IX
Нет худа без добра, он исполняет мое желание, А я схожу с ума, потому что не здесь хочу находится, Удовлетворение кажется давним воспоминанием, И я ничего не могу с собой поделать – Все, что я хочу услышать от него, это «Ты мой?» Ты мой? Ты мой? Ты... мой?* «R U Mine?» – Arctic Monkeys *переделанный перевод
Саске плохо помнил прошлую ночь. Кажется, после разговора на балконе он, вновь окрыленный этим (ужасным, ей-Богу) чувством пошел напиваться. Сыграл пару партий в бирпонг с Наруто (тот наглым образом вывел Кибу и Неджи из себя, заявив, что у них кишка тонка сыграть вдвоем против него и Саске и обыграть, а после – Узумаки и Учиха праздновали свою сомнительную победу со счетом 10:8). Вторую игру играл с Шикамару (Темари, научившись у Наруто, вывела своего парня и себя и с гордым видом наблюдала за игрой) против Кибы и молчаливого рыжего парня по имени… кажется, Дженга? Джунга? Джуго? Он не помнил. Шикамару и Джуго были молчаливы, и первый со всей своей гениальной расчетливостью мазал чаще, чем вздыхал и бормотал тихое «проблематично», Наруто же, наблюдая за игрой, каждый раз искренне досадовал провалу и наставлял Саске на путь истинный: становился сзади, направляя руку Саске по указанной траектории и откровенно недоумевал, когда с его помощью Саске промахивался так, будто бросал стоя спиной, с расстояния в километр и с завязанными глазами. Ну, а что он мог поделать? Парень, который ему нравится, прижимается к нему со спины, шепча что-то на ухо… Он даже слов-то толком не разбирал, не говоря уже о том, чтобы соображать и кидать хотя бы так, как умеет. Впрочем, умел кидать он хорошо и был гораздо сообразительнее и проворнее, когда Наруто держал дистанцию. Шикамару же, уловив объяснения друга из сбивчивых фраз и шума голосов наблюдателей, быстро реабилитировался. В целом, ни гениальность Шикамару, ни инициатива Наруто не помешала им выиграть вторую партию с еще более сомнительным счетом – 10:9. Если брать в расчёт разогрев в виде игры «две правды, одна ложь», где все очень много пили и откровенничали, а Саске пал жертвой своего любопытства и целеустремленности в попытках разузнать что-то о людях с потока (надеясь, конечно же, услышать что-то отдаленно напоминающее сына маминой подруги). Увы, была ли проиграна битва? Была. Он услышал ровно ноль процентов полезной информации. Была ли проиграна война? Нет. Война продолжалась. Пусть не такая ожесточенная и активная на фоне вспыхнувших чувств, но… ни капитуляции, ни намека на мирный договор Саске не поступало (да и с чего бы?), а потому – все было в силе. После бирпонга на радостях Наруто разошёлся и пригласил всех за стойку, где он, величественно орудуя бутылками, готовил каждому коктейль, который считал нужным. Сакура получила коктейль «Пора цветения», где вишневый ликер бармен заменил вишневым соком и тройной порцией обычного ликера, Темари – «японский урожай», где ликер был заменен на цитрусовый сок и – надо же – обычный ликер. Хината удостоилась «Восточного сада», где джин было решено исключить под чутким контролем Кибы и Неджи, а сироп розы, за неимением оного, Наруто создал из вишневого сока и мёда. Саске получил «Красное солнце». В какой-то момент Саске перестал следить за бутылками в руках Наруто, сосредоточившись на самих руках (очень ловких, кстати), и лукавых голубых глазах, что, казалось, неотрывно смотрели прямо в душу. Он часто тихо смеялся, хрипло крича «Бармен, повтори!», и в какой-то момент, плавно погружаясь в апатию, ушел с праздника жизни в поисках свободной комнаты. Если до этого он хоть что-то помнил урывками, то после – беспросветная тьма и самобичевание под девизом «А что бы сказали родители, увидев меня таким?». Ответы на вопрос были неутешительными. Еле-еле вырвавшись из толпы у импровизированного бара, оставив все на Кибу и Шикамару с девчонками под их заливистый смех, он нашел Саске в дальней комнате на втором этаже. Он не сразу его разглядел, но чужое присутствие считывалось буквально с момента открытия двери, а потому, не видя необходимости включать полноценный свет, воспользовался фонариком на телефоне, застав Саске сидящим на полу: ноги подтянуты к телу, руки