***
Все оставалось точно таким же, как он и помнил. Пусть и прошло всего лишь несколько дней, но теперь Цзян Чэн не мог смотреть на город и Знойный дворец с прежними чувствами. Да, внешне ничего не изменилось, но теперь отношение Ваньиня стало другим. Теперь в его глазах Безночный город выглядел логовом дикого зверя, предателя и обманщика: уродливым, отвратительным и пугающим. Удивительно, как все может поменяться в один миг. Пролетев к дверям Знойного дворца, Цзян Чэн ввалился внутрь и остолбенел от увиденного, даже забыв взять в руки упавший с громким звоном меч. На троне в расхлябанной позе сидел Вэнь Жохань, читая очередное донесение на свитке, но вот у него в ногах… находился Цзян Фэньмянь с отрешенным выражением на лице. Ханьфу отличалось от обычного одеяния Главы, отсутствовал хоть какой-либо признак принадлежности к Юньмэн Цзян. Теперь же на нем были дорогие белоснежные одежды, украшенные алыми солнцами, которые, казалось, насмехались в данный момент над Цзян Чэном. Волосы были распущены полностью, обрамляя ставшее миловидным лицо, не обремененное морщинками старости. Лишь припухшие губы, синяки под глазами да ошейник на сильной, но изысканной шее наводили на определенные мысли. Фэньмянь раболепно сидел на коленях, руки были опущены вдоль тела, но как только Вэнь Жохань дергал за поводок, прицепленный к ошейнику, как крепкие ладони устраивались на бедрах Верховного правителя. — Что здесь происходит? — голос вмиг сел, став похожим на пищание недорослого цыпленка. Оба мужчины в одно мгновение повернулись к юноше, и если на лице одного плавно появилось выражения надменности, наглости и уверенности, то в глазах второго застыли непролитые слезы унижения и желания умереть. Цзян Фэньмянь явно не хотел показываться в таком виде сыну. Что теперь тот подумает о нем? Как он слаб, что не смог защитить орден и семью, а теперь пресмыкается перед Вэнем, как какой-то простолюдин перед Богом. Постаравшись не глядеть в сторону сына, Фэньмянь выпрямился, расправив плечи, гордо подняв подбородок. Сейчас, главное, показать, что он не до конца сломлен, хотя уже давным-давно это было не так. На устроенное представление Вэнь Жохань злорадно усмехнулся, одним точным пинком ноги опрокидывая бывшего Главу Цзян на холодный пол. — А-Чэн, какая радость, что ты заглянул к нам, — подобно пантере Жохань спрыгнул с насиженного места и плавно опустился рядом с юношей. Цзян Чэн же в тон движениям главы отстранился на пару шагов, скрестив руки на груди. — И что это значит? — кивком головы Цзян Чэн указал на отца, хотя смотреть на него не мог. То ли от возникшего чувства отвращения, то ли очередного предательства со стороны отца, а возможно, от жалости к этому неприступному ранее для Цзян Чэна человеку. — Глава Вэнь, с какой целью вы напали на Пристань Лотоса? — А наш с тобой сыночек хорошо держится, правда, Фэньмянь? — в мгновение ока Жохань оказался позади Цзян Чэна, обхватывая его шею тонкими, но сильными пальцами, царапая заостренными ногтями. Одно неловкое движение, и ему вспорят кожу, задевая сонную артерию. Прикончат, как блоху, и не заметят. Жаркое дыхание опаляло покрывшуюся мурашками кожу, пряди волос водопадом стекали на плечи Цзян Чэну. Взгляд метался по богато украшенному залу, расписным и мастерски вырезанным колоннам, низким столикам для гостей, сломленной фигурке отца. Зря он сюда заявился так рано. Вэнь Жохань был царем, почти что Богом в своих владениях, решавший судьбы ничтожных людишек. — Вэнь Жохань, прекрати! — Фэньмянь дернулся в сторону сына в порыве защитить, оттолкнуть от этого монстра подальше, но встретившись с безумным, одержимым взглядом, не шелохнулся, лишь безмолвно моля отпустить. — Что такое? Думаешь, я наврежу ему? Дорогой, он сам согласился на мое предложение о помощи. Я дал ему то, что не смог ты. Стал для него настоящим отцом. Цзян Чэн — наше с тобой