***
Закончив с последней бумагой, Грин отложил перо и потянулся, забыв, как мало было места его коленям под столом. Из-за этого опрокинулась чернильница, испачкав еще неготовые документы. Грину резко захотелось что-нибудь сломать, пока рядом не было никого живого. Отодвинув чернильницу и бумагу подальше друг от друга, оборотень позвал прислугу и попросил прибрать стол, пока черная жижа не испортила еще что-нибудь. Молоденькая девушка быстро пропитала чернилами тряпку, вытерла донышко статуэтки орла, но оттереть пятно на столе было не в ее силах, поэтому она зайдет позже, чтобы вплотную заняться этим вопросом в отсутствие графа. Грин молился, чтобы испорченные документы не оказались запросами в чужие провинции, где он должен был провести свою армию. Чудо не произошло. Бумажная волокита как была его слабой стороной, так и осталась. Может, это было для него знаком, что пора заканчивать с формальностями и начинать уже действовать? Во всяком случае, Грин привык поступать именно так, чем и заработал дурную репутацию «животного с талантом вести за собой войско». И то, талант воспринимали как лидерское качество вожака в стае. Однако Грин привык, что его за глаза называют первым ручным волком, и был уверен, что отдает жизнь не за своего Короля. Задумавшись, Грин не заметил, как потирал лоб испачканными чернилами пальцами. Замечательно. Творческий беспорядок во всей красе. Испорченные документы можно было смело использовать вместо салфеток, что Грин и сделал. Издав раздраженный горловой звук, он вскочил с кресла и подошел к окну, чтобы немного успокоиться и унять злость. Снаружи хлопьями падал снег, белизна которого слепила и больно била по чувствительным глазам оборотня. Привыкнув к контрасту, Грин обратил свой взор на еле различимые очертания высокого сооружения вдалеке, так ни разу и не использовавшегося. Конечно, за него можно было не волноваться — там свой порядок и строгие правила. Грин надеялся, что замок ему никогда не понадобится. С момента приказа Короля об ответном нападении прошло два дня. И все это время Эрл методично и с завидным упрямством пилил Грину мозг. Ему не надоедало изо дня в день напоминать, что ему хочется воевать за Королевство, хочется испытать свои силы в битве и доказать собственную важность. Ему было мало самого факта. Грин не знал, как оградить Эрла от проблем, которые тот ищет на свою задницу. С одной стороны, стремление Эрла понятно, гиперактивность — обычное дело у подростков, с другой стороны, он не понимает, во что ввязывается. Будь Грин торговцем или обычным графом, Эрла можно было бы отпускать на все четыре стороны. Но Грин — полководец, военачальник, генерал, вся его жизнь связана с войной и смертью. Он не сомневался, что Эрл представлял, на что идет, но не осознавал риска. Ведь война это далеко не геройство. Нужно иметь стальные нервы и крепкий разум, чтобы не свихнуться от тяжелой атмосферы поля боя. Впервые взяв оружие в руки, Грин лишил жизни целый отряд вампиров, чтобы завоевать доверие Короля. Наверное, звучит просто: всего лишь взять меч или лук и вместо живого существа представить тренировочный манекен. Грин был изначально готов к такому. Он шел к Королю с мыслью о том, как будет убивать ради него. Но Эрл об этом даже не задумывался. Он наивно верил, что враги будут рассыпаться от его ударов или превращаться в пыль, как порождения зла. Но не бывает злых целей, бывают жестокие средства и чьи-то навязчивые идеи, преследующие до конца жизни. Эрл поймет со временем, что сражается не против злодеев, а против целой расы, придерживающейся жестких взглядов на мир. И тогда никаких поблажек уже не будет. Он заметит, что вынужден поднимать меч, чтобы лишить жизни. Против собственной воли. Грин глубоко задумался. Эрла нужно спасти от суровой реальности, подать правду в более мягком свете, лучше вообще огородить от войны. Пусть обскачет хоть все Королевство, поедет учиться к эльфам, пусть займется, чем хочет. Только бы его не коснулась смерть.***
На следующее утро Грин сделал объявление: они все переезжают в замок на некоторое время. Во-первых, там безопаснее, чем в поместье, во-вторых, там находится нужное Грину обмундирование. Ни у кого не возникло вопросов, даже Эрл поначалу ничего не заподозрил. Обосновавшись в каменной крепости, он принялся за изучение каждого угла, каждой крыши, даже в погреба залез. В замке было куда холоднее, чем в поместье, и слуги были строже и дисциплинированнее. Казалось, ничто не могло придать уют комнатам из серого камня, это несколько расстроило Эрла, ведь кто-то живет здесь, среди баллист и складов с оружием. Но увидев в зале Грина, стоявшего перед большим камином и внимательно наблюдающего за огнем, Эрл ощутил тепло в душе — даже собранному и занятому Грину хотелось на секунду расслабиться и не думать ни о чем. А может, он решил погреться у камина. — Чего встал? Примерз, что ли? — донеслось ехидное до Эрла. Тот не спеша приблизился к оборотню и почувствовал исходящий от камина жар. Взглянув на Грина, Эрл невольно поежился, вспомнив, что гуляет в одном камзоле. Не похоже, чтобы Грину было холодно в своей длинной и меховой накидке. Наоборот, он излучал тепло. — Ты бы еще в рубашке вышел, — фыркнул он. — Учти, лечить тебя не буду. — Я вполне комфортно себя чувствую, — тут же расслабился Эрл, перестав неосознанно растирать плечи. Грин в ответ лишь красноречиво приподнял бровь. — У тебя губы синие. Надень, — с этими словами он бросил Эрлу свою накидку и вновь скрестил руки на груди. Юноша насупился. — Без разговоров. Ничего не оставалось, кроме как укутаться в мех. Тело моментально согрелось, впитывая остатки чужого тепла. Эрл уткнулся взглядом в пол, стараясь скрыть смущение. Накидка вдруг стала драгоценностью, которую ни в коем случае нельзя повредить. И речи быть не может о том, чтобы случайно оставить ее где-нибудь. — Когда выезжаем? — осторожно спросил Эрл, глянув на Грина. Тот вдруг нахмурился, будто ненавидел этот вопрос больше всего на свете. — Пока не знаю. Все зависит от обстоятельств, — ровно сказал Грин, но что-то было в его тоне не так. Казалось, ему было трудно говорить. По крайней мере, Эрл истолковал его поколебавшийся эмоциональный фон таким образом. — Мы же… вместе поедем? — еще один каверзный вопрос, после которого подозрения только усилились. — Конечно, — Грин воззрился на Эрла так, словно упрекал его в том, что он посмел сомневаться нем. — Я надеюсь, ты дашь знать, если что-нибудь изменится. Чтобы я нечаянно не пропустил выезд. Грин кивнул, отворачиваясь обратно к огню. Что-то точно было нечисто, и Эрл не мог оставить этого так. Его обязанностью было вытягивание всех тревог и проблем из супруга, иначе тот снова начнет вести свою обособленную жизнь. Нужно вывести его из равновесия, чтобы он наговорил сгоряча, чтобы его волчья сущность пошла против него. Эрл знал, что Грин был первым и пока единственным оборотнем, который мог четко разделить в себе человека и зверя, при этом контролируя их обоих. Но любого человека можно разозлить с такой же легкостью, как и оборотня. Высунув руку из-под накидки, Эрл вгляделся в полыхающий в камине огонь и слабо пошевелил пальцами, заставив пламя резко дернуться из стороны в сторону, будто на него дунул сильный ветер. Не заметив никакой реакции, он продолжил подчинять стихию, притягивая к себе языки пламени, как вдруг его холодную руку сжала теплая ладонь Грина, на мгновения показавшаяся обжигающе горячей. — Только не при мне, — отчеканив каждое слово, он разжал пальцы и широким шагом покинул зал. Эрл хотел было остановить его, но почему-то не смог. Чутье подсказывало, что лучше этого сейчас не делать, и у Эрла не было причин ему не доверять. Ничего, Грин остынет, успокоится и как ни в чем не бывало задаст Эрлу взбучку за его магические проделки. Скрываться долго не пришлось. Однако юноша недооценил Грина. Даже в своем прежнем, стабильном состоянии он не становился менее упрямым. Весь следующий день Эрл крутился вокруг супруга, не давая тому возможности по-тихому уехать и оставить его в огромном замке наедине с Тенрисом. Грин был на удивление сдержанным и невозмутимым, будто бы не замечая следующего за ним по пятам парнишку, позволял ему выполнять задания из учебника по магии за тем же столом, где сидел он, и делал вид, что польщен вниманием Эрла. Испытание терпения продолжалось вплоть до вечера. Когда за окном стало темнеть, Грин принялся убирать свои бумаги и, взглянув на Эрла, кивнул ему. Юноша не знал, как реагировать, ведь он был готов к тому, что