Заморочки

      Благодаря волчьему зрению Грин смог добраться до городка без препятствий и проблем. Единственное, что его отвлекало, это клокочущее в горле раздражение. Эрл не так уж и прост, раз смог уползти вместе с юным графом у Грина из-под носа. Ну, и косвенную роль здесь сыграло приближающееся новолуние, делая все звериные качества бесполезными. Повезло еще, что до новолуния еще есть время, пусть нюх уже не такой чуткий, а зрение упало. Спешившись, Грин взял лошадь под узды и повел по улочкам, заставляя идущих навстречу людей нехотя расступаться.       Грин принюхался. Запах Эрла он успел запомнить так, чтобы его можно было отличить от других, но сегодняшняя ярмарка собрала больше людей, чем ожидалось. Огромное количество запахов сбивало со следа, но одно выяснить Грину удалось: мальчишки еще в городке. Наверняка думают, куда уехать, чтобы их не нашли. Что ж, не повезло им сегодня — волк выходит на охоту.       Через пару минут ходьбы вокруг конного стойбища за забором показалась чья-то черная голова, рядом русая. Хорошая попытка улизнуть. Испуганные и подстегиваемые азартом, они ждали, пока Грин уйдет. Неизвестно, были ли они осведомлены о том, что их уже давно учуяли, но, во всяком случае, мальчишки держались до последнего. Первым пытку временем не выдержал Эрл и с видом побитой собаки, растрепанный, без фрака вышел к Грину, боясь поднять глаза. Потом уже подтянулся Антир, который не выглядел виноватым, скорее наоборот, ему было досадно, что он попался.       Наградив каждого осуждающим взглядом, Грин сказал Антиру запрягать себе коня. Следовательно, Эрл поедет вместе с ним, Грином. Жертва авантюры кивнула, не смея даже что-либо сказать в оправдание. Видимо, стыд у него еще не атрофировался. А Грин думал, что он своими действиями, во-первых, покажет, что он строгий и следящий за поведением младшего мужчина, и, во-вторых, утвердит свою позицию мужа (но в первую очередь воспитателя) перед Эрлом. Грин не будет что-то кому-то доказывать, но ребенок есть ребенок. Тут нужен жесткий родительский подход. Благо, Грин уже имел дело с такими взбалмошными мальчуганами. Вон, один теперь в секцию по баскетболу ходит. А может, уже нет.       К сидящим на коне супругам подъехал Антир и спросил:       — Граф, а Вы будете ругать Эрла?       — Разумеется.       — Не ругайте, пожалуйста! Это я во всем виноват, я придумал эту затею.       — Эрл виноват в том, что согласился. Твои родители очень о тебе волнуются, а ты так поступаешь с ними. Они же когда-нибудь устанут прощать твои выходки. Подумай об их здоровье, они уже немолоды.       Эрл смиренно влез на коня и устроился позади Грина, несмело обхватив руками его торс. Какой он все-таки маленький и худенький, хватка совсем не ощущается. И дело даже не в робости. С такими физическими данными он может и не попасть в армию, если всерьез не займется собой.       Стоило только подъехать к особняку, как графиня тут же кинулась встречать сына и плакать от волнения. Нерий оттолкнул Лидию, сцапал отпрыска за ухо и увел в дом. Графиня с чувством поблагодарила Грина и спросила, уверен ли он в том, что не хочет остаться на ночь. Но Грин под предлогом того, что и своему младому поколению нужно преподать урок, отказался и, попрощавшись с графиней, тронулся в Холу. За весь путь ни Эрл, ни Грин не сказали ни слова. Рано утром они прибыли в Вольхас, где их встретил Тенрис и бодрый Дерил. Попросив Тенриса позаботиться об Эрле, Грин, отмахнувшись от вопросов Дерила, ушел к себе в комнату и, сбросив камзол, упал прямо в одежде на кровать. Кто бы мог подумать, что к силе так быстро привыкаешь. А когда она становится неэффективна, всякая бодрость из тела исчезает. Грин уснул если не мгновенно, то через пару минут.       