Открыв глаза, Эрл сощурился от яркого зимнего солнца, отражающегося в зеркале трюмо. Удивительная меткость светила парня не порадовала, поэтому вместо того, чтобы сладко потянуться, он отвернулся и натянул одеяло по уши. Но уснуть снова так и не получилось, может, это и к лучшему. Вынести еще раз подобную кутерьму во сне было бы выше его сил.
Стоило Эрлу приподняться, как чувство реальности припечатало его голову к подушке. Неужели погружение в эту сладкую дрему карается головной болью? Эрл не удивится, если все, кого он сегодня встретит, будут с беспокойством отмечать его красные глаза и бледное лицо. И если Юлай всегда выглядел немного недоспавшим, то подобное состояние у Эрла будет выделять его среди остальных, как светлого эльфа в толпе дроу. Поэтому вместо того, чтобы встать с кровати, Эрл сполз с нее и уселся на холодный пол, вытянув ноги. Такое чувство, будто он всю ночь не спал, а, скажем, торговые караваны разгружал и вернулся только под утро.
Солнце не щадило лентяев и обещало выжечь глаза, хоть и не грело вовсе. Кое-как поднявшись на ноги, Эрл зашторил окно с одной стороны и подошел к зеркалу. Да, видок у него был действительно жалкий, как у того сонного лойнтау, в глазах у которого читалось одно-единственное желание — упасть и уснуть.
Вдруг Эрл с испугом осознал, что наверняка проспал до полудня. Ничего хорошего это не сулило: теперь Грин точно знает, что он был в Лесу Чудес, и потребует полного отчета, который Эрл по понятным причинам предоставить не мог. Только бы Юлай не догадался рассказать, как в прошлый раз. Надави на него посильнее, он и расколется тут же, никакой из него разведчик. Но если Эрл не заметит каких-либо странных или корыстных действий со стороны Грина, можно будет рассказать. Вряд ли он сможет сделать что-нибудь с Лесом Чудес, раз сам попасть туда не в состоянии.
Заправив домашнюю рубашку в штаны и завернув рукава, Эрл осторожно выглянул из комнаты. В коридоре было пусто, и парень бесшумно прикрыл за собой дверь. Ему нужно срочно увидеть Юлая, чтобы поговорить о произошедшем. Но тут же за ближайшим поворотом он увидел Грина, о чем-то разговаривающего с рыжим. Благо, оборотень стоял к Эрлу спиной и не заметил, как тот с неподдельной уверенностью в себе вырулил из-за угла. Чуть не запутавшись в ногах, парень дернулся обратно и прижался к стене, отчаянно надеясь, что не наделал много шума, и чуткий звериный слух не услышал его громыхающий топот. Затаив дыхание, он переждал несколько секунд, удостоверившись, что никто не пошел проверять наличие нежелательных ушей, и двинулся в противоположную от Грина сторону. По тому пути, которым пошел Эрл, можно было выйти на задний двор, правда, только через окно, потому что путь этот заканчивался тупиком. Но пользовался им Эрл уже не первый раз, поэтому аккуратно минул сугробы и хотел было войти обратно в дом через дверь, но резко передумал. Видеть сегодня Грина он точно не хотел, разговаривать с ним тем более. Был только один выход — не попадаться ему на глаза, желательно весь день. А потом, глядишь, и остынет со своей затеей.
Начать свою карьеру разбойника-в-тени Эрл решил с убежища в загоне. Там его ждал всегда готовый для беседы мурши. Было довольно холодно, и единственным, что могло уберечь от замерзания, было странное шестиногое существо. Поприветствовав кота, парень зарылся лицом и руками в его шерсть и чуть не утонул в ней, на что мурши завибрировал всем телом. Честно сказать, готов он был всегда потому, что беседы обычно сопровождались поглаживаниями и почесываниями. А какой уважающий себя кот откажется от поглаживаний и почесываний? Покажите хоть одного, и мурши самолично врежет ему сразу двумя лапами из четырех передних.
— Хорошо тебе. Лежишь сам по себе, никому не обязанный. И еды принесут, и погладят задаром. А ты поурчишь в ответ, и будут все счастливы. Как тебе это удается? — грустно улыбнулся Эрл, примял шерсть на животе и использовал кота как подушку, а его лапу — как одеяло. — Завидую немного. Какие твои заботы? А я вот даже решиться ни на что не могу, потому что все, к чему я прихожу, в итоге оказывается ошибочным. Решил помочь странствующему барду… Ага, как же. Гляди, как аукнулось. И ведь обиднее всего то, что помогал по доброте душевной, а вышло то, что вышло. Как обычно. Грин — прав, я — виноват. Хотел выглядеть в его глазах лучше, а опустился еще ниже, какая ирония. Еще и этот Лес Чудес, что б его… Не хотел я туда попасть, ясно? Вообще! Может, таких, как Юлай, это место и восторгает, а меня нет. Бред сумасшедшего. Я бы больше впечатлился, если бы лойнтау выглядели как призраки или реальные духи, а не как дети. О Ахельдис, они что, пели? И я им подтанцовывал?! Стыд-то какой… Хорошо, что Юлай этого не видел, — мурши мявкнул, сменив в конце интонацию, будто бы поддакивая. — А он тоже молодец, взял да и выдал Грину про Лес. И что теперь говорить? Врать? Да он же меня в два счета раскусит! Мое сердце, наверное, можно будет услышать в Лейванде! Или я задохнусь раньше, чем успею соврать. Понимаешь, мурши? Понимаешь, как все плохо? Любое мое действие будет иметь последствия, причем неутешительные для меня. Посижу пока здесь, ты же не против?
Мурши никогда не был против лишних поглаживаний. Спрятавшись за котом, Эрл удачно скрывался от глаз иногда заглядывающего в загон конюха, и по разговорам снаружи понимал, что его все-таки ищут. Начался самый опасный период. Первые два часа прошли тихо, потом у Эрла стали затекать и замерзать конечности, болеть спина. В какой-то момент один из слуг даже приблизился к мурши, но обходить не рискнул, и тиски, сдавившие легкие Эрла, ослабли. Однако дальше так продолжаться не могло.
Через полчаса его нашел Юлай.