его начнут отговаривать, приводить сто доводов, почему он не должен покидать замок, и тем самым заболтают до полусмерти. На все словесные выпады Эрл уже подготовил парочку универсальных ответов, так что любой аргумент он был готов обратить в ничто. Но доказывать свою правоту не понадобилось. Грин, кажется, смирился с неизбежностью и позволил Эрлу, наконец, последовать за ним. Святые Эрмеды, как долго Эрл этого ждал! Как сильно хотел присутствовать подле супруга на каком-нибудь собрании! Он готовился к этому пять лет, и теперь пришло время испытать его стойкость. Захлопнув учебник, Эрл со скоростью голодного мурши метнулся к винтовой лестнице и в мгновение ока преодолел несколько этажей, прежде чем понял — его обманули. Обвели вокруг пальца. Одурачили. Уже спокойно и не спеша, он подошел к окошку, будто боясь того, что увидит в нем. Там, внизу, Грин с Дерилом седлали коней и собирались отбыть из замка через каких-то пару минут. Эрл понимал, что не успеет взять вещи и спуститься обратно, тем более, его коня наверняка никто не приготовил. Как он мог не понять? Грин уже был готов. Его мундир не бросался в глаза и выглядел так естественно, что Эрл его не заметил. Все, что Грину оставалось — надеть верхнюю одежду. Почему же Эрл не додумался до такого? Почему надеялся, что его возьмут с собой без каких-либо замечаний? Ведь он верил Грину. «Все зависит от обстоятельств»? Насколько серьезными должны были быть эти обстоятельства, чтобы не брать с собой достаточно взрослого для политических интриг спутника? Сохраняя робкую надежду, Эрл рванул в свою комнату и, схватив теплый плащ, слетел вниз по лестнице. Если он сейчас нигде не остановится, и конь не будет распряжен, он еще успеет нагнать Грина и Дерила. Но когда до выхода из замка было рукой подать, прямо перед дверьми возник Тенрис, заслоняя собой проход. Вид у него был решительный, но и Эрл не пальцем деланный. — Прошу, отойди, — запыхавшись, попросил он. — Ты должен пропустить меня. — Простите меня, молодой господин, но я не могу этого сделать. Граф сказал, чтобы я не слушался вас, — Тенрис не сдвинулся ни на дюйм. — Почему?! Почему он опять сделал это? — вдруг повысил голос Эрл, намереваясь прорваться через дворецкого. — Зачем оставил одного? Пусти меня! — Граф запретил вам покидать пределы замка. — Мне плевать! Если ты сейчас же не пропустишь меня, я уйду через другую дверь! — терпению Эрла пришел конец. — Боюсь, я не могу вам этого позволить, — Тенрис приготовился к худшему. Накинувшись на слугу, Эрл оттолкнул его в сторону, не позволив схватить себя, выбежал во двор и стремглав понесся к конюшням, в уме прикидывая, как по-быстрому запрячь коня. Но навстречу ему тут же выскочили конюх и дворники, миновать которых было уже задачкой посложнее. Сойдя с дорожки, Эрл побежал через глубокие сугробы, высоко задирая ноги. Шансы успешного побега стремительно падали. Мужики оказались далеко не дураками и обступили конюшню, не давая к ней приблизиться. Неужели Грин предупредил даже их и настроил весь замок против него? Входы и выходы конюшни оказались перекрыты, и теперь похищение коня казалось невозможным, пока Эрл не заметил гуляющего неподалеку от ворот мурши в сопровождении Юлая. Недолго думая, юноша ринулся в их сторону по своим же следам, однако его скорости все равно оставалось желать лучшего. Дворники, к несчастью, быстро сообразили, куда он направляется, поэтому один из них свистнул лакея, стоящего у ворот со скучающим видом. Тот, наоборот, долго тупил, прежде чем кинуться наперерез Эрлу. Задыхаясь, парень позвал Юлая, но добежать до него ему было не суждено. Сильный и выносливый конюх догнал Эрла и повалил в снег, перехватив поперек горла одной рукой, а вторую просунув между его плечом и торсом. Двигаться в таком положении было трудно, и Эрл изо всех сил барахтался в снегу и старался вырваться, но к этому времени уже подоспели остальные и скрутили его так, чтобы он точно не смог бежать. Послышалось глухое рычание мурши. — Что здесь происходит? — Юлай переводил взгляд то с одного мужчины на другого, попутно пытаясь отцепить их от Эрла. — Почему вы погнались за ним? — Граф велел не выпускать его, — беззлобно отозвался конюх, будто в руках у него дергался заяц, которого он поймал в исключительно доброжелательных целях. — Что значит «не выпускать»? Совсем, что ли? — продолжал Юлай допытываться и распутывать узел из тел. Мурши распушил хвосты и прижал уши к голове. Мужики напряглись. — Эрл, в чем дело? Вырвавшись из захвата конюха, юноша шмыгнул носом и поднял глаза, пронзив злобным взглядом пространство перед собой. Теперь уже бежать было незачем. К окончанию заварушки подоспел Тенрис. — Молодой господин, давайте вернемся в замок… — он попытался взять Эрла под руку, но тот резко отшатнулся. — Не трогай меня! — сквозь зубы прошипел Эрл и двинулся в сторону замка. Никто не пошел за ним, ведь каждый понимал — возможность догнать графа была утеряна. Юношу заперли в замке в прямом смысле слова: у всех дверей из замка стояли стражники, прошмыгнуть мимо которых нельзя было никак. Большие окна располагались слишком высоко, в большинстве своем это были витражи, поэтому вряд ли открывались. Остальные окна были слишком узкими. Эрл умирал от обиды и со скуки. Даже Юлай не мог утешить его, хотя в основном он занимался своими разработками, почему-то привлекая к процессу мурши, и, судя по его горящему взгляду, он был близок к открытию. Открытию чего — никто не знал. Кроме Эрла, возможно. И как бы Эрлу ни казалась плачевной ситуация, все шло своим чередом. Так должно было случиться. Оба юноши успешно справлялись со своим предназначением.***
Прибыв к месту собрания в столице Королевства людей, Дайледеме, Грин и Дерил, оставив коней у ворот, направились прямиком во дворец. Преодолев сотню скользких от снега ступеней, они, наконец, добрались до огромных и массивных дверей, где их встретил королевский слуга. Оборотни оставили верхнюю одежду в холле и, нигде не задерживаясь, прошли в Зал Собраний. Грин столько раз здесь бывал, что от внутреннего богатого убранства его тошнило. Ни одного приятного воспоминания, связанного с собранием генералов. Каждый раз был словно каторга. Особо не церемонясь, Грин распахнул дверь в Зал Собраний и прошел к своему месту, коротко кивнув тем, кто на него удостоился посмотреть. Дерил тенью неслышно прошел за ним и встал рядом, потому что на данном собрании адъютанты должны быть подле своих генералов. Гирейт также находился рядом с Бранихардом и взглядом давал понять, что на собрании до их прихода ничего особенного не происходило. Зал Собраний выглядел как место заседания тайного ордена: низко подвешенная люстра освещала лишь большой круглый стол и сидящих за ним гостей, в то время как в углах затаилась тьма, а окна были зашторены плотной тканью. Никаких посторонних звуков здесь не было слышно, потому что весь дворец во время собрания соблюдал тишину. Однако Грин сомневался, что Король вообще позволяет шуметь во дворце в любое время суток. Исключение составляли лишь праздники и королевские балы. За столом в Зале собрались все генералы Королевства, даже морские адмиралы самолично прибыли по приказу. Они выглядели важно, и казалось, будто в тот же момент, как в Зал войдет Король, они начнут бурно обсуждать план наступления. Но в данный момент генералы хранили молчание и хмуро разглядывали стол перед собой. Грину не хотелось сидеть без дела, поэтому он раздраженно высказался: — И где нашего правителя черти носят? Присутствующие уставились на него с таким видом, словно он только что страшно выругался. Гирейт, бросив взгляд на Бранихарда, отрицательно покачал головой, но было уже поздно. — Наш правитель занят куда больше, чем Вы, генерал Редгрэлл, — фыркнул Бранихард, в оскорбленной манере откинувшись на спинку стула. — Ну, мы-то ничем не заняты, правда? Это ведь такая честь — ездить восемь дней в неделю на генеральский кружок «Убери свое мнение туда, откуда ты его достал», — продолжал гнуть свое Грин, не задумываясь о манерах. Генералы выглядели сбитыми с толку такой наглостью, однако молчали. Кроме Бранихарда, конечно. — Вас никто не держит, уважаемый. Можете сколотить свою банду обратно и сражаться с вампирами сами, без поддержки Королевства. Неожиданно, сам того не ожидая, Грин рассмеялся, как будто Бранихард только что рассказал невероятно смешной анекдот. Внутри у него все кипело. — Никто не держит? Ну-ну. Вы, главное, не расстраивайтесь, когда обнаружите клыки вампира в своей шее. Наблюдая за словесной