Операция "Эйва" или новые злоключения Ло'ака.

Снова этот лопоухий олух забыл поставить будильник. А ведь рифовых нужно будет встретить на станции. Эйве пришлось снова брать дело в свои руки и имитировать пищащий звук электронных часов на тумбе возле кровати парня. Однако никакого эффекта на спящий организм это не оказало, и пришлось использовать другой способ. Она веточкой фикуса, растущего в горшке возле входа, приоткрыла дверь в комнату Ло’ака и подманила в нее проснувшегося Коржика, намекая тому на возможность попробовать на вкус светло-салатовые кроксы паренька. Жуткий звук чавканья возымел свое действие, и на зубастый шредер уставилась пара заспанных, желтых глаз, пытающихся понять причину разбудивших их звуков. Коржик не стал дожидаться ответной реакции и, подхватив недоеденную обувь, рванул в комнату Кири. Закипающий гневом Ло’ак взглянул на часы и моментально переключился со злости в тихую, уютную панику опаздывающего! Поезд с Циреей прибывал на станцию через тридцать минут. Джейк, конечно, любил своих детей, но пустой дом в последние годы он любил еще больше. Вместе с возрастом отпрысков росли и детские потребности, и в последнее время он был готов отпускать выросшее поколение при любой их просьбе на все четыре стороны. Возвращаясь с участка на окраине БиоГорода, где он уже вот как десять лет занимал должность шерифа, Джейк все дольше оставался возле своего Боба, жалуясь своему икрану на проблемы, которые свалились на его голову. Кожаный психотерапевт внимательно смотрел на своего друга и периодически издавал серию звуков, создавая полную иллюзию понимания проблем своего духовного брата. Хотя самцам его вида в этом плане просто фартило. Обрюхатил самку, та снесла яйцо, вот сиди теперь и высиживай! А я пошел новую девочку искать! А у этих двуногих вечно проблемы с собственными вылупленышами! Вот почему для главы семьи выходные пролетели незабываемо и практически в один миг. Все хорошее по законам вселенной не длится долго и всегда заканчивается внезапно. Разрешив младшей дочери переночевать у подруги, они с Нейтири устроили романтический вечер. И если раньше пара непременно полетела бы к своему любимому месту уединения, у водопадов гор Аллилуйя, где скорее всего были зачаты все их дети, то сейчас, не сговариваясь, они буквально растворились в благостной тишине пустого дома. Есть особая манящая прелесть в том, чтобы отдыхать, ничего не делая. Заказав доставку из забегаловки «Пицца-ВЛет», Джейк дождался курьера на банши, приземлившегося на широкой террасе и, оплатив покупку браслеткомом, сделал то, о чем мечтал многие годы! Скинул с себя всю одежду, предлагая Нейтири отведать как аппетитной, горячей пиццы с мясом панцирного краба, так и его, жаждущего иных утех, возбужденного тела. В эту ночь они впервые не сдерживались в звуках, ибо лишних, а главное - несовершеннолетних ушей в квартире не находилось. Глава семьи обожал вставать раньше всех, представляя себя на самом краешке сознания холостым и спокойно завтракая, пока все остальные оглоеды не проснулись. Однако утро понедельника началось как всегда. Только он сделал себе аппетитный сэндвич, запихав между двумя воздушными хлебцами розовый пласт слабосоленого тунца, как мимо него пролетело синекожее нечто, выхватило его завтрак, голосом Ло’ака произнесло «Спасибо, па!» и скрылось за захлопнувшейся дверью. Пришлось снова отрывать зад от любимого барного стула, что стоял возле кухонного островка, и копаться в хладобоксе в поисках нового содержимого для бутерброда. Заветренный кусок вяленого стурмбиста был, конечно, не так привлекателен, как таящая на языке рыбка, но в качестве полноценного завтрака снабжала организм калориями не хуже. Соорудив новый сэндвич, Джейк вернулся на стул и, только открыл рот, дабы откусить от примитивного блюда, как наткнулся на голодный взгляд любимой супруги, которая стояла у входа в легком халатике и призывно смотрела на содержимое его ладоней. Вздохнув, глава семейства протянул любимой свой завтрак и, под звуки жующих челюстей, вновь отправился к хладобоксу. Сонный голос младшей дочери, пожелавшей родителям доброго утра и спросившей, что сегодня на завтрак, окончательно развеял надежды на уютное одиночество. Са’ра спросонья никак не могла понять, зачем и куда ее тянет Ло'ак. Тот буквально вытащил ее из кроватки и вытянул сонную и зевающую девушку на крышу, к стоянке икранов. Она, покачиваясь, подошла к своему синекрылому Тору и практически свалилась ему на спину, пытаясь досмотреть