***
Я просыпаюсь от двигающейся по моему бедру тёплой руки — на контрасте с осенней прохладой, проникающей в комнату с порывом ветра, температура его кожи кажется практически обжигающей. Приоткрывшиеся глаза ловят блеск часов, оповещающих о том, что время далеко за полночь. — Как прошла встреча? — мой голос хриплый, связки едва способны воспроизводить звуки. Чувствую, как губы касаются плеча и скользят по шее к мочке уха, а ладонь передвигается с ноги на живот. Кожа горит от прикосновений, и я уже почти не чувствую себя сонной — только слегка жалкой от того, как мало нужно, чтобы стать влажной и возбуждённой. Как же я по нему скучала. — Всё в порядке, детка. Пальцы стискивают острую вершину соска, отчего моя спина выгибается, а задница задевает твёрдую длину его члена, упирающегося теперь между ягодиц. Мне мало наших прикосновений, мало объятий — мало-мало-мало. Поворачиваюсь к нему лицом, наслаждаясь приятной болью от пощипываний груди, нахожу своими губами его покрытый щетиной подбородок и несколько раз кусаю, проходясь по острой линии челюсти. Его дыхание смешивается с моим, я различаю лёгкие ноты виски и запах мятного геля для душа, который стоит на полке в нашей ванной. Он перехватывает меня, обнимая ещё крепче, скользит языком в мой рот, лишая всех мыслей. Я хватаюсь за любую возможность продлить желанную близость — глажу напряжённые крепкие бицепсы, сжимая избитую иглами тату-машинки кожу. Его щетина царапает декольте, когда губы прижимаются к шее, сменяясь зализывающими движениями языка. Наше взаимодействие ленивое, медленное и чувственное, но вопреки его ритму сердце отбивает учащённые удары. Мягко нажимая на плечо, он заставляет меня лопатками прижаться к шершавой ткани постельного белья, а сам располагается между ног, которые я скрещиваю за его спиной, не желая терять ни дюйма пространства. Член проскальзывает в меня, и я почти задыхаюсь от ощущения наполненности; стону, ногтями выцарапывая на коже не произнесённые слова. Мы тянемся друг к другу, сцепляемся языками. Мои пальцы путаются в чёрных прядях его волос, когда чувствую поглаживающие движения на клиторе. Я теряюсь в пространстве, наслаждаясь приятным растяжением мышц. Мы кончаем вместе через несколько десятков… часов-минут-секунд? Понятия не имею. Впервые за долгое время засыпаю с улыбкой на губах и ощущением твёрдого тела за спиной.***
Утром я просыпаюсь в постели уже одна, слыша работающую кофемашину и звук его голоса. Мышцы слегка ноют от перенапряжения, когда я встаю, хватаю телефон с тумбочки и двигаюсь в сторону кухни — как же приятно ощущать это натяжение и ноющую боль. Слегка потягиваясь, подхожу к маячащей с голым торсом фигуре и оставляю поцелуй между исполосованных моими же ногтями лопаток. Сейчас даже не смущает то, что он снова обсуждает рабочие вопросы в свой выходной. Да, секс не решает проблем и не склеивает сердца, но однозначно помогает вырабатывать долю спокойствия и расслабленности. Пока он бубнит в динамик и пьёт кофе, я достаю из шкафчика чашку для себя, и, встречаясь взглядом с этим трудоголиком, молча прошу приготовить ещё одну порцию. Усаживаясь на высокий барный стул, проверяю свой телефон и вижу сообщение от Мими — ассистентки Люцифера, — датированное вчерашним вечером; наверное, я уже спала, когда оно было доставлено. Мими: Жаль, что ты не смогла прийти! В следующий раз напросись, чтобы составить мне компанию :) жёны этих придурков такие противные — А я надеялся сегодня хоть немного отдохнуть. Передо мной опускается чашка ароматного кофе, и я, пытаясь унять сотрясающую руки дрожь, пока не прикасаюсь к ней — дую на тонкий слой пенки, перечитывая сообщение снова. — У тебя же вчера была встреча с партнёрами? — Да, — он снова уткнулся в светящийся экран. — Мы подписали контракт пару дней назад, вчера обговаривали стратегию, а