перепалкой двух противостоящих друг другу генералов, присутствующие почувствовали, как накаляется атмосфера в Зале. Еще чуть-чуть, и стороны перейдут на личности, а о возникшее между ними напряжение можно будет убиться. Да, столкновение взглядов — штука опасная. — Прекратите этот балаган сейчас же!.. — вклинился старый генерал с множеством побрякивающих медалей на груди, но был проигнорирован. — Кажется, Вы слишком напряжены, сударь, — вошел в раж Бранихард, перестав сдерживать презрительную ухмылку и яд в голосе. Для пущего эффекта он даже привстал. — Не лучше ли Вам было остаться дома в эту дивную полнолунную ночь? Запритесь в сарае понадежнее, чтобы не очернять своим присутствием королевский дворец! — Ох, как мы заговорили, стоило только ткнуть носом в правду. Других оскорблений, кроме моего происхождения, в Вашем арсенале, я вижу, не имеется? — уже менее дружелюбно отозвался Грин и скрестил руки на груди, дабы избежать порчи казенного имущества. — Или Вы меня попросту боитесь? — Я? Боюсь? — Бранихард выглядел до глубины души оскорбленным. — Вашей физиономией только детей пугать! Да что там Вашей, любое зверье из этой стаи подойдет! А конкретно Вас нужно изолировать! Вы — позор Королевства! Вы!.. Взбешенный генерал продолжал сыпать обвинениями в адрес Грина, но тот его уже не слушал. Он с мрачным наслаждением представлял, как его когти вцепляются Бранихарду в горло, как тот сипит, потеряв возможность говорить и дышать из-за заполненных кровью дыхательных путей, как в ужасе таращится на него, мотая руками, будто барахтаясь в воде, и дергается, и… В реальность Грина вернул Дерил, крепко сжав его плечо и предостерегая от необдуманных решений. Видимо, почуял жажду убийства. В который раз мысленно поблагодарив Дерила, Грин кивнул, давая понять, что пришел в себя, и отвернулся от Бранихарда, полностью игнорируя его выпады. Держать себя в руках вдруг стало в миллион раз труднее. Человеческая истеричка не затыкалась, пока в Зал не вошел торжественно сам Король. Генералы тут же встали: кто-то нехотя, как Грин, а кто-то — бормоча себе под нос всякие гадости, как Бранихард. Король, казалось, был на седьмом небе от счастья, настолько удачно складывалась ситуация на фронте. Он даже махнул рукой, мол, сядьте, формальности ни к чему. — Наверное, вы были в самом разгаре спора, — догадался он, — но я не против продолжить с места, на котором вы остановились. — Позвольте, Ваше Величество, — встал Грин, желая отчитаться и покинуть собрание как можно скорее. — Для выполнения нашего плана, разумеется, уже все заготовлено, генералы предупреждены, а армии мобилизованы. Все армии, кроме моей. Мое войско хоть и приписывается к королевскому, но никто из феодалов не разрешил мне провести их через свои земли. Напоминаю, что Зеркальный Лес находится на границе Королевства людей и светлых эльфов, а это довольно далеко, не находите? Чтобы не делать крюк по всему Королевству, я хотел провести свою армию прямиком к нашей позиции, однако, столкнулся с нежеланием феодалов пропускать мою армию через свои владения. Прошу принять это к сведению, иначе ваша основная ударная сила прибудет намного позже, чем того хотелось бы. Когда Грин закончил, откуда-то справа послышалось: «Жалуется, крыса». Король кивнул, давая понять, что рассмотрит просьбу в ближайшее время. — Что-нибудь еще? — спросил он, заметив, что Грин не спешит садиться. — Да, Ваше Величество. Прошу также внести некоторые изменения в план, — Бранихард уже открыл рот, чтобы едко высказаться в адрес оборотня, но Король вскинул руку, призывая того к молчанию. — Благодарю. Так вот, что я хотел. Предлагаю не проводить армию генерала Бранихарда через Зеркальный Лес, а дать ему его обойти. Во-первых, Зеркальный Лес небезопасен для людей. При всем уважении, Ваше Величество, но Лес нельзя просто так обмануть, приставив к каждому отряду по оборотню. Во-вторых, если в Лесу будет только моя армия, это может сыграть нам на руку как эффект неожиданности. Вампиры могут не ожидать нападения из Леса, так как, вероятно, будут считать, что там невозможно прятаться. В-третьих, если вампирам все же удастся подобраться к Лесу, их будет ждать упреждающий удар из Леса по центру, где, возможно, могут быть Верховные Главнокомандующие. Замолкнув, Грин обвел взглядом присутствующих, как бы говоря: «У кого-то есть претензии?» Генералы шептались между собой, явно готовя аргументы «против» чисто из принципа, и ожидали ответа Короля. Бранихард, что удивительно, молчал. Гирейт облегченно вздохнул, возведя глаза к потолку. Грин был готов отстаивать свою точку зрения, потому что вести многотысячную армию через Зеркальный Лес ему совершенно не хотелось, поэтому молчать в тряпочку он не мог. Наконец, Король заговорил: — Если генерал Бранихард согласен, я поддержу этот вариант. Грин был готов перевернуть стол и выкинуть князя в окно ко всем чертям, но его благих порывов все равно никто бы не оценил. Однако ответ Бранихарда шокировал Грина. — У меня нет оснований для опровержения слов генерала Редгрэлла, — выдавил из себя князь, глядя куда-то в сторону. Кто-то из генералов шепотом проронил: «Надеюсь, не один я это услышал». С чего бы самому злобному и противному человеку из всех, кого знал Грин, с ним соглашаться? Он, наконец, осознал, что мир не крутится вокруг него? Судя по оскорблениям, сыпавшимся десять минут назад, князь все еще был враждебно настроен и отступать от своей позиции не собирался. Впрочем, Грину было по барабану. Все, что ни делается, делается к лучшему. — В таком случае, предлагаю обсудить нынешний план и детально проработать все его фазы, включая отступление. Бранихард недовольно фыркнул, но говорить первым стал именно он. — Прекрасно. Итак, для исполнения моего плана мне понадобится помощь Магического комитета…***
День на операцию по спасению материка выпал морозный. В ожидании сражения воины грелись, как могли: толпились у костров, кутались в накидки, устраивали спарринги — в общем, делали все, чтобы не покрыться корочкой льда. Периодически на них покрикивал Рекс, который по служебному положению, вообще-то, должен был быть тихим и неконфликтным. Но Рекс был громким и агрессивным. Он обзывался, скалился и рычал на любого, кто попадал в его поле зрения во время очередного обхода. Недовольными такой взбучкой оставались воины только других полков — свои уже давно не обращали внимания. Через какое-то время к нему подошел разгневанный донельзя офицер первого кавалерийского полка, который больше не мог сдерживать тихую злость. Встав рядом с Рексом, он долго пилил его взглядом, подбирая более точные слова для выражения своего несогласия с поведением темнокожего оборотня. — Что-то хочешь сказать, малыш Сивер? — издевательски протянул Рекс. — Напряги котелок, мне еще полполка распинать надо. — Это мой полк! — размеренно произнес Сивер, гневно сузив глаза. — И это мои люди! Не смей устраивать здесь свои порядки. У тебя есть отряд, вот и рычи там! — Э-э-э, ты чего взбычился так, а?! Если что-то не устраивает, можешь наябедничать генералу! Я думаю, он поймет, ведь все, что от тебя требуется, это сделать умоляющие глазки. Ну-ну, не плачь, макияж испортишь. — Повторяю в последний раз: уходи, иначе мне придется прибегнуть к насильственным методам, — Сивер положил руку на рукоять кавалеристской сабли. — Ой-ой, а что, лапками мы теперь не деремся, да? Боишься ноготь сломать? Не по-волчьи это — на мечах спор решать. Или маленькому белобрысому недотроге страшно проиграть? — Еще одно слово — и я нападу. — Да неужто? Я жду. Стоящий поодаль Джол-Ри до последнего не хотел вмешиваться в офицерскую стычку. Хотя стычкой данную ситуацию сложно было назвать, потому что она была чистой воды провокацией. Оборотень южных племен Рекс никогда не старался быть лучше и внимательней к окружающим. Его воспитали по старой системе ценностей, где на первом месте стояло самоутверждение за счет чужой слабости. Сивер это понимал, поэтому старался оттянуть ту часть разговора, где придется подтверждать свои слова делом. Сам Сивер был из северного племени, где много снега и пустошей. Нельзя сказать, что он был полной противоположностью Рекса, но многие замечали, что они действительно противостоят друг другу. Причем первым начинал Рекс, а Сивер в силу покладистого характера не мог достойно ответить. Но и проигнорировать не мог, дабы не уронить достоинство. Как никак, а волчья гордость не позволит сидеть сложа руки и слушать колкие замечания в свой адрес. Но было у них и кое-что общее, и, нет, это