В этот раз ему приснился неспокойный сон. Первым, кого он увидел, была женщина. На ней висели грубо сшитые друг с другом куски ткани, на плечах лежала большая жесткая шкура. Лохматая женщина с острыми скулами водила пальцами по лицу Грина, временами обмакивая их в деревянной чаше. Продев через его мочку уха серьгу с перышками, она показала клыки, растянув губы, и прищурила звериные желтые глаза. Грин вдруг ощутил прилив теплых и нежных чувств, смотря на то, как она наклоняла голову, рассматривая его с разных сторон. Ее хотелось обнять и защищать, хотя она не выглядела беспомощной. Женщина оплела его запястья тонкой и упругой веревкой с нанизанными клычками маленьких хищников. Грин, увидев свои маленькие руки, понял, где находился.       Сейчас он не старше подростка. Одежда и раскрас у него были похожи на церемониальные — Грин вполне мог участвовать в подготовке к обряду посвящения в юноши. Точнее, если выражаться на языке племен, он должен был стать настоящим мужчиной, достойным звания охотника. Так предположил Грин на тот момент и оказался близок к истине. Принявшись разрисовывать его торс, женщина рокочуще проговорила на неизвестном языке какие-то отрывистые фразы. Грин что-то ответил ей, и она слегка улыбнулась, прикрыв глаза. И тут Грин понял — так делают только матери. Не понимая ни себя, ни ее, он смотрел и слушал, ощущая легкое торжество и гордость. Когда женщина отложила краски, в пещере появилась другая, намного старше, и, говоря что-то, кивнула головой себе за спину. Черная волчица, распрямившись, пригладила волосы на голове Грина и подтолкнула к выходу.       Неожиданно картинка изменилась. Грин находился на улице, ночью, перед большим костром, вокруг которого стояло с десяток мужчин-оборотней в шкурах и с ожерельями, состоящими из больших, внушительных клыков. Рядом с Грином стояла старая волчица и говорила что-то, то и дело касаясь плеча Грина. Неожиданно чуткий слух оборотня уловил топот копыт, столько шума издавала бы целая конная армия. Мужчины услышали его секундой раньше и поэтому среагировали тут же, разворачиваясь в сторону приближающего шума. Из кустов выбежал дозорный, рявкнув что-то нечеловеческим голосом, и оборотни убежали в лес. Старая волчица тут же повела Грина прочь от костра в пещеру, где их встретила мать. Оставив его внутри, они обе вышли и долго вслушивались в исходящие из леса, но молодой Грин не собирался отсиживаться в пещере. Развязался скандал, в процессе которого мать Грина зарычала и, обратившись, повалила его на землю, спровоцировав того на встречное обращение. В ходе короткой возни Грин, обессиленный и не имеющий возможности двигаться, был притащен за холку обратно в пещеру. Усевшаяся рядом старая волчица закрыла ему глаза.       Картинка вновь сменилась. Грин, уже не слыша никакого шума, в состоянии, близком к панике, бегал по лесу. Повсюду был запах крови, раскуроченные человеческие тела лежали на каждом шагу. Тяжелее всего было видеть трупы оборотней. Постоянно принюхиваясь, Грин досадно рычал и сдерживал слезы. Недалеко ходил такой же юный оборотень с медным окрасом и нюхал тела. Грин обернулся, чтобы вернуться к пещере, и резко проснулся.       