Пламя и шторм

      Главный чертог Высокого Прилива, заполненный десятками лордов и леди, сиял той роскошью, которую могли позволить себе лишь Веларионы. Стены зала Девяти были увешаны гербами Веларионов и Таргариенов, расшитыми золотыми и серебряными нитями и украшенными рубинами и сапфирами. Длинные столы из дорогого черного дерева, завозимого в Вестерос из Эссоса, ломились от яств. Арборское золотое и сладкое дорнийское вино лились рекой. Музыканты и танцоры развлекали гостей песнями и танцами. Со всех сторон доносились звуки смеха и восхваления в сторону хозяев замка.       Алисенте с трудом удается удержать на лице вежливую маску. Ей хочется бросить взгляд на Рейниру, сидящую по правую руку от своего отца, но она не делает этого. Она и без того знала, что она увидит. Раздувшуюся от гордости падчерицу, прижимающую к своей груди очередного принца.       «Бастарда!» — Мысленно восклицает Алисента, вспоминая день рождения принца Люцериса.       Она смогла увидеть ребёнка только после того, как с ним познакомился Визерис, примчавшийся на Драконий Камень вместе с принцессой Рейнис. Ей хватило одного только взгляда на ребенка, чтобы понять, что Лейнор Веларион не был его отцом. — Довольно необычные черты для отпрыска двух валирийских домов, не так ли? — Спросила она, наблюдая за реакцией Рейниры. — Черные волосы, голубые глаза… — Не вижу в этом ничего необычного, Ваше Величество. — Лорд Корлис встретился с ней взглядом, и Алисента впервые за все годы знакомства с Морским Змеем уловила в них явную угрозу. — Цвет волос наш внук унаследовал от своей бабушки, моей дорогой супруги Рейнис. А цвет глаз — от другой своей бабушки, покойной королевы Эйммы. — А во всём остальном мальчик — полная копия Лейнора, — поддержала мужа принцесса Рейнис, и от холода в её голосе Алисенте хотелось поежиться. — Я словно вновь держу в руках своего сына. — К чему эти ненужные споры? — Вмешался в назревающую ссору Визерис, протягивая руки к внуку. — Лучше дайте мне полюбоваться на будущего лорда Приливов.       Визерис несколько мгновений качал на руках спокойно посапывающего младенца, а Алисенте хотелось стереть с его лица счастливую улыбку.       «Я подарила тебе пятерых детей, но ни одному из них ты не радовался так, как радуешься детям Рейниры! Даже если они бастарды!» — Внутри Алисенты клокотал гнев, но она не могла позволить ему вылиться на своего супруга и короля.       Поэтому она лишь поздравила Рейниру и Лейнора с рождением третьего ребёнка и удалилась в свои покои, не желая и дальше выслушивать восторги окружающих по поводу рождения нового принца. Но мысли о незаконном происхождении Люцериса Велариона не желали оставлять её. Однако, казалось, будто лишь её волновало то, насколько младенец отличался от своих светловолосых родителей и прочих родственников. А уж известие о том, что лорд Корлис собирался устроить роскошное торжество в честь рождения будущего лорда Дрифтмарка, уверило её в том, что Рейнире были готовы простить любую ошибку. Позже Алисента стояла на коленях в крошечной септе на Драконьем Камне, взывая к справедливости Семерых. К сожалению, каменные статуи Семерых в тот день остались безразличными к её мольбам.       Вот и сейчас ей приходилось держать лицо, глядя на сияющие лица Рейниры и Лейнора. Лорд Корлис и принцесса Рейнис, сидящие рядом с сыном, выглядели не менее счастливыми, гордо улыбаясь каждый раз, когда очередной лорд подходил к высокому столу, чтобы выразить восхищение новорожденным принцем Люцерисом. — Дрифтмарк в надежных руках, у мальчишки уже сейчас взгляд совсем как у его грозного деда, великого Морского Змея! — Поздравляю с рождением здорового наследника, сир Лейнор. Лорд Корлис, вам не о чем переживать, ведь теперь вы сможете передать всю свою мудрость и опыт внуку. — Мальчишка даже не подозревает, наследником каких богатств он станет в будущем, не так ли? Пускай боги будут к нему благосклонны.       С каждым новым пожеланием внуку Визерис и Корлис раздувались от гордости, бросая полные любви взгляды на младенца, мирно спящего на руках Рейниры. А Алисенте хотелось сплюнуть желчь, скопившуюся на кончике языке от лести и красивых, но лживых слов, высказанных в адрес маленького бастарда.       