не белые волосы — у Рекса они не были чисто белоснежными, как у Сивера. Они оба менялись до неузнаваемости, когда дело касалось служебных обязанностей. Рекс, будучи офицером разведывательного отряда, переставал травить всем душу и неожиданно соглашался с чужим мнением, а Сивер становился холодным и придирчивым, и воинам первого кавалерийского полка приходилось вытягиваться в струнку рядом с ним. Джол-Ри был обычным оборотнем, который по мере возможностей поможет другу и поддержит в трудную минуту. Он никогда не отличался особыми заслугами и не стремился к всеобщему признанию, но как-то так получилось, что его заметил Грин. На следующий день Джол-Ри уже был офицером четвертого пехотного полка. Пришлось признать: все же было в нем что-то неординарное. Чтобы хоть как-то выделить себя среди офицеров, он нацепил на ухо несколько колечек. На этом было решено остановиться. Произошедшие изменения освежили Джол-Ри, как будто его жизнь кардинально изменилась. Вот он — шаг вперед! Но постепенно и это приелось. Сейчас Джол-Ри снова ощущал себя обычным и заурядным оборотнем светло-коричневого окраса с недовольным видом. При этом окружающие считали его славным парнем, хоть и немного неудачливым. О какой удаче речь, если дело тут в собственной незаинтересованности? Тем временем, атмосфера между Рексом и Сивером все накалялась. — Святые духи, какой же ты тупой! Еще и слабак к тому же! Я уже в сотый раз говорю тебе: я готов к битве! Давай, нападай! Обещаю, бить в лицо не буду. — Мне не нужны твои одолжения, я не боюсь шрамов на лице, — с готовностью возразил Сивер. — Ха-ха, это ты про ту белую черточку на губе? Стыдоба! Вот настоящий шрам, видел?! — Рекс оттянул глазную повязку и продемонстрировал уродливый рубец от брови до уголка рта, который и раньше было видно. — Только такие по праву считаются почетными! А тебя, как видимо, покусала ревнивая самка во время изнасилования! — Что?!.. — задохнулся от возмущения Сивер. — Я никого не!.. — А кто сказал, что это ты кого-то? Извини, но ты комплекцией не вышел, так что это самки тебя насилуют, а никак не наоборот! — Ах ты, чертов ублюдок!.. К счастью, между двумя злющими оборотнями вклинился Джол-Ри, почувствовавший, как запахло жареным. Замаячив перед глазами, он заставил Сивера перевести взгляд на себя, чтобы тот отвлекся от кровавых фантазий с участием одноглазого оборотня. Сивер неохотно подчинился. Нет, конечно, это не потому, что Рекс был загорелым и с коротко остриженными светлыми волосами, а потому что при одном взгляде хотелось свернуть ему шею. — Так, ладно, ребята. Покусались — и хватит, — твердо сказал Джол-Ри. — Разойдитесь, вы подаете плохой пример своим воинам. — Здорово, дружище! — кроме Сивера на Джол-Ри переключился и Рекс. — Как же мне не хватало нотки свежести в разговоре! А знаете, что? Нападайте оба! Травм хватит на всех. — Нет, мы не будем с тобой драться. Сейчас придет генерал. Если он увидит, что ты здесь устроил, боюсь, тебе все же придется сражаться, но уже с ним. Рекс зло рыкнул (больше было похоже на «мразь») и захрустел снегом, удаляясь от офицеров и заставляя Джол-Ри облегченно выдохнуть. Сивер за его спиной прочистил горло. — Благодарю. А теперь прошу простить меня, мне нужно вернуться к исполнению своих обязанностей. Глядя ему вслед, Джол-Ри задумчиво потер щетинистый подбородок и на секунду — всего на секунду! — подумал: «А точно ли Сивер здесь из-за талантов?» Эта мысль исчезла так же быстро, как и появилась. Ко всему прочему, наконец-то прибыл генерал Редгрэлл. Вот уж от кого точно нельзя было отвести взгляд. Джол-Ри интересовался мнением других офицеров о поступках своего генерала. Естественно, все отозвались положительно: ради того, чтобы следовать за его идеей, они и присоединились к нему. Грин успешно исполнял роль харизматичного лидера, в его полководческих способностях также никто не сомневался. Джол-Ри даже было не по себе от такого идеального генерала. Но недавняя перемена в настроении Грина, когда он стал подозревать все, что движется, вернула его в глазах Джол-Ри с небес на землю. При всех достоинствах у генерала все же были недостатки, один из которых — психическая неустойчивость. Джол-Ри знал, что полная амнезия Грина — это довольно тяжелое явление с массой предпосылок и последствий. В общем, шаткое у Грина выходило положение. Тем не менее, для возвращения своего доброго имени Грин работал на износ и больше не выяснял ни с кем отношений. Это в нем Джол-Ри уважал. Когда Грин, потянув за поводья, остановил коня, Джол-Ри выпрямился и прижал руки к бокам. — Генерал. — Вольно, офицер, — по-свойски оскалился тот, спрыгивая с седла. — Ну, что? Как дела у наших лесных бандитов? — На данный момент все спокойно. Лесные духи не трогают нас, в полках хватает оборотней, чтобы предостеречь людей от отражений. Готовы выступить по вашему приказу, генерал. — Очень хорошо, — задумчиво пробормотал Грин, высматривая в толпе воинов офицера первого кавалерийского полка. — Дрока должен подойти с минуты на минуту. Я объясню план битвы с вампирами только один раз, понятно? — А Дрока… — начал было Джол-Ри. — Он доносил план морского сражения с вампирами до Терара, и сейчас уже должен вернуться. После того, как я объясню план, он снова уйдет, чтобы рассказать о нем Варде, Раскралу, Заршизу и Геотросу, которые идут в обход по землям дроу, — если Грин и переживал за своих офицеров, то явно этого не показывал. Говорят, помимо всего прочего, он может слышать стук чужого сердца и не выдавать своего. Еще один несомненный плюс в его копилку достоинств. За деревьями мелькнул чей-то темный силуэт, и через пару мгновений рядом с генералом как будто из-под земли вырос Дрока. Бросив на него взгляд, Джол-Ри невольно поежился: что зимой, что летом Дрока был одет практически в одну и ту же одежду, удобную для непрерывного бега из одного конца Королевства в другой. Правда, она была такой тонкой, что Джол-Ри было холодно на него смотреть, однако самого Дроку толщина одежды ничуть не волновала. Черные волосы были убраны с лица ободком, на лице — маска. И все, что у него на данный момент мерзло, это нос?! — Генерал, я прибыл настолько скоро, насколько смог, — совсем чуточку запыхавшись, оповестил Дрока. — Все нормально, — Грин сделал знак Сиверу подойти. — Итак, не буду ходить вокруг да около. План таков: мы сидим в лесу и ждем, когда нас позовут. Позовут нас тогда, когда будет прорвана вторая линия обороны Бранихарда. Как вы уже поняли, Бранихард собирается взять на себя всю армию, но ему не победить, и, видят духи, я пытался его переубедить. Он выставит две линии обороны, между ними поставит магов, которые тут же отступят, стоит появиться хоть намеку на прорыв первой линии. Мы должны быть готовы к сигналу, потому что, я более чем уверен, армия Бранихарда не выдержит натиска. Не будем искушать судьбу и разобьем вампиров на опушке. Я возьму на себя Главнокомандующих. Возможно, мне поможет Дерил, если он, конечно, сможет добраться до меня. Он сейчас в другой стороне, проводит такую же беседу с Рексом, который должен будет немедленно выступить, чтобы оценить масштабы войска вампиров. Когда он вернется, мы соберемся еще раз. Всем все ясно? Прекрасно. Дрока, для остальных то же самое. Им нужно выступить с тыла одновременно с нами. Хорошо, я закончил. Можете начинать подготовку. Я буду на опушке с Бранихардом. Удачи, и пусть духи Леса нам помогут.***