— Неплохо спрятался, — не особо бурно отреагировав, рыжий усмехнулся и принялся яростно начесывать дергающего лапой мурши. — Надеюсь, ты понимаешь, что твои прятки не пришлись по душе Грину. Теперь он знает, что ты что-то скрываешь.
— А ты ему сказал?.. — Эрл приподнялся на локте и внимательно посмотрел на друга. Не мог же он все выложить?
— Я сказал, что не был там сегодня. Из-за того, что я рассказал о Лесе, меня туда не пустили. И, вроде как, поверил. Но не думаю, что у тебя пройдет такой же финт. Пока ты не начал прятаться, у тебя был шанс поиграть в дурачка.
Устало вздохнув, Эрл упал обратно на сено и закрыл глаза рукой. Ситуация стала еще хуже после очередного принятого им решения.
— Замечательно, — невесело усмехнулся парень, мысленно отмечая еще один провал. — Почему я такой идиот?
— Ты не идиот, ты не можешь смириться с последствиями своих поступков. Я уже не первый раз замечаю, как ты убиваешься, стоит только указать на твою ошибку. Отнесись к этому проще, не заморачивайся.
— Тебе легко говорить, тебе пророчили просиживание штанов за книгой зелий. А мне нужно целую стену возвести, где взять столько храбрости? Легче буквально натаскать камней и ручками построить ее, — совсем отчаялся Эрл, у которого даже взгляд потух. Ответственность за чужие жизни, возложенная на его плечи, пугала. Юлай ничего не ответил, предоставив Эрла самому себе на растерзание.
Еще через час тот все-таки вышел из загона, отряхиваясь от сена, потирая руки и подбадривая себя. Ничего сверхъествественного не произойдет, ведь так? Ему нужно лишь пережить разговор с Грином, что-то ответить ему, выдержать тяжелый взгляд, выслушать о себе пару ласковых и убедительно сделать виноватый вид. Самое время проявить свое актерское мастерство!
И все же не хотелось Эрлу опять ссориться с Грином. В такие моменты ему становилось настолько одиноко, будто родственная душа отвернулась от него. Никто не был настолько дорог ему, как Грин. Вопреки ожиданиям оборотень не стал пользоваться их статусом по отношению друг к другу, никогда не давил, не принижал, не указывал в повелительной манере, кто главный в доме. В общем, вел себя снисходительно и старался свести решение особо острых ситуаций к компромиссу. Эрл тоже старался, чем, как назло, вызывал злость Грина. Или подобные стычки — это нормально? Или недопонимание и конфликт — неотъемлемая составляющая отношений между близкими людьми? Эрл иногда задумывался над своим поведением и понимал, что избежать неприятных моментов можно. Для этого нужно просто-напросто не общаться с человеком. Получается, идеальным для того, к кому хочешь быть ближе, никак не стать, а вынужденная покорность вызывает брезгливость.
Сделав неутешительные выводы, Эрл понадеялся на свое обострившееся восприятие чувств. Может, так получится сгладить углы, предугадать надвигающуюся бурю? Что-то ему подсказывало, что эта затея обернется провалом. Особенно после того, как Эрл встретился взглядом с явно недовольным Грином. Он точно ждал, когда Эрл вылезет из своей норы, потому что заглядывать под каждый стол оборотень не собирался. Единственное, что успокаивало парня в данной ситуации, это наличие пути отступления, потому что они ожидаемо столкнулись в коридоре. По сути, Эрл так и рассчитывал, морально подготавливая себя к трудному разговору.
— Доброе утро… — выдавил из себя он и мысленно ударился головой о стену. Нет, подождите, все еще не настолько плохо, как может показаться. Дальше — хуже.
— Доброе, — многозначительный тон Грина подтвердил слова Юлая. Эрла так рады видеть, что даже клыки не потрудились спрятать. — Как спалось?
— Спокойно… И без особых приключений, — парень потер шею, стараясь не смотреть в глаза оборотню. — Я бы даже сказал, вполне красочно, — ну правильно, нужно же что-то говорить. Пусть это будет даже абсолютный бред.
— Что снилось? — также спокойно и с тихим бешенством спросил Грин.
— Да… Чепуха всякая. Вряд ли что-то подобное может быть тем, что ты ищешь, — Эрл со слабой надеждой пытался увидеть в глазах Грина снисхождение, но чувствовал только исходящий от него гнев. — И я, правда, не знаю, как его распознать.
— Вот уж не думал, что ты опустишься до вранья, — прошипел оборотень. Злится. Имеет право. — Кому еще что обещал? Силенок-то хватит выполнить? Всем не угодишь, знаешь ли, но ты, видимо, особый случай. Как долго ты собираешься строить пай-мальчика, а потом, потупив глазки, бессовестно врать? Не думаю, что после таких поступков захочется тебе что-то доверить. На словах ты менестрель, а на деле что? Между прочим, я попросил тебя помочь, и ты, позволь заметить, согласился! А теперь ты мне говоришь, что спал, как младенец, и видел радужных пони?! Себя бы послушал со стороны, умер бы от стыда!
— Прости, я не!.. — хотел было спасти остатки рушащегося доверия Эрл, но не успел договорить, так как Грин, схватив за локоть, толкнул его к стене и грозно навис, скаля клыки.
— Закрой рот и слушай! — сорвался на рык оборотень. — Я ни в коем случае не могу позволить подставить меня снова. Ты совершаешь очень, очень большую ошибку. Ты обязан рассказать мне, что ты видел!
— Пусти!.. — просипел Эрл, цепляясь за пальцы Грина в попытке ослабить стальную хватку. — Я… Я не могу…
— Ах, не можешь? Ты теперь веришь хер знает кому больше, чем мне? Что они предложили тебе за молчание, а? Один раз я уже напоролся на человеческую жадность, и как-то не хочется повторить! — когти стали уже совсем больно впиваться в кожу, а глаза и клыки давно перестали быть человеческими. Эрл уже видел перед собой звериный облик, но тогда он не был его причиной. Или все же косвенно, но был? — Говори, сейчас же! Мне нужна эта информация!
— Да ты… руку мне сейчас оторвешь… Ты не в себе… — парня перекосило от боли, но оборотень воспринял все с плохой стороны.
— Нет, дорогой мой, — выплюнул он обращение, — это ты не можешь определиться, кого предавать! Советую пересмотреть взгляды прямо сейчас, пока я еще могу себя контролировать!