чадо. Посмотри только, в какого прекрасного юношу он вырос! — крепкие руки поворачивали голову Цзян Чэна, выставляя его на показ, как самую дорогую гордость, ценную игрушку, на изготовление которой ушло много времени. — А-Чэн, я должен поблагодарить тебя за помощь. Без тебя я не смог бы вывести такого человека, как Фэньмянь, из душевного равновесия и заставить сделать кучу ошибок. Знаешь ли ты, что, когда он отправил тебя на ночную охоту с Вэй Усянем, мне пришло письмо от ордена Юньмэн Цзян с вежливой просьбой оставить тебя в покое и больше не соблазнять остаться в чужом ордене? Фэньмянь, скажи мне, зачем тебе нужен Цзян Чэн? Ведь у тебя уже был на примете наследник. Так зачем какая-то обуза в виде никчемного, неблагодарного сына, что, кроме как соблюдать этикет перед старшими, ничего не умеет? От этих слов стало дурно, а перед взором потемнело, в уголках глаз защипало. Так Цзян Чэн и думал. Он не нужен был своей семье. Вэй Усянь в скором времени должен был стать Главой Ордена Юньмэн Цзян. Все давно было продумано до мелочей. На душе стало гадко, невыносимо. На отца-предателя не хотелось поднимать взгляд, но Вэнь Жохань хотел устроить шоу. Голову Цзян Чэна насильно подняли вверх, заставляя впериться взглядом в старшего. Тот растерянно кусал губы, сжимая в кулаках чужую для него одежду, не зная, что сказать. — Я люблю своего сына. Зная его характер, я не хотел, чтобы он стал таким, как ты, — решительный взгляд скользнул по Вэнь Жоханю, и тот мгновенно взбеленился, кидая Цзян Чэна как тряпичную куклу в сторону. В следующее мгновение мужчина оказался рядом со своим пленником, вжимая его в пол. — Ерунда. Не хочешь признаваться в своих настоящих чувствах — у нас будет еще время исправить это. А теперь ты, — Вэнь Жохань указал на вставшего Цзян Чэна, что старался спрятать поднимающуюся внутри лавину обуревающих его негативных чувств, направленных на всех в этой комнате, в том числе и на себя. — Я сделал тебе огромный подарок, ты стал Главой Ордена и вправе устанавливать теперь свои порядки. Ты сможешь восстановить Пристань Лотоса, сделать ее сильнее, могущественней, как и мечтал. Как я тебя и учил. Однако, пойти против меня с войной не советую. Знаю, остальные кланы именно этого и хотят, а сейчас планируют заполучить двух героев Юньмэн Цзян в союзники. Так вот, если ты желаешь, чтобы родители были живы, то останешься в стороне от всех военных действий. И постараешься удержать своего возлюбленного тоже. Теперь бывшего Главу Цзян и его супругу даже самый слабый заклинатель сможет сломать, как прутик. Знаешь почему? Потому что золотого ядра, что защищало их, больше нет. При этих словах в жилах заледенела кровь. Как? Фэньмянь и матушка больше не заклинатели? Вэнь Чжулю уничтожил их ядра. За их жизнь? Резко на тело накатила жуткая усталость, воздух вокруг потяжелел, словно желал раздавить Цзян Чэна, как маленькую букашку. Да собственно он так себя и чувствовал — мелким муравьем, с которым игрался маленький мальчик. — Ты меня понял? — закончил свою речь вопросом Вэнь Жохань. Цзян Чэн смог ответить только слабым кивком, потому как на большее не был способен. Как и его отец, что до сих пор бездвижно лежал рядом с троном. — Тогда ступай. В покоях Вэнь Чжулю сможешь найти свою мать.***
Каждый шаг давался с огромным трудом: в массивной колонне, адепте, проходившем мимо, деревце, что виделось издалека, Цзян Чэн теперь видел врага, опасность, ловушку. Он не хотел оставаться здесь слишком долго, единственным желанием было улететь, забыть увиденное и представить, что все это дурной сон. А проснется он в объятиях Вэй Ина, выйдет из своей комнаты, встретит ласково улыбающуюся А-цзе, а после все вместе пройдут на утреннюю трапезу, где встретят молчаливо переглядывающуюся чету Цзян. Но нет, теперь это кажется несбыточной мечтой, за которую юный глава отдал бы все. В покоях Вэнь Чжулю грозная