Поэтому она отвлекается от этого зрелища и скользит взглядом по залу. Увиденное её не слишком радует. Большинство взглядов, устремленных в сторону высокого стола, наполнены восхищением и умилением. Тосты за это здоровье принца Люцериса, принцессы Рейниры и сира Лейнора раздавались со всех сторон с раздражающей частотой. — За Отраду королевства! — За рыцаря Приливов! — За нового наследника Дрифтмарка!       Алисенте приходится поддерживать эти тосты, несмотря на ненависть к падчерице и её отродьям. Но больше всего её расстраивает то, как её старшие дети после каждого пожелания с радостью салютуют своими кубками, наполненными фруктовой водой. Эйгон и вовсе упросил отца переставить свой стул поближе к старшей сестре, и теперь вовсю корчил племяннику глупые рожицы, не достойные его положения принца. — Матушка, ты не рада тому, что у Рейниры родился ребёнок? — Тихо спрашивает её Хелейна, глядя на неё своими сиреневыми глазами, так похожими на глаза Рейниры. — Конечно же я рада, Хелейна, — заверяет дочь Алисента, стараясь запрятать ненависть к бывшей подруге поглубже, дабы не напугать Хелейну. — Тогда почему ты не радуешься со всеми?       Алисента не находится с ответом. Но Хелейне он будто и не нужен. Она перекатывает по своей тарелке жареные овощи, что-то бормоча себе под нос. — Морской дракон и королева драконов… Зависть вторых сыновей, которая приведет к кровавой бойне… Взбунтовавшиеся волны и неудержимое пламя вступят в союз… Плохо, очень плохо, — шепчет девочка, не обращая внимания на окружающих.       Алисента пытается найти смысл в словах дочери, но почти сразу сдается. Хелейна долгие годы была её единственной дочерью, но Алисента так и не научилась её понимать. Королева с тяжелым вздохом возвращается к созерцанию гостей. Её взгляд цепляется за недовольное лицо в толпе лордов, так разительно отличающееся от восхищенных лиц прочих подданных. Фиолетовые глаза и светлые волосы вначале сбивают её с толку. Лишь спустя несколько мгновений она признает в мужчине Веймонда Велариона, младшего брата лорда Корлиса. Он встречается с ней взглядом, и на его тонких губах расцветает усмешка. Он кивает в сторону принца Люцериса и выразительно приподнимает бровь, будто бы спрашивая: «И вы хотите, чтобы я поверил в этот фарс?». Алисента неопределенно пожимает плечами, боясь выдать свое недовольство всей развернувшейся ситуацией. Веймонд удерживает её взгляд еще несколько секунд, а затем салютует кубком с вином в её сторону.       «Неужели не у меня одной есть глаза? Сам Веймонд Веларион понял, что лорд Корлис собрался назвать своим наследником бастарда!» — Радостно размышляет королева.       Ей хочется поговорить с сиром Веймондом, уговорить его вразумить своего старшего брата, найти в нём поддержку в том, чтобы открыть людям глаза на то, какой порочной и развратной являлась та, которую они звали Отрадой королевства. Но её воодушевление прерывается Визерисом, взявшим слово. Ей приходится сосредоточить свое внимание на супруге. — Прошедший год принес нам много боли. Проклятая огненная лихорадка унесла жизни многих достойных людей. Каждый в этом зале лишился кого-то важного. Брата, отца, матери, сестры, дочери, сына, друга… Но я уверен, что с этого дня наше государство вступит на путь, полный радости и прекрасных даров. Для моей семьи первым прекрасным даром стал мой третий внук, принц Люцерис Веларион. — Визерис широко улыбается Рейнире и треплет спящего внука по пухлой щеке. — И я буду молиться богам, чтобы каждый человек в нашей стране от Королевской Гавани до Староместа, от Винтерфелла до Хайгардена, от Ланниспорта до Чаячьего города был обласкан их милостью и любовью так же, как и я. За новое начало! — За новое начало!       Громогласные крики, вторящие королю, раздаются со всех концов Зала Девяти. Алисента заставляет себя растянуть губы в улыбке, осторожно касаясь кубка Визериса краем своего кубка. — Мой брат никогда не умел толкать речи, моя королева, — ухмыляется Деймон, сидящий рядом с Хелейной. — О чём вы, мой принц? — Спрашивает Алисента, надеясь поскорее закончить разговор с ненавистным деверем. — Просто у вас было такое лицо, будто вы проглотили целый лимон, Ваше Величество, — улыбка Деймона становится плотоядной. — Вот я и подумал, что вас не вдохновила речь моего дорого брата. — Мой муж прекрасно исполняет возложенные на него обязанности, мой принц. Мне не на что жаловаться, — отвечает Алисента и демонстративно отворачивается.       