потом спустились в бар, чтобы отметить. — Мими жалуется, что ей не с кем было поболтать. — Я тебя умоляю, — лишь ненадолго его взгляд отрывается и переходит на меня. — Там была куча жё… — Да-да, куча жён твоих коллег. По всей видимости, недовольство в голосе сквозит сильнее, чем мне хотелось бы, но это хотя бы заставляет Люцифера посмотреть на меня вновь и даже заблокировать экран. Победа. — Что-то не так? — С чего взял? — С того, что у тебя опять лицо краснеет от злости? — следующий за высказыванием смешок выводит меня из себя окончательно. — Ла-а-дно, — я делаю глоток из чашки, морщась от сладости и распаляясь всё сильнее; стараясь контролировать голос, спрашиваю: — Моё приглашение на этот праздник где-то затерялось? — Ну какой праздник, детка, обычное неофициальное завершение сделки, — слышу, как громко и глубоко он вздыхает. — Но всё же привести с собой пару — нормальная практика? — Жену, а не пару — это разные вещи. — Некоторые браки короче, чем наши с тобой отношения, — делаю ещё глоток и отодвигаю от себя чашку, спрыгивая со стула. Меня трясёт так сильно, грудь от обиды сжимается, а голова готова взорваться от внезапного перенапряжения. Я иду в спальню, не слыша ничего, кроме пульсации крови, приливающей к вискам. Не соображаю, как захожу в гардеробную, вытаскиваю с верхней полки небольшую сумку и выкидываю её в сторону кровати; не чувствую текстуру тканей одежды, которую скидываю вниз с полок; не замечаю, как дверной проём заполняется его телом — сгребаю кучу с пола и, не трудясь смягчить удар плечом, прохожу в комнату. — Что, по-твоему, ты делаешь? — Мне нужно подумать, — не желая тратить время на аккуратное складывание вещей, пихаю их в сумку. — И для этого нужно собрать одежду, потому что… — Потому что я не хочу тебя видеть, — натягивая на задницу джинсы, иду в ванную. — Потому что я устала. Хватаю из шкафчика несколько бутыльков с необходимой косметикой, щётку с пастой, и выхожу в спальню снова. Люцифер теперь стоит лицом к кровати, подпирая дверной косяк. Беру с кровати свитер и надеваю его; снимая резинку с запястья, завязываю волосы в узел у основания шеи. — Ты не можешь просто так взять и уйти, Вики, не занимайся ерундой, — мне не нужно видеть, чтобы знать: его брови сдвинуты у переносицы; он злится. Мудак. — Могу, — звук застёгивающейся молнии на сумке подводит итог этому разговору. Цепляю ручки сумки и иду к выходу из квартиры; всё происходит так быстро, что у меня нет возможности и времени засомневаться в своём решении. — Хочешь, чтобы мы поженились? — он догоняет меня, делая лишь несколько гигантских шагов. — Это тебя смутило? — Ого! Это предложение? — кидаю сумку на дорогущий дизайнерский пуфик у двери, снимаю с вешалки пальто и оборачиваюсь лицом к Люциферу, который стоит и смотрит на меня с непониманием. — У нас ведь всё так прекрасно, что только свадьбы не хватает для полного счастья! Может, и детей сразу? Троих! Попроси внести секс в своё расписание, я даже сама в офис заскочу по такому поводу. — Мы работаем над нашими проблемами, разве нет?! Возьми дополнительный сеанс у психолога, если хочешь, сходим и… — Я обязательно возьму, дорогой! — пыхчу, натягивая ботинки. — Обязательно, как только мне станет известно о наличии в твоём графике свободных сорока пяти минут. — Я не виноват, что… — Конечно, не виноват, — я вздыхаю и присаживаюсь, смещая задницей пузатую сумку с вещами к стене, глядя на его раскрасневшееся лицо. — Я никогда не просила у тебя отказываться от дела, которое ты любишь. Ни разу, Люцифер. И я знаю, что на твои плечи свалилась херова огромная куча работы после повышения и перехода в новую фирму полтора года назад. И я в курсе, что ты обалденный специалист по маркетингу, которого пытаются задействовать во всех крупных сделках, потому что верят в то, что ты справишься, — он