***
Стоя на ветреном склоне на опушке Зеркального Леса, Грин, прищурившись, всматривался вдаль и понимал, что в своем плане он учёл далеко не все. Отсутствие подкрепления, которое Дрока уже должен был привести, беспокоило Грина, ведь с минуты на минуту вампиры хлынут из леса, завершив битву одним сокрушительным ударом. Вероятно, теперь у них будет стратегия и в ход пойдет псионическая магия или что-нибудь похуже. Доподлинно известно, что маги-вампиры, как и маги-дроу, имеют псионические способности, поражающие тело или разум. Кроме того, их собственная предрасположенность к какому-либо виду магии приобретает мрачную форму: целители — отравляют, помощники — истощают, а боевые маги не оставляют от врага даже мокрого пятна. Поддавшиеся влиянию вампиров жители Силивы становились адептами. Сопротивлявшихся уничтожали. Кто после такого скажет, что вампиризм не болезнь? Но, в таком случае, как она зародилась? Как обычный вирус? Или кто-то намеренно заражал невинных вампиризмом, лишая шанса на перерождение? Грин не мог точно сказать. Первоочередным заданием было остановить надвигающееся войско неприятеля, уничтожить большую его часть, а выживших взять в плен для более глубокого изучения болезни. Возможно, вампиризм можно будет вылечить. Неподалеку, возле стола с картой местности, Дерил обсуждал план действий с офицерами, которые должны последовать за ним в предстоящей битве. Похоже, слова Раскрала действительно задели его, раз он так спокойно и даже с некоторым равнодушием вводил остальных в курс дела. Стоило поговорить с ним и умерить его беспокойство. С общего собрания прошло достаточно времени, чтобы он настроился на разговор. Как только Дерил закончил с объяснениями и отпустил офицеров, рядом тут же возник Грин. Поймав усталый взгляд Дерила, он пристально того оглядел и, дружески хлопнув по плечу, кивнул в сторону опушки. Оказавшись на открытом пространстве, Дерил глубоко вздохнул и сморщился: — Воняет, — но подставил лицо ветру. — А теперь представь, что витавшие в воздухе частички сгоревших заживо вампиров теперь у тебя в легких. Дерил выпучил глаза и замер. — Ты мне этого не говорил. Ну, он хотя бы перестал изображать умирающего от тоски волка. — Дерил, если продолжишь киснуть, я тебя стукну. — Что мне теперь, и погрустить нельзя? Правда — она и за морем правда. Я был плохим другом и отвратительным адъютантом. Наверное, не стоит мне этого говорить, но я даже в какой-то степени рад, что ты ничего не помнишь. Забыв прошлое, ты забыл и мои ошибки, из-за которых я казался тебе ненадежным. Грин хмуро уставился на друга. — Нет, я точно тебя стукну. Ты не думал, что я просто хотел оградить тебя от интриг и опасностей? Или боялся твоего осуждения? Иногда близких намеренно отталкивают, чтобы держать их как можно дальше от политических дрязг. — Ну, все, теперь ты рыцарь в моих глазах. Впрочем, тогда никто не знал тебя лучше, чем ты сам. И всякие обезоруживающие фразочки вроде: «Ты же мне друг?» — были твоим коньком. Но сейчас я чувствую, что близок к тебе, как никогда, поэтому не переживай за меня. Я прикрою твою спину и буду с тобой, пока ты веришь мне так же, как верю тебе я. Грин вдруг почувствовал необъяснимый приток воодушевления. — У тебя сейчас такой подозрительно довольный вид, что мне как-то не по себе стало. Забудь, что я сказал. — Ни за что. Через несколько часов, когда опустились сумерки, весьма обеспокоенный Рекс донес, что вампиры собрались атаковать, а подкрепление от людей и не думало появляться. Грин начал подозревать худшее — отказ генералов в помощи. Причем самым неприятным могло оказаться то, что генералы сделали это по собственной воле, исходя из убеждений. Они все как один косо смотрели в сторону Грина на собрании, поэтому надеяться на подмогу не стоило изначально. Был вариант поваляться у них в ногах, но Грина от одной мысли передернуло. Если он опустится до мольбы, его принципиально перестанут замечать, и тогда — прощай и без того неустойчивый статус полноценного генерала. Краем глаза Грин увидел подходящего к нему Эрла, который, почувствовав на себе взгляд, тут же стал как можно незаметнее прихрамывать. Грин притворился слепым и понадеялся, что у того сейчас хватит ума не проситься в армию. И Эрл не стал говорить об этом. — Раскрал — очень властный оборотень. То, что он стал служить тебе практически беспрекословно, настораживает. Не боишься очередного удара в спину? — Пока я не могу им пренебрегать. Конечно, на поле боя без внимания он не останется, поверь мне. Ты тоже заметил в нем что-то подозрительное? — Не то чтобы заметил. Скорее, почувствовал, — понизив голос, сказал Эрл. — На секунду он испугался чего-то… Пожалуйста, будь осторожен. Хуже всего будет, если ты пострадаешь от дружеского огня. Только бы получилось, и ты остался в живых. — Эй, я… — Грин хотел было заверить, что ситуация под контролем, но почему-то осекся. — Хорошо. Спасибо. Я постараюсь сделать все в лучшем виде. От ощущения дежавю изнутри поднялось что-то приятное. Ведь когда-то давно Эрл так же провожал его и оказывал поддержку, а он говорил те же слова. Судя по застенчивой улыбке, юноша ощутил то же самое. Значит, помнил. — Мама говорила, что гнаться за счастьем нельзя, потому что оно слишком мимолетно, а сам путь до него представляет собой сплошную полосу препятствий с «остроухой скотиной» на финишной прямой. Мне кажется, я свой урок усвоил, по крайней мере на нынешнем этапе. — И что же ты понял? — Мне за тобой не угнаться. Я взял практически все, что ты мог мне дать. Дальше я могу развиваться только сам, но ты не пускаешь меня. Наверное, на то есть весомые причины, поэтому я решил идти другим путем. Буду заниматься тем, чем интересуюсь в данный момент больше всего. — Ох, надеюсь, это не то, о чем я подумал, — страдальчески скривился Грин. — У меня появилась возможность поступить в университет магии. Я не хочу ее упускать. К тому же Магический комитет… — Если хочешь, можешь поступать. Я не буду вмешиваться, потому что не люблю магию в принципе. Но что-то мне подсказывает, что это не такая уж простая штука, верно? — Ты не против? — Эрл выглядел удивленным. — Я хотя бы буду знать, где ты находишься. С одной стороны это даже хорошо. Кайманн тебя наставил на путь истинный? — скептично поинтересовался Грин. — Он лишь предложил. — А ты взял и согласился. Я понял. Что бы там ни было, знай, мне это не нравится. Эрл внезапно посерьезнел и подошел ближе. — С магией можно бороться магией. Почему ты не рассматриваешь такой вариант? — Потому что я борюсь с ней в любом ее проявлении. Я рожден неуязвимым к магии, но почему-то каждый норовит проверить, так ли это. И у них получается доказать обратное! — Грин не заметил, как начал заводиться. Поэтому, взглянув на поджавшего губы Эрла, отвернулся и медленно, размеренно вздохнул. — Но ведь я тоже маг, — напомнил юноша. — Ты — это другое… — прозвучало как угодно, только не как аргумент. Эрл обязательно прицепится. — Потому что ты можешь меня контролировать? Хорошо, если со мной ты чувствуешь себя в безопасности, тем не менее я буду учиться управлять своим даром. Кайманн тоже не виноват, что он маг. Никто не виноват. Грин, прошу, пойми, я не хочу, чтобы ты переживал из-за моих способностей. Потому что, как бы я себя не убеждал, мне трудно не принимать это близко к сердцу. Ты не сможешь расслабиться в моем присутствии… — хотел было выдать тираду из переживаний Эрл, как вдруг Грин быстро сократил расстояние между ними и, положив руку ему на затылок, притянул его голову к себе. — Генерал, армия жде-… Оу! Страшно извиняюсь и все такое! — Рекс замахал руками и поспешил отвернуться, но Варда уже поднималась на пригорок для отчета. Перехватив волчицу на полпути, он попытался ее отвлечь, однако тщетно. Она уже успела увидеть. Собственно, как и несколько солдат, а следом — весь полк. Поднялся одобрительный гул, а также послышались крики Варды о бестактности и недисциплинированности. Еще не привыкший к такой близости Эрл, стоило только Грину отстраниться, опустил голову, но кончики покрасневших ушей предательски выдавали его. Пожалуй, рано было делать это на виду у всех. Прислонив того лбом к своему плечу, Грин, зыркнув в сторону утихомиренных Вардой солдат, склонился к нему и негромко сказал: — Давай не сейчас. Не дождавшись ответной реакции, он отошел к офицерам, принял их отчет и вскинул голову, почувствовав что-то. На той стороне поля из леса стали выходить вампиры.***
