Сила решает все

      После ухода Лань Сиченя Цзян Чэн почувствовал усталость. Мысли разбредались в хаотичном порядке, не собираясь даже приходить к какому-либо итогу. Юноша чувствовал, как подкатывала мигрень, пальцы дрожали от напряжения.       В этот момент к нему подошел Вэй Ин, присаживаясь на краешек трона. — Ну и что это только что было? — не давая поблажки, пошел в наступление он. Цзян Чэн лишь отмахнулся как от надоедливой мухи. — Не бери в голову. Я разберусь сам. — Нет уж, погоди, — Усянь сжал руку брата, заставив обратить на себя внимание. — Почему ты отказываешься от войны с вэньскими псами? Это же идеальная возможность, и нам будет хватать всего, о чем ты говорил: армия, оружие, припасы. — Как я и сказал, даже их сопротивление не сможет сравниться с мощью Вэнь Жоханя. — Ты что-то определенно недоговариваешь. Я хоть балагур, но прекрасно понимаю ситуацию, пусть ты и хочешь меня оградить от всего. Ты знаешь, ходят слухи о том, что ты на самом деле приспешник Вэнь Жоханя. Поэтому от нас отстали. Поэтому мы смогли спасти Пристань. Поэтому ты постоянно наведывался в Безночный город. Поэтому… — Хватит! — чувствуя, как злость и раздражение нарастает сильнее, подобно пузырьку воздуха в болоте, что обязательно лопнет, Цзян Чэн встал с места и спустился в середину зала. Ноги сами несли его, пока мысли были далеко. А Вэй Усянь наблюдал за мельтешащим из стороны в сторону братом, что шепотом проговаривал непонятные обрывки фраз. — Цзян Чэн, как наследник ты должен отомстить за дядю и Госпожу. Я не верю, что ты не хочешь этого так же сильно, как и я. — Вот как? Ты говоришь о том, что любил их? Ну конечно, отца ты боготворил, считал его родным и делал все, чтобы он так же думал и о тебе! Заменял ему родного сына, верно? Но матушку ты не смог убедить, ты не любил ее да и спасти хочешь, чтобы снова заработать славу героя и благодарного приемыша! — Цзян Чэн!       Возмущенный вскрик пробудил юношу от злого сна. Что? Неужели это были его мысли? Он ведь уже давно перешел эту ступень. Никогда бы не высказал подобного Вэй Ину. Но в районе сердца было холодно. Лишь маленький отголосок вины за высказанные навеянные собственным сознанием факты, которые давно были приняты и, казалось, забыты.       Юноша вскинул взгляд на обеспокоенного брата и выдохнул. Стало теплее. — Прости, я сказал полную ерунду. Ты прав, абсолютно прав. — Значит, мы поможем Цзэу Цзюню? — Вэй Ин уже без опаски подошел к брату, аккуратно погладив его по щеке, будто боясь возвращения приступа. В ответ к его руке приластились, закрыв глаза. — Я с ним поговорю. Надеюсь, этого будет достаточно? Доверишь дела мне и не побежишь решать все в одиночку? — В последнее время только ты занимаешься подобной ерундой, — Вэй Ин хихикнул и потянул брата на себя, оставляя озорной легкий поцелуй на его губах. — А что насчет той силы, о которой говорил Лань Сичень? — Вот об этом я тебе точно не расскажу, — Цзян Чэн усмехнулся и вернул поцелуй, проникая языком в приоткрытый рот. Целоваться с Вэй Усянем было одно удовольствие — тот прекрасно знал, что умеет, и пользовался этим. Как и во флирте ему не было равных. — Прости за те слова.       Выдохнув, Цзян Чэн повел брата во двор, чтобы прогуляться, подышать свежим воздухом, да и остудить разгоряченную негативными чувствами голову. Юноши пусть и не держались за руки, выйдя из зала, но шли достаточно близко, чтобы чувствовать поддержку. Пару раз Вэй Ин закидывал руку на плечо вечно бурчащего Цзян Чэна, но все уже привыкли к такому типу отношений. — Да уж, было обидно, — фыркнул ему на ухо Усянь, — не ожидал я от тебя таких слов, но… Если ты и правда так думаешь… — Думал, — прервал его Ваньинь. Парочка дошла до тренировочного поля, что пустовало в это время. Все адепты сейчас занимались бумажной работой, а молодняк изучением теории. После всех ждал сытный обед. Нужно будет поговорить с поварами, чтобы приготовили подходящие блюда для Лань Сиченя. — Подобные мысли часто вертелись в моей голове еще до нашей поездки в Облачные Глубины. — Но ты никогда…. — Не говорил? Ясное дело, — в руках обоих появились тренировочные мечи, а тело само приготовилось к началу боя. Послышался первый лязг, — Но вскоре я понял, насколько глупо все это. И что мои чувства к тебе имеют совершенно другое направление. — Однако, если ты все это высказал, даже в пылу, значит, подозрения на мой счет остались? — братья двигались подобно разным стихиям, создающим превосходный танец. Для них это была всего лишь разминка, в которой даже сбить дыхание сложно. — Не знаю. «Просто, когда ты говоришь о родителях, я эгоистично хочу, чтобы ты думал только обо мне».       Вслух, естественно, Цзян Чэн этого не сказал. Мало ли к чему могут привести разговоры? Бой уже подходил к концу, Вэй Ин выполнил обманный маневр, оказавшись справа от Цзян Чэна, ловким ударом выбил меч и прижал свое орудие к горлу брата. Так как мечи были тренировочными, то они не предназначались для использования ци. Только лишь на физическую атаку.       Вэй Ин заглянул в глаза любимому. Что-то здесь нечисто. После всех дурацких тренировок в ордене Цишань Вэнь Цзян Чэн стал более… озлобленным, жестоким, пусть и в небольших количествах. Может быть такое, что Вэнь Жохань втайне экспериментировал над Цзян Чэном с темной энергией, как с заключенными? — Цзян Чэн, ты хорошо себя чувствуешь? — Да, не считая постоянной головной боли после вступления в должность Главы Ордена. А что? — Да нет, ничего. Пойдем обедать, — небрежно пожав плечами, Усянь вернул орудие на стойку, обещав себе провести осмотр Цзян Чэна у лекаря. Даже если тот не хочет.