— Я не собирался предавать тебя!..
— Заткнись! Меньше всего я хочу слышать жалкие оправдания! — и так безвыходная ситуация Эрла стала еще хуже, когда Грин грубо схватил его за подбородок, вынуждая смотреть в глаза. — Отрицаешь очевидное, малец!
— Да что с тобой?! Чего ты набросился на меня сразу? — не сдержался и в ответ повысил голос Эрл. — Разве я виноват, что хочу хоть как-то помочь и тем, и другим?
— Неплохо устроился, мистер Добрая Душа! Как вдруг начинают задавать лишние вопросы, ты сразу гордо выпячиваешь свою отзывчивость и редкостное человеколюбие! И как далеко ты готов зайти в своих искренних побуждениях?
— Я лишь хочу стать сильнее и самостоятельнее, чтобы не натыкаться на одни и те же грабли!
— И поэтому ты решил, что можешь разбрасываться словами без последствий? По-моему, ты забыл, кто в доме хозяин, мой благоверный, — неожиданно вся ярость снова ушла внутрь, обратившись во что-то более опасное, чем болезненная хватка — в острое возбуждение и желание доминировать и подчинять. — Ты должен слушаться.
— А ты не используй меня! Если бы ты попросил, я бы рассказал, но ты потребовал, будто я раб какой-то!.. — в конце весь пыл сошел на нет, так как Эрл вдруг почувствовал, как ощутимо сжали его бедро. Смущение напополам с пронизывающим страхом окатили его с головы до ног, убивая оставшуюся решимость и силу воли. — Ч-что ты делаешь?..
— Я подумал, что пора использовать тебя по назначению, — так и не отпустив локоть Эрла, Грин царапнул его шею клыками и лизнул ухо, отмечая, как колотится чужое сердце. — Поделать с этим ты ничего не сможешь.
Эрл был настолько в шоке, что был не в состоянии ничего возразить, делая безуспешные попытки выпутаться, уйти от прикосновения. Несколько раз он севшим от страха голосом просил остановиться, прекратить, но был проигнорирован. Грин настолько глубоко погрузился в свою животную сущность, что откинул все свои человеческие принципы, которые могли хоть как-то сдержать его.
— Хватит, прекрати, пожалуйста… — взмолился Эрл, чувствуя, как оборотень вытаскивает заправленную в штаны рубашку и неосторожно скребет когтями по спине, заставляя выгнуться. — Ты говорил, что не будешь… Ты обещал…
— Ты тоже много чего обещал, — Грин перехватил и вторую руку супруга, пресекая дальнейшее сопротивление. Хотя в этом не было необходимости, старшему нельзя перечить. Или кто-то до сих пор думал, что Грин валяет дурака? В таких делах нужен жесткий контроль, принуждение и напоминание о том, кто здесь вожак. И если все это усвоят, жить им станет гораздо легче.
Насладившись развернувшимся перед ним видом, Грин нагнулся, чтобы весьма неприятно и больно вцепиться в горло. Не так, чтобы убить жертву, а в воспитательных целях. Такой метод пользуется популярностью у оборотней, и данные обстоятельства не исключение. Но осуществить задуманное Грину не дал какой-то смельчак, оттащивший его от Эрла. Точнее, сначала тот ему врезал, и только потом оттащил. Почему им ожидаемо оказался Дерил?
— Ты что творишь, придурок клыкастый? — зарычал он, толкнув Грина к противоположной стене. — Луна по голове стукнула? Он тебе не кусок мяса, чтобы грызть его!
— Мы супруги… — шумно дышал Грин, сверля взглядом сжавшегося Эрла. — Все в порядке вещей…
— Все — в порядке, кроме тебя! Даже я чувствую, что твои заигрывания зашли слишком далеко! И что вообще ты только удумал?! Сам говорил, что Эрл тебя не привлекает!
— Имеешь что-то против? — желтые глаза полыхнули.
Дерил хотел ответить как-нибудь зло или язвительно, но не стал. Лишь посмотрел непонимающе.
— А точно ли все в порядке? Если тебе нужно всунуть кому-нибудь, иди и найди себе шлюху! Раньше ты прекрасно с этим справлялся! Не впутывай в свои постельные интриги Эрла!
— С чего ты вдруг стал эталоном порядочности и благородства? Прежде тебя состояние твоей подстилки не волновало! — Грин менялся на глазах, издевательски скалился и смотрел свысока. — Или ты считаешь, что жить по-человечески — лучше и комфортнее? Позволяешь себе вставать на моем пути?
— Совсем спятил?! Тебя в твоей Палате Кретинов по башке шарахнули? — против воли встал в боевую стойку Дерил, замечая, как пригнулся Грин. Инстинкты вопили об опасности так, что когти вытянулись сами собой, а тело напряглось. — Твою мать, успокойся! Никто не готовит против тебя заговор!
— Закр-рой пасть и не заговар-ривай мне зубы, шавка!
Дерил знал, что провоцировать оборотня, находящегося на грани обращения из-за внутренних противоречий, нельзя, знал также, что и самому на провокацию поддаваться запрещено. Так звучали правила безопасности в стае, и тех, кто их нарушал, жестоко наказывали, чтобы не хотелось больше испытывать на себе ярость одичавшего волка. Дерил отличался от Грина тем, что не до конца умел сдерживать животное внутри, в принципе, как и остальные оборотни. Поэтому он набросился на своего близкого друга, как на врага. Озверев, они сцепились, оба бесконтрольные в своем неистовстве. Никто не мог остановить их, да никто и не пытался — вставать между взбесившимися волками себе дороже.
Напуганный до смерти Эрл, спотыкаясь, убрался куда подальше, лишь бы не попасть под горячую когтистую лапу. Он слышал, как визжали перепугавшиеся слуги, как трещала мебель, громыхали разваливающиеся стены и бились стекла в окнах. Даже когда его нашел Юлай, он не смог сказать ни слова, прижимая к себе пульсирующую от боли руку. На шее ощущались следы от зубов, хотя Грин не успел его укусить.