Война. Этого слова боится весь мир. Война означает смерть, разруху, упадок, голод и болезни. Но не все толком могут себе представить, чем на самом деле она является. Живя в Королевстве людей, трудно осознать в полной мере, что от соседнего Королевства сейчас осталось чуть меньше половины. Где-то там, за сотни миль отсюда горели города, улицы были завалены трупами, а те, кому удалось избежать смерти, навеки стали бездушными существами. Вампиризм был неизвестной, опасной и неизлечимой болезнью. Именно он заставил ни в чем не повинных несчастных существ желать бессмертия, цена которому — вечное небытие. Именно он изувечил их будущее, у которого только один исход — полное вымирание. Дети не будут рождаться, круговорот душ разомкнется, все живое исчезнет из этого мира. Но нет, бессмертие важнее. Кто-то скажет: «Вампиры научились воспроизводить себе подобных!» Закономерность будет проста, ведь покуда в этом мире есть хоть одно одушевленное существо, вампиры будут рождаться. Два бездушных существа смогут дать жизнь третьему, пока существуют свободные души. Преврати всех в вампиров — и рождаемость упадет до нуля. Им останется только перебить друг друга или же мирно жить до конца света. Наблюдая за безрассудным фанатизмом вампиров, невольно задумываешься, стоит ли игра свеч. Их идея так свежа, что трудно считать ее мировоззрением. С такой движущей силой она выглядит скорее поводом завоевать мир, чем философией. И жизнь им пока что не нужна, вампиры опьянены бессмертием, которого так и не постигли в полной мере. Почему-то остальные озабочены их дальнейшим существованием больше, чем они сами. Против вампиров всякое убеждение обращалось в ничто. Короли сделали вывод, что те понимают лишь грубую силу. Так началась война с фанатиками, наконец, достигшая кульминации. Решающее сражение. Противоборствующую вампирам сторону возглавлял Грин Редгрэлл, единственный в своем роде оборотень, который поставил себя выше инстинктов. Поборовший низменные желания, отбросивший непомерную врожденную гордость, чтобы встать на защиту чужого ему народа — именно так обычно характеризуют Грина писцы. Всегда уверенный в себе полководец, блестящий стратег и непобедимый воин. Наверное, так он и выглядел со стороны. И хоть не было повода усомниться в его талантах, на самом деле ни один из них не был изначально направлен на благо людской расы. Грин сражался с вампирами в первую очередь для себя. Эрл мог наблюдать за только-только начавшимся сражением с пригорка и следить взглядом за каждым бойцом, но в основном он смотрел за тем, как Грин распоряжался войсками — направлял самостоятельно, прикрывал по мере возможности — и параллельно искал главного врага. Хотелось подражать ему в том, чтобы в любой ситуации не терять лица и быть авторитетом для своего войска. Возможно, Грин лишь хорошо притворялся талантливым, но Эрл точно знал, что эта уверенность не наиграна. Битва с каждой минутой набирала обороты. Бесконтрольная, агрессивная, кричащая толпа звенела тысячами скрещенных мечей и шелестела разнообразной магией. Обе стороны несли большие потери, однако вампиров было слишком много, чтобы их так просто победить. Сможет ли Грин дождаться подкрепления, если оно вообще придет, при таком положении дел? С каждой минутой сомнений становилось всё больше. Но что бы Эрл ни говорил, ему хотелось сражаться рядом с Грином. Спиной к спине, прикрывая друг друга, отводя атаки. Эрл смог бы даже служить магическим щитом, но эту роль сейчас выполнял Кайманн. Его мастерство несомненно превосходило способности Эрла, и все же тому было завидно. — Тебе лучше вернуться в лагерь, здесь небезопасно, — посоветовал Рекс. Его тоже оставили в лагере по определенным причинам. — Оттого, что ты будешь пялиться, скрытая сила в нем не проснется. Или тебе нравится смотреть на мочилово? — Нет, мне действительно стоит подождать конца боя в другом месте. Я пойду. С трудом оторвав взгляд от сражения, Эрл спустился к лагерю и прошел в лазарет. Лекарей на месте не оказалось. Ложиться обратно на койку не было никакого желания, но не мог же он опять взяться за заточку меча. С таким усердием оружие можно испортить. Не придумав ничего лучше, Эрл принялся рассматривать лекарский набор целительных трав, настоек и припарок, сгруженный на столе в дальнем углу лазарета. Через минуту кто-то зашел и, судя по звукам, отвязал полы палатки, с глухим шелестом закрывшие вход. Резко обернувшись, Эрл мрачно нахмурился и с некоторым страхом напрягся, ожидая нападения. Убийца вновь вышел из тени. — До меня дошли слухи, что волчонок каким-то образом выжил, хотя я точно мог сказать, что он отошел в мир иной. Прямо-таки магия воскрешения из мертвых, да? — съехидничал наемник, медленно двигаясь в сторону Эрла. — Я бы назвал это справедливостью, ведь умереть он должен был только от моей руки. Кровь за кровь — и я буду отомщен. Мне показалось высшим издевательством то, что я вернулся из преисподней, чтобы застать момент его кончины. Однако теперь все на своих местах. Ах, как доблестно он ринулся за тобой в башню! Никогда бы не подумал, что такое животное, как он, будет беспокоиться о чьей-то бесполезной жизни. Он глупо поступил, обнародовав ваши отношения. Теперь ты официально его слабое место, и тобой грех не воспользоваться. Неожиданно ситуация стала критической. Медленно отступая, Эрл вскользь приметил возле койки меч и сделал попытку отвлечь внимание наемника. — Если бы Грин не был готов, он бы не стал выставлять напоказ свои слабости. Зачем он тебе? Почему ты жаждешь мести? — Он убил меня когда-то, и я пришел за его жизнью, — заметив движение Эрла, убийца резко достал из-за спины матово-черное лезвие и ринулся вперед. Но Эрл, почуяв опасность, сделал перекат и схватил оружие, выставив его перед собой. Нападающий остановился. Видимо, звон столкнувшихся мечей привлек бы внимание Рекса, лекарей или других оставшихся в лагере солдат. — Но и не ради тебя он подставился. Видишь ли, он никогда не делает ничего просто так. Ему точно будет от этого какая-то выгода. — Так говоришь, как будто знаешь его лучше меня, — покрепче сжав рукоять, Эрл предусмотрительно держал дистанцию, а словам не придавал никакого значения. — Я хорошо разбираюсь в людях, поэтому с уверенностью могу сказать, что ты для него личный инструмент. Чрезвычайно полезный и удобный. Он вылепит из тебя то, что нужно ему. Ты покроешь те пробелы, которые не смог устранить его друг. Его Грин, кстати, тоже использует вдоль и поперек. Вы оба преданы ему до чертиков, чем он успешно пользуется. А ты, бедняга, все отдаешь и беззаветно надеешься на ответ. — Как