйти из замка, чтобы побыть вдали от Алисенты. В такие дни они с Эйгоном навещали Солнечный Огонь, который за время, проведенное на Севере и Драконьем Камне, хорошо подрос. — Еще немного, и ты сможешь его оседлать, Эйгон, — говорила Рейнира, глядя на выросшего зверя.       Эйгон отвечал ей широкой улыбкой и тихо ворковал со своим драконом на валирийском, вызывая в Рейнире щемящую нежность. А Хелейна часто просилась поспать в покоях Рейниры. — Мне снятся кошмары, — тихо говорила она, пряча взгляд от сестры. — Какие кошмары, дорогая? — Выпытывала Рейнира, сжимая дрожащие руки девочки. — Зеленые реки и реки кровавые. Драконьи зубы и драконьи когти. Разорванные крылья и изломанные кости…       У Рейниры все внутри холодело от этих слов, поэтому она без слов впускала сестру в свою постель и крепко прижимала её к себе, когда она просыпалась со слезами на глазах, дрожа всем телом. Так проходили дни и ночи на Драконьем Камне. И Рейнира с нетерпением ждала того дня, когда они смогут вернуться в столицу. — Проклятая пизда Отто!       Возмущенный возглас Деймона отвлекает Рейниру от воспоминаний. Лейна вздрагивает от слов мужа и одаряет его недовольным взглядом. Алисса в колыбели начинает ворочаться от неожиданного шума. — Если первым валирийским словом нашей дочери будет слово «пизда», я отрежу тебе яйца, Деймон, — угрожает ему Лейна, успокаивая хнычущую Алиссу. — Настолько часто ты его употребляешь. — Или же ее первыми словами на валирийском будут слова «зеленая шлюха», он их тоже очень часто произносит, — устало произносит Лейнор, заходя в кабинет вслед за Деймоном. — И в этот раз я и сам готов использовать это ругательство. — Что случилось? — Спрашивает Рейнира. — Мама и король сегодня вернулись из Утеса Кастерли, — отвечает Лейнор. — И? Эймонд вернулся вместе с ними? — Интересуется Рейнира у мужа.       Лейнор обречённо качает головой, утешающе обхватывая её ладонь своей. Рейнира тяжело выдыхает. Всё же она надеялась, что Рейнис сумеет убедить отца в том, что Эймонду стоит вернуться в Королевскую Гавань. — Этот мальчишка заявил Визерису, что роль воспитанника лорда Ланнистера его вполне устраивает, и что его совсем не тянет вернуться в столицу, — выплевывает Деймон, забирая из рук Лейны Алиссу. При виде дочери раздражение на его лице уступает место беспомощной улыбке, а голос становится тише. — Чертов Ланнистер вымолил прощение, а этот крысеныш Эймонд выгораживал его перед отцом и Рейнис. Конечно же, мой мягкотелый братец всех простил. — Что? — Рейнира не верит своим ушам. — Совсем ничего? — Увы, не будь там матушки, Ланнистер вышел бы сухим из воды, — мрачно произносит Лейнор. — Но мама сумела выбить из короля увеличение налогов для Утеса Кастерли и запрет на появление Хранителя Запада в столице на следующие пять лет в качестве наказания. — Кучка золота и возможность не видеть надменную физиономию лорда Джейсона в столице — вот и вся расплата за жизнь убитого дракона Эймонда и испорченные отношения между братом и сестрой, — качает головой Рейнира.       Ей хочется плакать от несправедливости. А еще ей противно от того, насколько слабым и ведомым был её отец. Уже в который раз в её голове появляется мысль о том, что Рейнис стала бы лучшим правителем для Вестероса, чем её отец.       «Может, тогда мама не была бы убита бесконечными попытками завести сына. Может, мне не пришлось бы каждый день доказывать этим напыщенным лордам, что не обязательно иметь член между ног для того, чтобы считаться достойным наследником», — думает Рейнира. — Ты давно не виделась с Сиракс, любовь моя. Она утешит тебя, моя драконица, — шепчет Лейнор, утягивая её к выходу из кабинета.       Рейнира послушно следует за ним, погруженная в свои мысли. Лишь когда Лейнор прижимает её руку к теплой чешуе Сиракс, она выдыхает и льнет к драконице всем телом. Её тепло просачивается сквозь кожу, наполняя её силой, которая так была ей нужна в этот момент. Ребенок в её чреве ощутимо пинается, будто тоже почувствовав присутствие Сиракс. Рейнира открывает глаза и встречается взглядом с Лейнором. Тот смотрит на неё с нежностью и любовью в глубине его фиалковых глаз.       «Хорошо, что всё сложилось так. Иначе я бы не полюбила Лейнора», — решает Рейнира и тянет руку в сторону мужа. Тот делает шаг и обнимает её, оставляя короткий поцелуй на её макушке.       Знакомое тянущее чувство стягивает её низ живота. Рейнира распахивает глаза, когда боль становится сильнее. Лейнор тут же улавливает это. — Что случилось? — Взволнованно спрашивает он.       Рейнира чувствует влагу, текущую по ногам. Она через силу улыбается Лейнору. — Что ж, видимо, сегодня ты станешь отцом в третий раз, дорогой муж.