лежат на коленях, а голова закинута вверх, опираясь затылком на стену. Вид его был измученный и удрученный. – Ты чего? Плохо? – Да нет… Не знаю? – Да? Нет? Или не знаю? – усмехнулся Узумаки. – Все нормально, – буркнул тот, обиженный подколкой. – Чего грустишь? – Не грущу, – глухо отозвался Саске и перевел взгляд на собеседника, возвращая голову в привычное положение. – Да ладно тебе, это все алкоголь. Сначала он стимулирует выброс эндорфинов и ухудшает способность мозга фильтровать эмоции, что очень важно. Поэтому пьяным сначала очень весело, а потом очень грустно, – пожав плечами, он приблизился к Учихе, неторопливо занимая место у стены рядом с ним. – Ты счастлив? – Наруто мысленно усмехнулся: все-таки все люди практически одинаковые, когда выпьют. Сколько раз он наблюдал эти фазы опьянения в клубе: слушал компании ребят, задающихся вопросами смысла жизни и философии, или сам становился невольным молчаливым собеседником, утешал страдающих по доброте душевной. – Не знаю, – он пожал плечами, а на его губах заиграла мягкая улыбка, – Наверное да, несмотря на то, что некоторые цели на жизнь еще в процессе, но ведь это нормально? – Наруто коротко взглянул на Учиху и поймал его взгляд. – О каких целях ты говоришь? – он выглядел действительно заинтересованным, а потому Наруто поспешил продолжить. – Ну… Карьера, деньги, самореализация… Любовь… – он едва не прикусил язык, произнеся последнее. Это так странно и страшно – каждый раз, говоря с тем, к кому неравнодушен, ощущение, будто ты на ладони у этого человека и тебя легко можно засунуть под микроскоп и рассмотреть до мельчайших деталей. Да, окей… Окей! Ему действительно хотелось поднять эту тему, но… Черт… Как же волнительно!!! Как же нелепо!! – Ты достигаешь их шаг за шагом, будто у тебя есть какой-то шкаф с ячейками, и ты постепенно заполняешь одну за другой. Иногда внезапно находишь удачное предложение по работе или любовь там, где совершенно не ждал, и это как подарок, который принес сосед по имени Жизнь, а этот презент идеально встает в твою ячейку. – Саске отвернулся к окну, пытаясь скрыть замешательство. – Ну и бред, Узумаки, – пробурчал он в ответ, смущенный даже больше не речью Наруто, а своими мыслями о внезапной влюбленности. – Ну, – неловко посмеялся тот, ероша волосы на затылке, – как скажешь, Саске-теме. А ты? Счастлив? – Не знаю, все слишком сложно. – Охо-хо, я знаю эту дединсайдовскую стадию алкогольного опьянения, пойдем-ка прогуляемся до дома, – Саске буркнул что-то в знак отказа, но на ноги, в общем-то, поднялся без пререканий. Они спокойно добрались до дома Наруто, и Саске почти не нуждался в посторонней поддержке своего бренного тела. Впрочем, как только они зашли в квартиру, он стал валиться с ног, и Наруто благоразумно решил, что это летняя прохлада дурманит не хуже его самодельных коктейлей. «Сам напоил – сам и тащи до кровати…» – благородно решил Узумаки. Саске же, сам того не осознавая, также благородно решил в кои-то веке не промолчать, а сказать. С того момента, где закончил: – Но я влюблен, это ведь неплохо? – Наруто, словно статуя, застыл посреди коридора с Саске наперевес. – Что? – Говорю, не знаю, счастлив ли я, но я, по крайней мере, влюблен, – он расплывается в пьяной блаженной улыбке, и Наруто тратит последние силы на то, чтобы не застонать от мыслей о том, что эта улыбка может быть адресована ему, а может и нет. И первая мысль настолько же невероятно прекрасна, насколько ужасна вторая. Наруто заставляет себя двигаться дальше. В прямом и переносном смысле. Он почти готов смириться с мыслью, что будет сторонним наблюдателем счастья, что хотел бы добыть себе. Он укладывает Учиху на кровать, стаскивая с него одежду, заменяя ее домашней: Саске в своих темно-синих боксерах и свободной белой футболке, чуть раскрасневшийся от алкоголя, выглядит на одиннадцать из десяти, и Наруто впервые серьезно благодарит свою силу воли. Саске, видимо, решает, что довести Наруто до второго сердечного приступа – раз плюнуть, потому продолжает свой пьяный бред: – И я бы вообще его задушил… «Мои шансы существенно выросли, это ОН» – Почему же? Саске говорит сумбурно, прежняя