убедительно, я почти поверил. — Зря ты так уверен в нем. Думаешь, наконец у вас все будет хорошо, раз он милостиво согласился наконец соответствовать вашему статусу? Открою тебе секрет: он не чувствует того же, что и ты. Оборотни вообще не умеют любить, как все, — почему-то Эрлу нечего было ответить. Наемник усмехнулся. — Ты знал бы это, если бы хоть чуть-чуть интересовался его расой. Оборотни, в особенности мужчины, не испытывают любви к своему партнеру. Они умеют лишь доминировать над ним, если чувствуют его интерес. Ты для Грина как подпитка. Когда ему будет необходимо почувствовать себя главным, он придет к тебе. Пока ты даешь ему желаемое, ты его партнер. — Хватит! Я не верю тебе. У меня нет ни единой причины думать, что сказанное тобой — правда. — Отрицаешь факты? Я разочарован. Не думал, что ты настолько подвержен влиянию Грина. Хотя времени еще много, сам поймешь, наверное. Наемник быстро сократил расстояние между ними, поднырнул под меч и точным ударом в область локтевой впадины заставил Эрла выронить оружие. Времени хватило лишь на то, чтобы увернуться от кулака, направленного прямо в лицо. Рука ожидаемо разразилась болью, а совсем недавно начавшая затягиваться рана на ноге вновь дала о себе знать. Не дожидаясь следующей атаки, Эрл попробовал воззвать к магической силе в себе и смог сотворить нечто огненное и бесформенное, тем самым вынудив наемника отойти. Благо, огонь прошелся по земле, вот только соседней кушетке не удастся больше облегчить страдания какого-нибудь раненого воина. Отступив на несколько шагов, убийца немедля накинулся на Эрла, готовившегося к следующему залпу, и рассек ему лезвием левую сторону груди вместе с плечом. Тут же с шипением схватившись за рану, Эрл упал и сразу стал судорожно отползать от наемника. Он вновь попытался заставить того отступить, выставив руку вперед, но убийца уже заносил лезвие. Вдруг кто-то ворвался в лазарет и, через миг обхватив наемника поперек груди, поймал его руки, практически обездвиживая. Даже шея оказалась в локтевом захвате, что неслабо того удивило. А Эрл обрадованно выдохнул — мурши пришел к нему на помощь! И, судя по телосложению, перекинулся в более походящую на человека форму, вероятно, боевую. Наемник дернулся несколько раз, попытался извернуться и наступить мурши на ногу, но кот ловко ударил того под коленями и повалил на землю, после чего убийца трепыхался еще несколько секунд, прежде чем затихнуть. Эрл не смог сдержать восхищенного возгласа: — Потрясно! Мурши, я у тебя в долгу! — и тут же скривился от жжения в рассеченном плече. Тот только низко мявкнул, как-то даже не по-настоящему, будто имитировал заложенный природой звук. Да и взгляд у него стал каким-то осмысленным, сосредоточенным. Наемник под ним хмыкнул. — Ты это имел в виду, когда говорил, что он такой же, как и вы? Это магия какая-то, или он оборотень? — Мурши — котооборотень. Таких, как он, больше нет, — сказал Эрл, поднявшись с земли. Стоило, наконец, узнать, кто скрывался под маской. Сняв капюшон, Эрл заметил, что наемник не был дроу, как могло показаться раньше, потому что уши у него не были заострены. Однако и обычными они тоже не были: в них, вытянутых и истончившихся, проросли хрящи, из-за чего создавалось впечатление, будто он мог их раскрывать, как ящерица капюшон. Кожа его оставалась такой же темно-серой, волосы — иссиня-черными, а глаза — красными. На подбородке кожа сменялась гладкой чешуей, уходящей дальше под воротник. Если бы не эти странные метаморфозы, Эрл бы подумал, что они поймали вампира, так как у убийцы имелся в наличии полный рот заостренных зубов. — Ты ведь Закдерс? Тот, кто убивал дворян в округе. Неуловимый, словно тень, да? У тебя хорошо получалось скрывать жажду убийства при нашей первой встрече. — Ты же полукровка, и от отца тебе досталась эмпатия. У эльфов она довольно распространена, так что я подстраховался. Ты умный парень, Эрл, но способностей недостает. С этими словами убийца изо всех сил дернул рукой, выворачивая ее под немыслимым углом. Мурши напрягся, сдерживая его порыв, но вдруг отдернул одну из своих рук — Закдерс каким-то образом ранил его лезвием из кожаного наруча. Следующим движением он направил оружие прямо на Эрла, но тут снова подоспел мурши, со всей дури дергая того за изогнутую конечность. На секунду все замерли. Эрл недоуменно переводил взгляд с наемника на кота, а мурши неуверенно приблизил к морде оторванную руку и ждал, когда же хлынет кровь или закричит противник. Но земля оставалась чистой, а убийца лишь устало вздохнул. Рекс очень долго ходил сам не свой, когда разом понял, что в лагерь пробрался убийца, позже обезвреженный котом-оборотнем мурши и в придачу оказавшийся воскрешенным существом, пришедшим за головой Грина, а не Эрла. Первым, что он выдал после того, как ему разъяснили ситуацию, было: «Не говори Грину, иначе он меня убьет». Рекса оставили следить скорее за Эрлом, чем за лагерем, но тот так покладисто себя вел, что Рекс расслабился и занялся более важными делами. И то, что в это время на Эрла было совершено покушение с последствиями, точно ему аукнется. Закдерса спеленали так, что единственными его движениями могли быть исключительно дыхание и моргание. И то, вероятно, дававшиеся ему с трудом. Руку осторожно положили рядом и тоже караулили. К мурши предпочли лишний раз не приближаться, как и к Эрлу, от которого он не отходил. У кота был весьма серьезный и уже не такой добродушный, как раньше, вид. Эрла же снова перевязали, предварительно прочистив рану, подлечили, как смогли, и строго наказали из лазарета не выходить. Ему уже осточертела собственная койка, и он попросился наружу, из-за чего на него накричали, насилу уложив обратно. Возможно, если бы из-за ранений у Эрла не поднялся жар, его бы выпустили, но, увы, не повезло. Все-таки, это было больно. Любое движение отзывалось пульсацией, спина, грудь и шея взмокли, хотелось снять куртку, чтобы морозный воздух остудил тело, но лекари запретили раздеваться и ограничились холодным влажным компрессом на лбу. Еще посоветовали запастись терпением. Как тут терпеть, если даже дышать приходилось через боль? Рана на ноге тоже добавляла ощущений, хоть и успела немного зажить благодаря лечебной магии. Эрла тошнило. С каждой секундой становилось сложнее отвлекаться от ноющей боли. При перевязке он на секунду опустил взгляд. Края раны вспухли и покраснели, что уж говорить о ней самой. Тошнить Эрла начало как раз в тот момент. А когда это безобразие стали аккуратно зашивать у него на глазах, предварительно обеззаразив раствором нить и иглу, ему совсем поплохело. Хотя лекари сказали, что подобное — еще цветочки. Может, дело в неопытности Эрла, и на самом деле бывает куда хуже? Почему-то сомневаться не приходилось. Мурши иногда заглядывал Эрлу в лицо и тыкался мокрым холодным носом в щеку, после чего наваливался, стараясь увеличить площадь соприкосновения, и тогда его уже оттаскивали. Из лазарета он уходить отказался, а когда его попытались выволочь — прижал уши и зашипел. В итоге махнули рукой, мол, пусть сидит. Через какое-то время один из лекарей вышел посмотреть, что за шум был снаружи. Если прислушаться, кто-то действительно шастал по лагерю, раздавались негромкие взволнованные голоса. — Что происходит? — поинтересовался другой врач. — Насколько я могу судить, — первый вернулся в лазарет, — сверху прибыло. Наверное, подкрепление объявилось. Мы их так рано не ждали, — фыркнул он. — А чего он сюда-то пришел? Поле боя чуть дальше. — Черт его