В тот вечер беснующиеся волки вынесли второй этаж восточного крыла. Вернулись из леса поздно ночью мокрые от снега, раненые, грязные, уставшие и… игнорирующие друг друга. Каждый слуга в доме до последнего был уверен, что граф и его ближайший единомышленник не смогут поссориться, даже если будут иметь в корне разные точки зрения, потому что и тот, и другой умели уступать чужому мнению. Но потом все пошло наперекосяк. Каждая их стычка сопровождалась взаимными обвинениями, Дерил даже говорил, что Грин будто бы вернулся к своей прошлой личности, только стал еще более зацикленным на самом себе. Через пару дней Грин выгнал его из дома. Только укрепившаяся репутация среди прислуги рушилась на глазах: одежду ему приносили, когда его не было в комнате, сообщал какие-либо новости ему Тенрис, потому что никто другой не осмеливался, за подозрительные разговорчики женщины на кухне, лакеи и конюхи проходили через воспитательную беседу, после которой с трудом могли спать.
Юлай заперся в лаборатории и игнорировал все требования Грина. Даже после того, как Грин выломал дверь и разбил все склянки и горшки, он не нагрянул к нему в кабинет с криками или угрозами покинуть его дом, потому что верил в Эрла и его предназначение. Юлай не сомневался, что все проблемы Грина происходят от его воспоминаний, что лойнтау не ошиблись, позволив Эрлу вмешаться в судьбу оборотня. Поэтому рыжий преспокойно приводил в порядок лабораторию сам, без помощи слуг. Никто его, как и Эрла, не выгонит, пока он не расскажет о Лесе Чудес.
Что касается самого Эрла, то он вдруг понял, насколько ничтожны были прежние проблемы по сравнению с нынешними, и, когда лойнтау пророчили ему долгий и трудный процесс по восстановлению расшатанной психики Грина, они не шутили и не давали ему время на раздумья. Начинать нужно было сразу же, после того, как проснулся, но он лишь все усугубил, посеяв семя подозрения и недоверия. Эрл корил себя за глупость и недальновидность, ломал голову над тем, что ему делать дальше, как подступиться, чтобы не огрести снова. Грин упорно не давал ему попытки завязать спокойный нейтральный разговор, сводя все к тому, какие все вокруг лживые твари, а он один бедный и всеми преданный. Наверное, только Эрлу было искренне его жаль, ведь он чувствовал, как медленно Грина сводил с ума внутренний дисбаланс. И чтобы вернуть все так, как было, Эрл должен был стать опорой своему супругу, произвести впечатление сильного, надежного спутника. Если не сильнейшего. Может, формально такому Грин не позволит случиться, но на подсознательном уровне расслабится, отпустит прошлое.
Да, в голове у Эрла все выглядит просто и понятно. Теперь следует приступить к практической части, от одной мысли о которой у парня подкашивались колени. Святые Эрмеды, какой же он трус.
Так и проходил день за днем, Эрл то накручивал себя, то воодушевлял. Но бесконечно этот замкнутый круг идиотизма продолжаться не мог. Одним утром посол из столицы принес приказ о мобилизации войск, что означало скорый отъезд Грина из поместья на неопределенный срок. Времени на подготовку вдруг стало категорически мало, и Эрл теперь стал думать, не как провернуть терапию, а когда. Момент подвернулся, когда он покидал лабораторию Юлая и увидел возле двери терпеливо ожидающего своей очереди Грина. Возможно ли, что он пришел в себя?
— О чем разговаривали? — вот так, без криков и угроз. Но нет, показалось: внутри него все так же плескалось раздражение.
— Ни о чем, — спокойно ответил Эрл, прикрывая дверь. — Как обычно.
— То есть, не скажешь? — зло сощурился оборотень и подошел ближе, слушая, как ускоряется ритм чужого сердца.
— Ничего важного мы не обсуждали, — Эрл сдвинул брови и, приложив усилия, убедил себя не делать шаг назад. — Нам нечего от тебя скрывать, кроме того, что может навредить тебе.
— Какие вы заботливые стали, однако, — низко и с хрипотцой произнес Грин, закидывая руку Эрлу за голову и легонько сжимая шею. — И как мне может навредить информация?
— Она уже тебе навредила. Ты потерял Дерила, знаешь об этом? Ближе него у тебя никого не было, — стараясь не обращать внимания на усиливающуюся хватку, парень продолжал говорить так, будто ему все надоело. — А знаешь, как обрадовались сейчас твои враги, узнав, что творится в рядах твоих войск? Генерал выгнал взашей своего лучшего адъютанта, что может быть лучше! — Эрлу хотелось убить себя за весь бред, что он тут выдумывает, прямо не сходя с места. Может, Грин сделает это раньше? Если судить по выражению его лица, он еще в раздумьях: спросить, о чем тут распинается какой-то мальчик, или без вопросов укокошить?
— Что ты несешь, мать твою? — пронесло, идем дальше.
— Я хочу сказать, что ты теперь ослаб, и офицеры больше не доверяют тебе, как прежде. Дерил был гарантом того, что ты не опустишься до эгоизма, что ты интересуешься благосостоянием своих воинов и уважаешь их. Сейчас же они считают Дерила лучше тебя.
Кем бы ни обзывал себя в данный момент Эрл, он был прав. Это понимали оба, вот только Грину правда колола глаза, и он решил перетянуть инициативу разговора снова на себя.
— Ты думаешь, я этого не понимаю? Дерил сам сделал свой выбор, и ты тоже можешь его сделать! Я сам справлюсь, сам найду этот гребанный Лес, сам достану это гребанное оружие! А вы можете дальше молчать в тряпочку и учить меня правильно жить, — прошипел оборотень, сжав волосы Эрла на затылке и приблизившись настолько, что парню пришлось упереться руками ему в грудь.