четкость дикции чуть сбивается, видимо под влиянием подушки; алкоголь, состояние эйфории и та же подушка у рта делают с внятной дикцией Учихи потрясающие вещи: они низводят ее прямиком в непонятное месиво земное. – А че он ходид, всем лыбитсяя? Улыбка его эта дурааацкая… – почти мечтательно выдыхает он, – Я быб…соыжравд… – Чего? – Я быб… говою… сожыард бы… – Сожрал бы? – с настороженным интересом поглядывает он, снимая джинсы. – Сожвалыд быб, да… Ну, штоб… – Он замолкает, то ли уснул, то ли будто не решается говорить дальше, хмурится, и этот излом бровей – еще одно гребанное учиховское совершенство, думается Узумаки, – шоб тоока у мня он быв… – Какой жадный, – усмехается Узумаки, присаживаясь на край постели со стороны Саске, и так хочется защититься и поддразнить. Он и дразнит, да толку ноль – Учиха послушно кивает, а после снова хмурится: – И ваааще… Не аббязан. – Что? – Не аббязан. – Что не обязан? – Гоооворидь иму это не аббязан, молчаать буду, и усе, – сам себе продолжает важно кивать, не разлепляя век, а спустя пару мгновений проваливается в сон. – Молчи… молчи… – отвечает в пустоту, когда чужое дыхание уже выровнялось. И Узумаки не тупой, обладает эмоциональным интеллектом и шарит за все эти личные границы и социальные нормы современности, но, пожалуй, сейчас больше всего хочется наплевать на это, не спрашивать ни мнений, ни разрешений, спустить все на тормоза, обнять, приласкать, поцеловать, сделать уже хоть что-нибудь, чтобы эти чувства вышли наружу. Ему все еще стыдно за прошлый поцелуй, ему все еще стыдно, ладно? Он до сих пор верит в то, что пользуется обстановкой в семье своего друга, чтобы заманить его к себе (хотя заманить – громко сказано, обычно он на тему семьи говорит примерно ничего); Он все еще не верит, что именно он может быть тем самым, кого хотят проглотить, сожрать, спрятать, и сейчас – о, Ками-сама, быть съеденным, спрятанным, Саске Учихой, кажется, величайший из даров Божьих!!! Он невесомо гладит щеку Учихи костяшками пальцев, следом заправляя угольную прядь. Так хочется прикоснуться сильнее. Он почти уговаривает себя наклониться и поцеловать Учиху. Хотя бы в лоб, умоляет себя, хотя бы только в эту складку меж бровей, что так смешно морщится, когда он чем-то недоволен. Но нет. Отскакивает от постели, как ошпаренный, меняет футболку на домашнюю и ложится в постель с другой стороны. Успокоиться. Успокоить стояк. Успокоиться. Дышать медленно и глубоко. Вдох-выдох. Пахнет Саске… «И куда его так заносит?» *** «И куда меня так заносит?» – думается Саске с утра. Попытки вспомнить большую часть вечера и свою транспортировку до квартиры – тщетны. «Спасибо, что хотя бы квартира знакомая…» – с горечью рассудил он. Почему-то страх и тревога держат за горло, он чувствует, что сделал что-то непоправимое. Проговорился, зашел слишком далеко, что-то сделал? Он не знает. «Все. Мозг медленно умирает, уже ничего не помню. Хватит с меня карьеры алкоголика…» – должно быть, самая дельная мысль из трех на сегодня. Он выбирается из постели аккуратно, в процессе обнаруживая, что хозяина квартиры нет в спальне, а в самой квартире как-то подозрительно тихо. Он, крадучись, натягивает свои джинсы, футболку с толстовкой, зачёсывает волосы и выходит в коридор. По-прежнему тишина. Тишина, режущая слух. А он, как настороженный затишьем хищник, крадется, проверяя комнаты. Проверяя ванную, он наскоро умывается и решает идти. Да, снова стыдливо сбежать, но он задницей чует подвох. Задницей чует, что вчера натворил дичи. Лучше б Наруто выкинул его у собственного дома на растерзание строгому взгляду отца и разочарованному – матери. Но нет. Ками-сама. За что… Наскоро обувшись, он толкает открытую секундой ранее дверь и нос к носу встречается с главным кошмаром последних недель. Наруто тупо промаргивается, попутно пристально оглядывая похмельного гостя. Шейла тяжело дышит, хвост громко ездит по кафелю общего коридора. Туда-сюда. Как маятник, отсчитывающий мгновения. Наруто отмирает первый: – Ты куда? Опять сбегаешь? – звучит насмешливое прямиком в лоб. – Н-нет. Я… Итачи писал… – Угу, – важно кивает Узумаки, оттесняя друга в глубь коридора, запуская в