— Деда! Деда! Смотри, что я нашел! — рыжий мальчуган потряс перед занятым смешиванием трав стариком веткой с ягодами. Зеленые глаза у него горели восторгом. — Ядовитые, да? Я так и знал! Зельевар как-то неуверенно нахмурился, будто раздумывал: отобрать у внука опасную для его здоровья штуку и отругать или поощрить за успехи. Пригладив бороду, он кинул щепотку размельченных стеблей в котелок и осторожно заглянул внутрь, оценивая плоды своих трудов. — Кхм, Юлай, почему тебя так радует тот факт, что ты нашел несъедобные ягоды? — не поворачиваясь лицом к внуку, спросил старик. — Не знаю, — пожал плечами мальчик. — Обычно все ягоды мы едим, а эти выглядят так же, только их нельзя есть. Потрясно! А можно сделать кукшу, и ее тоже нельзя будет есть? Ничего себе! А можно добавить столько несъедобного, чтобы кукша стала съедобной? А можно эту несъедобную кукшу использовать как яд и мазать ее на оружие? Одна маленькая ягодка может убить человека? — Святые Эрмеды, пошлите ему какого-нибудь друга, иначе я с ума сойду, — пробормотал зельевар. — Ладно, Юлай, я понял, что тебе скучно. Собирайся, поедем на ярмарку. Я вообще-то не планировал тратиться сегодня, но ты та-а-ак настойчиво просил, что я не смог тебе отказать. — Я просил тебя с самого утра! Ты хоть представляешь, что там будет? Привезут мечи, щиты и узорчатые латы! И ромашки! — Причем тут ромашки? — старик накинул на плечи плащ и недоуменно обернулся. — Я как-то услышал, что они имеют такие же целебные свойства, как и хола. Хочу проверить. У нас же не растет ромашка, правда? — Хорошо, хорошо, пошли уже! Зельевар сгреб маленькие стаканчики с крышками и бумажные свертки со стола в сумку, надежно застегнул ее и вышел на крыльцо, прикрыв за собой дверь. Вдруг висящий на шее защищающий от воздействия духов Леса талисман сверкнул глазами, чем привлек к себе внимание зельевара, и тут же потух. Несколько секунд старик ждал еще какого-нибудь знака, но талисман вновь стал неживым. Послышался нетерпеливый крик Юлая: — Деда, быстрее! Залезай на мурши, не тяни! — Ух, угробишь старика когда-нибудь своей спешкой. Куда мне за тобой? Кости у меня старые, а ты такой молодой и энергичный, боюсь не успеть… — завел было свою старческую шарманку зельевар, но внук не особо проникся уважением. — Деда, я знаю, что ты не такой старый, каким хочешь казаться! Я видел, как ты носился за мурши, пытаясь скормить ему одно из своих блюд! — фыркнул Юлай, скрестив руки на груди. Подумать только, мальчику едва исполнилось десять, а он отчитывает собственного дедушку. — Даже не пожаловаться… Вскарабкавшись на мурши, старик дождался, пока его внук устроится сзади, и легонько сжал бока животного ногами, вынудив его двигаться вперед. Они миновали Лес и вышли к маленькому городку Ноару. Он располагался очень удачно для путников и неудачно для жителей: хоть город и был часто посещаемым местом, местные считали его пороховой бочкой. Близость Зеркального Леса пугала их, но ни один не смог бы точно сказать, случалось ли хоть раз из-за этого что-нибудь ужасное. Да, там умирали люди, однако вне своих границ Лес никогда не действовал. Только это успокаивало народ. Таинственные дед с внуком, появившиеся со стороны Леса, никого не удивили: прямо по границе Леса проходил обходной путь, поэтому жители считали, что те живут за Лесом. И никто так ни разу и не навестил их там, чтобы проверить, действительно ли с другой стороны можно жить. Выйдя на главную улицу, где располагались палатки с товарами, старик повел мурши к лавке бородатого мужика, которому сбагривал свои зелья и мази за деньги. Юлай в это время вертелся рядом с товарами для воинов. — Хочу вот этот меч! И вот этот щит! И этот шлем! И-и-и… Я не знаю, что это такое, но это я тоже хочу! — тыкал во все подряд пальцем мальчишка. — Эй, хиловат ты будешь для такой амуниции, — скептично высказался торговец, сложив мясистые руки на груди. — Я хиловат?! — возопил Юлай, заставив своего дедушку беспокойно обернуться. — Да я голыми руками могу уложить своего кота и не получить ни одной царапины! — Кота и я могу уложить. Кажется, никто не понял, что возникло недоразумение, однако спор пошел дальше. — Признайте, что я слишком хорош для ваших товаров! Меня все в округе знают, спросите любого! Они скажут, что Юлай — самый доблестный и храбрый воин! — Мальчик, отойди от лавки, пока что-нибудь на тебя не упало и не раздавило ненароком, — торговец, будто между прочим, встал рядом с прилавком и взялся за его край. Тут уже на помощь пришел дедушка. — Простите его, пожалуйста. Он на солнце сегодня перегрелся, такое бывает с детьми, — дабы избежать лишних разборок, старик проявил чудеса дипломатии, хотя не любил льстить или унижаться. Юлай хотел было громко возразить, но дедушка закрыл ему рот своей сухой рукой. — Держите этого чудика подальше от моей лавки, — на всякий случай предупредил торговец. — Всенепременно, — бросил зельевар и отвел внука в сторону. Мальчишка виноватым не выглядел, наоборот. Он был готов навалять вредному торгашу по первое число, и лишь испытывающий взгляд деда его останавливал. Он знал, что сейчас последует, и уже придумывал отмазки на случай, если придется отстаивать свою правоту. Старик набрал побольше воздуха в грудь и начал: — Юлай, ты… — но его тут же прервали. Мимо них на полной скорости пронесся всадник, за ним еще и еще один. Через мгновение вся улица была заполонена кавалеристами из королевской армии. Они теснили народ, расчищая путь для какой-то важной персоны, которая верхом на коне передвигалась вдоль улицы. Старик не раз видел эту форму: генерал Терон Бранихард собственной персоной в их захудалом городишке. Что он здесь забыл? А рядом с ним его верный адъютант Гирейт старался успокоить жителей, которые имели счастье поймать полный холодного высокомерия взгляд князя. Проезжая на своем вороном коне мимо старика с внуком, Терон Бранихард остановился и перевел на них взгляд. Зельевар заслонил мальчишку от генерала и не побоялся поднять на того глаза. — Скажи мне, старик, — практически не разжимая зубов, сказал фаворит Короля. — Хорошо вам с внуком здесь живется? — Неплохо, Ваша Светлость, на жизнь не жалуемся, — уверил князя зельевар, стараясь скрыть нотки неприязни в голосе. — Охота вам было ехать в такую даль, чтобы узнать о нашем здоровье? — Я приехал, чтобы избавить ваш город от гнета духов Зеркального Леса! — торжественно огласил причину Бранихард. — Я сожгу его, и вам более ничто не будет угрожать! Возрадуйтесь же! Люди на улице, услышав его слова, поначалу не знали, как реагировать, но потом кто-то восторженно закричал, и толпа возликовала. Если бы зельевар не был тем, кто он есть, если бы он жил в Ноаре как обычный старик, ходил каждый вечер на холм, чтобы полюбоваться закатом и поразмышлять о скоротечности жизни, баловал внука и ругался на нынешнюю молодежь, то он бы обязательно обрадовался появлению генерала в его городе и громко поддержал его. Но все было с точностью да наоборот. Зельевар побледнел, в сердце у него опасно кольнуло, и он приложил руку к груди. Юлай, испугавшись за дедушку, подставил плечо и вцепился тому в плащ. — Вижу, ты ошарашен подобной новостью, ведь, наконец, кто-то взялся за ваше освобождение! Обещаю, я сделаю все возможное, чтобы выгнать духов из Леса! — князь говорил с твердой уверенностью в голосе и активной жестикуляцией. Потом он сжал кулак так, будто держал в нем долгожданный символ власти, и повернулся к воинам. — Построиться на опушке Зеркального Леса! Подготовить факелы! Мы спасем жителей Ноара! С этими словами Терон Бранихард пришпорил коня и стремглав помчался в конец улицы. Колени старика подогнулись, но подоспевший мурши не дал ему упасть, встав позади него. Обеспокоенный Юлай не понимал ровным счетом ничего и поэтому беспокоился еще больше. — Деда, что с тобой?! — испуганно спрашивал он, пытаясь добиться хоть какого-нибудь ответа. — Что он тебе сказал? Почему тебе плохо? Ответь, деда! — Юлай, не бойся, а то станешь седым как дедушка, — утихомирил внука старик, насильно заставив себя говорить. — Нам нужно остановить его, иначе он сожжет наш дом. Мурши, дай я на тебя заберусь. — Деда, почему все радуются? — мальчишка потерянным взглядом провожал людей, спешащих посмотреть на то, как их проблемы будут исчезать в огне. Лишь единицы не верили в подобную чушь и понимали, что такими агрессивными методами можно добиться лишь гнева духов. Юлай закрыл глаза и отвернулся, спрятав лицо в шерсти мурши. — Нет времени объяснять, залезай! Тем временем князь Терон Бранихард уже добрался до Зеркального Леса, а его отряд заканчивал построение. Дождавшись, пока на выходе из города соберется народ, генерал оглядел свое войско, оценивая их подготовленность. Кавалеристы все как один держали в руках факелы, чуть позади стояли лучники и заряжали горящие стрелы. Воины ожидали приказа, и Бранихард его отдал, махнув рукой. — Сожгите этот Лес! Всадники сорвались с места и, выстроившись в одну линию, понеслись навстречу неподвижной тьме деревьев. Едва приблизившись к Лесу, они как можно дальше закинули факелы и, тут же развернувшись, поскакали обратно, а генерал уже командовал лучникам дать залп. Дождь из горящих стрел накрыл листву и моментально поджег ее, давая волю огню. Удивительно быстро пламя перекидывалось с одного дерева на другое, сжигая их кроны. Уже через несколько мгновений весь первый ряд полыхал, а духи так и не появились, дабы обрушить кару на оскорбившего их наглеца. Генерал был доволен собой, а толпа жителей города становилась все громче, приветствуя своего спасителя. Зельевар, смотря на весь этот ужас, был вне себя от злости. Явиться