знает! Стоит величаво, требует генерала. С ним сейчас Рекс разбирается, вот пусть и отошлет. — Извините!.. Оба лекаря обернулись к Эрлу, с трудом принявшему сидячее положение. Один закатил глаза. — Могу я выйти к ним? — Ты себя в зеркало видел? Бледный, как полотно, еще хлопнешься в обморок по дороге. Нет уж, милок, посиди тут — Рекс все устроит, — мужчина в белой куртке с повязкой медика сел за стол и стал доставать из ящика ампулы со всяческими лекарственными препаратами. Его коллега согласно кивнул. — Если тебе станет хуже, получим на орехи мы. Справедливости, как ты видишь, в этой жизни нет от слова совсем. Закончится битва, хлынет сюда народ — тогда и погуляешь. — Мне очень нужно… — не сдавался Эрл. — Да что у тебя, недержание, что ли? Вон ведро. — Я хочу знать, что происходит. — Ради всего святого, лежи и думай о хорошем. Разборки с важными шишками — не твой профиль, — лекарь тоже умел стоять на своем. Профессионализм. — Если кто и сможет с ним договориться, так это я. Дерил, Раскрал и Кайманн ушли вместе с Грином, и если кто-нибудь подтвердит, что у меня есть звание… — Что-то ты загнул, парень. И чего тебе на месте-то не сидится? Нервов на тебя потратил дневную норму! Ну, выпущу я тебя, и что? Заболтаешь его до смерти? Видения нашлешь? Мурши издал угрожающий горловой звук, но был проигнорирован. — У меня есть один способ. Нужно только, чтобы вы позволили мне выйти. — Ладно тебе, пусти мальчишку, — уступил второй лекарь. — Если все будет плохо, Рекс его оттащит. — И ты туда же? Давно не отчитывали? Да ну вас к черту, делайте, что хотите! Ты — вали отсюда! Можешь хоть в пекло самое кинуться, мне по барабану! Только в руки мои золотые чтобы больше не попадал! — Большое спасибо! — Эрл горячо поблагодарил лекарей и вышел из лазарета. Рекс обнаружился возле стола переговоров вместе с каким-то человеком в мундире. На генерала тот не тянул, скорее, на адъютанта — форма у него была простая с белым аксельбантом под цвет перчаток. Осанка и взгляд выдавали в нем волевого человека. Заметив ковыляющего к ним Эрла, новоприбывший сделал такое лицо, будто внутренне молился Натии и Эрмедам, лишь бы он с ним не заговаривал. У Рекса же волосы чуть ли не дыбом встали, хотя и так торчали ершиком. Эрл, пока взбирался на пригорок, успел выругаться несколько раз на эльфийском, темно-эльфийском и человеческом языках и предсказуемо не повторился — слова-то разные. Достигнув конечной цели, он перевел дух и, убрав волосы со лба, прошествовал к столу, будто был здоровее всех здоровых. Рекс пялился на него без единой мысли в голове. Новоприбывший же, закинув куда подальше предрассудки, прочистил горло и обратился к Эрлу: — Вы, я так понимаю, пришли вместо генерала? — Да, я буду… — юноша с ужасом понял, что звучит, как уличный забулдыга, и спешном порядке прокашлялся, поморщившись от боли, — я буду выступать от его имени. — Мой генерал прибудет с минуты на минуту. И действительно, один из полководцев Королевства людей явился к собранию вовремя, восседая на гнедом жеребце. Вид у него был чрезвычайно презентабельный, но до Бранихарда не дотягивал. И если князь был человеком сухощавым и неприятным (от вредности, не иначе), то прибывший мужчина был явно хорош собой: подтянутый, молодой, ухоженный, с зачесанными набок волосами. Об исключительной мужественности также свидетельствовали его русые и аккуратно подстриженные усы, скрывающие верхнюю губу. Эрл подумал было, что не отказался бы от усов ради эксперимента, вот только от эльфийских генов по отцовской линии ему такого счастья не досталось. Вообще сложно представить эльфа с бородой, это уже из области экзотики. Генерал отработанным движением слез с коня и, поправив мундир и висящие сбоку ножны, заговорил: — Мое имя Сагнарус де Вальбелл. Я прибыл по прошению о подкреплении, мое войско стоит к востоку от Зеркального Леса. Могу я увидеть генерала? — Генерал Редгрэлл уже давно на поле боя, насколько вы могли заметить. Позвольте поинтересоваться, почему вы бездействуете? Если не собираетесь помогать сразу, то зачем вообще пришли? — Эрл, наконец, выровнял голос и выпрямился. Де Вальбелл странно покосился на него. — А вы, собственно, кто? — Это не важно. Сейчас я заместитель генерала. Если есть какие-либо вопросы, можете задать их мне. Эрл понимал, что его слова звучали по меньшей мере смешно, потому что такой, как он, уж точно не тянул на заместителя самого опасного для Королевства людей генерала. Если подумать, было множество способов получить те или иные титулы или звания, при этом практически ничего не делая. Эрл был не из таких: у него не было ни влиятельной родни, ни богатства, ни обаяния. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как убедительно врать с серьезным видом. Главное, чтобы Рекс не заорал недоуменно, хоть и был близок к этому. — Странные у генерала Редгрэлла предпочтения в выборе приближенных. Однако нужны мне не вы. — Но генерал не может присутствовать здесь! — Тем хуже для него. — Вы… — Эрл с трудом подавил желание как-нибудь обозвать очередного прихвостня Короля. Судя по его эмоциональному фону, отказывал он в помощи искренне и с удовольствием, что злило еще больше. — Вы же не хотите помогать, так ведь? Зачем вы так поступаете? Армия Грина — ваша главная сила в борьбе с вампирами! Без нее вы не сможете им противостоять! — Вы, похоже, достаточно близки с генералом Редгэллом, чтобы так легко называть его по имени. Что ж, понятно, как вы стали заместителем. — Речь сейчас не обо мне! — от всплеска эмоций голова у Эрла закружилась. Он поспешил выровнять дыхание и успокоиться. Де Вальбелл — очередной королевский прислужник, ему абсолютно безразлично то, что происходит сейчас на поле боя с Грином. Этого не изменить одной фразой. Если получится вывести его из душевного равновесия… Де Вальбелл ведь уверен, что его не переубедить, значит, нужно доказать ему обратное. К счастью, у Эрла хорошо получалось злить людей. — Если вам так нужен генерал Редгрэлл, то идите прямиком на поле боя, и вы гарантированно найдете его. — Я не могу действовать без приказа, — пожал плечами де Вальбелл. — Но Король же отдал вам какой-то приказ? — Да, отдал. Он приказал не помогать генералу Редгрэллу, пока ситуация не станет критической. На секунду от возмущения Эрл потерял дар речи, но тут же заставил себя говорить. — Но вы ведь понимаете, что это прямой путь к уничтожению! Генерал Бранихард погиб из-за своей самонадеянности и нежелания сотрудничать. — Вздор. Бранихард был болен, и все это знали. Да, его точка зрения была слегка категорична, но для Королевства он желал только лучшего. — Идеи Бранихарда были настолько адекватны, что он сыграл в ящик прямо тут, на этом поле! Он зашел слишком далеко в своем патриотизме, перешагнул границу разумного и получил по заслугам. Не позволяя тем, кто лучше него разбирался в той или иной сфере, показать себя и помочь людям, он лишь все портил! Очень странно, что никто не считал его образцовым генералом, но в чем-то окружающие обязательно пытались походить на него. Вот вы! Да, вы — подражатель! Не вижу в вас абсолютно никакого характера! Пытаетесь повторять за Бранихардом, но получается убого! Вы просто копируете его манеру поведения, потому что он был фаворитом Короля. Эрл внутреннее напрягся, внимательно следя за неуловимо изменившимся внешне де Вальбеллом, а у того внутри происходило что-то неописуемое. Зависть, гордость, смятение, гнев. Такому, как он, явно хотелось быть в центре внимания. Эрл вдруг почувствовал невероятную уверенность