квартиру собаку, ставит на тумбу пакет с продуктами и властно, уверенно командует «Сидеть». И Саске бы сел, да некуда, потому остается стоять, судорожно силясь придумать, что же такого «писал» ему Итачи. – Ну, и что писал? – весело спрашивает Узумаки, разуваясь. – Хах, да ладно… Подождет… Ты где был? – Он правда надеется, что выглядит не загнанным в угол. Почти получается. – Я гулял с Шейлой. Сидеть, – бескомпромиссно повторяет он собачушке, что, услышав свою кличку, мигом подорвалась с места и по команде села обратно, словно автомобильный болванчик. Саске оглядывается в поиске мест, куда бы присесть, секунду спустя одергивая себя. – Зашел нам за завтраком и кофе, – он счастливо кивает на пакет и, продолжая утреннюю рутину, хватает салфетки, приближаясь к Шейле с целью протирки лап. – Ты точно не торопишься? Ну, знаешь, – хитро прищуривается он, – надо знать, когда сбегать, и делать это не заметно, – он встает с корточек, оставляя Шейлу позади, приближаясь к Саске, что успел скинуть обувь. Наруто все ближе, и Саске дергает ногой в попытке ступить назад, но вовремя приходит в себя и, включая гордость, остается стоять как вкопанный. – Сидеть, – командует Узумаки, слыша копошения за спиной. Саске переходит в режим «гонор», заставляя себя стоять на месте. Когда между ними остается небольше тридцати сантиметров – Саске не до измерения сантиметров, но, ей-Богу, скоро носы соприкоснутся; вот-вот, еще чуть-чуть, но Наруто останавливается, насмешливо выдыхая, – Но ты уже попался, пугливый котенок. – Охуел? – Это все, на что его хватает. – Еще не ел, – посмеивается Наруто, возвращаясь к протиранию лап. – Но ты можешь с этим помочь: выложи, пожалуйста, продукты. – Добе… – устало выдыхает он и хватается за пакет. *** Саске не знал, можно ли влюбиться еще сильнее, но после похмельного завтрака понял, что можно… Серьезно… Круассан как сэндвич: с зеленью, томатами, яйцом, ветчиной и сыром… С флэт-уайтом… – Эй, Саске, – весело пробормотал Наруто, откусывая круассан. – М? – Может, переедешь уже ко мне? – Наруто мысленно треснул себя по лбу. Говорил ему Нара, не умеет он в обход и прощупывание почвы. Только в лоб, только напрямую, только хардкор. Саске закашлялся, не веря услышанному. – Что? – прочистив горло, удрученно переспросил он. «Пф, будто ему в тюрьму добровольно сесть предложили» – Тем не менее, Наруто решил топить до конца. – Все равно часто у меня остаешься. – Ложь. Их максимум в лучшие времена ака «родители-в-командировке-и-никто-не-спохватится» – дважды в неделю. – Добе. – предостерегающе возразил Учиха, умоляя себя не краснеть. Спрятавшись за стаканчик с кофе, он с замиранием сердца ждал ответа. – Я пошутил. По-шу-тил, ладно? – также весело отозвался Узумаки, почесывая затылок. Вот-вот и щеки предательски вспыхнут. Как же неловко. Мысленные шутки помогали обоим справиться с внутренней неловкостью, но, кроме шуток, было что-то еще. Грусть? Тоска? Что бы это ни было, оно было больнючим. Опять мысли о том, как здорово сидеть так, наблюдать за готовкой/помогать самому, после завтракать, благодаря друг друга, глядя в глаза, не стесняться и не бояться, не прокручивать болезненные мысли и неприятные развития событий, теряя по крупицам надежду каждую секунду. Наруто после прошлой ночи принял стратегически важное решение о пристальном наблюдении за объектом симпатии. Реализация стратегически важного решения с треском проваливается на первых же минутах осуществления. Он не наблюдал, он откровенно пялился, а Саске молчал и с отсутствующим взглядом дожевывал завтрак. Пытался опять вспомнить прошлую ночь и вместе с тем остановить поток грустных мыслей. Он почти смирился с тем, что не сможет спокойно завтракать на этой кухне, кидать откровенные взгляды и вести себя безрассудно. В понимании Саске «вести себя безрассудно» равнялось рандомным объятиям. Иногда выходя из транса и почти… почти незаметно пялился в ответ. Наруто во время еды часто облизывает губы и трет их ладонями в попытке убрать крошки. Саске почти привык к этой особенности. Но каждый раз желание поцеловать зудит во всем теле: сейчас бы встать, подойти, положить ладони на щеки и притянуть