Сила решает все

      Вся Пристань, еще не до конца оправившись от почти полного уничтожения, погрузилась в траур. Теперь всех живущих в Юньмэн Цзян легко можно было спутать с орденом Гусу Лань — такие же белые одеяния, на лице, ни следа живой улыбки, лишь едва заметные тропинки уже высохших слез на лицах да мрачный взгляд. Люди Юньмэн Цзян не знали, как вернуться в привычную жизнь без их Глав, что защищали и были опорой для всего народа. Оставалась надежда на юного наследника, но с его характером, унаследованным от Госпожи, да неумением вести дела, разве можно было ожидать от него великих дел?       Пусть вслух этого никто не говорил, но, заглядывая в их глаза, как в озеро души, Цзян Чэн все осознавал. Так и должно было быть. В него никто не верил, опасаясь, как бы не пришел окончательный распад Великого Ордена. Единственный, кто шел против системы, хотя тоже все понимал, был Вэй Усянь.       Новость о гибели дяди Цзяна и Госпожи резко подкосила его — не смог спасти, уберечь тех, кто отнесся к нему, как к своей родной семье. Вспоминая все свои предыдущие проделки, он так мечтал вернуться в беззаботные деньки и вести себя хоть немного лучше, порадовать Госпожу, заставить дядю Цзяна сходить вместе с А-Чэном на рыбалку — да много чего. Если это кара за его поведение, то Вэй Усянь с радостью согласился бы выполнять все три тысячи правил Облачных Глубин, лишь бы родные оставались живы и гордились ими. Но… Судьба — женщина жестокая, строит совершенно иные планы. А потому Вэй Усянь поклялся, что будет присматривать за Цзян Чэном и сделает все, чтобы вернуть его в нормальное состояние. Ведь опасаться было чего…       В храме предков установили таблички с именами Цзянь Фэньмяня и Юй Цзыюань, вот только Цзян Чэн не смел на них смотреть. Как он может даже касаться их, зная, что все это обман? Он солгал любимому брату, его людям — ради чего? Той самой власти, о которой говорил Вэнь Жохань? Стал ли Цзян Чэн уподобляться этому монстру?       НЕТ! Он соврал только для того, чтобы защитить. Если мир узнает, что чета Цзян находится в заложниках, то пойдет дурная молва, против Вэнь Жоханя восстанет больше народа, и в этом случае Верховный заклинатель избавится от них, как от ненужного груза. Да и освободить их Цзян Чэн хочет не только из плена Вэнь Жоханя, но и их собственных ролей в этом мире. И хранить память о них, как о героях.       Мерзко. Каждую ночь, оставаясь один, Цзян Чэн чувствовал, как подкатывает тошнота, в голове кто-то нашептывает несусветную чушь. Ему хочется блевать. Избавиться от противного чувства таким же противным способом, смыть всю душевную грязь, что он накопил в себе. Сделать больно, в конце концов, чтобы понести наказание. Все тело горело и изнывало, призывая сделать хоть что-нибудь.       И тогда взгляд падал на дисциплинарный кнут, от которого шрамы не проходили, оставались навек. Как напоминание о своей слабости, трусости и глупости. Рука уже тянулась к заветной вещи, но именно в этот момент всегда раздавался стук в дверь и заходил, не спрашивая разрешения, Вэй Усянь.       Цзян Чэн знал, как тяжело брату оставаться спокойным, ведь тот потерял дорогих людей уже второй раз. Да еще и старается следить за непутевым А-Чэном, который по слабости уничтожает свое тело и дух день за днем. — Не спишь? — тихий шепот разрезал ночную гладь, заставляя сосредоточиться на нем. Вмиг все, что витало в голове Цзян Чэна отходило на второй план, оставляя волнение за брата. — Как видишь. Почему не спишь ты? — они находились в кабинете отца, Цзян Чэн сидел посередине, смотря в стену, на которой висел кнут. Вэй Ин проследил за его взглядом и покачал головой, слегка осуждающе, хотя сам не мог скрыть мешки под красными глазами и более растрепанный, нежели всегда, вид. — Не могу. Думаю. Вестей от шицзе нет?       