в себе. — Как вы смеете!.. — начал было ответную речь де Вальбелл, но ему не позволили продолжить. — Генерал, сейчас у вас есть возможность отличиться. Вы обретете свое собственное лицо, перестанете сомневаться, у вас будут последователи. Королевству не нужен второй Бранихард. Если вы действительно любите свое Королевство, то спасите его. Грин Редгрэлл сражается за вас, хотя у него нет ни единого повода делать это. В ваших силах помочь ему. — Зря стараетесь, заместитель генерала Редгрэлла, приказ Короля абсолютен и неоспорим, — вклинился адъютант де Вальбелла, — потому что Король уж точно действует в интересах Королевства. Пытаясь сбить с толку генерала де Вальбелла, вы только тратите его… — он осекся, остановленный Сагнарусом. — Что я получу от неповиновения приказу? — не разжимая зубов, поинтересовался тот и скрестил руки на груди. — Лишь лояльность Короля потеряю в лучшем случае. — К Грину Король тоже не лоялен, но о нем много говорят. Иногда даже одобряют его подход к ведению войны. Дело не в отношении Короля и не в модели поведения Бранихарда. Чем больше вы знаете, тем объективнее смотрите на ситуацию. — И в чем же тогда дело? — Это вы можете узнать, только участвуя в сражении, — Эрл махнул здоровой рукой в сторону поля боя. — Решайтесь, генерал. Не нужно было быть эмпатом, чтобы почувствовать, как колебался в принятии здравого решения де Вальбелл. Времени на сомнения у него не было. Мучительно нахмурившись, он посмотрел туда, куда показывал Эрл, и потер виски. — Я… Помогу вам. Но взамен вы должны будете для меня кое-что сделать. Об этом я скажу, когда мы выиграем бой. Эрл благодарно улыбнулся ему, но адъютант де Вальбелла вновь напомнил о себе. — Генерал, вы не можете так легко взять и ослушаться приказа Короля! Вас отправят под трибунал!.. Де Вальбелл, проигнорировав его, вспорхнул в седло и пришпорил коня. Адъютант сначала непонимающе смотрел тому вслед, а потом с перекошенным от злобы лицом повернулся к Эрлу. — Ты еще поплатишься за это. Я обязательно доложу Королю, и тебя казнят за измену! На что Эрл ответил: — Я действую исключительно в интересах Королевства.***
Поначалу победа в войне казалась Грину вполне реальной с его-то войском, полным оборотней, потрошивших вампиров одного за другим. Необъяснимый иррациональный страх вампиров перед оборотнями был единственным существенным преимуществом Грина. Собственно, поэтому он был так уверен в себе. Но сражение затянулось, вампиры сыпались из леса, не переставая. Грин даже усомнился в достоверности информации, которую принес из разведки Рекс. Архейла все еще не было видно. Кайманн давно отстал, оставшись в относительной безопасности среди своих, так как магу находиться во вражеской гуще не рекомендовано. Где-то сбоку в нескольких футах от Грина так же сражался Дерил и был уже порядочно измотан. Перехватывая грубые и прямые атаки, он просто отбрасывал вампиров и двигался вперед. Его форма была порвана в некоторых местах, а на лице красовались неглубокие царапины. Дерилу нужна была помощь, поэтому, поймав его взгляд, Грин кивнул, тут же блокируя атаку очередного вампира. Довольно ухмыльнувшись, Дерил с размаху всадил меч какому-то кровососу прямо в сердце, отпихнул его от себя пинком и прыгнул, в воздухе оборачиваясь волком. Благодаря полнолунию оборотни сражались неистовее обычного, и Дерил теперь мог насладиться полной свободой действий. В рыхлом грязном снегу вязли ноги, из-за чего сбивалась боевая концентрация. Это ужасно раздражало, но если бы шел снегопад или, того хуже, началась оттепель, Грин бы точно не сдержался и перекинулся в волка, давая волю ярости. Обращаться сейчас было не самой лучшей идеей, так как подобные манипуляции с телом могли потревожить рану, и без того требовавшую быть аккуратным. Не будь она столь тяжелой, Грин бы уже рассекал толпу в волчьем обличии. Было как-то странно ощущать себя среди других оборотней, но не иметь возможности повести их за собой как стаю. Ведь авторитетным является исключительно животный вид. На правом фланге толпа вампиров внезапно закричала и стала стремительно продвигаться. Грин стиснул зубы и рявкнул первому попавшемуся офицеру — им оказался Заршиз — перетянуть часть обращенных с центра на правый фланг. Большой мускулистый волк бурого окраса тут же накинулся на ближайшего оборотня, привлекая к себе его внимание и заодно давя неудачно попавшихся на пути вампиров, швырнул его в сторону прорванного фланга и издал призывающий вой. Несколько волков тут же отделились от центрального построения и ворвались в толпу неприятельского войска. Впрочем, одних оборотней не хватило, чтобы сдержать вражескую волну. Как бы вампиры их не боялись, чувствуя численное превосходство, они удивительным образом преодолевали страх и нещадно полосовали тушу зверя. Грин с сожалением смотрел на гибель сородичей, но не мог ничего поделать. Почему-то раньше времени в душу стал закрадываться страх. Вдруг со стороны Зеркального Леса раздался рев военного рога, а следом за ним с боевым кличем многочисленная армия нахлынула на вампиров справа. В это верилось с трудом, но, похоже, кто-то все же пришел на подмогу. Если это не был кто-нибудь из последователей Бранихарда или фанатиков Короля, то Грину хотелось от души поблагодарить этого смелого человека — рисковать собой в сражении с бесконечным войском вампиров не каждый желал. Ощутив прилив сил, Грин стал с удвоенной силой продираться через кровососов. Теперь у него наверняка хватит времени найти Архейла. Однако он еще не знал, как в действительности ошибся. Вампиры продолжали прибывать. Первое время побеждать их было несложно, но теперь вместо настоящих, полностью исказившихся вампиров, сражались бывшие люди, эльфы, попадались даже такие редкие существа, как дриады, которых вампиризм преобразил до неузнаваемости, и нимфы, больше похожие на чудовищ, гоблины, ранее мирно существовавшие в Краю вечной ночи, и громадные огры. Сдерживать монстров было трудно, к тому же подобным неприятным сюрпризам войска Грина не были рады и стояли уже не так уверенно. Когда из толпы резко выскочила преображенная нимфа, разинувшая клыкастую пасть шире, чем положено, Грин понял, что силы вампиров были крайне недооценены. Кто его дезинформировал? Рекс? Или свою подлинную численность вампиры скрывали уже тогда, когда разоряли светлоэльфийские земли? Неужели Королевство эльфов пало под натиском ужасающей своими размерами армии кровососов? Если это правда, то у Грина нет ни шанса. Нельзя было предполагать, что вампиры расточительно убивали всех на своем пути. Вампиризм не только болезнь, но и культ. Даже те, кто не хотел его принимать, были вынуждены примкнуть к бесчисленной армии таких же больных, как они. Когда Грин, бесконечно разя вампиров налево и направо, устал настолько, что стал пропускать удары, на опушке леса, из которого до сих пор валили кровососы, играющие роль пушечного мяса, наконец появился тот, кого он все это время ждал. Архейл в своем красном мундире с золотым аксельбантом стоял на самом видном месте — другие вампиры огибали его, выделяя в толпе. Он был таким же худощавым и мерзким, каким и запомнился Грину с того первого раза, когда они встретились на границе Королевства светлых и Империи темных эльфов. Вспыхнувший с новой силой гнев дал оборотню силы двигаться вперед, к цели, расчищая себе путь от кровососов. Архейл, не двигаясь, лишь улыбался, обнажив клыки. Было в этой улыбке что-то подозрительное, ведь не пойдет же вампир против оборотня с одним мечом, так даже Джулиан не