***

      На Пристань Лотоса опустились сумерки. Громкий говор продавцов и ремесленников стихал, оставляя лишь жужжание стрекоз да и тихий плеск воды в озерах. Мягкий свет фонариков потихоньку исчезал, оставляя все права Ночной Богине.       Лань Сичень сидел в отведенной для переговоров комнате с расставленными на столе чашками и чайником, ждал прибытия Главы. Сама комната обставлена была минималистично и стандартно, не раскрывая и капельки личности хозяина. Лишь картины с озерами и трактаты с поэзией скрашивали ожидание.       Молодой Глава Лань долго думал о том, что же может предложить Цзян Ваньиню. Казалось, его просьба была продумана, предоставляла преимущество для Главы Цзян, но что-то пошло не так. Почему Цзян Ваньинь так быстро отказался, будто был готов к подобному исходу? Будто кто-то его предупредил?       Скрип двери заставил юношу поднять взгляд и встретиться глазами с Цзян Ваньинем. Прекрасный в своей индивидуальности адепт, хотя многие описывали его как самую ординарную личность на свете, подобно серой мыши, что не пойдет против правил и статуса и будет постоянно сидеть в тени сияющего гения Вэй Усяня. И почему они только так думают? — Приветствую, Цзэу Цзюнь, — Цзян Чэн поклонился и сел напротив собеседника, разливая чай по чашкам. — Приветствую Главу Цзян, — ответил ему Лань Сичень и с благодарностью принял предложенный напиток. Молчание заполонило пространство. Каждый думал с чего бы начать. — Итак… — собравшись с духом, Цзян Чэн сплел пальцы рук в замок, скрывая за ними пол-лица. Нахмуренные брови добавляли пару лет и суровости молодому господину, а в глазах скользил нарастающий шторм, способный уничтожить тебя за малейшую ошибку. — Какой силой вы пытались шантажировать меня при брате? И что конкретно вы знаете. — Глава Цзян, не принимайте меня за врага, — голос Лань Сиченя был мягким, обволакивающим, как первый снежок, окутывающий мирные земли и приносящий покой. В комнате даже почувствовался легкий холодок, усмиряющий резкий нрав Главы Цзян. — Я не собирался вам угрожать и искренне верил, что ваш брат в курсе. Я увидел вас случайно после битвы за Пристань Лотоса и был… восхищен вами.       На этих словах лицо Цзян Чэна неуловимо изменилось. Только если внимательно следить, как и делал Лань Сичень, можно заметить метающийся взгляд, поджатые губы и… О Боги! Легкий румянец? На пустяковую похвалу? — Удивительно слышать от вас столь лестную оценку чужим способностям. — Вы знаете, Лани никогда не лгут, — небольшой глоток, и Лань Сичень снова во власти своего собеседника. — Не могу понять, почему с таким потенциалом вы отказываетесь принимать участие в войне. Да, будет тяжело, но Вэнь Жохань перешел все границы и сошел с ума. Он не подходит на роль Верховного Заклинателя более. — А кто же подходит? Уж не вы ли? — Цзян Чэн закатил глаза. Ему часто приходилось слышать подобные речи, настоящий смысл которых, на самом деле, занять лучшее место. — Не мне это решать, — покачал головой Лань Сичень. — Как и не я решил, что Вэнь Жохань перестал творить добро и пошел по скользкой дорожке. Его мотивы — это безграничная власть, а не