Плохой. Хороший. Испорченный

Мы с Артемом забираем кофе и уже остывшую выпечку из его машины и устраиваемся на наполовину вкопанных в землю скатах на спортивной площадке на заднем дворе школы. Погода сегодня прохладная и пасмурная, поэтому вряд ли кто-то из учителей решится проводить на улице физкультуру и решит наябедничать на нас директору. Впрочем, даже если и так, я никогда не отличалась примерным поведением и хорошей успеваемостью, да и Артем, кажется, тоже… Пару минут я молчу, сжимая в руках стаканчик с едва теплым кофе, думая, с чего бы начать. — Это все из-за брата Сергеевой? — первым заговаривает Артем, прерывая затянувшееся молчание. Я киваю. — Ты говорила, он работал физруком в твоей прошлой школе. Значит… он все-таки приставал к тебе, да? Или… — Не ко мне, — возражаю, ухватившись за ниточку, потянув за которую, смогу распутать для него весь этот паршивый клубок тайн. Я делаю еще глоток и продолжаю: — К девчонке на пару лет младше. Он… не просто приставал, он почти что изнасиловал ее — оставил после уроков, заставил сделать ему минет… Я случайно застала их, когда заглянула в спортзал на перемене, мне нужно было пропуск закрыть… Она плакала и умоляла его отпустить ее, а он… Я неосознанно крепче сжимаю в руках стаканчик с кофе, и замечаю, как Артем с каждым словом все больше хмурится, делая то же самое. В его глазах проскальзывают отвращение и злость — именно те эмоции, которые я почувствовала, когда говорила с той восьмиклассницей. — Отец с детства учил меня, как постоять за себя, поэтому я не растерялась — врезала ему с ноги, челюсть сломала, — продолжаю, украдкой заметив, как в глазах парня проскальзывает восхищение. Но эта история вовсе не о моем геройстве и не о том, как справедливость восторжествовала. — Девчонка сбежала, а этот урод на меня заявление написал. Выставил агрессивной психичкой, которая набросилась на учителя. На меня хотели условку повесить, поставили бы на учет в полиции… Родители отдали все деньги, еще и в долги влезли, чтобы отмазать. Из школы меня, конечно, выгнали, бывшие одноклассники стали стороной обходить… — Да как так? Он же педофил гребанный, это он присесть должен был! — рычит парень, глаза которого пылают от злости. Я только качаю головой в ответ. Так случилось бы в нормальном мире, но мы живем совершенно в другом. — Мне никто не поверил, — пожимаю плечами, стараясь, чтобы мой голос звучал беспристрастно. Я тысячу раз убеждала себя отпустить эту историю, но ничего не могу поделать с тем, что она по-прежнему причиняет мне боль. Особенно стыдно перед родителями. Они вроде бы и на моей стороне, но в то же время я понимаю, что как и любые хорошие отец с матерью, они просто защищали своего ребенка, независимо от того, виновен он или нет. — Он был на хорошем счету у руководства, я же, наоборот, всегда считалась прогульщицей, троечницей и оторвой. Еще и по физкультуре пропуски — чем не повод напасть на учителя? Моей единственной надеждой была та девчонка, но она побоялась хоть слово против него сказать… Я ее понимаю. Грустно только, что этот урод до сих пор физруком работает, пусть и в другой школе, и сколько еще таких девчонок он может сломать — неизвестно. — С этого дня — больше ни одной, — решительно произносит Артем, а затем вдруг обхватывает мою руку своей. От неожиданности я вздрагиваю, но все же не спешу вырываться. — Идем. Он увлекает меня в сторону школы, и я послушно иду следом, стараясь успевать за его быстрым и уверенным шагом. Мы минуем уснувшего на посту охранника, поднимаемся на второй этаж и останавливаемся у двери редакции школьной газеты. — Леночка, есть минутка? — улыбается Артем, по-хозяйски распахивая дверь. Я неловко переминаюсь с ноги на ногу за его спиной, поглядывая из-за плеча на ту самую миниатюрную девчонку, которая еще вчера выцепила меня в коридоре школы. Она снимает очки и одаряет его ответной улыбкой. — Для тебя — целых десять, — произносит Лена, и Артем вальяжно располагается в кресле напротив ее стола. Мне остается только примоститься с краешку на подлокотнике. — Надо же, сам Артем Дмитриевич почтил меня своим визитом! Не каждый день такое случается. — Ну, ты же знаешь, Леночка, я то тут… то там, — усмехается Артем, и девушка томно закатывает глаза. Я чувствую усиливающуюся неловкость. На