— Это неправильно! Ты не обязан делать все в одиночку!.. — Эрл вдруг скривился от боли, когда Грин схватил его за тот же многострадальный локоть, и неожиданно для обоих всхлипнул. — Да почему ты не слушаешь меня?! Сам себе проблему придумал, сам в нее поверил и сам же сейчас страдаешь от этого! Можешь гордиться тем, что ты такой самостоятельный! Только вот все тебя терпеть не могут, потому что ты жить никому спокойно не даешь своими придирками, хотя никто от тебя ничего не скрывает! И мне надоело твое наплевательское отношение ко мне! Интересно, что ты будешь делать, если я скажу, что не уйду никуда, но и не расскажу нужную тебе драгоценную информацию? Запрешь в подвале и запытаешь до смерти? Пожалуйста! Хоть мучиться перестану от своих чувств к тебе, которых ты, осел тупой, не замечал никогда! Можешь скалиться и рычать сколько душеньке угодно, а с меня хватит твоих угроз! Так что, либо ты успокаиваешься наконец и думаешь трезвой головой, либо падаешь и смотришь, как близко был триумф, к которому ты так долго шел! А я бу… ду…
Эрл думал, что завязал с нытьем, но голос то и дело срывался и дрожал, а под конец еще один предательский всхлип свел на нет всю серьезность тирады, которую он с таким запалом выдал Грину. Наверное, первый раз за всю жизнь он с лютой ненавистью проклинал свой обидчивый характер, который вместо злости постоянно подсовывал ему порцию слез и соплей. Судя по тому, как затих оборотень, кое-что речь Эрла все же задела в нем, но в силу животной тупости, которая практически полностью поглотила человеческий рационализм, принял сдерживаемые слезы за актерство.
— Неубедительно ты плачешь, если честно…
— Да не в слезах дело! Что же до тебя не дойдет никак! — почти взвизгнул Эрл, снова напоровшись на то, с чем боролся, и с силой оттолкнул от себя Грина. — Ничего мне от тебя не надо! Ни разжалобить я не хочу, ни выпросить денег, ни выс… — тут он опять всхлипнул, — выставить дураком — ничего! Я не могу тебя предать, потому что люблю тебя! Понимаешь?! Такого, оказывается, высокомерного и подозрительного ко всем, кому он д… дорог! Ударься еще раз головой об тот угол, от которого накренились твои мозги, чтобы принять это, наконец! — от продолжения тирады у Эрла закружилась голова, и он стал задыхаться. — Стань… уж… уже собой…
Не выдержав, он привалился спиной к двери и съехал вниз, опустив голову. Слезы уже было не остановить, поэтому Эрл бросил все силы на то, чтобы не слишком громко всхлипывать и не так жалко подвывать, хотя горло сдавило до боли. Почему в такие моменты рядом нет подушки?
— Я это и так… знал… — тихо и как-то с усилием выговорил Грин, прежде чем быстрым шагом покинуть коридор.
Полный провал.
Уткнувшись в сгиб локтя, Эрл все же позволил себе бесшумно поплакать. Ну, с кем не бывает? Зато полегчает на душе и в следующий раз подобного позора точно не повторится. От большого всплеска эмоций Эрл ослаб и замерз, руки у него тряслись, а судорожные всхлипы не давали нормально вздохнуть. У него даже не хватило сил вскрикнуть, когда дверь в лабораторию, на которую он опирался, резко открылась. С изумленно-радостным выражением лица Юлай затащил друга внутрь и щелкнул замком на двери.
— Клянусь бородой деды, это была самая лучшая речь со времен Восстания Магов! Дружище, ты мировой мужик, дай я пожму твою руку! Я тобой восхищен! — Юлай маячил взад-вперед, то вытирая влажным платком лицо Эрла, то хлопая его по плечу, то падая на стул напротив от недостатка слов.
— Угу… — прогундосил тот, шмыгая носом. — Но с серьезным тоном у меня как-то не получилось…
— Зато ты сделал первый и, несомненно, правильный шаг к исполнению своего предназначения! Все, кто слышал, — а это весь дом, наверное, — гордятся тобой, знай! А еще ты наконец признался ему, я вдвойне горжусь тобой!
— Святые Эрмеды, какой же я дурак… — тут же отреагировал Эрл, уронив лицо в ладони.
— Прекрасно! Раз вам обоим так стыдно, самое время совершить еще один набег на его крепость, пока он не успел забаррикадироваться! — пришел на помощь Юлай, разбирающийся в отношениях как в боевом искусстве.
— Какую еще крепость?.. — вполне резонно заметил Эрл, щуря выплаканные глаза.
— Ох, в кабинет его вломись! Он там сидит и ждет, пока ему кто-нибудь поможет, точно тебе говорю! Я же с тобой сижу, поддерживаю, а он, балда, Дерила выгнал. Так что бремя это ложится на тебя, друг мой, — похлопав Эрла по щеке, Юлай потянул его на себя, заставив подняться со стула, и выпроводил из лаборатории. — Мы же не хотим, чтобы Грин сделал неправильные выводы, м? Надеюсь, дорогу до кабинета сам найдешь!
Хлопнувшая за спиной дверь красноречиво намекнула, что обратной дороги нет. Эрл не понимал, что ему еще нужно сказать после всей белиберды, что он наплел Грину, но Юлай был прав. Потом стыд не даст возобновить прежний разговор, Эрл не наберется столько смелости, а Грин подыщет универсальные ответы на вопросы. Как бы ни хотелось уйти куда-нибудь далеко, желательно на другой материк, нужно было довести дело до конца. Однако Эрл переоценил возможности своего организма: стоя перед дверью в кабинет, он почувствовал, как вспотела ладонь, которую он положил на ручку, и как защипало в глазах, и как снова заколотилось сердце, хотя внешне уже нельзя было догадаться о его чувствах. Все стало как-то размыто и одновременно ярко. А еще он устал и хотел, чтобы все закончилось.
Опустив ручку, Эрл осторожно высунулся из-за двери и, оценив обстановку, зашел внутрь. То, что открывалось взору, напоминало трактир после пьянки, но только в дворянской версии. Повсюду были раскиданы бутылки с темным стеклом, в которых были несомненно дорогие напитки. Парень поднял одну из них, понюхал горлышко, но никакого резкого запаха не уловил. Похоже, бутылки были опустошены уже очень давно, и зачем Грин держал их после в стеклянном шкафу, он не знал. Для красоты, может быть? Но одна все-таки уцелела, и как раз ее держал в руке Грин, развалившись в кресле. Судя по тому, как второй рукой он держался за лоб, ему было куда хуже, чем Эрлу. И откуда эта привычка у взрослых — бежать к бутылке, как только ситуация становится некомфортной?
— Ну, и что? Будешь запивать всю правду спиртным? — Эрлу совсем не хотелось вести беседу с пьяным оборотнем. — Разговор еще не закончен, мне нужно было передохнуть.