прерванный ушастиком соблазнительный сон с участием себя любимой, Тейама и богатым внутренним миром под его спортивными шортами. Не открывая глаз, она ухватилась за нервный отросток своего икрана и создала тсахейлу. Вернее, попыталась создать. Сколько она не соединяла хвосты, тсахейлу не было. Пришлось открыть глаза до конца и сосредоточиться. Под изумленный взгляд своего друга она рассмотрела в руках шевелящиеся отростки Тора и пушистый коник собственного хвостика, которым она пыталась законнектиться с икраном. - А куда, собственно, ты меня тянешь? – дошло до сонного создания факт того, что она понятия не имеет, для чего друг разбудил ее ни свет ни заря. Потом, посмотрев на собственное тело, все еще облаченное в ночной пеньюарчик, она буквально рассвирепела, - ЛО!!! Ты, ушастый недоумок! Какого танатора я делаю на крыше в таком виде? - А что с твоим нарядом не так? По мне так ты очень миленько выглядишь! – пробормотал Ло’ак, пятясь от грозно наступающей на него девушки. – И маечка твоя почти не просвечивает. Скоро поезд с Циреей приедет на станцию, вот я и поторопился самую малость. Вываливая все ругательства, что приходили ей в голову, на голову придурочного друга, Са’ра вернулась домой и быстро привела себя в божеский вид, накинув на тело безрукавку и натянув джинсовые шорты. Вернувшись на крышу, она приготовилась прочитать парню лекцию о том, что им уже не по пять лет и она не может по любому капризу нестись к нему по первому зову. Однако, увидев юношу на икране, ерзающего от нетерпения перед встречей со своей девушкой, Са’ра моментально остыла, так как вполне понимала чувства парня. Она бы его даже из душевой санблока голым вытащила бы, если бы это как-то способствовало ее скорой встрече с Нетейямом, когда тот улетал в многодневные, тренировочные полеты. В лучах выглянувшего солнца, искупавшего пару утренней порцией тепла, всадники взмыли в воздух и направились в сторону станции. Главным достижением Норма Спелмана была развитая сеть железных дорог, раскинутая по материку. Ученому удалось, не разрушая природный ландшафт, выращивать природные стойки на основе корней мангровых деревьев, на которую людьми помещался путь монорельса. В итоге единственная железнодорожная компания заслужено носила его имя – «Спелман Рэйлвэй». По большей части дороги использовались для перемещения грузов, но и пассажирским перевозкам уделялось немало транзитного времени. Пассажирские вагоны обычно подцеплялись между локомотивом и грузовыми вагонами. Для людей они представляли собой герметичные капсулы с прозрачным куполом на всю крышу, для ньюна’ви и рекомов, превышающих своими габаритами человеческие размеры, был разработан свой вариант. Два ряда удобных, мягких, анатомических кресел с соответствующим физиологии на’ви прорезями, располагались ровно посередине вагона, давая доступ для пассажиров с обеих сторон. Из-за высокого роста на'ви двери вагона не съезжали в сторону, как в человеческом варианте, а поднимались подобно раковине вверх, открывая проем до самого потолка. Из-за этой особенности случаи, когда распахивающаяся дверь крепко прикладывала зазевавшихся встречающих на перроне, были так же распространены, как и случаи защемления хвостов уже закрывающимися дверями. - Магнвиаповезд побаверье говрппид плазтвфам приыавмыеит чваенз пявптсь минт! – раздался совершенно неразборчивый голос в динамиках станции. - Что сказала эта беззубая? – спросил Ло’ак Са’ру, привязав обоих икранов к гладкой трубе на специализированной стоянке возле станции. - Она там что, поезда объявляет и минет начальнику станции делает одновременно? - Мам, а что такое минет? – тут же спросил проходящий мимо маленький ньюна’ви, держа за руку мать. - Это такая ... конфета, малыш! – поспешно ответила женщина и грозно посмотрела на Ло’ака, ускорив шаг. - Мам! Купи мне минет! – тут же завопила мелочь на весь перон, – КУПИ МИНЕТ!!! - Да, Ло'ак, да! И мне купи минет... с карамелькой! – заржав в полный голос, сказала Са’ра. - От карамельки попа треснет! А за минетом ты не к тому Салли обратилась! – хмуро ответил покрасневший парень. – Ну правда, что сказала эта жеваная объявляла? - Совсем ты женщин не умеешь понимать, - ответила все еще улыбающаяся Са’ра, - Все же ясно. Магнитопоезд «Побережье – Город Плацдарм» прибывает через пять минут! Вон уже локомотив видно! Пошли, нам нужно к зоне высадки ньюна’ви. Они взобрались по ступенькам на широкую бетонную платформу и дошли до точки, где на полу была размещена надпись «зона