делал. Поэтому, достигнув Главнокомандующего, запыхавшийся Грин остановился в нескольких шагах от него, выставив вперед меч. Но Архейл не сдвинулся ни на дюйм. — Тебе конец! — крикнул он, прежде чем из потока кровососущих чудовищ вырвался огр и на полном ходу врезался в Грина, отбрасывая назад на приличное расстояние. Пролетев добрые пятнадцать футов, оборотень повалил нескольких врагов, затормозивших его полет, и, приземлившись, пропахал борозду в грязном снегу. Пару секунд он судорожно пытался вдохнуть, как вдруг на грудь ему кто-то по-хозяйски наступил. Разлепив горящие желтым глаза, Грин пытался рассмотреть неприятеля. Похоже, вот он, избегавший доселе от огласки последний Главнокомандующий. Его синий мундир и длинные белые волосы наталкивали на мысль, что он, возможно, был северянином. Может, оттуда же, откуда был Сивер, один из офицеров. Главнокомандующий с кровожадной ухмылкой направил на Грина меч и замахнулся, собираясь воткнуть его ненавистному зверюге в голову, но не успел, так как был сбит в прыжке каким-то оборотнем. Приглядевшись, Грин с облегчением узнал в нем Дерила. Медного окраса волк не давал новоприбывшему вампиру шанса атаковать жертву и теснил его дальше. Благодаря ему Грин теперь мог сосредоточиться на Архейле. Тот уже не был столь спокоен и даже держал оружие наготове. Другие оборотни, Раскрал и Джол-Ри, отбрасывали вампиров с пути генерала, чтобы ничто его не отвлекало. Архейл презрительно фыркнул. — Твои шавки до идиотизма верные. Но они позорно сдохнут вслед за тобой! Как же я хочу уничтожить тебя, ты даже не представляешь! — Ну так вперед! — рявкнул в ответ Грин. — Ты же знаешь, где Лес, так ведь? Тот самый Лес, оружие всевластия? Моя мать рассказала тебе, где он находится, да?! Прежде, чем я тебя убью раз и навсегда, ты скажешь мне, где он! Я — Барон Архейл, я приказываю тебе! Неповиновение карается смертью! — Пошел к черту! — выплюнул Грин и рванул на Главнокомандующего, понимая, что еще чуть-чуть, и меч выскользнет из его ослабевших рук. Но вампир увернулся. — Нас тысячи! Вы падете перед нашей мощью! Еще один выпад закончился неудачей. Противник был полон сил, в то время как Грин уже порядком вымотался. В горле у него пересохло, мышцы звенели от напряжения. Глаза жгло, клыки неконтролируемо росли, а когти царапали кожу на ладонях. Хотелось обратиться, хотелось бездумно наброситься на врага, сомкнуть челюсти на его горле и потрошить, потрошить… Собрав волю в кулак, Грин вновь приготовился напасть, но Архейл скользящим движением ранил его в руку и с легкостью выбил меч. Только не это. Пожалуйста, только не снова. Нельзя обращаться! Силы регенерации и так уходили на лечение смертельной раны, попытка перекинуться в волка истощила бы его. Не может быть! После всего, что он пережил, чего добился, чем пожертвовал, нельзя так просто проиграть в самом конце! То были уже личные счеты за попытку изжить его со свету. Даже не ради Королевства, а ради отмщения. Как же быть? Архейл лучился самодовольством, чуя победу, его учащенное дыхание говорило о том, как ему не терпелось покончить с Грином. Но тут произошло нечто странное. Вампир вдруг непонимающе заморгал, ухмылка поблекла, поза стала напряженной. Что-то творилось внутри него. Кровососы вокруг постепенно теряли запал, вопросительно переглядываясь друг с другом. После того, как Архейл с долей паники осмотрел себя, он поднял взгляд на Грина. Его глаза были голубыми, а не красными.***
В своей лаборатории Юлай всегда сидел долго и безвылазно. Не получая в ходе смешивания ингредиентов нужного результата, он сливал полученную смесь в горшочек, закупоривал его и отставлял. Выливать подобную субстанцию в одну емкость или на улицу было крайне опасно, мало ли какие у нее свойства. С тех пор, как он посетил Лес Чудес, его не оставляла идея разработки зелья необращения. Это именно то, чего он пытался добиться в результате экспериментов. Идея неожиданно родилась после того, как он увидел мурши в другой форме. Мурши, по сути, являлся оборотнем, который почему-то не зависел от лунных циклов. В чем был его секрет? Кроме того, Юлай точно помнил, что случилось с Грином и Дерилом, когда рядом с ними оказался тот странный дедушкин талисман в виде головы неизвестного науке животного. Тогда он вынудил их принять человеческую, ненатуральную форму независимо от их воли. То есть, по сути, он возвращал им облик, в котором они были наименее боеспособны. В присутствии мурши же талисман не подавал никаких признаков жизни, следовательно, на него коту тоже было по барабану. Но впервые он обратился, когда налакался настойки из холы, которая для него как дурман. Значит, пребывание в «шестиногой» форме требовало у мурши контроля, а его истинной формой являлась «двуногая» или «четырехрукая». Но несмотря на это, мурши все равно обращался, когда хотел. Если Грин, который имел собственное мышление, при полной луне мог потерять контроль и стать волком, мурши, которого с натяжкой можно было назвать разумным, в тех же условиях бегал, как ни в чем не бывало, хотя должен был бы изменить форму. Это и привлекло внимание Юлая. Если добавить в зелье кровь мурши, станет ли оно работать? И как вообще понять, что оно действует так, как задумал его создатель? Но Юлай успокоил себя тем, что великие зельевары, даже деда, всегда проводили на чём-то эксперимент. Зачастую, конечно, на себе, поэтому, при отсутствии подопытного, права на ошибку у зельевара не было. С тех пор, как Эрл сбежал, в замке поднялась суматоха. Все искали юного господина, Тенрис орал на солдат-охранников, слуги по десять раз заглядывали в лабораторию, но беженца так и не нашли. В итоге Тенрис организовал поисковый отряд и уехал из замка. Подождав, пока шумиха уляжется, Юлай запер лабораторию, зашторил окна и сконцентрировался на работе по максимуму. Зачитанная до дыр книга деды никогда не подводила его, поэтому, еще раз внимательно прочитав описание всех используемых в зелье ингредиентов, он вновь приступил его изготовлению и молился, чтобы о нем забыла прислуга. Доведя до кипения воду в котелке, он четко по времени добавлял различные травы, ягоды, подозрительные жидкости, измельченные горные породы с чудодейственными свойствами и даже какие-то совсем мерзкие штуки, вроде рыбьего глаза или козьего навоза. Ключевым элементом была кровь мурши — всего несколько капель. Если бы обычный человек узнал, из чего сделано это зелье, он бы с воплями выбросил его в самую глубокую расщелину. Но для Юлая как для зельевара ингредиенты перестали быть бытовыми вещами. Теперь они были чрезвычайно полезны, хотя раньше он тоже плевался от дедушкиных лекарств с мерзким послевкусием. Когда полученная смесь слегка загустела, Юлай вылил ее в сосуд, предварительно процедив и оставив лишь мутную скверно пахнущую субстанцию грязно-зеленого цвета. Плотно закупорив склянку, он оставил ее остывать на подоконнике, где сквозь щели в окне просачивался холодный зимний воздух. Теперь нужно было только ждать. Юлай вдруг почувствовал себя страшно уставшим: в глаза будто песка насыпали, от пробы компонентов зелья во рту образовался болотный привкус (ему посчастливилось хлебнуть болотной воды в детстве), жутко болела спина, шея, руки и ноги, а мозг, кажется, полностью отключился. Рухнув кресло, Юлай с наслаждением потянулся, расслабив мышцы, и позволил себе часик вздремнуть, тем более за окном уже брезжил рассвет, и это при том, что зимой солнце вставало позже. Но сон Юлая оказался некрепким. Почувствовав сквозняк, он поморщился и повернул