— Ты считаешь, что такой я вам не нужен? Вы хотите добренького и неконфликтного волчонка, который решает проблемы на раз-два? А что, если я таким больше не… — Грин содрогнулся от чего-то болезненного, втянул показавшиеся когти, -…не буду? Как выкрутитесь?
— Будешь, потому что сейчас ты — не ты, — Эрл готов уже нести любой бред, лишь бы вышел толк из его слов. — И если ты действительно слушал то, что я тебе несколько минут назад говорил, то ты поймешь, каким нам нужен. Ну, или мне.
— Откуда ты знаешь, где я, а где не я? Ты не видел меня раньше. Может, я и был таким законченным параноиком? Держал Дерила возле себя, чтобы следить за ним? Придирался ко всем? Требовал правды? Угрожал?
Эрл вздохнул и пнул какую-то из бутылок, отправив ее к другим таким же пустым и бесполезным кускам стекла. Грин как раз хотел отпить своей вонючей дряни, но, услышав звон бьющихся друг о друга бутылок, передумал и посмотрел на предмет в своих руках, как на ядовитую змею. Эрл едва успел среагировать и увернуться от летящего в него снаряда с градусом под шестьдесят. Бутылка ожидаемо разбилась, влетев на полной скорости в стену. И замечательно, меньше проблем. Лишившись предмета утешения, Грин перемахнул через стол, в рекордное время оказавшись рядом с Эрлом и толкнув его к захлопнувшейся двери. Упершись в нее ладонями по обе стороны от головы юноши, оборотень окинул мутным взглядом довольно привлекательное, к слову, тело супруга и… снова содрогнулся от боли. Причем больно было обоим: Грину от внутренних трансформаций, а Эрлу от вцепившихся в плечо клыков. Когда спазм отпустил, оборотень зализал ранки и поправил чужую рубашку, якобы это не он тут зубами нечаянно клацнул. Но Эрла не отпустил.
— Хочешь, снова сделаю вид, что ничего не слышал?
— Давай не будем об этом. Кстати, я не стану оборотнем? Больно кусаешься.
— Нет, в таком виде нельзя никого заразить.
— А то я бы стал человеко-эльфийским оборотнем. И у тебя бы прибавилось проблем.
— Поэтому я хочу домой.
И то, как он это сказал, не заставило Эрла сомневаться — под домом Грин имел в виду далеко не Вольхас.
— Тебе здесь плохо?
— Угу.
— Я могу что-нибудь сделать, чтобы стало лучше?
— Будешь слушаться?
— Буду.
— Уже хорошо.
Грин почти благодарно лизнул Эрла под ухом и, не разомкнув объятий, провалился в глубокий сон.
***
Прошло два дня.
Счастливый от частого внимания мурши удовлетворенно тарахтел и прижимал к себе копошащегося в его шерсти Юлая. После того, как рыжий узнал об истинной сущности мурши, он все равно не перестал относиться к нему, как к обычному коту. Ну, котооборотень, и что? Мурши останется мурши, даже если постричь его налысо и назвать вестником апокалипсиса. Тому, кажется, вообще было без разницы, как его будут именовать, главное, чтобы чесали.
Они бы провалялись в объятиях друг друга полдня, если бы не пришел Дерил и не разогнал сладкую парочку в разные стороны. Кот тут же прижал к голове уши и забил хвостами.
— Как хорошо, что ты вернулся, — счастливо вздохнул Юлай, прижимаясь к Дерилу и потираясь щекой о его плечо. — Еще день, и я бы отравы выпил.
— Я тебе выпью, — пригрозил Дерил, стискивая парня. — Если отравишься и умрешь, ко мне можешь больше не подходить.
— Не подойду, это точно, — фыркнул Юлай, не скрывая улыбки. — Кстати, где ты был? Недолго же тебя искали. Или ты знал, что все наладится, и не уходил далеко?
— Конечно, знал, поэтому и сидел в Ритеше. Грин та еще заноза в заднице, но рано или поздно даже без помощи пришел бы в себя. Стал бы чуть жестче, не беда. Я уже столько от него натерпелся, что хоть памятник ставь. Еще в детстве при разделе добычи он иногда съедал положенную мне долю, а пожаловаться я не мог, потому что мы уже были достаточно самостоятельными, но еще слишком маленькими для драк. Меня бы никто всерьез не принял! Что было бы, случись оно иначе? Опозорили бы перед всей стаей, назвав слабаком. Грин слишком хитрый для меня, а я слишком прямолинейный для него. Если оборотни вообще могут быть хитрыми… И когда он становится таким же резким и откровенным, как я, мы ссоримся. Извиняемся друг перед другом тоже по-разному. Я прошу прощения, а он заманит в ничем не примечательный разговор и в процессе искоренит всю обиду. Потом я уже не знаю на кого злиться: на себя за то, что быстро сдался, или на него за его уловки.
— Но вы дорожите друг другом, это видно, — улыбнулся Юлай, запрокинув голову и посмотрев на Дерила снизу вверх. — Такая, значит, волчья дружба?
Оборотень лишь усмехнулся, подтверждая догадку парня, и потянулся к нему за поцелуем, как вдруг мурши ударил по земле лапой и издал недовольный горловой звук, практически с ненавистью уставившись на Дерила.
— Кажется, ему не нравится то, что мы собираемся сделать, — тот, вернув убийственный взгляд, опустил руку ниже талии Юлая, дабы в очередной раз убедиться в своем предположении. Или подразнить мурши. — Смотри, сейчас он мечтает откусить мне голову. Боюсь засыпать теперь, вдруг не проснусь.
— А ты перестань его злить, и не придется спать с открытыми глазами, — фыркнул Юлай, выпутываясь из объятий. — Неужели тебе так нравится смотреть, как он бесится?
— Ты даже не представляешь, как, — поиграл бровями Дерил. — В смысле, я не говорил, что мне нравятся друзья, которые хотят меня убить, не путать с Грином. Просто я его воспринимаю исключительно как соперника. Не удивлюсь, если он меня — тоже.
— Как соперника? Мурши? Ты уверен? — с подозрением посмотрел на оборотня Юлай, поглаживая кота по голове.