сюда ни с того ни с сего, чтобы сжечь Лес, стоявший тут веками и наполненный неупокоенными душами и призраками! Выжить их оттуда обычным огнем! Большего бреда старик в жизни не слышал. Он бы с радостью кинулся на генерала с кулаками, если бы между ними не стоял отряд из пятидесяти элитных воинов. Ярость затмевала его взор, но он нашел в себе силы усмирить ее. Криками ничего не добьешься, нужно было действовать. Если он прямо сейчас кинется в Лес, то еще успеет добежать до дома и забрать вещи… Вдруг воздух сотряс оглушительный гул, как будто кто-то, не открывая рта, гудел, сунув голову в гигантскую глубокую бочку. От неожиданности большинство людей попадали на землю, закрыв уши, лучники уронили свое оружие, лошади кавалеристов запаниковали и стали подниматься на дыбы. Генерал, терпя боль в голове и ушах, с ненавистью уставился на Лес, понимая, что тот сопротивляется и готовится дать отпор. Князь хотел было приказать лучникам дать второй залп, как внезапно конь его взбесился, силясь сбросить наездника, а сам Бранихард почувствовал тупую боль в груди, там, где находится сердце. Не сумев сдержать ярость коня, генерал выпустил из рук поводья и вывалился из седла так, чтобы не попасть под копыта. Удачно приземлившись, он мог теперь сосредоточиться на источниках боли. Вместе с тем гул все нарастал, сводя с ума обычных людей, которые кричали, плакали и сжимались в комок, пытаясь спастись от разрывающего голову звука. Дед с внуком не были исключением, а чувствительный слух мурши, казалось, стал больше проклятием, чем даром. Не зная, как помочь внуку, старик прижал его к себе одной рукой, а второй крепко сжал висящий на шее талисман с головой неизвестного животного. Несколько мучительно долгих секунд ничего не происходило, но потом раздался еще более противный и мерзкий гул, после чего пытка звуком прекратилась. Когда слух более-менее пришел в норму, а тяжесть в голове пропала, постепенно пришло облегчение. Старик разлепил глаза и, глянув вниз, растрепал рыжие волосы внука, устало растиравшего лицо. — Ох, деда, мне казалось, у меня сейчас глаза вывалятся… — тихо сказал он и, посмотрев за спину деду, вдруг воскликнул: — Деда, смотри, огонь исчез! Старик повернулся и чуть было не осел снова. Целехонький Зеркальный Лес зашелестел листвой, и на секунду блеснул так, будто был закрыт от всего мира до невидимости прозрачным стеклом. Это была сила Зеркального Леса. Сила отражений. И старик знал, что только что обменял жизнь на спасение Ноара от отражения пожара на него, заключив сделку с духами. Юлай не знал об этом тогда, не узнает и сейчас. Дед никогда ему не расскажет. Не расскажет, что пожертвовал собой ради какого-то города, на который ему было совершенно плевать, не расскажет, что умрет в том домике не напрасно, не расскажет, что генерал, преследовавший цель абсолютно безумную и невозможную, не избежит кары духов. Бранихард поплатился за свой опрометчивый поступок проклятием, висящим на нем и по сей день.***
Когда Рекс вернулся из разведки, армии обоих генералов уже были готовы к нападению, хотя самой информации о войсках противника получено еще не было. Предвидя масштабы армии врага, полководцы подготовились заранее, выстроив воинов в соответствии с предполагаемым построением вампиров. Рекс лишь скорректировал их, рассказав об обманных маневрах и диверсионных отрядах, спрятавшихся в других лесах неподалеку. В принципе, в его отчете не было ничего нового, так как вампиры действовали предельно ясно и открыто, не страшась поражения. Как бы Грину ни хотелось быть далеко отсюда, где-нибудь на другом материке, пришлось выслушать доклад в присутствии Бранихарда, стерпеть его недовольство, сказанное в полголоса, и остаться невозмутимым рядом с ним на неопределенный промежуток времени. Больше командной работы Грин ненавидел командную работу с Бранихардом. Даже с Келромби можно было иметь дело, но здесь случай действительно запущенный. Сколько же злобы таится в этом хилом, по меркам Грина, человечишке? Или он только угрожать и умеет? Скоро ситуация станет яснее. Прикинув в уме, скольким людям Грин в этой жизни успел насолить, чтобы они его так ненавидели, он некстати вспомнил Эрла. Тот наверняка проклинает его на чем свет стоит за обман. Который раз Грин игнорирует желания Эрла? Оборотень сбился где-то на пятом. Если разбирать причины по порядку, то выходит, что Эрлу необходима круглосуточная опека и полная изоляция, что на самом деле не является благим делом. Грин не мог точно сказать, почему ему так не хочется принимать Эрла за свободного человека со своими мечтами и стремлениями. Все время казалось, что стоит только дать слабину, уступить, разрешить, как Эрл перестанет ходить за ним, превратится в самостоятельного и самодостаточного юношу и… уйдет? Нет, вот уж о «родительском гнезде» Грин ни разу не задумывался. Между ними изначально не было никакой связи, так что никто не мог помешать Эрлу зажить своей жизнью, если бы он изъявил большое желание. Нет, скорее всего, дело было в чувстве собственной важности. Не в смысле эгоизма. Грину хотелось, чтобы в нем постоянно нуждались. Это автоматически ставило его в позицию главного, приписывало ему функцию необходимого звена, без которого вся конструкция развалится. Грин боялся именно того, что Эрл перестанет нуждаться в нем. Пока Грин не обучит парнишку всему, что знает, Эрл не сможет быстро развиваться, а талантов, вроде легкообучаемости, у него достаточно. Конечно, не стоит забывать о том, что Грин банально хотел защитить Эрла от того, чему сам был подвержен в довольно раннем возрасте. Смерть, боль от потери, нестерпимые физические страдания, чувство одиночества, потеря воли к жизни при виде того, что творится в мире, — все это может безвозвратно сломить человека, наложить отпечаток на душу, заставить ощутить в полной мере реальность этого мира. Эрл был олицетворением беззаботной, но утерянной молодости Грина. Теперь у него есть живое напоминание о том, каким он мог бы быть, если бы не те трагические события в племени, поэтому он дорожил Эрлом и желал отгородить его от другой стороны своей жизни. Той, где реальность обострялась. Один вопрос никак не давал покоя Грину: любил ли он Эрла? Так, чтобы целовать его в порыве чувств или вечно искать свободную минутку, чтобы побыть наедине? Однозначного ответа не было. Грина все еще что-то сдерживало. Он не мог открыться сам себе, необъяснимое чувство вины накатывало на него при одной лишь мысли о чем-то большем, чем мнимые родственные связи. Какой-то груз прошлого, тянувшийся за ним уже очень давно, останавливал Грина, не позволяя принимать чувства Эрла. Странная надежда, зародившаяся в первую секунду его пробуждения здесь… Слишком сложно. С Лией было легко, с другими тоже. Почему же с Эрлом не так? Не успев развить эту мысль, Грин отвлекся на подбежавшего к нему запыхавшегося белокурого паренька в темно-серой хлопковой мантии, отделанной золотой лентой, с пришитыми петельками. Безразмерная одежда и чародейская шляпа выдавали в нем члена Магического комитета. Остановившись в нескольких шагах от Грина, парень перевел дух и снял перчатки, после чего выпрямился и улыбнулся. — Генерал, отряд магов на позициях, — криво отдав честь, маг быстро поднял упавшие на снег перчатки. Грин понял, что фраза предназначалась не ему, и отвернулся. — Благодарю, магистр… — запнулся на секунду Бранихард, окинув взглядом мантию мага высшего порядка. — Кайманн Рил, генерал, — парень ничуть не смутился оценивающего взгляда. Кажется, его не впервые принимают за обычного чародея. Он повернулся к Грину. — Генерал Редгрэлл, это честь для меня — иметь возможность сражаться бок о бок с Вами. — Честь?.. — оборотень бегло огляделся, подумав, было, что его с кем-то спутали. Мало кто считал работу с ним приятной. — Да-да, я не ошибся! Давно хотел познакомиться с Вами, но не было времени ни у Вас, ни у меня. Вы мне интересны, я бы хотел поговорить с Вами, когда проблема с вампирами решится. Я давно задаюсь вопросом, каким образом оборотни… Кхм, то есть, каков их фактор, отвечающий за магическое сопротивление? Откуда он берет свое начало? Надеюсь, не прозвучало слишком кровожадно, — виновато улыбнулся Кайманн. — Я вовсе не хочу ставить на Вас никаких экспериментов, это чисто исследовательский интерес. Хотелось бы узнать, что в Вас… такого… — конец фразы маг сказал загадочно тихо, но тут же прочистил горло. — Я думаю, мне пора. Не будьте обо мне плохого мнения, генерал, я всего лишь маленький человек. Коротко