остановки вагонов с ньюна’ви, берегись двери», а к металлическим перилам была прикреплена металлическая вывеска с названием станции «NewNa'vi City». Отключение магнита у тормозящего состава вызвал тонкий скрежет металла о металл. Состав остановился, и широкая дверь плавно поползла вверх, выпуская из своих недр синий поток пассажиров. Ло’ак внимательно всматривался в лица выходящих, неосознанно колошматя в нервном предвкушении собственным хвостом ноги стоящей рядом с ним Са’ры. Хлесткие удары раздражали, и она, схватив пушистую кисточку друга, зажала дергающийся кончик в кулаке. Ло’ак даже не обратил на это внимания, ибо наконец-то увидел бирюзовые цвета, разбавившие голубокожую толпу выходящих. Вернее, сначала в проходе появилась пыхтящая инсталляция из многочисленных сумок, в которых четко узнавались широкие ластообразные предплечья Аонунга, а лишь после брата на перрон вышла принцесса клана Меткайина, радостно улыбающаяся при виде встречающих. Са’ре либо послышалась, либо Ло’ак действительно пискнул от счастья, когда бросился навстречу своей любви. Однако его хвост все еще был зажат в кулаке Са’ры, и натянувшаяся часть тела опрокинуло парня прямо на груду баулов, свертков и мешков, что колыхались в руках Аонунга. Возможно, приличной девушке стоило быть более сдержанной, но вид двух парней, погребенных под кучей вещей, вызвал такой сильный приступ смеха, что Са'ра не удержалась и аж согнулась в приступе подступающей истерики. Жующая собственный язык дикторша пролепетала что-то про отправление поезда, и дверь вагона поползла на рассыпанную по перрону кучу вещей и матерящихся тел. Девчонкам пришлось срочно вмешиваться и оттаскивать свое барахло, которое дверь попыталась запихать обратно в вагон. «Барахло с хвостами» самостоятельно убрались с пути движения бездушной железяки и, злобно сопя, поглядывали друг на друга, метая невидимые глазу молнии. - Ты специально на меня свалился, неуклюжая сволочь! – прорычал Аонунг, но шум отъезжающего поезда не позволил разобрать его слов. - Какого хера вы приперли с собой столько шмоток? – орал в ответ так же не расслышанный никем Ло’ак. Са’ра и Цирея молча оттаскивали баулы к никелированному парапету, складывая из них небольшой курган. Парни, поняв, что со стороны они смотрятся не комильфо, тут же вскочили, отряхнули хвосты и то место, откуда эти хвосты произрастают, и кинулись им помогать. Альфа Центавра А уже палила нещадно, и все четверо вытирали пот с лица, глядя на получившийся шмоточный холм. Однако, если девушки использовали для этого бумажные платочки из небольшой сумочки Циреи, то парни размазывали пыль по лицу прямо руками. - Откуда столько вещей? Вы что, к нам насовсем переезжаете? – спросила подругу Са’ра. - Лично я совершенно не против! – улыбнувшись, прокомментировал вопрос Ло’ак, не сводя взгляда с Циреи. – Могу даже уступить девушке свою комнату! Или с ней вместе поселиться! Я готов спать на полу, в ногах прекрасной дамы, как наши предки! - Ага! А Рея будет свои ножки вытирать об миленький живой половичек! – вставила шпильку Са’ра. Цирея слегка покраснела и мило захихикала. Зато щеки Аонунга тут же стали лилово-розовыми, и Са’ра подозревала, что жара тут совсем не причем. - Моя сестра уж лучше в моей комнате будет жить! Я готов спать на полу и охранять ее честь! – гневно выразил свое «ФИ» рифовый. – А половина из этих сумок подарки от наших предков вашим. Я и сам по ушам схлопотал от мамы, когда начал возмущаться из-за их количества. Зная крутой нрав Ронал, даже Ло’ак сочувственно посмотрел на парня. Однако это никак не решало проблемы транспортировки скарба в НьюНа’ви Сити. Пришлось отправить девчат за гравиплатформой и нанять грузового икрана, прокат которых находился неподалеку от станции. Денег на счете Лоака хватило только на одного банши, и бедный ящер на своей шкуре познал, что такое незапланированный переезд. Добравшись домой и отпустив запыхавшийся грузовой транспорт обратно, парни быстро перетаскали вещи в квартиру к Са’ре, пока девчата болтали на ее кухне за чашечкой чая в компании Тсу’тея. Тот горячо благодарил Цирею за подарки, несмотря на возмущенные взгляды ее брата, вынужденного переть эти дары на своем горбу, и выспрашивал последние новости из клана рифовых. Через час должен был подкатить школьный автобус, и Ло’аку пришлось возвращаться домой, дабы успеть смыть с себя толстый слой пота и пыли. С одним санблоком на квартиру в семье Салли клювом не щелкали, исповедуя принцип кто успел, тот и... чист.