— Котооборотня, если быть точнее. Эти хитрые морды разумны, только умело скрывают это, чтобы все любили их и откровенничали с ними, — хмуро посмотрел на мурши Дерил и, пока Юлай не видит, оскалился в ответ.
— Нашел, с кем соревноваться. Я еще ни разу не видел, чтобы мурши провоцировал тебя.
— Да? А как же тот случай, когда он встретил тебя в твоей лаборатории, готовый на все? Или я что-то путаю?
— Ну, он же не специально, — вмиг растеряв весь интерес к спору по причине отсутствия аргументов, Юлай нацелил свое внимание на кошачьи уши.
— Ох, давай я уже скажу это: он тебя ко мне ревнует, понятно? А я к нему. Как-то так, — Дерил пожал плечами и повел рукой в воздухе, будто бы говоря: «Ну, что тут поделать». — Пошли уже, не хочу испытывать наше общее с ним терпение.
Рыжий молча кивнул, обнял мурши за шею и пошел вслед за Дерилом.
— Кстати, у меня тут проблема… Не то, чтобы ты разбирался в чем-то таком… Просто посиди в лаборатории, хорошо? Твое присутствие важно для меня.
— Мне это расценивать как приглашение? — ухмыльнулся оборотень, открывая дверь в дом и пропуская Юлая вперед.
— Чего только не сделаешь ради науки, правда? — не растерялся парень, прикрыв глаза и заманчиво улыбнувшись.
***
Перед отъездом в Дайледему Грин позвал Дерила к себе в кабинет, чтобы до конца разобраться в том, что между ними произошло, и из-за чего они повздорили. У них так и не получилось нормально поговорить, потому что Грин ужасно себя чувствовал и практически не вылезал из постели, отсыпаясь и приводя мысли в порядок. Он описывал то, что с ним происходило, как конфликт личностей. Его личность до потери памяти сильно отличалась от нынешней, к тому же преследовала какую-то очень важную цель, поэтому не могла допустить, чтобы ее труды пропали зазря. Как прошлая личность не исчезла после появления новой, остается для всех загадкой. Для всех, кроме Грина, конечно же. Он все еще хорошо помнил наставления Дортрута о том, как нужно вести себя и как правильно преподносить свою амнезию в обществе. Пока что в версию о конфликте личностей охотно верили, и это немного его успокаивало.
На самом деле он не думал, что его столкновение с прошлым будет так болезненно сказываться на окружающих. Ему казалось, что борьба пройдет внутри, незаметно для других. Но ситуация не то, что вышла из-под контроля, она чуть не стала катастрофической, и чем больше Грин боролся с мучительными воспоминаниями, тем больше сомневался в себе и своих силах. Проявившаяся слабость тут же запустила оборонительный механизм, который должен был уберечь Грина от нападок извне, но разум переоценил внешнюю угрозу, и получилось, что защита перешла в нападение. Причем беспричинное и необязательное. Благо, оно было пресечено на уровне угроз и допросов. Здесь стоит сказать спасибо Эрлу за то, что он рассказал Грину о тех, кто любил его таким, какой он есть. Тут же перед глазами пронеслись лица его семьи из другого мира, семьи из стаи… Им гордились. За заслуги ли, или за то, что он есть, но от него никто не откажется. Грин Редгрэлл начинал с нуля, так что, в случае чего, поражение не будет таким обидным и сокрушительным, как казалось на первый взгляд. У него была семья, куда он мог бы вернуться.
А еще был Эрл, который любил его сильнее, чем все остальные. Это воодушевляло, но и отталкивало: прошлый Грин без раздумий бы воспользовался положением, однако сейчас ему мешали принципы. Или, проще говоря, ориентация. Как и обещал, Грин и впредь не будет делать каких-либо поползновений в сторону Эрла, однако теперь его обещания приобрели слегка иной характер. Отныне Грин будет всего лишь сдерживать свои порывы. Раньше это выглядело как запрет на какие-либо отношения выше семейных. Не то, чтобы оборотень беспокоился о мнении со стороны, однако теперь Эрл будет осторожничать, недоверчиво оборачиваться, вставая спиной, и коситься, если заметит подозрительные движения. Это одновременно раздражало и немного успокаивало. По крайней мере, не придется объяснять, почему при отсутствии любовного интереса все еще оставалась вероятность быть принужденным к супружескому долгу. Никому же не хочется быть изнасилованным, правильно?
После своего маленького сумасшествия Грин, проспав всю ночь и весь день, пришел вечером к Эрлу, чем заставил того чуть ли не подскочить от испуга, и попросил прощения. Конечно же, Эрл его простил, а как иначе. Вздохнув с облегчением, Грин тут же отправился на поиски Дерила. Наградив непутевого товарища дружеским хуком, Дерил принял его извинения и вернулся, чтобы опять таскаться с ним, как курица с яйцом, так как, едва вернувшись домой, Грин в очередной раз потерял сознание и пришел в себя лишь на следующий день. Разложив в своей голове все по полочкам, он вскоре вернулся на путь исполнения воинского долга, то есть приказал запрягать коня для поездки в столицу. И прежде чем покинуть поместье, оборотень решил вместе с Дерилом наконец правильно расставить приоритеты.
— Звал? — постучал и тут же вошел в кабинет Дерил.
— Да, присаживайся, — потирая виски, кивнул Грин в сторону кресла перед столом. Погода за окном была не из лучших: выла метель, метая в окна сухой колючий снег. Похоже, что метеозависимым оборотням капризы погоды были не по душе.
— Я слушаю, — после небольшой паузы напомнил о себе Дерил. — Если ты хочешь, чтобы я поехал вместо тебя, то забудь об этом. Твоя Палата Кретинов смахивает на секту, и я не хочу становиться ее частью.
— Как будто тебя кто-то туда пустит, — криво улыбнулся Грин, откидываясь на спинку своего кресла. — Адъютантам вход платный.
— Меня устраивает мое звание, я хотя бы вне политических интриг, в отличие от генералов.
— В более высоком звании есть свои плюсы. Например, расположение Короля и всеобщее уважение.
— В твоем случае это всеобщая неприязнь. Не забывай, они все еще думают, что наконец-то установили длину твоего поводка, — фыркнул Дерил, недовольно сузив глаза. Однако говорил он в полголоса, как и Грин, так как головную боль у него никто не отменял.