Часто дыша, он сначала не мог понять, чье же обеспокоенное лицо маячило перед ним, и кто так сильно сжимал его руку. Но оказалось, что это он вцепился в беднягу когтями и не отпускал, пока до него не добудились. К слову, «обеспокоенным лицом» оказался никто иной, как Дерил, который, костеря Грина на чем свет стоит, пытался освободить руку из оков. Отпустив друга, Грин неуверенно и с потерянным видом сел на кровати. Дерил, тоже придя в себя, с серьезным лицом уставился на него, ожидая объяснений. Но Грин молчал, раз за разом проваливая попытку собрать мысли в кучу. Тогда Дерил сделал пробный заход:       — Вряд ли тебе снилась какая-то битва. В сражении ты всегда спокоен и невозмутим.       — Детство, — коротко ответил Грин и, склонившись, уронил лицо в ладони.       — Это была…       — …армия для зачистки границ от оборотней, я знаю. Кто тогда остался жив?       — Моя мать, старая Арна, двое волков и волчица.       — А моя мать?       — Тоже. Но она больше не смогла превратиться обратно в человека. Ее разум вернулся к истокам. Когда мы уходили из стаи, она была жива, но вела себя ненормально, металась, выла. От нее осталось только животное. Ты был ее последним якорем в этом мире.       Какое-то время Грин молча и неподвижно сидел, смотря в одну точку и силясь вспомнить хоть что-нибудь после нападения. Но вскоре он отмер и посмотрел на Дерила, криво улыбнувшись:       — Что ж, это в прошлом. Нечего бередить старые раны. А теперь позови кого-нибудь, мне нужно переодеться.       Дерил кивнул и вышел, оставляя Грина наедине с тишиной. Была еще пара мучительных минут, в которые Грин прокручивал новые воспоминания в голове, чувствуя необъяснимую ярость и нарастающий в горле клокот. Хотелось зарычать во всю силу связок, причем лучше бы рядом был Король. Грин не понимал, почему ему настолько хочется, чтобы Король его боялся, ведь произошедшие события относились к кому-то другому. Но осевшая в груди боль при виде безжизненных человеческих тел и разбитых в щепки деревьев давала о себе знать.       Пришел слуга, не дав господину погрузиться в тихое отчаяние, и принес чистую сменную одежду. Грин принял ванну и, переодевшись, спустился к завтраку. За столом сидели Юлай с Эрлом и о чем-то тихо переговаривались. Вернее, Юлай что-то говорил, а Эрл смотрел в свою тарелку и мысленно отсутствовал. Спалось ему, судя по опухшим глазам, плохо. Грин пожелал всем доброго утра и взглянул на Эрла, когда тот ответил. Мальчик взгляда не поднимал, что недвусмысленно обозначало его страх наказания за провинность. Неловкость и скованность вернулась к нему. Самого Грина ничего не смущало, и он невозмутимо принялся завтракать. Юлай, уже введенный в курс дела, опрокинул в себя остатки и вышел из-за стола, оставляя супругов наедине. Грин, проводив Юлая взглядом, посмотрел на Эрла. Тот хранил молчание и мечтал слиться со стулом.       — Ничего сказать не хочешь? — начал процесс воспитания Грин.       Эрл помолчал немного, делая безуспешные попытки поднять взгляд. Потом он начал что-то бубнить, и Грин, хоть и имея четкий слух, сказал ему говорить громче.       — Простите меня. Я больше не буду.       — Не будешь что?       — Не буду Вас злить.       — Неправильно.       — Не буду совершать таких поступков.       — Каких?       — Глупых. Я не буду больше.       — Почему ты вообще решился на это?       — Ну, я разозлился и обиделся. А потом Антир сказал, что будет весело.       — И что ты хотел этим доказать?       — Не знаю.       — Ты вправду так хочешь на войну?       — Не знаю. Я хочу набраться опыта и быть Вам полезным.       — Сколько же с тобой мороки… — вздохнул Грин, откидываясь на спинку стула. — Ты хоть знаешь, что на войне умирают сразу, как только спотыкаются? Или что там вообще умирают? Особенно любят умирать такие наивные и неподготовленные мальчики как ты. Доступно объясняю?       