***

К сожалению, Ло’аку не удалось совместить приятное с полезным и посидеть в школьном автобусе рядом с подружкой. Аонунг настоял, чтобы сестра ехала с ним в транспорте для десятиклассников, и парень всю дорогу до школы провел с кислой миной, не реагируя на подколы Са’ры, расположившейся рядышком. Однако, встретив Цирею на посадочной площадке, он с удовлетворением вырвал ее из-под опеки брата, бросающего злобные взгляды им в след. Аонунг лишь успел изобразить кистью движение, мол, «Я слежу за тобой», как первый звонок вынудил его двинуться вслед за Кири. Личные шкафчики учеников висели на тыльной стороне каждого из учебных корпусов. Ло’ак настоял, чтобы подружка заняла шкафчик по соседству с его хранилищем. Еще с утра, летя на вокзал, по браслеткому он ненавязчиво, но крайне убедительно посоветовал Лиаму, своему однокласснику и партнеру по команде, освободить соседний шкафчик для Циреи. Тот тяжко вздохнул и, как только добрался до школы, забрал из железного бокса свои вещи. Эта ситуация повторялась каждый раз, как рифовых переводили в их школу, так что Ло’ак торжественно подвел Цирею к ее новым, прямоугольным владениям и с улыбкой наблюдал, как изысканные бирюзовые ручки размещали в металлических внутренностях свое приданое. Закрыв дверцу, девушка посмотрела на учебники в руках бойфренда и спросила: - А ты свои вещи не будешь в шкафчик убирать? Ло’ак, чертыхнувшись, быстро набрал код и распахнул свой ящик Пандоры. На землю тут же вылетела гора записок, засохших цветочков, женских заколок и даже тонкое розовое кружево лифчика. Накануне дня Всех Влюбленных, поклонницы спортсмена номер один традиционно превращали его шкафчик в емкость для выплескивания собственных чувств и эмоций. В связи с приездом Циреи он совершенно забыл проверить шкафчик заранее и теперь, покрытый пятнами стыда, боялся посмотреть на лицо возлюбленной. - А-ха-ха! – раздался рядышком громогласный хохот Са’ры, поднимающей карандашом с земли розовый бюстгальтер. Повернувшись к Цирее, она поболтала перед ее носом находкой и, удовлетворенно скалясь, произнесла: – Цирея, судя по размеру этой вещицы, у твоего бойфренда появились поклонницы уже и среди пятиклашек! Так что смотри в оба, Систр! Я в шкафчике его старшего брата даже панталоны уборщицы находила! А тетке-то уже за стольник, наверно, перевалило! Песок между ног уж давно, а всё туда же! Тихий смех заставил-таки парня посмотреть на предмет своего обожания и увидеть, как та, прикрыв ладошкой свои пухлые губки, трясется от смеха, явно не сгорая от желания предъявить Ло’аку обвинения в изменах. - ЛО’АК САЛЛИ! А ну-ка немедленно топай ко мне! – раздался на весь школьный двор крик физрука, по совместительству тренера школьной команды, Майлза Куоритча. - Твою-ж полковничью мать! – пробормотал про себя парень и, потупив взгляд, сообщил девчонкам, чтобы они шли в класс, не дожидаясь его. «Не факт, что этот танатор в оболочке рекома выпустит меня сегодня живым.» - поселилась в голове печальная мысль, пока он шел в сторону разгневанного препода. Куоритч стал преподавателем физкультуры три года назад, сразу же, как программа рекомбинантов, пройдя все положенные испытания, получила добро от Френсис Ардмор, главного администратора ПлацдармСити. Мало кто об этом знал, а вернее про это не знал абсолютно никто, но не малую заслугу в этот факт внесла Эйва, когда нашла в недрах секретной документации RDA разработки, направленные на полное терраформирование планеты с глобальной перестройкой атмосферы под дыхание людей. Ужаснувшись открывающимся, трагичным перспективам для собственных созданий, она моментально подтасовала документацию, заменив выводы научного отдела компании на то, что при старте проекта ни одно существо на Пандоре не останется в живых. Там же Эйва наткнулась на процесс искусственно выращиваемых форм тел с возможностью загрузки в них сознания и незаметно встроила эту документацию в планы ученых, отщипнув под это дело приличный бюджет, предназначавшийся для нужд военных. К сожалению, когда дело дошло до экспериментальной части воплощения грандиозных планов в цифровых архивах записанных сознаний превалировали образы погибших вояк. Хотя, по сути, именно ученые должны были записывать свое сознание как минимум