Но внутри нее кипит ярость. Месяцы, проведенные вдали от двора в обществе Рейниры, Лейны и кучки детей, стоили Алисенте её умения держать лицо. Она и впрямь позволила себе скривить губы после слов Визериса о даре богов в виде Люцериса, но это была лишь секундная слабость. Слабость, которую так некстати заметил этот змей в человеческой шкуре. Деймон с Лейной посмеиваются, переговариваясь на валирийском, звучавшем для ушей Алисенты как язык варваров с Эссоса. Королева вжимает пальцы в ладони, чувствуя, как краска медленно заливает её лицо. — Вам нехорошо, моя королева? Может, попросить слуг принести холодной воды? — Участливо интересуется Лейна. — Нет, не стоит. Благодарю, леди Лейна. Просто в зале немного душно. — Алисента кивает на толпу людей, сидящих за столами. — Столько гостей ведь пришло. — Понимаю, Ваше Величество, — кивает девушка. — Но если вам что-то понадобится — я всегда к вашим услугам. — Конечно.       Деймон вновь бормочет жене что-то на валирийском, и Алисента уверена в том, что это были оскорбления. Оскорбления в её адрес.       «Проклятые валирийцы! Они уже больше века живут в Вестеросе, но так и не забыли своих корней, не забыли этот мерзкий язык. И почему только Вера позволяла им на протяжении десятилетий сохранять свою варварскую культуру?» — Злобно размышляет Алисента.       От безрадостных мыслей её отвлекает муж, объявивший о начале танцев. — Не окажете ли мне честь, дорогая супруга? — Обращается к ней Визерис. — Лорд Корлис сказал, что для него будет честью, если король с королевой откроют танцы.       Алисента не находит слов от шока, поразившего её, но послушно вкладывает руку в ладонь мужа и следует за ним в центр зала. Весь танец проходит как в тумане, и Алисента осознает, что он окончен, только услышав аплодисменты. Она кивает подданным и позволяет Визерису провести её обратно к высокому столу.       Их место занимают Рейнира и Лейнор. И Алисента с завистью отмечает то, как красиво они смотрелись в серебряно-голубых одеждах, символизирующих цвета Веларионов. Алисента невольно вспоминает предсвадебный пир, на котором точно так же кружились в танце Рейнира и Лейнор. С того дня прошло почти два года, но Рейнира будто не изменилась за это время. Две беременности не испортили её фигуру, которую сейчас подчеркивало узкое платье, а её лицо, потерявшее детскую припухлость, теперь сияло здоровьем и красотой. Красотой, присущим лишь тем, в ком текла валирийская кровь. Алисента переводит взгляд на своих детей. Несмотря на серебристые волосы и фиолетовые глаза, Эйгон и Хелейна не могли похвастаться тонкостью и изяществом черт. Взгляд Алисенты невольно тянется к Деймону и Лейне, наблюдавшим за танцующими. Несмотря на всю свою ненависть к семье супруга, Алисента не могла признать, что было в красоте валирийцев что-то возвышенное, приближенное больше к богам, чем к людям.       «Богохульство!» — Вопит голос разума в её голове, но она ничего не может поделать с этими мыслями.       И эти мысли лишь укрепляются в ней, когда к танцам присоединяются все остальные. В толпе танцующих лордов и леди Таргариены и Веларионы выделялись не только светлыми волосами, но и тем, как они двигались. Рейнира щедро раздавала свои улыбки кавалерам, готовым едва ли не драться за возможность станцевать с ней. Лейна не отставала от кузины и меняла партнера каждый круг, громко смеясь над раздражением на лице Деймона. Даже черноволосая Рейнис, на первый взгляд не похожая на Таргариена, выделялась среди танцующих своей горделивой осанкой и статью, достойной королевы.       «Глупая, глупая Алисента» — звучит в её голове голос отца. — «Восхищаешься этими чужаками с их развращенной религией и обычаями? Знаешь, что эти люди сделают с твоими детьми после того, как твой венценосный супруг испустит последни вздох?»       