мадам Юй ругалась с мужчиной, закидывая его всем, что попадалось под руку. — Ах ты мерзавец! Да как ты посмел уничтожить ядро и отдать меня этому Вэньскому псу?! Уж лучше бы убил! Как я теперь покажусь А-Чэну на глаза, ты подумал?! — Матушка, — тихо прошептал Цзян Чэн. Видеть привычный образ женщины было усладой для глаз юноши и, чувствуя, что прямо сейчас он расплачется как малое дитя, заклинатель рванул к Юй Цзыюань, крепко сжимая в своих объятиях. На мгновение Пурпурная паучиха замерла, не ожидая появления сына. Однако, поняв, что произошло с той же силой обхватила руками его в ответ, неловко и непривычно целуя в макушку, медленно поглаживая по волосам. — Мой А-Чэн… Прости, что не смогла защитить наш дом. Прости, что была такой слабой и уделяла слишком мало внимания тебе. Прости, прости… Удивительно было слышать подобные слова от этой сильной, горделивой и непоколебимой женщины. Это еще раз доказывало, насколько сильно выбила всех из колеи их семейная трагедия. — Мама, я обязательно вытащу тебя отсюда. Обещаю. — Молодой господин Цзян, я буду защищать мадам Юй, не переживайте. И прошу прощения, что разрушил их ядра, — в разговор вмешался Вэнь Чжулю, и Цзян Чэн был одновременно раздосадован и рад его прерыванию. — Неужели не было другого выхода? — фыркнул он, не смея отходить от матушки ни на шаг. Да и в такой ситуации сама мадам Юй не отпускала свое дитя далеко от себя. — Не было. Иначе Цзыюань убили бы за ненадобностью. А Цзянь Фэньмяня все равно ждала та же участь. — Я понял. Матушка, мне нужно будет идти, — отстранившись, Цзян Чэн продолжать держать подол ханьфу, как маленький ребенок, которого забирала нянька, чтобы не мешать работающему родителю. — Я знаю. Стань сильным главой, которого будут бояться все. Не смей никому позволять принижать себя. Тренируйся, чтобы в скором времени одолеть Вэнь Жоханя и привести к новому рассвету наш Орден. Ты меня понял, А-Чэн? — Непременно, матушка. Ты будешь мной гордиться. — Я знаю. И не смей проигрывать этому Вэй Усяню, — слабая улыбка коснулась губ железной леди. Прокрутив пару раз на пальце Цзыдянь, женщина сняла его и протянула сыну, надевая на правый указательный палец. Без каких-либо сомнений женщина вверяла в руки сына старейшую драгоценность ее родового клана. Цзян Чэн чувствовал, что снова готов заплакать. Он боялся принять подарок, но и дрожал от нахлынувшего возбуждения и силы в момент скользнувшей по его телу — Отныне он будет твоей защитой и опорой. Никогда не подведет, будет служить верой и правдой, как твой меч. Кольцо, затрещав пару раз и выплескивая фиолетовые искры, сжалось до размеров пальца и успокоилось, признавая Цзян Чэна новым владельцем. Заклинатель лишился дара речи. — Я люблю тебя, мама. — Я тоже, мой А-Чэн…***
После своевольного ухода Цзян Чэна, Вэй Усянь был словно на иголках. Все раздражало его, что в итоге выплескивалось на невинных слугах и младших адептах. Строительство набирало обороты, слава Богам, огонь не потрепал слишком много. Через пару месяцев здания будут восстановлены и останется вернуть былую мощь. Но это будет не слишком тяжелым заданием для двух героев Юньмэн Цзян. Самое главное, чтобы один из них наконец-то вернулся. Когда солнце уже медленно опускалось за горизонт, в небе Вэй Ин увидел очертания человека, спускающегося в их двор. Беспокойство сменилось на радость, что Цзян Чэн вернулся без ранений, а на смену пришло дичайшее любопытство. Что именно узнал Цзян Чэн? Дядя Цзян и мадам Юй живы, верно? И шицзе просто где-то прячется до нужного момента? — А-Чэн, ну ты и засранец! Бросил меня разбираться с делами ордена, а сам отправился неизвестно куда! Знаешь, как я волновался все это время? Кусок в горло не лез, что уж говорить про вино! — Вэй Ин, — грубый тон вмиг отрезвил юношу. Мрачный вид Цзян Чэна давал понять, что что-то здесь не так. — А-Чэн? Что случилось? — Родители мертвы.