раз в неделю. Ибо от их знаний по большей степени зависело выживание человечества на Пандоре, а не от мастерства дырявить пулями все, что движется. Посему первыми рекомами, появившимися на территории Пандоры, по злому року, стали те самые военные, которых одолели на’ви в великой битве. Эйве пришлось вмешаться и тут, слегка снизив уровень агрессии у записанных образов, дабы «воскресшие» не принялись мстить за собственную гибель. Но даже с откорректированным сознанием, с рекомами пришлось усиленно заниматься корпоративным психотерапевтам, ибо им было сложно понять те кардинальные изменения, к которым пришел облик планеты и нрав ее обитателей, совместное сосуществование разных враждующих в прошлом видов. Реком полковника дольше всех сопротивлялся окружающим его изменениям, и его излишняя агрессивность наталкивала Ардмор на грешные мысли закрыть к чертям программу Рекомбинантов целиком, а полученные экземпляры по-тихому ликвидировать. Однако, стоило только Майлзу узнать, что на планете живет и здравствует плоть от плоти его прежнего тела, как полковник тут же остепенился. Он выпросил свидание с сыном, но Паук наотрез отказался признавать за ним право отцовства, поставив хвостатого «новоявленного папу» перед фактом того, что он был и остается сыном Норма Спелмана. Не по содержимому человеческой ДНК, а по самой сути родительского восприятия. «Да у моего стула больше родственного с моей задницей, чем с тобой!» - с такими словами Паук вылетел из лаборатории, в которой состоялось его первое свидание с рекомом биологического предка. Однако для настоящего вояки нет неразрешенных задач. Есть просто разные подходы к его выполнению. Узнав все, что можно, о собственном сыне, Куоритч решил сменить тактику и устроился в его школу учителем физкультуры. Благо, вакансия эта была свободна, после того как прежний человеческий учитель «слегка пострадал», страхуя старшеклассниц на канате. Разница в физиологии оказалась несовместимой с хрупкостью человеческих костей, когда у одной из шестиклассниц соскользнули с каната ладони, и она приземлилась на мягкое тело преподавателя, пытавшегося поймать девочку, которая была выше его самого на голову. Тарсем уже отчаялся заполнить пустующую вакансию, и предложение полковника поступило как нельзя кстати. Все оказались в выигрыше. Ардмор избавилась от проблемного актива, директор получил хорошего физрука, а Майлз возможность ежедневно маячить на глазах у сына, дабы его отношение к нему могло потихонечку меняться. К тому же, имея опыт работы с новобранцами, Куоритч моментально повысил физическую успеваемость учеников, гоняя без устали все классы от первого до последнего. Узнав о том, что сын играет в школьной команде ФлайФьюри на позиции кетчера, полковник тут же предложил свою кандидатуру на место тренера. Паук был явно не в восторге от этого назначения, но даже он не мог не признать факт того, что под руководством его недо-родителя команда два года подряд становилась чемпионом межконтинентальный школьных игр. - Ну-с! Чемпион! Хотелось бы услышать адекватное оправдание за пропуск пятничной тренировки. И только попробуй мне начать вешать лапшу на уши про запор, диарею, зуд и прочие заболевания, которых у на'ви отродясь не было! В моей команде котируется только одна отмазка! Тренировки пропускать можно исключительно по причине месячных! А так как в душ ты ходишь с парнями и до сих пор не залетел, а у женской половины на’ви месячных не существует впринципе, ты точно не баба, и я жду от тебя удобоваримого ответа! Ло’ак почему-то сразу понял, что ни один из ответов не удовлетворит тренера, и решил честно признаться в надежде на чудо. - По моей вине Са’ра те Тсу’тей получила незаслуженное наказание, и я решил разделить его с ней, потому и не появился на стадионе. Куоритч просто потерял дар речи, ибо на его памяти первый раз за три года лучший игрок его команды сказал... правду?! Тренер настолько растерялся, ибо в его голове вертелось множество заготовленных ответов с соответствующими наказаниями, но вот для честного ответа он ничего не заготовил. Дабы окончательно не дискредитировать себя в глазах ученика, он смог лишь выдать классическое: - Пробежишь после уроков три круга по ПП вместе с подружкой. Топай в класс!