Алисента замирает, вспоминая кошмары, мучившие её все те недели, что Рейнира и Эйгон были на Севере. Ей снились её мертвые дети. Ей снилась Рейнира на Железном троне с отрубленной головой Эйгона в руках. Ей снилась Хелейна с остриженными волосами, отданная в Молчаливые сёстры. Ей снился Деймон, скармливающий Эймонда и Дейрона дракону. И самое страшное было в том, что это были не просто кошмары. Они вполне могли воплотиться в жизнь, если Рейнира взойдет на престол.       Алисента бросает полный тоски взгляд на Эйгона и Хелейну, пытавшихся танцевать у высокого стола. Перед глазами вновь встают кровавые картины её мёртвых детей. — Мой король, могу ли я попросить нашу королеву оказать мне честь и подарить мне один танец?       Низкий мужской голос отвлекает Алисенту. Она поднимает глаза и видит перед собой Веймонда Велариона. Визерис усмехается и кивает, давая добро. Алисента чувствует себя безвольной куклой, когда Веймонд ведет её к танцующим парам. Она пытается понять мотивы мужчины, но тот первое время лишь молча ведет её в танце. — Мне показалось, что не я один удивлён тому, кто был объявлен наследником столь богатого и сильного дома, как Веларионы, — тихо произносит Веймонд, кивая в сторону принца Люцериса, над которым ворковали лорд Корлис и принцесса Рейнис. — Действительно, темноволосый Веларион… Очень необычное сочетание, — осторожно отвечает Алисента. — Говорят, это семя Баратеонов прорвалось спустя поколение, — пожимает плечами мужчина. — Но у принцессы Рейнис хотя бы фиолетовые глаза валирийцев. — У покойной королевы Эйммы были голубые глаза. — Имя бывшей жены Визериса с трудом срывается с её языке. — Маленькая принцесса Эймма тоже унаследовала их от бабушки, как и принц Люцерис. — Но у нее серебристые волосы Веларионов. Как и у её брата. А новый принц… Признаться честно, он больше похож на заклятого щита принцессы, сира Эррика Каргилла, — бормочет Веларион. — Осторожнее, сир Веймонд. Ваши слова тянут на измену, — шепчет Алисента, оглядываясь по сторонам. — Но вы ведь понимаете, что от Велариона в этом мальчишке только фамилия? — Тихо произносит мужчина. — Я-то это прекрасно понимаю. Но во всем этом не будет смысла до тех пор, пока это не поймут король и лорд Корлис. В конце концов, поведение принцессы Рейниры и рождение подобного ребенка бросает тень и на моего супруга, и на вашего старшего брата, — выдыхает Алисента, продолжая озираться вокруг. — И на весь дом Веларион, — поддакивает ей Веймонд. — Как вы видите, оба дедушки принца в восторге от него. Само это празднество, очевидно ударившее по казне Дрифтмарка, говорит о том, как благосклонно Морской Змей относится к своему так называемому внуку. — От моего брата вам поддержки не дождаться, моя королева. Для него кровь и родство уже давно перестали иметь значение. Единственное, что для него важно — это власть. И раз он верит в то, что его внук займет Железный трон после принцессы Рейниры, то он готов отдать Плавниковый трон даже бастарду, лишь бы он носил имя Веларион. — И что же нам делать, сир Веймонд? — Пока не стоит слишком громко обсуждать непохожесть принца Люцериса ни на одного из своих родителей, Ваше Величество. — Загадочно тянет Веймонд. — Если мы будем молчать, то принцесса сумеет замять эту щекотливую ситуацию своими сладкими речами и лживыми обещаниями, — хмурится Алисента. — Кто сказал, что мы будем молчать, моя королева? — Ухмыляется Веймонд. — Я лишь сказал, что нам не стоит привлекать к себе излишнее внимание рассуждениями о происхождении принца Люцериса. Но слова имеют большую власть, не так ли? Пара слов, брошенных среди нужных людей. Намеки, которые поймут только те люди, которые умеют думать. Невинные разговоры о сильном наследии валирийцев, перебивающих любую кровь… Пока этого будет достаточно, Ваше Величество.       Алисента смотрит на Рейниру, смеющуюся в объятьях Лейнора. Она вновь вспоминает сон с Рейнирой на Железном троне, держащей в руках отрубленную голову Эйгона. Танец заканчивается, и сир Веймонд выпускает её из рук. — Благодарю за танец, сир Веймонд. Я постараюсь последовать вашему совету, — произносит она, глядя на мужчину. — О большем я и не прошу, моя королева. — Змеиная ухмылка вновь скользит по бледным губам Велариона. — И помните, вы не одна.       Веймонд кланяется ей и исчезает в толпе. А Алисента и правда перестает чувствовать себя одинокой.