к себе. Поцеловать, слизать крошки от круассана, сделать хоть что-нибудь. Это должно быть неприятно. Крошки на чужих губах должны выглядеть некрасиво и мерзко. Но это не так. Хочется большего. Он вновь выпадает в фантазии о кусочках томатов в ямочках над ключицами Наруто. «Извращанец», – мысленно клянет он себя, – «гребаный фуд-фетишист, настоящий идиот», – но это ложь. – «Что такого в рандомных мыслях? Что такого в желании прикоснуться к любимому человеку?» – Не аббязан. – Что не обязан? – Гоооворидь иму это не аббязан… Воспоминание резко бьет по мозгам, да так неприятно, что он едва зажимает руками голову и кривится. – Воды? – Нет, спасиб. Я пойду, уже пора. – он споласкивает тарелку в раковине под бурчание Наруто: «теме, поставь тарелку на место, ты гость, ублюдочная аристократичная задница, ттебайо!» – Не обязан?? – переспрашивает он, терпеливо выглядывая реакцию. – Не обязан. – подтверждают удивленные глаза напротив. И оба понимают, что это значит. *** Конец семестра подкрался как-то слишком незаметно, а сессионная неделя голодным зверем дышала в спину, следуя за первокурсниками по пятам. Умино-сан был довольно лояльным и добрым, стремился заинтересовать студентов в будущей профессии. Ситуацию облегчало и то, что он и дальше бы вел их профильные предметы, а, значит, закошмарить студентов излишками профессии и объёмами информации он всегда успеет, как бы ни желал обратного. Потому экзамен был прост: день презентаций на тему любимого архитектурного стиля/архитектурного сооружения. В день экзамена в кабинете витала радость и облегчение, ребята были максимально расслаблены и воодушевлены, Умино-сан с удовольствием слушал каждого, внимая горящим глазам. Юхи-сенсей изрядно потрепала ребят на зачете, таков был ее предмет: обязательный по программе, но с виду не особо нужный. На своих лекциях она учила ребят правильно оформлять любые работы и отчеты, составлять список источников и копаться в информации. Она почти привыкла к ежегодному негодованию студентов, но каждый раз, приходя домой вечером, разочарованно вздыхала, а Асума-сенсей, наблюдая из года в год одно и то же спешил на помощь: непринятие и скуку по своему предмету Курена-сан переносила очень болезненно, тем не менее радуясь взаимодействию на следующих курсах, позже принимая благодарности от учеников, ведь в дальнейшем к оформлению студенческих работ и рабочих документов было почти не докопаться. Сам же Сарутоби-сан часто на многое закрывал глаза: на собственном опыте выучив, что архитектурная эргономика – дело опыта и почерка архитектора, и сколько бы теории он не запихнул в головы студентов, последнее слово остается за ними. Но к вопросам безопасности и фундаментальным правилам в расположении объекта архитектуры относился с особой строгостью. Хатаке-сенсей научил азам в программе дизайна и 3D-моделирования. Итоговый проект включал в себя создание арт-объекта/архитектурного памятника, условий в зачетном задании было немного, остальное – воля и фантазия студентов. Гай-сенсей стал самым ненавистным преподавателем семестра: физическая культура являлась обязательной для освоения по программе первого курса любой специальности, но никто так и не понял, зачем оно вообще было. С другой стороны, ненавидеть сенсея было трудно, ведь он всегда встречал ребят улыбками, заряжая позитивом, несмотря на их недовольство и усталость после пар, философствовал, учил не сдаваться и всегда находить хорошее в, казалось бы, безвыходных ситуациях, коими, конечно же, считались его изматывающие пары. Иногда шел на уступки, но не позволял нарушать границы, в упор не замечая раздосадованных взглядов в свою сторону. Но, как бы они ни хохлились на него, зачет по факту не являлся таковым: партия волейбола стала очередным «зачтено» в зачетке студентов. Семестр был довольно непростым, но они справились. Саске не сильно напрягался, но нервничал – новая обстановка и вспыхнувшие чувства, самобичевание на фоне влюбленности сделали свое дело, и эти недели парень ходил сам не свой, став еще бледнее. Наруто пытался окружить его вниманием и заботой. Помогал отвлекаться, вынуждая делать перерывы, напоминал о приемах