Вэй Ин сел спиной к спине Цзян Чэна, делясь своим теплом. Ваньинь был благодарен, ведь именно он приносил с собой капельку света даже в самые отчаянные моменты. Иногда это даже раздражало, но притягивало, подобно мотыльку на жаркое пламя. — Нет. Я разослал многих людей, чтобы найти ее, вот только безрезультатно. — Она не может быть в плену у вэньских псов? — Вэй Ин склонил голову назад, рассматривая угрюмое лицо брата. Оно и раньше не было добрым, но теперь напоминало восковую посмертную маску. — Нет, исключено. — Почему? — Просто поверь мне, — воздух медленно стекал с губ Цзян Чэна с очередным усталым выдохом. Глаза закрывались как по команде, оставляя в спасительной темноте, разбавленной отблесками свечей. — Мы должны отомстить ему, — Цзян Чэн впервые слышал такой тон у Вэй Ина. Серьезный, решительный и непоколебимый. Именно этого он и боялся. — Дурак, мы слишком слабы. Многие способные адепты умерли, мы только начали набирать новичков, которые не особо-то верят, что мы сможем их чему-то научить. Да и вообще — люди перестают нам верить, уходя в другие ордены и прося там защиту. Если бы наследником стал ты, такого бы не случилось. — Не говори так, А-Чэн! На всех нас сейчас влияет отчаяние! Никто не хочет рассуждать трезво! Я видел, как ты вел заклинателей против вэньских псов! И они этого не забыли! Остальным людям надо показать, насколько сильным и отважным ты можешь быть. Вот увидишь, пару месяцев и мы, два Героя Юньмэн Цзян, восстановим былую славу и станем лучше. — Ты прав.       Удивление в глазах Вэй Ина порядком повеселило. Ну да, Цзян Чэн был склонен к самобичеванию, и редко можно было его переубедить в чем-то связанным лично с ним. Однако эти времена прошли, Цзян Чэн тоже хочет мести и ради этого покажет все, на что способен. И даже больше. Достигнет невозможного вместе с Вэй Ином. — В ближайшие дни я выступлю с речью перед всеми. А с твоей стороны мне нужно… — Поговорить с адептами и сплетниками отдельно? Разослать весть о том, как ты защищал наш дом и умело командовал всеми? Легко, — махнув рукой, Вэй Ин даже расслабился, стекая по телу брата и склоняясь в сторону. В итоге манипуляции привели к тому, что голова заклинателя лежала на коленях Цзян Чэна, чему оба скрытно радовались. — Как ты можешь оставаться… таким в любой ситуации? — Ваньинь никак не мог понять внутреннюю силу брата, к которой тянулся и завидовал одновременно. — Счастье можно найти даже в темные времена, если не забывать обращаться к свету, — с умным видом произнес юноша, поднимая указательный палец вверх и корча из себя учителя. — Пообещай, что и ты будешь следовать этому совету? — Есть моменты, когда даже самый светлый человек так или иначе обратится ко тьме. Что будешь делать в таком случае? — Постараюсь напомнить о свете. — А если не получится? — Подарю свой собственный. — Даже если это сделает тебя слабее, и ты не сможешь отомстить? — Ради дорогих людей я готов быть самым слабым в мире человеком, лишь бы защитить. — Ты говоришь ерунду, — не выдержав, Цзян Чэн фыркнул, кладя руки на плечо и лоб брата, убирая черные непослушные прядки. — Ты не сможешь никого защитить, если будешь слабым. — Не всегда, конечно, но бывают и исключения из правил. А-Чэн, погладь меня еще раз, — Вэй Ин бессовестно устроившись на коленях брата, едва ли не мурлыкал от теплых прикосновений слегка загрубевших рук с множеством мозолей от меча и строительных инструментов. Оба помогали людям с жильем, как могли, не щадя себя. Из-за чего процент уходящих начинал снижаться, пусть еще и оставались пугливые крысы. — Наглеешь, как настоящий домашний кот, — отказывать Цзян Чэн не видел смысла, а потому возобновил движение. В подобные секунды в мрачном кабинете, заваленном свитками и донесениями, заставленный новой мебелью и со следами беспощадного пламени на стенах, воцарялась идиллия, заставляющая забывать обо всем. Каждый подобный вечер заканчивался мягким поцелуем на устах и возвращением в покои на уже подготовленную преданными слугами кровать.