выслушивает всё, что я говорю. — Это здорово, что ты ответственный человек, но чем занимается помощник, которого тебе любезно предоставили для разделения нагрузки? Правильно, носит тебе кофе, потому что ты и близко не подпускаешь Мими к делам! — Не обязательно огрызаться, Виктория! Я… Звонок мобильного из кухни прерывает зачатки тех мыслей, которые если и были готовы вырваться из его горла, то теперь уже точно не станут озвученными. Мы застыли на месте, прорезая взглядами тела друг друга. Трель не прекращается, мы не двигаемся. Я готова снова рассказать ему о том, как скучаю по нам; готова напомнить, что всегда рядом и могу помочь, если только он позволит. Могу вновь попросить не закрываться в себе, а принимать предложенную помощь. Хочу спросить, не устал ли он от такого жёсткого графика. Проходит пять секунд… Десять… Пятнадцать… Рингтон не стихает. Люцифер дёргает плечом вглубь квартиры. — Сиди на месте и не смей убегать, слышишь? Как только он скрывается из поля зрения, я встаю с сиденья, беру вещи и выхожу за дверь.***
— Так Вы решили делать вид, будто с ним не знакомы? — доктор Миллстоун кажется вовлечённой и заинтересованной, когда я киваю. — Как часто вы теперь общаетесь? — М-м-м, каждый день с той встречи в кафе, — идиотская улыбка скрывается в высоком вороте свитера. — На самом деле это была не первая встреча. Он постоянно мелькал перед глазами около семи дней до этого, как сталкер. Но в тот день пошёл дождь, а свободных мест в кофейне больше не было. Когда я решила больше не приходить туда за кофе, он придумал, как столкнуться со мной в других местах, — делаю глоток тёплого какао. — На пробежке утром, в ближайшем магазине… Люцифер бывает настойчив. — Но Вы и так это знали, не правда ли? Тут и не поспоришь. Я это знала. Однако в последнее время эта черта редко была связана со мной. С работой? Да, на сто процентов — за это его так ценит начальство. Но не со мной. — Плохо, что я так быстро сдаюсь? — этот вопрос меня интересует больше всего, и больше всего боюсь услышать положительный ответ. — Напомните историю вашего знакомства, — она складывает ручку в блокнот и прикрывает его, убирая на столик перед собой. — Вы ведь уже слыш… — но Миллстоун кивает, соглашаясь, так что я пускаюсь в краткий пересказ: — Ладно. Это случилось десять лет назад. Я ездила сюда, чтобы навестить бабушку. Все будни проводила в местной библиотеке, помогая работникам… Это не так важно! Суть в том, что он приходил каждый день в течение недели, пока я не согласилась на свидание. — Это к вопросу о том, не рано ли Вы сдались, — Миллстоун выпрямляется, отрывая взгляд от камеры ноутбука. — В чём была цель дистанцирования? — Мне нужно было подумать. — Тем не менее, прогресс появился, лишь когда Вам не оставили путей к отступлению, правильно? Ага, и это невероятно злило. — Точно так же, как и в первый раз, Виктория, — она слегка улыбнулась мне. — Похоже, он знает больше и чуть лучше, чем Вы готовы признать. — В любом случае, — я продолжила, прочистив горло: — Мы решили встретиться завтра за ужином и всё обсудить. — Вы помните, о чём мы говорили? — Да, и я знаю, что… Я ценю, что он это делает, правда, — не кривлю душой, потому что свыше недели отсутствия в офисе — это рекорд. — Просто боюсь, что всё вернётся на круги своя, как только мы снова приедем в Лондон. — Виктория, — она снимает очки с переносицы, — я не могу дать однозначный ответ и стопроцентную гарантию, Вы ведь понимаете. Да и никто не сможет. Вы должны решить для себя сами.***