Эрл молча кивнул.       — Если настолько тянет повоевать, то нужно сначала натренировать тело и дух. И учиться искусству владения оружием. Без оружия на войне ты никто. Так, пушечное мясо. Ты не представляешь из себя ровным счетом ничего. Но стоит тебе взять в руки меч или натянуть тетиву, ты уже весомая фигура. Я тебе вот, что скажу — если хочешь на войну, ты должен натренировать себя так, чтобы в бою ни одна твоя мысль не была об оружии. Держишь меч — думай, кого разрубить на своем пути, держишь лук — думай, как далеко ты хочешь стрелять, да даже если ты держишь дрянной жезл — думай, на кого направить свою магию. Если вдруг появляется неисправность в оружии, бросай его и подбирай или отбирай другое, нет времени думать о нем. Если, конечно, не хочешь умереть. Вот одно простое правило войны — выживай.       — Я выживу! Я хочу быть сильным. Мне это нужно! — с горячностью подтвердил свою готовность к трудностям Эрл.       — Ишь какой, — улыбнулся Грин, смотря на воодушевленного Эрла. — Только кто тебя учить будет?       — Разве Вы не… — Мальчик непонимающе заморгал, не решаясь продолжить.       — Хочешь учиться у меня, что ли? — Грин выгнул бровь, отпивая чай. — Я на роль учителя подхожу меньше всего. Я же оборотень, не забыл?       — Нет… — Эрл сник и, казалось, собрался было выйти из-за стола, но вместо этого вдруг резко встал, устремив серьезный взгляд на Грина. — Нет, я считаю, что Вы достойны роли наставника! Я часто наблюдал за Вашими тренировками и с уверенностью могу сказать, что если Вы способны обучаться у кого-то, значит, и обучать тоже сможете!       — Ох, ты. — Грин заинтересованно подался вперед, вытаскивая из корзинки на столе слойку с вареньем. — И откуда ты за нами наблюдал, позволь спросить?       — Из… Из окна, господин, — непонятно отчего стушевался Эрл и сел обратно.       — Поэтому ты должен понимать, что тренировки — дело тяжелое. Тебе может банально не хватить выносливости. Посмотри на себя, ты же глиста в скафандре.       — В чем, простите? — не понял Эрл.       — Неважно, — отмахнулся Грин. — Суть в том, что ты не приспособлен к тренировкам. Будет трудно. Не боишься меня и того, что я могу с тобой сделать?       Эрл вжал голову в плечи, но, видимо, дав себе слово стать сильнее, взгляда не отвел и мотнул головой, продолжая смотреть на Грина.       — Пока ты маленький, не буду тебя гонять. А то еще надорвешься. Вдруг у тебя здоровье слабое? — рассуждал оборотень, откусив сразу половину слойки.       — У меня сильное здоровье! Я в год всего один раз болею, — с некоторой гордостью произнес Эрл, положив руку на грудь.       — Достижение, — покачал головой Грин, прикрыв глаза, и запил слойку чаем. — Ни разу не пробовал?       — Пока нет, — вздохнул мальчик.       — Ладно, я подумаю еще. Лучше расскажи мне немного о жизни до гарема. Я так понимаю, тебя бы не забрали, будь ты с мамой или папой. Можешь мне довериться, это личный интерес.       Несколько минут Эрл раздумывал, стоит ли говорить о таком с оборотнем, которому обычно нет дела до чужих жизней. К чему подобные расспросы? Поразмыслив, Эрл пришел к выводу, что скрывать-то и нечего, и вообще, почему бы не рассказать.       — Сколько себя помню, я жил в бедном районе Дайледемы с мамой, пока она не умерла от болезни. Ни отца, ни бабушек и дедушек, ни братьев и сестер у меня не было. Потом я остался один и пытался жить самостоятельно, но меня поймали на улице и забрали в приют. Ну, за кражу еды таких, как я, не сажают в темницу… В приюте было лучше, чем на улице, пусть к нам, сиротам, и относились пренебрежительно. Раз в полгода проходили смотры. На них я, видимо, приглянулся одному из дядек. Или подошел под вкус Короля.       — И долго ты там пробыл?       — В приюте? Около года. В первый раз я очень боялся и попросил не показывать меня. Владелица смилостивилась и оставила до следующих смотров. Помню, как-то пришла женщина. Выглядела она очень одинокой и несчастной. Я был готов уйти с ней, но владелица отказала ей в усыновлении. Тогда я понял, что смотров мне не удастся избежать.       — Как к тебе относились в гареме?       — Ну, поначалу воспитатели норовили наказать за каждую ошибку, за малейшее неподчинение. Я старался не давать повода, потому что видел на первом же визите воспитателей, что следует за отказом подчиняться правилам. В последующие их приходы находились бунтовщики или просто неумелые наложники. Но мне повезло. Меня чудом не замечали воспитатели, ведь я не соблюдал правила внешнего вида — закутывался в непрозрачную простыню, не расплетал волосы, не красился… Возможно, меня покрывали другие наложники, я не знаю… Хотя от некоторых воспитателей я все же не смог скрыться… — Эрл взял себя за локти и съежился на стуле. Тогда Грин понял, что пора заканчивать.       — Ты не виноват. У каждого своя судьба. Зато тебя не протыкали насквозь. Мерзкое, жуткое чувство.       — Угу, — промычал Эрл, цедя уже холодный чай. — С-спасибо за поддержку. Кстати, мне Антир рассказал о лунных циклах… Ничего же, да?       — Как вовремя! Теперь ты знаешь, что завтра-послезавтра у тебя появится возможность проверить волчье здоровье на прочность, — улыбнулся уголком губ Грин.       Эрл нахмурился и принялся допивать чай, больше не поднимая глаз на Грина. Тут неожиданно появился Дерил, неся в руках письмо с королевской печатью. Отдав его Грину, он сел рядом с весьма недовольным видом.       — Что, опять? — возмутился Грин, отвлекаясь от сытной трапезы.       — Предупреждаю, принес посол Бранихарда. Они там с Королем — зуб даю — сговорились!       — Здесь речь о том, что надо в срочном порядке выдвигаться в земли дроу, так как в их лесах обнаружилась подозрительная вампирская возня. К тому же они перекрыли границу со светлыми эльфами. Будто сил двух сторон не хватает, чтобы справиться с кучкой кровососов, — фыркнул Грин, не отрываясь от письма.       — Читай дальше! Король ненавязчиво упомянул, что ты поедешь вместе с нашим обожаемым Бранихардом. Твоя армия будет как бы сопровождать его войска, — Дерил говорил так, будто хотел высказаться в лицо самому Бранихарду и постараться оскорбить его как можно сильней. — Не справится он один, понимаешь? Без эскорта из оборотней теперь нельзя идти на войну с вампирами!       — Тогда не вижу смысла тут сидеть, нужно угодить нашему князю! — поддержал друга Грин.       — Прекрасная мысль! А я дам ему успокоительного, — вылез из-за угла Юлай, доставая из карманов мешочки с ягодами и измельченными травами.       — Куда это ты собрался? — удивился Дерил и взглянул на Грина. Тот только пожал плечами.       — О чем ты? Хочу помочь, конечно! Я как раз прихватил с собой тертую поганку, настойку чистотела, паучьи лапки… Зачем я взял паучьи лапки? Не помню, но в походе пригодится.       — Подожди, — Грин вскинул ладонь в успокаивающем жесте, — хочу на всякий случай уточнить: ты же знаешь, что в любом случае не поедешь?       Перебирающий в руках ингредиенты Юлай замер и поднял голову.       — Что?.. Но почему?!       — Хотя бы потому, что за мурши и Эрлом некому будет приглядеть. Понимаешь, на тебя вся надежда!       — Но… — вдруг подал голос сам Эрл, — я думал, что тоже поеду.       