***

      Прошла та пара месяцев, о которых говорил Вэй Ин. Его предсказание сбылось: юноша пользовался знаниями, что обрел Цзян Чэн в ордене Цишань Вэнь, и не только он был на полпути к восстановлению славы Юньмэн Цзян, но и прибывшие адепты радовали глаз своими умениями и рвением. Именно об этом мечтал Цзян Чэн — люди, не только желавшие защищать дорогое, но и способные это сделать.       Вэй Ин старался помогать, как мог, но в итоге больше мешался да валял дурака. Иногда он ходил и на ночную охоту с молодняком — в таких случаях Цзян Чэн старался давать им территорию, максимально отдаленную от Вэней. Усянь не забыл о мести, рвался всеми силами в разведку скреститься мечами с врагами, поэтому Цзян Чэну приходилось всегда быть настороже. Меньше заданий в одиночку, места в противоположном направлении. Иногда нынешний Глава отправлял брата проверить зацепки по делу сестры, но каждый раз заклинатель возвращался ни с чем. Яньли будто сквозь землю провалилась, неизвестно были ли она вообще жива. Братьям и оставалось только надеяться, каждый раз принимая помощь в поисках от клана Цзинь. Почему Цзысюань так рвался помогать, было непонятно, но отказываться не стоило, даже если глупая гордость подавала свои знаки.       Чем дольше шло затишье, тем больше Цзян Чэн осознавал, что заточает Вэй Ина в золотую клетку. На публике они никак не сменяли своего привычного общения, но вот оставаясь наедине, Цзян Чэн старался отвлечь брата от новых планов проникновения в орден Вэнь всеми возможными способами. Иногда удавалось отделаться простыми поцелуями и свиданиями, ловко замаскированными под обычные прогулки. Иногда приходилось давать больше, но Цзян Чэн не считал это великой ценой за то, чтобы любимый оставался под его надзором и в безопасности. Как птичка, выращенная в неволе и неспособная сопротивляться злым хищникам внешнего мира. В такие моменты он забывал, что сам Вэй Ин не так прост и знает, что значит трудности и жестокость. — А-Чэн! — Глава Ордена сидел на троне в форме лотоса, разбирая последний отчет от адептов. Недавно он летал тайком к матушке, советуясь с ней о следующих действиях, и сейчас переваривал все в голове. Отца он не видел, да и не думал, что сможет вынести то, кем его сделал Вэнь Жохань. Мрачная тишина разрушилась гулким голосом, от которого по залу прошлось звучное эхо и быстрым топотом нетерпеливых ног. Такая походка была только у его брата. — Ты не представляешь, кого я встретил! — Вэй Усянь, мог бы ты хоть иногда соблюдать правила приличия и не вваливаться в помещение, даже не постучавшись?! — Цзян Чэн уже собирался привычно отчитать Усяня, но его взгляд наткнулся на высокого мужчину в белоснежных одеждах, лицо которого было скрыто длинным капюшоном. Благородная стать, которую тот пытался скрыть всеми способами, просачивалась в каждом движении и шаге, поступь была плавной, будто и не человек вовсе шел, а призрак летел. Если бы Цзян Чэн не видел вблизи этого человека в Облачных Глубинах, он бы и не догадался, что за гость их сегодня посетил. — Запри двери, поставь заглушающие и отводящие взгляд талисманы, — приказал Цзян Чэн брату, после чего напряженно уставился на присутствующего. — Чего вам надо, Лань Сичень? — Глава Ордена Юньмэн Цзян, — Первый Нефрит ордена Лань снял бесполезный сейчас капюшон и взглядом, в котором таилось слишком много непонятных Цзян Чэном эмоций, оглядел юношу. — Я пришел, чтобы предложить вам сотрудничество. — Как слышал, вы продолжаете бегать от Вэней, так что же у вас есть такого, что может меня заинтересовать? — оперевшись руками на колени, Цзян Чэн склонился, рассматривая гостя сверху вниз. Мужчина приковывал взгляд, даже в невыигрышном положении вел себя непринужденно, со всем благочестием и спокойствием. Хотелось запустить в него Цзыдянем, лишь бы стереть искусственную улыбочку с красивого лица, с правильными чертами и четко выделяющимися скулами. Чем-то они даже были похожи, но Цзян Чэн точно не мог назвать себя настолько прекрасным, каким был Лань Сичень. — Мы собираем войско против Вэнь Жоханя и в скором времени начинаем операцию под названием «Аннигиляция Солнца». Знаю, что Вэнь Жохань и вам доставил много горечи, а потому надеюсь… — Мы не будем принимать в этом участие, — твердо, даже не дослушав, отрезал Цзян Чэн. — А-Чэн, может, стоит…. — Не лезь, Вэй Ин. Я Глава Ордена, и я решаю, что стоит делать… — Глава Ордена, послушайте… — Нет, это вы послушайте, — снова не дал договорить юноша. — Мы только начали спокойную жизнь, Вэни от нас отстали и, поверьте, не будут больше нападать, пока мы не согласимся на вашу дурацкую войну. Солнце нельзя низвергнуть, вы лишь больно обожжетесь, стараясь даже приблизиться к нему. — У нас есть надежный информатор, да и вы сами не раз бывали во владениях Цишань Вэнь, так почему?.. — Я все сказал. Если не хотите, чтобы я сдал ваше местоположение, прошу, покиньте мой орден и спасайтесь, пока можете, надеясь, что про вас и ваши драгоценные свитки когда-нибудь забудут.       Цзян Чэну было тяжело смотреть, как непоколебимость в глазах напротив быстро таяла. Но он не может по-другому. Ему нужно отгородить Вэй Ина от всего этого. И как не вовремя пришел Лань Сичень, столкнувшись с братом. — Я знаю о вашей силе, — последние сказанные слова ударили как гром среди белого дня. Цзян Чэн с опаской скользнул по фигурке любимого, но тот лишь в непонимании мотал головой. — Постойте. Я вас выслушаю, но лишь наедине. Прошу присоединиться ко мне на чаепитие вечером. А пока расположитесь в одной из комнат.