голову в сторону окна, тут же зашипев от боли в шее. Да уж, чего еще стоило ожидать от сна в неудобной позе. Когда он приоткрыл глаза, никакого окна перед ним не было. Только куст. Хорошенько проморгавшись, Юлай с хмурым выражением лица осмотрелся и понял, что каким-то образом попал туда, куда ему вход давно был закрыт. Лес Чудес привычно встретил гостя полнейшей тишиной. — Ну, прекрасно. То «Юлай, иди, погуляй», то «Юлай, помоги нам»! А чего хочет сам Юлай, кого-нибудь интересует? Я бы не отказался от жареной свинины. Сейчас бы целую отбивную съел! Нет, две! Сожрал бы! Поглотил за секунду! Что, никто мне их не даст? Это же, черт побери, сон, дайте мне пожрать! Покричав в пустоту, Юлай успокоился, полежал еще немного и с кряхтением поднялся с земли. Тем более ствол дерева, на которое он опирался, был слишком ребристым и неприятно впивался корой в затылок. Замученно вздохнув, Юлай двинулся куда-то наугад, зная, что обязательно выйдет к деревне лойнтау. Стоило ему выйти на тропинку, как вдалеке между деревьями кто-то замаячил. Встречающими его лойнтау оказались большой и глуповатый Тулин и маленький задорный Кайше у него на плечах. — Юлай, скорее, скорее! Присси плохо! И Байро, и Вилии! Но Присси хуже всех! — запричитал он, размахивая руками. Тулин закивал. Рыжий в очередной раз вздохнул. В деревне в этот раз никто не пел и не танцевал. Малыши носились туда-сюда, помогая тем, кто ухаживал за больными. Поднявшись выше, Юлай заметил, как возле домика Присси столпилась куча народу из ее группы, вполголоса переговариваясь и поминутно заглядывая в окошки. — Присси очень плохо, — еще раз напомнил Кайше. — Пелегену тоже было плохо недавно, а потом он пропал. — Как это, пропал? — не понял Юлай. — Ну — пуф! — и исчез. Наверное, больше никого не осталось, — немного грустно отозвался мальчик. — Вилии и Байро не так плохо, как Присси. Они во-о-он там! Юлай посмотрел наверх, на древесную выступающую платформу, где происходило что-то странное. Поблагодарив, он стал подниматься выше, как вдруг его нагнал Чарис, который уже не выглядел так, будто только что проснулся. — Ты уверен, что хочешь это видеть? — неожиданно серьезно спросил он. — Почему нет? — пожал рыжий плечами. — Сейчас ты встретишься со своим предназначением. До Юлая в один момент дошла вся опасность ситуации. Уставившись на Чариса, он с неудовольствием отметил, как ослабли его ноги. Как-то не был он готов к судьбоносному решению, когда ему хотелось есть и спать одновременно! — Ой, я тогда лучше подожду где-нибудь в дальнем уголочке деревни, хорошо? — проблеял юноша, стушевавшись. — Удачи, Юлай! — Чарис сжал его плечи в порыве поддержки, развернул кругом и затолкал на платформу. А потом смылся. Какими бы словечками Юлай ни ругался себе под нос, его присутствия здесь уже ничто не могло изменить. На платформе с немного болезненным видом стояли Вилия, бойко что-то кричавшая, и Байро в полубессознательном состоянии. Чуть поодаль у большого Дупла в стволе широкого дерева маленькая Тату и меланхоличный Тань-Чи наблюдали за беснующимся Джоджо, который кидался в больных всем, что только мог найти в дупле: игрушками, шишками, фруктами, цветами, маленькими зверьками, стульями и просто мусором. При этом он не забывал громко ругаться и иногда пинать Вилию с Байро. Заметив новое, лицо Джоджо зло и по-хулигански улыбнулся: — Вот, кто мне нужен! Уж ты-то не откажешься со мной поиграть, правда, Юлай? Ведь правда? Все они отказались играть! — он указал на лойнтау перед ним. — Я хочу поиграть в короля! — Да ты заманал с этой игрой! Мы уже устали от нее! — оскалился Байро. Джоджо посмотрел на него страшным взглядом. — Ты доигрался до того, что Присси не может встать с кровати! Мы сделали тебе этот дурацкий посох не для того, чтобы ты лупил им всех подряд! — Она допустила ошибку, и я сделал то, что делают с провинившимися слугами! Так поступают настоящие короли! — мальчик сложил руки на груди. — Вообще-то мы были твоими советниками! — Одна провинность — и ты слуга! — развел руками Джоджо и, к несчастью Юлая, побежал прямиком к нему. — Юлай, давай поиграем! Я буду королем, а ты… Хм, а ты будешь моим личным дегустатором! Будешь пробовать подаваемые блюда, чтобы я вдруг не отравился и не умер. Ну, как тебе? Мне нравится! Вот, смотри. Корзинка с фруктами, сам собрал. Отдели мне спелые от переспелых. А еще тут, наверное, могут быть ложные фрукты. — Но ведь переспелые фрукты нельзя есть, они вредные. По стеблю можно отличить. Как и ложные, — неуверенно улыбнулся Юлай, надеясь избежать поедания фруктов. Все еще хотелось мяса. — Ну! Для этого у меня есть ты! Видишь, они уже сорваны, не пропадать же добру. Давай, хочу фрукт. Найди мне его. — Но я могу серьезно пострадать. — Ты знал, на что шел! — Я не хотел быть дегустатором! — Ты что такое говоришь! Это честь — быть дегустатором короля! — Джоджо, хватит, пожалуйста, — Байро попытался его снова утихомирить, но мальчик его раздраженно перебил. — Чернь должна знать свое место! Я с вас сейчас налоги пойду собирать. Ну, Юлай, я хочу фру-у-укт! — он сунул рыжему под нос корзинку и подпрыгнул. — Ешь! Хочу фрукт! — Но я… — тот сделал очередную попытку отмазаться, но Джоджо стал требовать громче. — Хо-очу-у фру-укт! Кушать, Юлай! Король желает тра-апезы! Ням-ням! — от сильных покачиваний корзинка перевернулась, и темно-оранжевого оттенка плоды посыпались на Юлая. Некоторые от удара о пол превратились в неаппетитную лепешку. Юноша успешно поймал один. Остальные оказались у его ног. Джоджо, наблюдая за фруктами, медленно опустил корзинку. — Ах, ты… Бестолковый идиот! Дурак плешивый! Безмозглый тупоголовый болван! Смотри, что ты наделал! А я ведь сам их собрал на королевской охоте! Продолжая выкрикивать ругательства, мальчик со всей дури пнул Юлая в колено, а потом, дождавшись, когда тот опустится, залепил ему пощечину. Затем надел Юлаю на голову корзинку и толкнул ногой в грудь, опрокидывая на спину. — Кретин беспросветный! Полежи и подумай над своим поведением, пока я разбираюсь с остальными! Тут Байро не выдержал и направился к Джоджо, намереваясь его встряхнуть, но мальчик, почувствовав движение, схватил лежащий на полу целый плод и, как следует размахнувшись, швырнул его прямо в лицо Байро. Тот сначала замер неподвижно, внимательно смотря Джоджо в глаза, стер ладонью мякоть с лица и двинулся в сторону ошарашенного Юлая, который даже подняться от шока не мог. Но мальчик оттолкнул его. — Не смей к нему подходить. Я еще не закончил. Байро не остановился. — Эй, ты меня вообще слышишь?! Рывком подняв до сих пор лежащего на полу Юлая, черный лойнтау отбросил корзинку куда подальше, отряхнул несостоявшегося дегустатора и чуть слышно сказал. — Ты как? — Уф, немного потрясен, и коленка болит. Но в целом нормально, — выдавил рыжий и потер ушиб, пока Байро поддерживал его за локоть. — Надеюсь, ты готов. — К чему? Что я должен сделать? Я думал, мне нужно излечить вампиризм! — Хорош базарить без разрешения! Я вам голоса не давал! — Джоджо напомнил о себе брошенным в Юлая фруктом Байро снаряд перехватил. — Если ты сейчас же что-нибудь не предпримешь, мы тут все получим. Он скинул маленьких лойнтау с платформы. Они не выжили. Юлаю вдруг стало страшно. Ведь кто такой на самом деле Джоджо? Маленький ребенок, которому никто так и не воспротивился. Однако здесь, в Лесу Чудес, он неприкосновенный староста. Ему и слова поперек нельзя сказать, и лишь Байро старался своим примером вдохновить остальных. Значит, так ситуация выглядела сейчас где-то