***

Учащиеся расселись по своим местам, и Ло’ак печально вздохнул, ибо Цирею разместили на первой парте, а ему, как всегда, на последней составляла компанию подруга детства. В этой ситуации был один только плюс, он мог целый день наслаждаться прелестной фигуркой своей возлюбленной, не отвлекаясь на всякие глупости вроде текста на классной доске и бубнежом препода. Первым значился урок «Межвидового права» и, вошедшая Рия Ангелинова, велела ученикам открыть свод законов на персональных комах. Ло’ак открыл на экране своего кома... адаптированную к на’ви версию Камасутры и продолжил чтение, предаваясь фантазиям. «Так. На чем я остановился? Ага. Поза «Нападение пролемура». Женская особь опускается на спину, поднимает ягодицы и поясницу, убирая хвост в сторону. Партнер же поднимает и сгибает ее ноги таким образом, чтобы ее колени касались грудей. Мужчина помещает женщину в эту позу силой, так, как будто он разгневан на нее. Нифига себе загоны у людей! Нахрена делать вид, что злишься, когда по стояку видно, что это не так? Что там дальше? Он вонзает свой Нефритовый Стержень в ее Благовонную Пещеру. Благовонную? Каким же таким благом она должна вонять? И что и куда нужно вонзить? Мы сексом занимаемся или клад с Инди Джонсом ищем? Во затейники! Далее он должен ритмически двигаться до тех пор, пока любовный сок из йони не начнет изливаться ливнем. Етишки колотишки! Проткнул любовничек девку насквозь, аж соки потекли!... Ну и?... Как только женщина испытает оргазм, мужчина должен прекратить движения, удерживая семя. Хера се! Скрутил, зажал, впихнул, довел, а сам терпи? Ебанутая книжонка. Однозначно! Очень надеюсь, что Паук, получив, наконец, свой Аватар не воспользуется этой инструкцией, дабы произвести впечатление на Кири! Не хочется в квартире на соках из ее йони подскользнуться!». - Отвечать пойдет... Ло’ак! – сказала преподавательница и посмотрела на последнюю парту. Это было весьма неожиданно. Парень понимал, что, стоит ему только встать из-за парты, как всему классу будет виден результат его «внеклассного» чтения Камасутры. И ведь не отмажешься! Вряд ли свод межвидовых законов, которые он должен был в данный момент читать, мог оказать на него такое воодушевляющее воздействие. - Ну же, мистер Салли! Мы будем долго вас ждать? – нетерпеливо напомнила о себе учительница. Са’ра не понимала, что именно ввело друга в ступор, пока не посмотрела на экран его кома и не увидела соответствующую позе «Нападение пролемура» картинку. Она жутко покраснела и бросила взгляд под парту, догадываясь о причинах, не позволяющих парню выйти к доске. Девушка попыталась спасти честь товарища и, подняв руку, вызвалась ответить на вопрос. Однако отрицательное движение головы в маске невысокой преподавательницы не оставляло шансов на «полевую замену игрока». Обидно то, что Ло’ак знал эту тему и вполне мог заработать отлично, но за первой партой сидела та, что, собственно, и вызвала эффект флагштока в его штанах, внимательно погладывая на своего парня. Продемонстрировать свой торчащий пах на прекрасных глазах этого нежного создания? Да ни в жизнь! Оставался только один вариант. Сказать, что он не знает ответа, и получить еще один неуд. Эйва образно схватилась за голову, не понимая, как ее любимчик умудрился снова «сесть в лужу посередине пустыни». В ней крепла определенная уверенность, что, чем сильнее она помогает парню, тем больше неприятностей сыпется на его