пищи. Самому же Узумаки иногда казалось, что сдал он с божьей – спасибо, Ками-сама – помощью, но факт оставался фактом. Экзамены были сданы. *** Компанией они выбрались на благотворительный вечер – иногда выезжали в приют, который поддерживала семья Кибы как владельцы элитного питомника японских шпицев и кишу в Токио. Обычно такие дни были наполнены радостью и приятными хлопотами. Первую половину дня ребята активно выгуливали дворняг, днем помогали навести в вольерах и помещениях приюта порядок, вечером же собирались у Кибы за разговорами и настольными играми. Наруто, развалившись на диване, наблюдал за друзьями, играющими в имаджинариум. Эту партию он решил пропустить, его почти фотографичная память ставила крест на этой настолке – спустя один-два круга, он запоминал почти все карты, а потому играть с ним было бесполезно. Ребята постоянно докупали тематические карты, но без толку – пара партий, и они вне игры. Саске сегодня не приехал, не смог, помогая чем-то семье. Но очень хотел, ведь животных он все-таки любил больше людей. Наруто снова почувствовал себя одиноким. Так странно, вокруг столько людей, но стоит взгляду зацепиться за любую влюбленную парочку в компании – что-то начинало ныть в груди. Сакура прийти не смогла, ее сессионная неделя еще не закончилась, и все искренне сочувствовали студентам медицинского. Впрочем, она обещала быть в пятницу на тусовке по случаю окончания семестра. Неджи, ровно как и Саске, был занят семейными делами, Наруто подозревал, что ему все еще тяжело видеть сестру и Кибу вместе, а потому некоторые их встречи он намерено пропускал. Но Неджи не дал на это и намека, а потому эта теория оставалась лишь фантазией Узумаки. Канкуро с Гаарой после приюта отчалили на какую-то студенческую баскетбольную тренировку. Вот и сидел Наруто с Чоджи, методично поедающим чипсы за игровым столом. Глядя на Кибу и Хинату, он внезапно вспомнил Шино и досадно простонал: он только вернулся с заграничного обучения, а они даже не позвали его с собой. Идиоты. Киба меж тем гладил Хинату по рукам, почти смущенно убирал мешающие пряди волос, едва оглаживая их. Хината, краснея, улыбалась, глядя тому прямо в глаза, помогая убирать пряди, переплетая их руки. Он не думал, что она такая уж смелая. А засранец даже не шутил, как обычно оно бывало, ни единой пошлой шуточки, и Наруто внутренне ухмылялся над этим, силясь вытеснить какое-то гадкое чувство… разочарования? Но, в любом случае, это было мило, и он искренне радовался за друга. Ино увлеченно разглядывала карточки игроков, Сай был ведущим , а потому удалился за суши. Вернувшись с коробкой нужного блюда, с приборами и соусами, он мягко присел за жаждущей победы Ино, расставляя посуду в их углу стола. Он нежно коснулся ее плеча, безмолвно отвлекая от жаркого спора и, едва склонившись, что-то прошептал на ухо. Та послушно откликнулась, положив выбранную фишку в середину стола, и откинулась в его объятия. Он открыл соус, взял коробку с суши и, проворно выхватив палочки из ее руки, принялся сам ее кормить. Эта сцена вызвала очередное странное чувство внутри Узумаки: ему было не то чтобы неприятно, но будто бы стыдно. Будто бы каждый из них должен вести себя так наедине, но их взгляды, их прикосновения и улыбки были у всех на виду. Стыд показал ему, что подглядывать нехорошо, что то, что происходит у его друзей, должно остаться умышленно незамеченным, но вместе с тем он не мог оторвать взгляда, впитывая, словно губка, каждый жест. Темари чувственно пяткой пихала Шикамару в ляжку, чтоб не втыкал и пошевеливался с голосованием. После также чувственно перебирала волосы, массажируя голову. Наруто прикрыл глаза, ненавязчиво вплетая собственные руки в волосы. Откинувшись на подлокотник дивана, он представлял, как его голову массажируют одни бледные руки, перебирая волосы и мягко улыбаясь в светлую макушку. Мурашки побежали с головы до кончиков пальцев ног. Сапожник без сапог. Всем помог, а сам сидит и едва ли может хоть что-то предпринять в его сторону. Едва ли может дышать рядом с ним. Какой же он жалкий. И страшно сделать первый шаг. С другой стороны, он ведь сам слышал, как Саске говорил о