защита простых людей. Вот против чего мы идем. — И все же… — Я хочу узнать ваши мотивы, — поняв по суровому взгляду, что нарушил этикет, Лань Сичень низко поклонился. — Прошу прощения, что перебил вас. Вы из тех людей, что любит справедливость и всегда за нее, стремитесь в бой, несмотря на трудности. — И также я из тех людей, что ценит семью и хочет ее защитить. — Уверен, молодой господин Вэй с радостью пойдет с вами рука об руку на этом тернистом пути. Ваша сестра до сих пор не объявилась, и можно предположить, что она хорошо спрятана, а ваши родители…       Тут нервная дрожь прошлась по всему телу Цзян Чэна лишь при одном упоминании четы Цзян. Руки нервно сжались в кулаки, а взгляд темных глаз вперился в статную фигурку Лань Сиченя. Прямо на него. Не отворачиваясь, не моргая, не переводя взгляд в другую сторону, Цзян Чэн смотрел прямо на своего собеседника. В них читалась обреченность. — Сожалею о вашей утрате, — тихо ответил молодой глава Лань, мотнув головой. Сразу задумался. — Из вашей семьи больше никого не осталось, чтобы защищать, за исключением девы Цзян и молодого господина Вэя. Значит ли? — Цзян Чэн фыркнул и мотнул головой. — Прошу, вы можете мне довериться. Мы найдем способ помочь вам. — Такие сладкие речи, Цзэу Цзюнь. Почему вы считаете, что мне вообще нужна помощь? — Это видно по вам. Несклоняемый Глава Ордена, но слишком юный, чтобы полностью принять на себя роль лидера. — У меня есть брат для поддержки. — Но и ему вы не рассказываете всей правды. — Почему вы так решили? — Цзян Чэн раздраженно отодвинул чашку, даже не замечая, как несколько капель скользнуло по его рукаву. — Именно потому, что он ваш брат. Самый родной для вас человек. Поверьте, я тоже многое не рассказываю Лань Чжаню. И не смогу. Потому что оберегаю его. — Я… — неожиданно Цзян Чэн почувствовал чужую ладонь, накрывающую его. Нежность чужой кожи резко контрастировала с его собственной, черствой, как и, казалось, его душа. — Просто один раз довериться мне. — Я всегда все решаю сам. — Попросить помощь это не позор. Быть может, другая точка зрения поможет выйти из тупика. Даже бамбук согнется под тяжестью непогоды.       Не зная, почему вообще он ведется на все эти речи, на весь этот святой вид небожителя, спустившегося к ним на землю, невинные глаза, лучащиеся желанием выслушать и помочь растерзанной душе.       Цзян Чэн устал. Вытягивать обязанности Главы на себя, восстанавливать Орден, искать сестру, да и родители в плену, наступающая война, в которой принять участие его долг. Все это правда бьет по больному, не давая времени отдышаться и передохнуть.       Лани не врут, верно? И вполне возможно, что умеют хранить секреты. А Лань Сичень… намного мудрее его, Первый Нефрит Гусу Лань. — Хорошо… Я расскажу. Мои родители… не мертвы.

***

      В это время, как всегда нарушая комендантский час, решил прогуляться Вэй Ин, взять себе пару сосудов вина, подслушать разговор его брата и Цзэу Цзюня. Какого было его удивление увидеть нарушающего одно из правил Облачных Глубин «ложиться в девять часов» Лань Чжаня. — Лань Чжань, Лань Чжань… Какая встреча и снова в кустах!