далеко от замка? Джоджо, олицетворение расы вампиров, нападал на Байро, то есть армию Грина, и угрожал людям в лице Вилии. И чем, черт побери, здесь мог помочь Юлай?! — Вы двое — разошлись! — приказал мальчик, подбрасывая в руке еще один фрукт. — Играем в игру! Море волнуется раз! — Только не убивай его, ты не сможешь потом с этим жить, — поспешно высказался Байро, сжав плечо юноши. — Мы знаем, ты много трудился. У тебя должен быть… — Море волнуется два! — У меня есть зелье, но оно там, в замке! Как я могу его забрать оттуда, если я здесь?! — запаниковал Юлай, хватаясь за лойнтау. — Не переживай, оно, так же как и ты… — Море волнуется три! Морская фигура на месте за-амри! — на последнем слове Джоджо замахнулся, но почему-то в руке у него вместо фрукта оказался камень, и он с точностью мастера-лучника метнул снаряд аккурат в голову Байро. С неприятным мягким звуком тот прилетел ему в висок, из-за чего лойнтау вскрикнул, схватившись за пострадавшее место. Но это было еще не все. На полном ходу и с ускорением Джоджо врезался в Байро и сбил с ног, а потом стал толкать к краю платформы. Юлай схватился за голову, не зная, оттащить выжившего из ума старосту от лойнтау, или броситься сломя голову искать зелье. — Тату, скажи ему что-нибудь! — в отчаянии завопил он, но девочка лишь печально покачала головой. — Он меня игнорирует. Юлай, скорее, Байро не может двигаться! — Да где мне его найти, это зелье?! Если оно перенеслось сюда вместе со мной, то оно должно быть там, под кустиком! А-а-а, что мне?!.. — хотел было удариться в истерику Юлай, как вдруг вылупился на перевернутую корзинку, из которой выглядывало закупоренное горлышко зелья. — Как оно там?!.. В это время Джоджо уже дотолкал Байро пункта назначения и, приложив последние усилия, выпихнул его с платформы. Если бы черный лойнтау не пришел в себя в последнюю секунду, то летел бы уже навстречу земле. Успев ухватиться за край, Байро повис на руке и тем самым отсрочил собственную кончину. Мальчик чертыхнулся. — Эй, я тебя сбросил, падай давай! — и плюнул. Лойнтау опустил голову, хватаясь второй рукой за край платформы. Он не хотел сдаваться, но и не мог никому навредить. О таком даже думать нельзя было, а ведь где-то за пределами Леса смерть являлась забавой. Хмыкнув, Джоджо поднялся с колен и с поистине королевской надменностью на лице наступил Байро на пальцы. Тот сжал зубы. Внезапно раздался оклик. Закатив глаза, староста обернулся к Юлаю, бросая мимолетный взгляд на сосуд в его руках. Подозрительного цвета жидкость ему не понравилась. — Что за гадость? — скривился он. — Это… Специально для вас, король! — пропищал рыжий, резко падая на здоровое колено и поднимая склянку над головой. — Прошу принять скромный дар! Было видно, что Джоджо это польстило, однако ногу с пальцев Байро он так и не убрал. — Раз ты решил преподнести мне в дар напиток, то я попробую его только после тебя. Наконец, удача улыбнулась Юлаю. За время постижения азов зельеварения он перепробовал столько гадости, что получил иммунитет от любого непереваримого снадобья. Как-то раз у него получилась бормотуха, которая обычно вызывала отравление вместе с рядом кишечных расстройств, но Юлай отделался лишь болью в животе. Сейчас он с точностью мог сказать, что приготовленная им субстанция не убьет его, поэтому, откупорив сосуд, бесстрашно сделал глоток. На вкус оно ожидаемо оказалось отвратительным, пробирающим до мозга, хотя через пару секунд стало отдавать еле ощутимой сладостью. Не давая выпитому зелью пойти обратно, Юлай сглотнул и криво улыбнулся. — Видите, со мной все в порядке! — выдавил он, приложив руку ко рту. — Данный напиток нужно пить залпом, как подобает настоящему мужчине! Джоджо явно хотелось почувствовать себя взрослым, который, глазом не моргнув, мог совершить кучу безрассудных вещей, при этом выглядя скорее рисковым парнем, чем больным на голову идиотом. Сделав серьезный вид принявшего вызов человека, он потребовал подать ему снадобье. Когда Юлай передал ему сосуд, Джоджо все же немного с сомнением покосился на плескавшееся в нем зелье и, выкрикнув «За меня!», стал лакать жидкость из горла. Юлай на самом деле не знал, чем подобная затея кончится, но надеялся, что принял правильное решение. Если он ошибся, и с Джоджо не произойдет никаких изменений, то всему миру настанет конец. Был вариант, что староста свалится с отравлением, и вампиры на время ослабнут. Юлай молился хотя бы на это. Выпив полностью зелье, Джоджо страшно скривился и разбил сосуд, тут же заваливаясь набок. Рыжий поспешил подхватить маленькое хрупкое тельце, минуту назад раздававшее тумаки каждому встречному. Дыхание у Джоджо стало затрудненным, он мучительно зажмурился, схватившись за живот, температура его повысилась. Неужели отравил? Было бы забавно, если бы в эту самую секунду вампиры свалились с токсикозом, но Юлаю было не до шуток. Вдруг мальчик надрывно хихикнул. — Их т-ты вылечил, а м-меня убил… Живи теперь с… этим… — дергаясь, как в лихорадке, он глубоко дышал и смотрел на оцепеневшего от происходящего юношу торжествующим взглядом. — Не придешь сюда больше… Ник-когда… Постепенно Джоджо стал затихать, его глаза начали закрываться. Юлай дрожащей рукой сжал безвольно падающую ладонь старосты, не веря в происходящее. Зелье не должно было его убить! Он столько трудился не для того, чтобы перед ним умирал дух Леса Чудес! Чем тогда отличалось обычное убийство от проклятого зелья? В чем же тогда состояло это чертово предназначение?! Пока Юлай был занят сложными философскими вопросами, Байро, костеря рыжего на чем свет стоит, пытался забраться обратно на платформу. Помогли ему лишь подоспевшие Чарис и Тулин. Высокий и широкоплечий лойнтау, схватив Байро за руки, рывком вытянул того из пропасти и поставил на ноги. Правда, долго те Байро не удержали, и он бухнулся на колени, переводя дух. Рядом тут же оказался Чарис с платком, но он приступил к делу только после того, как крепко обнял сородича. Байро всегда смущала такая сентиментальность Чариса, но сам он об этом никому не говорил. — Ну, все, хватит. Не такой уж я и грязный, — отмахнулся Байро, поднимаясь с пола. — Еще какой грязный! Весь липкий и пахнешь, как фрукт, — Чарис вскочил вслед за ним, не отрывая платка от кровоточащей ссадины на голове. — Ох, и досталось же тебе. — Если бы не Юлай, уже сдох бы давно. Кстати, как он там? Лойнтау обернулись на застывшего в сидячем положении Юлая, все еще вытянувшего руки так, будто держал кого-то, но Джоджо уже исчез. Байро непонимающе хмыкнул. — Чего убитый такой? Ты вылечил вампиров через Джоджо. То, что он умер, было естественно, так как вампиров больше не осталось. Так что расслабься, ты сделал то, что должен был. — Разве я не убийца? — подавленным голосом отозвался Юлай. Даже его рыжина, казалось, потускнела. — Умирая, он проклинал меня. — Если там, в реальном мире, назревает война, та сторона, что со временем набирает силу, начинает творить всякое… В общем, у Джоджо случился бзик именно из-за захватнического духа вампиров, стремящихся к господству. У нас уже было такое, только с другими ребятами и с другим старостой. Тебе лучше вернуться обратно, посмотреть, что случилось… Не успел Байро договорить, как вдруг послышался громкий детский плач. Внимание лойнтау и Юлая сконцентрировалось на девочке, что ранее стояла вместе с Байро, на пару сдерживая разбушевавшегося старосту. Вилия рыдала, схватившись за голову, и никого вокруг не замечала. Лишь когда у нее заканчивался воздух, она тихо шептала: «Больно…»