голову. Кто в этом виноват? Уж конечно не многовековое существо, которой за всю свою жизнь не приходилось уделять столько внимания одному конкретному на’ви. Пришлось на ходу изобретать отвлекающий манёвр, дабы ее «длиннохвостая радость» не получил еще больше неприятностей. Из корпуса 10-го класса, в котором училась Кири, раздались вопли боли и злобное рычание. Ло'ак практически сразу понял причину начинающегося переполоха, схватился за голову и, посмотрев в сторону Са'ры, озвучил возникшую в голове мысль. - Вы что, Коржика с собой в школу притарабанили, и он по классам гуляет?! - Так пойди и проверь! – зашипела подруга. – Кири клятвенно обещала малыша к дереву возле корпуса привязать. Он не должен был вырваться! - Сама иди проверяй! Эта тварина с утра один из моих любимых кроксов сожрала! - Ло’ак! – раздался громкий голос заглянувшего в двери директора, который, увидев преподавателя, тут же сменил яростный взгляд на умиленную мордашку влюбленного существа и снизил тон. – Я правильно понимаю, что этот переполох снова из-за твоей сестры? Прошу пардонте, мисс Рия, я заберу этого охламона? - Конечно забирайте, мистер Тарсем, а вы начали учить французский? – удивленно отметила Рия. - Учить чевойский? – не понимая вопроса, озадачился директор. - Не важно, мистер Тарсем. Ло’ак, чего ты копаешься, как-никак тебя ждет директор! – Рия вновь перенесла свое внимание на ученика, который мрачной совал свои вещи в дорожный мешок и бросал злые взгляды на соседку по парте! Завязав узел, он перекинул мешок через плечо и вместо прощания сообщил подруге, что после занятий Куоритч велел ей пробежать три круга по ПП! Вытянутая рожица Са’ры хоть немного сглаживала печальные перспективы, рисующиеся перед ним самим. Вторая половина дня превратилась для парня в сущий кошмар. Сначала он был вынужден вместе с сестрой отлавливать шестиногую скотину, которая несколько раз довольно чувствительно покусала его ладони. Во время поимки пострадало некоторое имущество в корпусе десятого класса, было оттоптано пара хвостов, и Аонунг случайно получил локтем в глаз от Кири, после того как кинулся помогать с изъятием запуганного существа из-под учительского стола. В руках сестры змееволк тут же успокоился, и Тарсем велел им обоим тащить слюнявую тварь в ЗооПандору, чтобы, цитируя директора «Глаза его больше не видели этого разрушительного торнадо на территории его школы!». Благо, Кири привезла Коржика на своем икране и, перевязав кусачую пасть, пара быстро добралась на нем до резных, металлических ворот зоопарка. Ло'ак заранее знал, что в ЗооПандору с его сестрой просто попасть, но практически невозможно выйти. Вручив нового обитателя в руки дяди Норма, который уже давно не интересовался происхождением очередного прирученного девушкой существа, Ло’ак приступил к традиционному, изнурительному сражению, целью которой было – вытащить сестру из зоопарка. Кири не могла не посетить каждого из его питомцев, хотя бы потому, что практически все они поселились в ЗооПандоре по ее вине. Животные, которые моментально узнавали свою любимицу, категорически не хотели ее от себя отпускать. В результате практически к официальному закрытию Ло’ак был покрыт всеми возможными биологическими выделениями и многочисленными отпечатками зубов от невероятного разнообразия пандорской фауны. Домой они вернулись лишь после заката, и парень с ужасом понимал, что Куоритч не оставит пропуск наказания без ответа.