несколько мгновений мне даже начинает казаться, что они так откровенно друг с другом флиртуют, но затем парень и девушка одновременно прыскают со смеху. — Ладно, Карелин, серьезно, что у тебя? — деловито осведомляется Лена, складывая ладони домиком. В этот момент она кажется заметно старше. — Материал для твоей газеты, — в тон ей отвечает Артем, мельком взглянув на меня. Я растерянно моргаю, и парень продолжает: — Тебя ведь всегда манили скандалы, интриги, расследования… Так вот теперь у тебя есть шанс вывести ублюдка на чистую воду. Взгляд парня снова встречается с моим, и только в этот момент до меня доходит, что он имеет в виду. Он хочет, чтобы Лена рассказала обо всем в своей газете. Но это ведь так глупо. Если мне тогда никто не поверил, не значит, что поверят сейчас. — Нет, — шепчу я, и парень снова мягко берет меня за руку. Он смотрит мне прямо в глаза, словно бы пытаясь убедить одним только взглядом. — Это бессмысленно. — Расскажи ей. Пожалуйста. Если это и правда бессмысленно, Лена просто не даст этому материалу ход, но никогда и никому ничего не скажет, — убедительно произносит Артем, чуть крепче сжимая мою дрожащую ладонь. Он говорит совсем тихо, но я понимаю, что Лена нас слышит, потому что она едва заметно кивает. — Если мы придадим эту историю огласке, есть шанс, что жертвы перестанут молчать, и этот ублюдок сядет. Я шумно выдыхаю, но все же решаю поделиться с ней своей историей, ведь понимаю, что слишком устала молчать. Может, она тоже не поверит мне, может, засмеет, но мне уже не привыкать к этой реакции. Но Артем прав — если есть хоть малейший шанс, что этот ублюдок сядет, я должна попытаться. Мне он уже ничего не сделает, но куча девочек — его учениц — все еще в опасности. — Ты прав, это бомба, а не материал! — выдыхает Лена, когда я заканчиваю свою историю. Ее голос чуть дрожит от возбуждения. — Но я хочу, чтобы статью писала ты сама. Это и будет твоим тестовым заданием. Если нужно больше времени, оно в твоем распоряжении. Найди ту девочку, поговори с ней еще раз, может, теперь она согласится сотрудничать. Но я хочу, чтобы эта история была написана, так сказать, от первого лица! — Он ведь может подать на меня в суд еще и за клевету, — произношу с сомнением, хоть ее энтузиазм и кажется мне заразительным. Но я уже однажды подвела родителей и не могу так рисковать. — Да и на тебя, если подумать… Этого урода ничто не остановит… Боже, о чем я только думала? Не хочу никого в это впутывать! — Ты серьезно думаешь, что кто-то будет судиться с паршивой школьной газетенкой? — Лена закатывает глаза, откидываясь на спинку своего кресла. В ее голосе слышатся веселые нотки. — Да даже если и станут, что они мне сделают? Я и так тут сижу на общественных началах… Но если боишься, что он к тебе прикопается, опубликуем статью от анонимного автора, так даже еще увлекательнее. Что скажешь? — Я подумаю, — бросаю, вставая с подлокотника, чтобы направиться к выходу. Мне и правда нужно все обдумать. Артем догоняет меня уже в коридоре. На этот раз ему не требуется останавливать меня, я сама оборачиваюсь и встречаюсь с ним взглядом. — Ты все-таки меня преследуешь? — бурчу недовольно, вспоминая первый день в школе. Парень усмехается. — Вообще-то у нас урок в одном кабинете, — напоминает Артем, снова накрывая мою руку своей. Я начинаю привыкать к этому. — Но, если честно, да, преследую… — с этими словами он обхватывает меня двумя пальцами за подбородок, а затем подается вперед, чтобы коснуться губ нежным и ненавязчивым поцелуем. В этот момент я чувствую, как внутри меня что-то обрывается, давая выход накопившимся внутри эмоциям. Поэтому я решительно прижимаюсь к нему, обнимая обеими руками за шею, и углубляю поцелуй, делая его более чувственным, жарким, страстным, позволяющим выместить ярость, страх и боль, которые не дают мне покоя. — Звучит маньячно, но, мне кажется, я намерен делать это и дальше, — шепчет парень, когда я отстраняюсь, чтобы сделать вдох. Я так увлеклась, что и не заметила, как перестала дышать и в легких закончился кислород. — Преследовать тебя. — Звучит глупо, но, мне кажется, я не против, — отзываюсь, в первый раз за долгое время позволяя себе вымученную улыбку. Парень улыбается в ответ. — Но сперва тебе придется познакомиться с моим отцом…