ком-то. Это точно был парень. Но кто? Какова вероятность, что это он? Какова вероятность, что это кто-то, с кем Саске даже ни разу не заговорил, просто наблюдая издалека? Как же достали эти мысли. Но пора что-то менять. Исправлять. Действовать. Как-то он совсем позабыл про свой путь. Ведь действия всегда говорят громче слов. Ребята за столом продолжали игру. Чоджи с аппетитом наворачивал вторую пачку чипсов. Наруто придумал план. И он воплотит его в жизнь. *** Пятница подкралась незаметно, но не для Сакуры. Последний экзамен был сдан и все, на что ей хватило сил – это сбросить Наруто смс с просьбой приехать за ней, иначе она попросту не встанет с постели. Саске и Неджи сидели чуть поодаль. Если быть точнее, в другой стороне зала, наблюдая, как их компания постепенно собирается. Неджи едва не скрипел зубами, увидев, как Киба ведет Хинату к стойке, обнимая за талию. Саске усмехнулся. Но понимал его. В детстве он постоянно плакал, стоило друзьям или подружкам брата попасться ему на глаза. Слава Богу, Итачи отдавал предпочтение брату, спеша укачать и успокоить. Теперь, несмотря на возраст, он не был уверен, как отреагирует на появление нового человека в доме. Или, если брат съедет..? Он не хотел об этом думать. – Пиздец. – Что? – удивленный, Саске резко повернулся к Неджи. – Пиздец, говорю! Предложил Хинате заехать за ней и отвезти сюда, как обычно. Она отказалась. Никогда не отказывалась, даже если не хотела. Она даже Наруто как-то отказала, потом сидела в коридоре, глядя в окно, чуть ли не плача, но поехала со мной. – Фу, абьюзер. – Что? – Что слышал, Неджи-сан, – усмехнулся Саске, попивая коктейль. – Клянусь, он настраивает ее против меня. – Да сдался ты ему? – Ага, отрицаешь, а она сама не своя стала. – Может, она себя человеком нормальным почувствовала. А то, сколько про нее не слушаю – забитая серая мышь, а теперь, вон, даж топик какой-то открытый приодела, отказывает тебе. Даже интересно стало. А Киба в сторону ее декольте, между прочим, даже не смотрит. – Да ты… – Успокойся, Цербер. – Да я все понимаю! Я, конечно, рад. Ты бы слышал, как она осадила мачеху, что вечно ее кошмарит, говорит: Вы, матушка, поработали бы ртом в другом месте. Полезнее будет. – Ебаный… Врешь. – Сам в шоке. Хиаши-сан ее из-за стола выгнал, а она театрально поклонилась, подмигнула Ханаби и благородно поплыла к себе в комнату. – Как бы мне ни нравился Киба, стоит признаться, что тут он прям красавчик. – Почему только он? – Не, ну, она – тоже. Но, согласись, катализатор из него неплохой. – Хьюга в ответ что-то невнятно буркнул. Саске вновь усмехнулся. Наставлять Хьюгу на путь истинный – особое удовольствие, пусть в собственной жизни – шаром покати. – Не спорь. И вообще, прекрати брать пример с дяди. Пора избавляться от комплекса старшего брата. Как-никак, она взрослый человек. – Без Учих разберусь. – Саске не сдержал смешка. – Вообще-то, знаешь, меня пугают наши разговоры. Они какие-то слишком многословные в последнее время. – Саске рассмеялся сильнее, пряча эмоции за стаканом. Алкоголь уже разливался по телу, расслабляя, позволяя открыться. Кому, если не Хьюге. – Вот-вот. И смех твой пугает. Прекрати. – Он с улыбкой пихнул Учиху локтем. – Такой довольный в последнее время, влюбился, что ли? – Это была правда. Мысли о Наруто спасали, отвлекали то нежными, то мрачными фантазиями о будущем. Но отвлекали. Жить стало и сложнее, и легче одновременно. Уже ни учеба, ни мысли о собственной никчемности и второсортности, ни наставления и бурчания Фугаку, что, в общем-то, в последнее время поумерил пыл, ни мысли о сыне маминой подруги, его практически не волновали. Они встретились взглядом: Саске как-то криво улыбнулся, Неджи удивленно вскинул брови. – Знаешь, Неджи… Саске осекся. К компании направлялись двое: Наруто вел под руку Сакуру, та радостно что-то щебетала ему на ухо, а он, склонившись, мило улыбался, периодически кивая и глядя в потолок. Во взгляде читалась нежность и интерес. Саске как-то мгновенно потух, Неджи проследил за его взглядом. – … влюбился, – закончил он. Но слова были излишни, хватило одного разочарованного взгляда. – Саске! – Наруто счастливо замахал