***

Ло’ак старательно переползал с ветки на ветку, стараясь сильно не шуметь и не отсвечивать в окнах соседей, большинство из которых уже давно завалились спать, но оставалась опасность наткнуться на какого-либо полуночника, вышедшего на террасу подышать свежим воздухом. Маршрут был проторен и изучен с самого детства, и он абсолютно не боялся огромного пространства пустоты под ногами. Они с Са’рой лет с десяти через окна тайно лазали в комнаты друг друга, дабы в тайне от предков посмотреть земные ужастики на коме или почитать комиксы о невероятном «На’ви-Пауке». Сверху слева появился до боли знакомый хвост, торчащий из ярко-желтых шорт, скрывающих аппетитные полушария, и принялся приближаться в его сторону. Через минуту он уже смотрел в возбужденные глаза обладателя этого хвоста и шепотом произнес: - Я оставил окно в свою комнату открытым! Тейам уже минут тридцать как пошел спать. Не забудь, его дверь безбожно скрипит, так что резко не дергай! - Спасибо, Бро! – ответила Са’ра, от которой буквально исходила волна цветочного парфюма. Тейям однажды имел глупость сказать, что ему нравится этот аромат, и девушка заливалась им при любом удобном случае. Ло’аку пришлось даже задержать дыхание. - Я так же не закрывала окно! Знала, что ты появишься! Цирею поселили в гостевой, а папик снова дрыхнет в гостиной! Так что будь осторожней, слонопатам! И смотри мне, если что, я тебя наши простыни самолично заставлю отстирывать! - Отстирывать от чего? Я же помылся... - замолчал в изумлении парень, после того, как до жирафа в синих разводах доперло, что именно предложила ему подруга отстирывать после запланированного свидания, – Фу! Са’ра! Мы же не такие похотливые животные, как вы с Тейамом! У нас сейчас стадия высокопарных взаимоотношений! - Ага, - ответила улыбающаяся девушка, взглядом показывая на выпирающий бугор в районе его паха, - Высокопарней некуда! В общем, я тебя предупредила! Хорошего вам... поболтать! Не забудь слиться с рассветом! Они стукнулись кулачками в качестве ответной благодарности, и каждый пополз к своей цели. Проникнув в комнату девушки, Ло’ак тихонько принялся красться к выходу, когда его взгляд наткнулся на огромный плакат брата, натянутого на белом полотне двери. "Да уж, любовь зла, полюбишь и... его" - подумал Ло'ак и выскользнул в коридор. Зайдя в комнату Циреи, он увидел, что та неподвижно лежит на кровати, наглухо укрытая цветастым покрывалом и... крепко спит? Странно, еще пол часа они по браслеткомам договорились встретиться. Неужели его девочка настолько утомилась за день, что не дождалась своего принца? Его сердечко тут же затопило тепло от умилительного образа сопящего, розового носика, что в данный момент наверняка видел сны. Вполне возможно, даже сны с его собственным участием. Улыбаясь, парень тихо подкрался к кровати и осторожно лег позади спящей. Лучи Полифема, проникая через листву дерева за окном, создавали на покрывале причудливые, колышущиеся узоры. Ушко, торчащее из-под покрывала, слегка пошевелилось, привлекая к себе внимание, и Ло’ак, наклонившись, припал губами к его нежной бирюзовой коже. - Просыпайся, соня! Твой принц из снов на белом икране посетил тебя наяву! – прошептал он в дрожащее ушко. Рука парня медленно потянулась через спящее тело и крепко обняла его через плотную ткань. Что-то определенно было не правильно. Голова девушки дернулась в пробуждении и повернулась к нему, уставившись недовольным взглядом... Аонунга? Практически в течение целой минуты оба шокированных на’ви лишь открывали и закрывали рты в попытках выдавить из себя хоть слово. Оба прекрасно понимали, что стоит только поднять крик, как обоим придется оправдываться за весьма двусмысленную сцену, что воцарилась в данный момент в гостевой комнате Тсу’тея. Ло’ак с ужасом понимал, что не только пролетел мимо запланированного свидания, но и то, что данный маршрут в комнату Циреи для него теперь заблокирован навсегда таможенным надзором ее брата. Аонунг так же понимал, что с этого дня придется более тщательно следить за окнами собственной сестры. Он отпихнул прижимающееся к нему тело озабоченного нахала, вскочил с кровати и, подойдя к окну, распахнул его. Не издавая ни единого звука, он указал пальцем на Ло’ака и затем недвусмысленно показал ему на открытый проем. Под горящим гневом взглядом рифового, прижав уши к пылающей от стыда голове, Ло’ак так же бесшумно вылез из окна и, находясь в полном расстройстве чувст, пополз обратно, в собственную обитель одиночества и несбывшихся мечт. «Блять!» - подумала Эйва и, поняв, что это слово идеально, подобно вишенке на торте, описывает возникшую с ее протеже ситуацию, повторила его еще несколько раз. – «Блять, блять, блять!». Она отчаянно пыталась вспомнить, не было ли в день появления на свет Ло’ака каких-либо предзнаменований, которые прошли мимо ее всеобщего внимания. Может, черный танатор беременной Нейтири дорогу перебежал? Или кто-то из семьи в день родов соль просыпал. Причем, много соли, фунтов двадцать, не меньше. Что-то наверняка в тот день произошло. Другого объяснения хронической невезучести парня у нее не было!