Но обо всем по порядку.
Мы перейдем сразу к стадии любви, так как о первой части говорить не за чем – все слишком ванильно, мило, без щепотки адреналина и без воровства нижнего белья. Это началось когда Физзу было тринадцать а Блицу четырнадцать. Бес думал, что бабочки в животе, мурашки по коже и желание прикоснуться появились из-за того, что они уже так давно дружат и уже почти как родные друг-другу. Когда он понял, что зрачки приобретают форму сердец, было уже поздно:Барби увидела. Она увидела лишь форму зрачков, но не узнала, из-за кого это. А потом ему приснился первый в жизни влажный сон. К тому времени каждый из их легендарной троицы спал в своем мини-шатре, так что Блиц уснул прямо в обычной одежде, не раздеваясь и не переодеваясь ни во что. Ведь вставать всего через несколько часов, так зачем тогда делать это? Он проснулся посреди ночи с вспотевшим лицом, тяжело дыша. Сначала он думал, что умирает, потом он понял, что просто возбужден, а потом умирал ещё сильнее от того, что это он чувствовал к своему лучшему другу. Его и так красное лицо стало аж бордовым от смущения, когда он наконец убрал руки от лица, которыми то обмахивался, пытаясь унять жар, то закрывал рот, чтоб поорать от стыда. Одеяло, которое он всегда обнимал и сжимал между ног пока спал, было слегка мокрое, как и простыня. О белье и штанах и говорить не стоит, потому что было чувство, будто их только что привело течение ближайшей реки, а Блицо сразу их нацепил. Конечно, он решил переодеться, но потом он ещё полночи ворочался из-за ужасного зуда в районе паха. В итоге не сдержался. Чуть позже он поговорил с пьяным отцом об этом. Если Кэш был пьян, то он никогда ничего не вспоминал когда трезвел, так что можно было довериться. По всем параметрам все то, что чувствовал Блиц, было любовью. И как же было страшно осознавать, что любовь не абы к кому, а к лучшему другу детства. Он начал делать разные подарочки Физзу. Сгибал листы бумаги, отрезал края, склеивал, получались конвертики, в которые он закидывал конфетки. Он начал делать самую грязную работу вместо Физзаролли – хотя делал это и до этого, –, делать комплименты и прикасаться. Когда возбуждение брало вверх он пролезал в шатер лучшего друга и воровал из тумбочек его белье. Неважно, грязное, чистое(хотя лучше бы первое.), ведь одна мысль о том, что оно принадлежит Физзу возбуждала до чертиков. Он распечатывал их совместные фото, обводил красным маркером Физза и рисовал кучу сердечек. А потом клеил на стену. Правда через месяц пришлось их всех снимать и прятать в тумбочку, потому что Физзаролли начал слишком часто заходить в гости. Он сам и не заметил, как однажды чисто случайно ночью оказался в шатре Физза, потому что скучал, ведь они не виделись целый день. Того, как он начал следить за тем, как часто Физз заходит в телеграмм, на кого подписывается и кого лайкает. И уж тем более не хотелось признавать, что однажды он спрятался за коробками в гримёрке, чтоб посмотреть, как Физз будет переодеваться, краситься и в целом готовиться к выступлению. Физз не подозревал, что это подарки от Блица. Он совершенно не догадывался, что белье не пропадает магическим образом из комода а потом таким же способом возращается, а его ворует его лучший друг. Но почему-то он чувствовал себя странно рядом с ним. Потом Блицо увидел, как Физза поцеловал в щеку ещё один цирковой артист. Нет, ну это уже никуда не годится!...
Того самого артиста нашли в его шатре с перерезанным горлом, на его груди были выцарапаны сердечки и, что самое страшное – сердца внутри тела не было. Блицо долго хихикал в сторонке, когда взрослые говорили, что убийца явно ненормальный. Крыша поехала окончательно. А Физз всё понял. Физзаролли больше не мог находиться рядом с другом, потому что боялся. «Совершить убийство ради любви» звучит довольно романтично, но правда убивать – совсем нет. Тем более, когда любовь невзаимна. –Блицо, я не буду больше с тобой общаться.– сказал Физз почти сразу, как вошел к другу в шатёр.– ты конченный сталкер! Я, безусловно, ценю твои чувства ко мне, но общаться с психом желания не имею.– Физз заметил, как в зрачках у Блица вспыхнула ярость и глубокая боль. Он уже развернулся и хотел поскорее уйти, но его грубо схватили за плечо. –Ты будешь со мной. Вечно.– Проговорил Блиц с дьявольской улыбкой. Он прижал Физза ближе к себе, и, о, видеть, как в глазах любимого появился чистый страх было сплошным удовольствием. А слышать измученные крики, пока он ломал ему ноги – ещё лучше. Физза в цирке никто больше не видел. Никто, кроме Блица.