руками, приглашая двух горделивых засранцев-отшельников присоединиться к ним. – И все-таки, – Саске отмер, подхватывая стакан, залпом выпивая его содержимое, – было бы славно почувствовать то же, что и эти дебильные парочки. Наверное, это окрыляет. Наверное, они чувствуют себя неуязвимо. Я бы тоже так хотел. – Одним движением Саске поднялся с дивана, не дожидаясь ответа, оставляя друга позади. Неджи не переставая следил за развитием событий с ошарашенным выражением лица. Ответы и возражения были излишни. Он и сам не раз думал о подобном, желая обрести и любовь, и свободу, и счастье, и умиротворение в одном лице. Да, он бы тоже так хотел. Саске стремительно удалялся, а потому Неджи поспешил за ним. – Наруто, – спокойно поприветствовал Учиха, тот кинулся ему на шею, заключая в крепкие объятия. У Саске сперло дыхание – то ли от близости и интимности момента, то ли от желания, что так быстро воплотилось в жизнь, то ли от тисков крепких рук, что спустя пару мгновений исчезли с кожи, заставляя чуть ли не скривиться от фантомного жара, в наглую оставленного после себя. – Как дела? – весело продолжил Наруто. – Нормально, – Саске безразлично пожал плечами, даже не глядя тому в глаза. – Твои? – Все хорошо. Я вот забирал Сакуру-чан, она так вымоталась после экзаменов, что попросила приехать и растормошить ее, иначе сама бы не встала. - Теперь Саске по-настоящему был готов скривиться. «И как же ты ее тормошил, На-ру-то?» – ядовитой змеей запело на подкорке. – Хн. – Холодным взглядом он окинул толпу, цепляясь глазами за девушку с розовыми волосами в зеленом вязаном свитере. – Я пойду, мне надо домой. – Что-о?? – недоверчиво переспросил Узумаки. – Почему так скоро? Я думал, затусим нормально!! Ну, Саске-е, – досадно застонал Узумаки. Но быстро сменил тактику, – Я ж ради тебя эту тусовку собирал, – кокетливо подмигнул он. – Итачи прислал смс, попросил вернуться пораньше, – о, да, прикрываться братом, что в ус не дует ни о какой просьбе, стало нормой. Еще один плюс идущих на поправку семейных отношений. – Можно ведь и задержаться, правда? Совсем ненадолго. И вообще, – он выдержал многозначительную паузу и, склонившись к Учихе, тихо выдохнул, – Может, хотел снова увидеть тебя в своей постели… – Учиха покраснел и, почувствовав жар на щеках, поблагодарил всех Богов за обстановку: в свете софитов секундное замешательство и смущение разглядеть крайне сложно. У Саске засосало под ложечкой. Что-то мерзостное встало комом в горле. Он перестал понимать, что происходит. Наруто ни с кем, кроме него, так не шутил. Значило ли это, что сказаное – флирт, прикрытый шуткой? И как так можно, когда минуту назад шел под руку с девушкой, чуть ли не в обнимку, о чем-то шептался, заинтересовано слушал? И, внимая каждому слову девушки, нежность во взгляде распространялась на все вокруг, куда бы ни посмотрел? От роя подобных мыслей, Саске мигом закипел. – Да пошел ты, добе. Я домой, – зло прошипел он, – И гулянки твои задрали! Никто не заметил разочарованного взгляда и закушенной губы. Лишь Наруто, Неджи и Шикамару заметили нервный шаг, дёрганные движения и напряженные плечи. И только после вспышки ярости, в голову полезли и другие, более приятные для ситуации мысли. «Что, если это все – надуманное?» Наруто не раз говорил, что они с Сакурой друзья детства. Да, был влюблен до старшей школы. После – понял, что любовь какая-то дружеская, почти родственная, что ли. Что, если это просто дружба такая? Ведь он ни с кем так не шутит. Ни с кем так явно не флиртует. Нет, что если это все – надуманное и никакого флирта нет? Так много «что если», а он, вместо того чтобы следить и принимать решения с холодным рассудком, снова вспылил и даже послал дорогого себе человека. Истинный ублюдок. Браво. – Пиздец? – лениво поинтересовался подошедший Шикамару. – Шика, – ошарашено отозвался Наруто, – Я чего-то вообще не понял… Это что было? – Ревность. – Просто ответил тот. Неджи, стоящий неподалеку и наблюдавший сцену пару минут назад, мысленно согласно кивнул. – Гонишь. – Как знаешь. – пожал плечами Нара, устало закатывая глаза. – Пиздец… – медленно проговорил Наруто, отвечая на прошлый вопрос.