кивнув, Кайманн вернулся обратно в строй. Грин, так и не получив возможности вставить слово, остался стоять с тем же непонимающим выражением лица. Находившийся рядом Бранихард фыркнул и, закутавшись в плащ, сложил руки на груди, будто обиделся, что какому-то оборотню уделили внимания больше, чем ему. Однако терпеть присутствие друг друга генералам долго не пришлось, так как через час им донесли, что армия вампиров скоро будет здесь. Грин предчувствовал надвигающуюся беду. Стоит ли сказать, что план обороны Бранихарда был несовершенен? Четкого ответа не было. План был, безусловно, хорош, но на деле все оказалось не слишком гладко. Во-первых, такая оборона слишком проста, ее легко предугадать, найти слабые точки и быстрым упреждающим ударом разбить построение, подмяв войско противника под себя. Если Бранихард и знал об этом, то не придал значения, потому что думал, что отряд магов, прикрывающий первую линию обороны, сможет защитить ее от псиоников. Да, так и случилось, маги успешно справлялись с отражением чужеродной магии, но армия вампиров, наплевав на все, стала давить количеством. Во-вторых, маги оказались не всесильны, поэтому бежали за вторую линию обороны, как только возникла угроза прорыва первой. Бранихард мрачнел с каждой минутой. Он раздавал приказы налево и направо, стараясь спасти положение. Расположившийся во второй линии обороны Гирейт беспокойно оглядывался на него, видя, как разваливается первая линия. Он знал, что кому-то придется принести себя в жертву, чтобы сдержать противника, пока позади не сформируется более совершенная защита. Но что-то было не так, и Гирейт это чувствовал. Терон Бранихард медленно сходил с ума. Точнее, что-то воздействовало на него. Он сильно нервничал, его голос срывался, отдавая очередной приказ, причем приказ очень странный и нелогичный вроде «постройтесь треугольником» или «пусть маги сражаются руками». Грин видел, как колеблется аура Бранихарда, будто глубокая и болезненная рана сосредотачивала на себе все его мысли. Но даже в таком случае от боли можно было абстрагироваться. Грин мог ему помочь. Но не делал этого. Вампиры прорвались через первую линию обороны. Бранихард искусал ноготь на большом пальце, хотя это было ужасно неаристократично. Видя, как быстро вражеское войско приближается к нему, князь часто задышал и не смог отдать приказа. Гирейт взял все в свои руки и направил армию второй оборонной линии в атаку. Кайманн, щедро раздававший вампирам атакующие заклинания, оглянулся на Бранихарда и посерьезнел. Окинув взглядом свой отряд, он бегом направился к генералу и попытался ему помочь, но тот оттолкнул его, будучи уверенным в том, что с ним все в порядке. Кайманн, как маг, чувствовал проклятия, поэтому хотел нейтрализовать его на время, однако князь не дался. Предприняв еще одну попытку, Кайманн был откинут более грубо, чем в первый раз, и маг чуть было не упал в снег, но его поймал стоящий позади Грин. — Генерал, мы должны ему помочь, на нем стоит клеймо. Я его вижу… — Кайманн вскочил на ноги и взволнованно залепетал, но вдруг почувствовал, как сильно сжали его плечи. Грин пристально вглядывался ему в глаза. — Ему нельзя помочь, — сказал он твердо, и если бы он был магом, его сила убеждения заставила бы двигаться даже горы. — Что? Почему? — возмутился магистр и, обернувшись на князя, с жалостью в сердце смотрел, как тот стонал от боли. — Я могу на время остановить проклятие, он сможет действовать… — но Грин не дал ему договорить, резко встряхнув, да так, что юноша чуть не прикусил язык. — Он должен проиграть. — Что Вы несете?! — недоумевал Кайманн, скидывая с себя его руки. — Если проиграет он, проиграете и Вы! А потом и все Королевство людей! Вы видели, насколько огромна армия вампиров?! Они волной накроют пол-Королевства, войдут в Дайледему и обезглавят Короля! Я не могу сидеть сложа руки! Грин ничего не ответил. Бросив взгляд на Бранихарда, он потянулся было к мечу, как вдруг из толпы сошедшихся в схватке воинов обеих сторон послышался крик Гирейта: — Отец! Помогите ему! Сделайте что-нибудь! — парировав удар накинувшегося на него вампира, он поразил его, и снова закричал. — Без него мы пропали! — Мы должны сделать это ради Гирейта! — ухватился за соломинку Кайманн. Грин вновь промолчал, исподлобья рассматривая князя и задумчиво обводя пальцами щетинистый подбородок. — Объясните, в чем причина Вашего бездействия?! Внезапно Бранихард, до этого корчившийся от боли на коленях, пошатываясь, встал и дрожащей рукой вскинул меч над головой, приказав магам отступить на линию дальше. После того, как приказ был выполнен, он, к всеобщему потрясению отряда, заорал о том, чтобы они палили по всем взрывными заклинаниями. Секундная заминка, в течение которой маги пытались осмыслить сказанное генералом, но повторный приказ игнорировать уже не могли, хотя явно сопротивлялись его исполнению. — Нет, не надо! — закричал было Кайманн вместе с первой полетевшей в толпу огненной кометой. Воины разлетелись во все стороны, а на их месте остался грязный дымящийся кратер. В одно мгновение поле боя покрылось кровью, пеплом и кучами бездыханных тел. Метеоритный дождь сыпался на армии людей и вампиров нескончаемым потоком, пока маги не истощили свои силы. Кайманн схватился за шляпу, пребывая на грани истерики. Он пытался найти взглядом Гирейта, но было трудно в обугленных телах распознать хоть кого-то. Не имея больше препятствий, войско врага двинулось дальше. Взобраться на склон им ничего не стоило, через пару минут они будут здесь, прямо на том месте, где стояли Бранихард, Грин, Кайманн и отряд магов. Князь будто и не увидел своего провала, он ждал еще чего-то. Тогда Грин подал знак кому-то в Лесу, и через несколько секунд его армия с воинственным кличем высыпалась прямо на поднимающихся в горку вампиров. Находившийся в бреду Бранихард, подхватив клич, сделал шаг вперед и упал со склона. — Генерал! — воскликнул Кайманн, кинувшись за ним, но остановился, увидев торчащую у него из груди рукоять его же собственного меча. Проклятие сработало на «отлично». Юноша пронзил взглядом Грина. — Я мог спасти его! — Не нужно, — оборотень не смотрел в сторону мага. Сложив руки на груди, он наблюдал за тем, как его армия сгоняла со склона вампиров. — Что значит!.. Вас будут считать предателем! — Бранихард был проклят. Пришло его время. Рано или поздно, он бы все равно допустил ошибку, но меня бы не было рядом, чтобы исправить то, что он натворил. Кайманн смотрел на Грина и не понимал, что за человек находился перед ним. В мгновение ока он изменился, стал бесстрастным и жестоким, как будто его подменили. Даже звериный блеск в глазах стал диким и холодным. — А на Вас, случаем, нет ли тоже проклятия? — зло спросил магистр сквозь зубы. Грин не ответил. Он внимательно всматривался в толпу в поисках хоть одного Верховного Главнокомандующего. И судя по кровожадной ухмылке, появившейся на его лице, он нашел себе жертву. Внизу, не обращая внимания на развернувшееся вокруг сражение, стоял Джулиан, по-видимому, уже давно заметивший Грина. Они оба жаждали крови друг друга, поэтому вампир, недолго думая, рванул через толпу к Лесу. Грин кинулся ему наперерез, но вдруг на несколько секунд потерял его из виду и сбавил ход. Продолжая смотреть в ту же сторону, где он видел Джулиана в последний раз, оборотень поймал боковым зрением стрелой пролетевшую над полем боя птицу, которая через несколько мгновений сложила крылья и спикировала в Лес. Чертов колдун! Почему он такой всемогущий! Оставив свое войско Дерилу, Грин опрометью бросился вслед за скрывшимся между деревьями Джулианом. Он не мог далеко убежать, к тому же, его запах легко отследить. Ночью будет полнолуние. Все инстинкты Грина от этой мысли обострились, и ему показалось, что он теряет связь с реальностью. Пару раз встряхнув головой, оборотень сосредоточился на запахе и по нему стал преследовать вампира. Зеркальный Лес не любил гостей, поэтому отовсюду насылал призрачные образы, от которых Грин шарахался. Несло тошнотворной вонью разлагающихся тел. Долго гулять по опасному Лесу Грину не хотелось: призраки и упыри, выскакивающие как черти, начали его доставать, кроме того, вонь местами перебивала нужный запах, поэтому некоторые места он проходил, закрыв нос рукавом. Джулиан, вероятно, прятался в деревьях и хотел увести Грина как можно дальше в Лес, где его было бы трудно найти. Но Грин знал, что справится. Не мечом, так когтями. Через пару ярдов на снегу появились следы, значит, здесь Джулиан спустился и