— Я как-нибудь разберусь с этим, — обнадежил Грин. — Слушай, я тебя спросить хотел… Я когда-нибудь связывался с подозрительными людьми?
— Сколько помню — всю жизнь, — незамедлительно последовал ответ. — Сначала с оборотнем из соседней стаи, который обещал показать тебе странную пещеру, потом с охотником в наших лесах, затем с Королем, с его генералами, с кузнецом в полузаброшенном городке, с каким-то бездомным по дороге в столицу, с Раскралом из западной стаи, с Дрокой — якобы странником, с Фрией — женой Терара, с шарлатаном в трактире, которому ты за какие-то секреты пообещал сохранить зубы, с проституткой из столичного борделя, которую ты снял только затем, чтобы она ласково причесала твою шерсть, с торговцем травкой, с задохликом из армии другого генерала, с нашей поварихой, с дворником… Мне продолжать?
— А скоро конец?
— Не думаю.
— Ладно, расскажешь потом весь список. Но сейчас меня интересует только один человек. Ты знаешь хоть какого-нибудь наемника, с которым я вел дела? — посерьезнел Грин.
Дерил задумался на некоторое время, потер подбородок, но озарением так и не заискрился. Лишь пожал плечами, туманно ответив:
— Был какой-то. Но видел я его один раз на битве близ Сумрачного Леса. В ваши с Келромби планы ты меня посветить не удосужился, поэтому я подумал, что его исчезновение — часть плана. Что, разве нет?
Услышав то, что боялся услышать, Грин прикрыл глаза рукой и просидел так несколько секунд, прежде чем снова заговорил.
— Как я и думал, наш дорогой Закдерс не кто иной, как предавший меня наемник. Вот только почему он меня предал и как, я не помню.
— Кто? Закдерс? Новоиспеченный убийца, что ли? — не сразу понял Дерил, но с осознанием факта тоже постепенно мрачнел.
— Да, я убил его около Зеркального леса. Растерзал, распотрошил так, что мать бы родная не узнала. И как он выжил, я ума не приложу.
— Подожди, но ведь битва близ Зеркального леса была позже, чем битва близ Сумрачного… Закдерс отрезал голову Келромби и скрылся с Амулетом. Зачем ему было возвращаться к тебе? Чтобы прикончить?
— Кто знает. Не я его тогда нанимал, но чувство было такое, будто мы оба ввязались в крупную аферу, а он предал меня. Сон о Кадисе, который сейчас сидит в тюрьме у дроу, был такой же! Дерил, я хочу сказать, что не хочу больше скрывать от тебя что-либо, поэтому рассказываю все, как есть. Похоже, что в прошлом у меня были какие-то секреты, которые знал только я. К ним, скорее всего, относится и мой сверхчувствительный слух.
— Притормози на секунду!.. — замахал руками Дерил, зажмурившись от головной боли. — То есть, ты считаешь, что твоя способность не врожденная? Что ты ее как-то получил?
— Именно так, — ничуть не растерялся Грин и кивнул, со всей серьезностью смотря на Дерила.
— Святые духи, чего я еще о тебе не знаю?! — схватился за голову тот и взвыл. — Отлично. Теперь я могу с уверенностью сказать, что я только что стал твоим лучшим другом. Раньше ты успешно пользовался моим доверием, а я позволял себя обманывать. Извини, но мне нечем поддержать откровенный разговор, так как все мои секреты ты давно уже знаешь.
— Я не знал, что ты предпочитаешь мужчин, — парировал Грин, пожав плечами.
— Эй, если ты не заметил, Юлай к тому же еще и человек. Инорасники для меня все на одно лицо, — хмыкнул Дерил.
— И на одно тело, я погляжу.
— Тебя раньше не особо заботили чьи-то пристрастия, потому что сам такой же был.
— Это было раньше, запомни, — строго сказал Грин и встал, скрипнув креслом. — Что ж, спасибо, что выслушал и не разозлился. Я ценю то, что ты делаешь для меня.
— Почаще бы себе это повторял, цены бы тебе не было, — Дерил не проникся признанием и последовал примеру Грина, поднявшись с места. — Не задерживайся там сильно, а то опять с цепи сорвешься.
Грин почувствовал необычайное спокойствие на душе и незаметно, но тепло улыбнулся.
***
В течение всего месяца на территории светлых эльфов наблюдалось продвижение войск вампиров. Города падали друг за другом, крепости беспощадно уничтожались. Король, стараясь хоть как-нибудь остановить наступление, из раза в раз терпел неудачу, усиливая и без того безграничные полчища кровососущих. К концу третьей недели четверть земель Королевства светлых эльфов была под контролем вампиров.
Бездействие людей больно ударило по нейтральным отношениям между людьми и эльфами, но выяснять еще и это Королевство светлых было не в состоянии. Тем не менее они по-прежнему требовали возвращения Эрла на родину, и даже обещали не так сильно злиться на людей за их эгоизм. Что, в принципе, не спасло их: Король людей как молчал, так и молчит.
К концу месяца вампиры, как смертельная и быстро распространяющаяся зараза, отвоевывали уже половину Королевства светлых эльфов, чем повергали тех в отчаяние и провоцировали нескончаемые бунты в густонаселенных городах. Когда вампиры отрезали светлых эльфов от дроу и тронулись в сторону Королевства людей, Король тут же приказал собрать армию и откинуть войска неприятеля обратно в темные земли.
Никто не знал, чем обернется подобная затея. Грин очень сомневался, что теперь их шансы столь же высоки, как и прежде, ведь армия вампиров стала в разы мощней. Но план, выработанный Бранихардом, должен был сокрушить врага полностью, не оставив путей отступления. По крайней мере, так считали сам Бранихард и Король, уверенный в своем генерале. Грин должен был признаться: план действительно хороший, но он вряд ли сработает при таких размерах армии неприятеля.
На собрании генералов было решено встретить вражеское войско перед Зеркальным лесом. Это означало, что Грину нужно было как-то провести многотысячную армию Бранихарда через Лес, обойти все отражения и выйти на территории светлых эльфов. Пока на теории все выглядело прилично и выполнимо, и Король не стеснялся возвышать ум и смекалку Бранихарда при других генералах. И только Грин понимал, какие трудности предстоит ему преодолеть в грядущем сражении.