Скрываясь от пронизывающего до костей ветра воротом пальто, тяну на себя дверь паба — того самого, где десять лет назад с небольшим состоялось наше первое свидание. Здесь по-прежнему мало посетителей, но всё такая же тёплая обстановка. Он буквально сколочен из дерева: барная стойка, круглые стулья без спинок, держатели для салфеток — даже обложка меню представляет собой тонкие дощечки. Наверное, будь воля владельца, они бы и жалюзи для окон выпилили из древесины. Это выглядит странно, но обилие самых разных оттенков корицы делает из обычного паба особенное место. Люцифера пока не видно, но я пришла раньше назначенного времени, поэтому прохожу к свободному месту и опускаюсь на диван, решая заказать еду сразу, чтобы не тратить времени больше необходимого на «ужин». Я хочу привести его в мой маленький дом, зарыться в ворс ковра у камина и попросту не двигаться. А потом двигаться. Хочу расцеловать за то, что он своим появлением спутал все карты и не позволил погрязнуть в размышлениях с головой. Хочу сделать традицией проводить здесь каждый сентябрь — почему бы и нет? Мне хочется перестать зацикливаться на плохом; перестать думать о прошлом… Но зрение расплывается, когда взгляд падает на строчки заламинированных страниц меню.***
— Поедем домой, детка. Это было настолько внезапно, что я не смогла сдержать нервной улыбки. — Уже? — я сделала глоток красного вина из бокала. — Тебя хватило на сорок минут, Люцифер. Ужин только принесли. — Я достаточно пробыл здесь, дорогая. — Вау, это было… претенциозно. Чересчур. — Мы выросли, — его бокал стукнул о тарелку с рататуем. — И оба изменились. Для десяти лет это нормально. — Это нормально, когда два человека в развитии держатся одного направления, — этот недоразговор набирал обороты в несколько раз быстрее, чем я того ожидала. — Считаешь, мы движемся в разных? — Ты мне скажи. Теперь я начинала чувствовать себя не так расслабленно. — Чего ты хочешь, Виктория? — он сложил руки в замок под подбородком, буквально откинув приборы. — Мы об этом уже говорили с доктором Миллстоун, — о-б-о-ж-е-м-о-й. — Мне хочется участвовать в твоей жизни. — Господи, — теперь он трёт ладонями лицо, будто устал от моей болтовни. — Мы живём вместе, Вики, куда больше участия? Кстати, в этот раз не получится прийти на встречу с доктором, перенеси на следующую неделю. Я киваю, не говоря о том, что специалист и без того идёт на уступки, корректируя запись каждый раз. — Мими сказала, у вас какие-то проблемы с… — Общаешься с моей помощницей? — перебивает меня. — Надо ведь мне как-то узнавать, почему тебя не бывает дома, милый, — я инстинктивно складываю руки на груди, закрываясь от обвинительного тона. — Наверняка я должна быть в курсе, ведь мы же живём вместе. Его телефон вибрирует, и мой спутник вовсе не считает нужным проигнорировать гаджет во время первого за долгое время совместного ужина — поднимает его со скатерти и отвечает на звонок. — Чёрт, — он встаёт со стула, промакивая салфеткой губы. — Да? Да, слышу. Назначь встречу на завтрашнее утро. Передвинь тех, кто зап… Значит, втисни в обеденный перерыв. Забронируй нам столик в «Бронкс», я там обрисую новую концепцию, а через неделю сможем провести… Проговаривая свои распоряжения в трубку, он смотрит на меня. Я не вижу и капли извиняющегося проблеска в его глазах — там усталая матовость, говорящая: «Мне нужно срочно попасть домой и запереться в кабинете». Он даже не ждёт моего согласия — кивает официанту и жестами просит принести счёт, после чего вынимает из бумажника кредитную карту и передаёт её мне в руки, чтобы я оплатила чек, тогда как сам разворачивается и выходит из ресторана. Того, в который я так хотела попасть с момента открытия. Того, где столики не бывают пустыми из-за бронирования на два месяца вперёд. Того, где из соседних кабинок на меня направлены пара десятков раздражённых и сочувствующих взглядов.***
Проходит пять минут… Десять… Пятнадцать… Из динамика телефона, прилипшего к моему уху, доносится механическое: «Абонент занят». Место за противоположным краем стола по-прежнему остаётся никем не занятым. «Сиди на месте и не смей убегать, слышишь?»