продолжил путь по земле. Почуяв близость кровососа, Грин достал меч и, скинув накидку, медленно двинулся по следу, уходившему через несколько шагов круто вниз. Весь обратившийся в слух он спустился в овраг, где и закончился его путь, поскольку Джулиан на этом месте словно испарился. Нетрудно было догадаться, что вампир решил устроить засаду и напасть исподтишка, как и делают все люди с магическим даром и не имеющие необходимых физических данных. Повертевшись на месте, Грин громко заговорил: — Джулиан, я знаю, что ты здесь! Я чую тебя! И ты очень меня боишься, потому что такого громкого сердца я не слышал уже давно. — Не льсти себе, оборотень, — Верховный Главнокомандующий обнаружился сидящим на ветке дерева прямо над оврагом. Такой же наглый и дерзкий, как в ту ночь. Видимо, показаться раньше ему духу не хватило. — В нашей предстоящей схватке мне хотелось бы отделаться малой кровью. — Пощады не жди. — А ты не изменился, — вздохнул Джулиан, пропуская между пальцев сгусток темной энергии. — Как там Эрл? Скучаю по нему. — Не смей говорить о нем. Ты хотел его укусить! — Но не укусил же! Спасибо тебе за это. А вообще ты зря отказался его обращать. Он бы стал еще прекраснее, и ваша пара была бы самой странной во всей Силиве. Но не волнуйся, я закончу начатое. Сразу после тебя. — Заткни пасть, Джулиан. — Он будет страдать от обращения в одиночестве. Позже с ужасом поймет, что хочет прогрызть шею собственному другу, и уйдет, — неприятно улыбнулся вампир. — Я сказал… — А потом он станет нашей шлюхой. — Прикуси язык, мразь! — рыкнул Грин, откидывая меч, и стремглав бросился к стволу дерева, на котором сидел Джулиан, перекидываясь в волка на ходу. В долю секунды взобравшись на ветку, Грин прыгнул на вампира, но тот непонятным образом избежал его атаки и упал вниз, впрочем, аккуратно приземлившись в снег. — Почему ты так разозлился? Боишься, что я отберу твоего невинного Эрла? Я уже целовал его, собираюсь зайти дальше! Балансируя на краю сознания, Грин пытался поймать ловкого вампира, зацепить когтями, повалить и выпотрошить. Мысли у него становились все кровожаднее, движения — резче, восприятие мира — острее. А Джулиан никак не давался в лапы, исчезал из виду темной дымкой и снова появлялся в нескольких шагах от взбешенного волка. Зачем он играет с ним в догонялки? Какой ему с этого прок? Как будто отвечая на вопрос, Джулиан достал тонкий и длинный клинок из кости с вырезанными на рукоятке узорами. Похоже, он решил действовать. Грин только ждал этого и уже приготовился, было, к очередному рывку, как вдруг откуда-то в его голову с легким «тук» прилетел камушек. Поморгав от недоумения, оборотень заозирался в поисках того, кто посмел ворваться в их с Джулианом схватку, и наткнулся взглядом на чью-то фигуру в плаще, стоявшую в тени дерева. Некто, почуяв внимание к своей персоне, бросился наутек и в одно мгновение исчез в Лесу. Не решаясь броситься за ним, Грин повернулся к Джулиану и вновь собрался произвести смертельный рывок, как что-то опять его отвлекло. На этот раз его взгляд оказался прикован к блеснувшему в снегу предмету, который оборотень принял за камушек. Но, на мгновение коротко осветившись, он снова безжизненно потух. Грин уже хотел было сделать вид, что его совсем не взволновал этот свет, как вдруг содрогнулся в приступе удушья. — Молодец, Лаура, — донесся до него голос Джулиана, без страха шагающего в его сторону. Горло у Грина скрутило болезненным спазмом, как будто на него надели удавку и теперь тянули изо всех сил, дабы усмирить дикое животное. Температура тела ощутимо повысилась, начались судороги. Внезапно Грин с ужасом осознал: такое уже было! Вещь, которая вынудила его когда-то превратиться обратно в человека, — талисман Дортрута! Подвеска в виде головы неизвестного животного. — Сделаем тебя чуть менее неуязвимым, — показал клыки Джулиан, но, после того как Грин дернулся от последней судороги, а потом резко отскочил, решил ближе не подходить. Теперь Грину приходилось надеяться лишь на оставшуюся силу в дрожащих руках. Хоть и каждая клеточка в его теле вопила от боли вынужденного обращения, кости ломило, а глаза горели, Грин не мог позволить себе сдаться. Пусть он пострадает сильнее, чем когда-либо, зато выйдет из схватки победителем. Поэтому, отшатнувшись от Джулиана, Грин подхватил с заснеженной земли свой меч и встал в боевую стойку, чем насмешил вампира. В одной разорванной рубашке и разошедшихся по шву до колена штанах генерал выглядел как никому не нужный слуга. — Ты меня бои-ишься? — издевательским тоном протянул кровосос. — Ты маг, я тебя не боюсь, — прошипел оборотень, сжав покрепче меч. — Думаешь, твоя магическая сопротивляемость защитит тебя? — Джулиан гневно сузил глаза, но улыбаться не перестал, посему его лицо выражало злое презрение. — Интересно, почему же тогда Закдерс смог убить тебя? Как думаешь? Может ли обычная магия навредить тебе? — Причем здесь Закдерс?.. — Потому что это мы наняли его. Еще очень давно, до вашей с Келромби битвы. Закдерс получил Амулет, но не успел убить тебя. Пришлось ему вернуться и выполнить, наконец, задачу полностью. А что могло сломать выносливого и устойчивого к магии оборотня? Самый сильный яд, подкрепленный самым сильным проклятием. У Закдерса имелся такой. У меня — тоже, потому что я его и сделал. Опасность! Смерть! Инстинкты Грина завопили об угрозе жизни, вспомнив прошлый опыт соприкосновения с этим ядом. Старая Арна сказала, что проклятие до сих пор медленно разрушает Грина изнутри. Возможно, поэтому его личность так нестабильна. — Скорее всего, ты даже не тот самый Грин, что был изначально. Я не знаю, как работают мои проклятия, но было больно, правда? Хочешь сказать что-нибудь этому миру на прощание? Вот он, последний шанс. Грин понимал, что нельзя его упустить. Все и так ноющие мышцы в теле напряглись, готовясь к выпаду, в голове пронеслись целые картины вариантов развитий событий. Джулиан наставил на Грина свой клинок, потом отвел руку назад, присел так, словно через секунду должен был сорваться с места, но в тот момент, когда нужно было сделать шаг вперед для атаки, вампир щелкнул пальцами. Сгусток темной энергии влетел Грину в лицо, погрузив того в кромешную тьму на несколько секунд. Этого Джулиану хватило с лихвой, чтобы приблизиться к метавшемуся оборотню, полоснуть по руке клинком, вынудив того потерять меч, и с удобной позиции поглубже всадить клинок аккурат в то самое место, куда ранили Грина несколько лет назад на опушке Зеркального Леса. Грин застыл, почувствовав, как быстро распространяется по его телу черная дрянь. В горле забулькала кровь, боль запульсировала в ране, в глазах снова потемнело. Да, все оказалось куда хуже, чем он предполагал, но… Получится ли у него забрать с собой Джулиана? С минуты на минуту он должен будет впасть в бешенство и разорвать довольного собой вампира в клочья. Сейчас, еще чуть-чуть… Джулиан вытащил клинок, с отвращением взглянув на кровь. Грин был уверен: в любой другой ситуации Джулиан бы слизал ее со своего оружия, но такая кровь была для него отравой, поэтому он протер клинок платком, который потом бросил рядом с отчаянно борющимся со слабостью Грином. Еще немного, он уже чувствовал слепую ярость, покалывание в пальцах и жжение в глазах, как вдруг ничего не произошло. Обратиться не получилось. Почему? Что не так? Ах да, талисман… Он все еще был рядом. Грин неожиданно понял, что умрет просто так, неотмщенный и не удовлетворенный хоть какой-то победой. Что Джулиан все просчитал и, наконец, избавился от помехи, стоявшей на пути к мировому господству. Разгромное поражение. Грина толкнули в грудь ногой, и он упал в снег, зажимая рукой кровоточивший бок. Тело стремительно остывало, снег стал казаться льдом. А ведь он не успел сделать что-то важное… Но что? Он должен был кому-то отомстить или все же кое-что сказать? Трудно собраться с мыслями, когда в тебе сквозная дырка. Сильно хочется спать. Давайте спасем мир в другой раз? Нет, нужно проснуться. Он кому-то нужен, и ему это явно дали понять. Со слезами на глазах и дрожащим голосом, но понятно и четко. Поэтому Грин сделал над собой усилие и разлепил глаза. Уже не было холодно. Была теплая мягкая постель, приглушенный свет, белый потолок, пикающие приборы… Стоп, что? Окинув вялым взглядом помещение, где стояли капельница и аппараты, поддерживающие его жизнь, а также обнаружив на себе маску для искусственной вентиляции легких, Грин с нарастающим ужасом осознал — он находился в обычной больнице своего мегаполиса.