Среди воцарившегося молчания можно было услышать, как обиженно сопел Юлай, складывая свое добро обратно в карманы. Из открытого окна, выходящего во внутренний двор, послышался свист садовника.       — Тебе-то зачем? Я же сказал, что еще рано!       Грин собрался было воззвать к разуму уже другого мальчишки, как вдруг раздался стук костяшек по дверному косяку. Все присутствующие обернулись, чтобы увидеть того, кого и вовсе не ждали в гости ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо вообще.       — А меня возьмете, дяденька? — улыбнулся Лери хитро. — Я Вам пригожусь.       Дерил, резко ощетинившись, вперился звериным взглядом в наемника. Вскочив со стула, Грин жестом остановил друга от совершения каких-либо необдуманных действий, но заметно напрягся.       — Как ты сюда попал?       — То есть, как? Зашел. Через дверь. Я что-то сделал неправильно?       — Чем обязаны такому визиту? — Грин скрестил руки на груди, хмуро глядя на Лери сверху вниз.       — Хотел узнать, как вы, дяденька, поживаете. Смотрю, неплохо дела идут. Вы даже успели обзавестись миленькой пассией, — елейно заметил Лери, подойдя к насторожившемуся Эрлу.       — Что тебе нужно? — недоброжелательно спросил Дерил, приближаясь с другой стороны. — Ты следил за нами? По чьему приказу?       — Нет-нет! Если бы я следил, вы бы об этом не узнали. Я всего-то пришел навестить! Кстати, как мой подарочек?       — Ты о плаще? — уточнил Грин.       — О нем самом. Пригодился?       — Пригодился. Что за магическую вещичку ты мне подсунул? — Грин все еще помнил, как на него отреагировал Дортрут.       — Да бросьте, он всего лишь скрывает ауру и гасит магические способности, — развел руками Лери, внимательно оглядывая Эрла.       — За ним пришел?       — Говорю же, нет! Просто навестить хотел, поболтать, убедиться, что Вы в добром здравии. Уф, знал бы, какая мне будет благодарность от Вас, не укрывал бы от наемников.       — Ты… Ты знал, что за мной охотились еще тогда, но не сказал об этом? — ощетинился Грин, надвигаясь на спокойного, как удав, Лери.       — Вы бы в любом случае ничего не поняли. И вообще, я Вам помог? Помог. Нечего на меня бочку катить. Ой, кого я вижу! Здравствуй, рыжик, давно не виделись! — Лери спешно обошел стол с другой стороны от Дерила, подходя к Юлаю и прижимаясь к нему сбоку плечом. — А ты возмужал! Тебе косички заплести? Было бы очень мило!       — Грабли свои убрал!       — Пожалуйста, Дерил, не ревнуй.       — А ну прекратили сейчас же! — стукнул по столу Грин, чем напугал Эрла. — Лери, отлипни от Юлая! Я тебе, правда, благодарен, но заявляться без приглашения в чужой дом и вести себя подобным образом — это как минимум неприлично.       — Я соскучился, потому и пришел, а Вы так холодны ко мне… — грустно вздохнул наемник, перебирая волосы застывшего каменным изваянием Юлая. — Я, может, люблю Вас, и жизнь готов положить, чтобы Вы были счастливы.       Грин потер лоб с таким напряженным выражением лица, будто у него началась мигрень. Совсем растерявшийся Эрл переводил непонимающий взгляд с него на Лери и обратно, пытаясь догадаться, в действительности ли Лери влюблен и лоялен ли к нему Грин. Дерил уже присматривал место в саду, куда он будет закапывать тело. Юлай пришел, наконец, в себя и отодвигался от наемника.       — Лери, если ты захотел вдруг провести время в нашей компании, то ты выбрал не самый подходящий момент. Мне нужно срочно уезжать.       В доказательство этих слов оборотень задвинул стул и направился к выходу из столовой.       — Но ведь!.. — воскликнул Эрл, напоминая о себе.       — Нет, ты никуда не едешь, — не оборачиваясь, отрезал Грин.       — Возьмите меня с собой хотя бы один раз! Пожалуйста, прошу. Я не помешаю. Судя по тексту письма, стычка не очень важная. К тому же есть вероятность, что Вы не будете принимать участие в возможном сражении. Я останусь там, где безопасно. Я что угодно сделаю, если позволите отправиться с Вами! — на одном дыхании выдал Эрл и замер, ожидая ответа.       На смелого безрассудного мальчишку удивленно посмотрел даже Лери. Настаивать на своем после отказа графа решался не каждый. Особенно странно, когда внезапно голос подает самый немногословный житель этого дома. Дерил покосился на Грина, выискивая на его лице признаки бешенства.       — Ты разве не понимаешь, что… — собрался было тот заново читать нотации, но в дело вдруг вступил Лери.       — Дяденька, я бы не отказывался от возможности показать Королю и многоуважаемому Терону Бранихарду, что Вы ничуть не переживаете из-за своей безопасности и посему даже взяли с собой своего юного спутника, дабы в пути показать ему прелести солдатской жизни. Как Вам такой расклад? Вряд ли случится что-то плохое. Ваша армия, полки генерала Бранихарда и собравшиеся у границ дроу образуют неприступное войско. Ни один вампир не прошмыгнет мимо! Кстати, о вампирах. Присутствие оборотней отрицательно сказывается на их боевом духе, поэтому они не решатся нападать, а Вы успешно выполните свое задание и выгоните их с границ, — развел руками наемник, будто ждал аплодисментов, после того, как привел столько железных аргументов.       Грин выслушал Лери спокойно, но со скептицизмом, и фыркнул, оглядывая Эрла. Мальчишка съежился от такого внимания.       — Но это же война!.. — не слишком-то уверенно произнес оборотень, стараясь, скорее, не дать себя переубедить. — Кто о нем позаботится в критическом случае?       — Уж кого-нибудь в сопровождение Вы найдете, дяденька.       — А ты что скажешь? — обернулся к Дерилу Грин, желая выслушать его мнение.       — Да я тут вообще на птичьих правах, — пожал плечами тот. — О чем может быть речь…       — Ладно, хорошо. Вы добились своего, ясно? Поезжай, раз такой бесстрашный. Но учти, что я тебя предупредил!       — Я не подведу, Ваше Сиятельство, — склонил голову Эрл, внутренне обрадованный удачей, и, глянув на Лери, благодарно ему кивнул. Наемник только усмехнулся в ответ и дернул плечом, мол не жди, что будет легко.       — Прекрасно! А я вас провожу, — лучезарно улыбнулся он и без страха встал рядом с излучающим раздражение Дерилом.       К вечеру Грин и Эрл были собраны и в сопровождении нескольких всадников отправлены в Дайледему, где уже находилось войско Бранихарда и часть армии Грина. Сидя в гостиной, Дерил недовольно посматривал на хитрющего Лери, залезающего во все шкафы и заглядывающего во все углы.       — Ты же знал, что ему надо уезжать. И все равно пришел. Ты же информатор, хватит прикидываться.       — Что ты, в самом деле, такой заведенный. Тебя беспокоит мое поведение? Или бесит, что я всему удивляюсь, хоть и знаю события наперед?       — Меня беспокоят цели, с которыми ты сюда пришел. Причем я даже с трудом могу догадываться, к кому.       — Не надо себя накручивать. Отдых нужен всем.       — Ты отдыхаешь только тогда, когда уверен. А если ты ходишь к кому-то или появляешься из ниоткуда, значит, что ты в чем-то сомневаешься.       — О, какой ты умный. Буду начеку. Ладно, пойду к Юлаю, посмотрю, как он, пообщаюсь.       — Я слежу за тобой.       — Да-да, ты страшный волк с большими ушами и острыми зубами, — отмахнувшись, Лери смело зашел за угол, будто знал дом, как свои пять пальцев.