Жизнь, сгоревшая в Огне

Диего, пригибаясь, шёл по туннелю. Шея немного затекла — потолок был очень низкий, наверно, с его рост, четыре с половиной локтя. Он невольно качнул головой и почувствовал, как его слегка отросшие волосы касаются потолка. Да, туннель, конечно, строили гномы, им тут было просторнее, чем людям. И строили на совесть. Фонарь освещал гладкие, ровные стены, хорошо вытесанный пол, ровный потолок. Гномы всегда были прекрасными мастерами и уж под землей работали гораздо увереннее, чем люди. Однако с властями после многочисленных переворотов сотрудничали неохотно. Не зря ведь в лагерях заключенных заставляли работать в шахтах — гномы предпочитали вести дела с другими странами. Хотя и в Мистралии их оставалось ещё немало. Но по Агриппе видно, на чьей они стороне. Но как же здесь всё же тихо. Для Диего, с его острым слухом, мир всегда звучал громче, чем для других. Тишина для других была полна звуками для него. И эти звуки сливались в единую мелодию, которая никогда не оставляла его. Здесь же эта мелодия была очень тихой. Он слышал шаги товарищей за спиной, их дыхание, но это и всё. Вдруг где-то далеко закапала вода, капля за каплей. Да, наверно, в этом туннеле гномьи мастера давно уже не бывали. Хотя Агриппа, конечно, всё осмотрел перед тем, как устроить побег. — Привал, — скомандовал позади Фидель Санадор. Диего остановился, посветил фонарём назад и немного в сторону, чтобы не ослепить друзей. Антонио и Фидель усадили у стенки Хоакина. Доктор взял из рук Антонио флягу с водой и стал осторожно поить мальчика. Тот глотнул. — Здесь так свежо, просто удивительно, — заметил Антонио тем временем. — Это гномы, — пожал плечами Диего. — Да, гномы, они умеют, — вдруг раздался голос Хоакина. — У них хорошая вентиляция, я знаю. Фидель замер с флягой в руке. Антонио вздрогнул. Диего же почувствовал, как у него упала с плеч не просто гора, а вся земля, нависавшая над ними. Но первым опомнился доктор. — А ты хорошо знаком с гномами? — поддержал он разговор, как будто ничего особенного не произошло. — Да, они мне кое-что показали. Я опыты делал, мне сплав один был нужен. Искал… — мальчик запнулся, замолчал. — Так тебе гномы помогли этот сплав достать? — спросил Диего и увидел, как Фидель одобрительно кивнул. — Да, познакомился с одним гномом, он меня даже в гости позвал. Они там и объяснили, как у них всё устроено. — Ты молодец, гномы мало кого к себе приглашают, — добавил Антонио. — Им опыты мои понравились, а вот властям – нет. Решили, что я против них что-то замышляю… — И мальчик снова замолчал, блеск в его глазах угас. — Вот гномы нам и помогли, — бодро заявил доктор. — Мы убежали. — Я понял. — Уедем из страны, поступишь в университет, — вмешался Диего. Он не помнил себя от радости, что Хоакин пришёл в себя. — Нет, я воевать буду! — глаза Хоакина вновь сверкнули. — Когда окрепнешь, всё решишь. — Пусть мальчик говорит что хочет, лишь бы не замолчал снова. — А пока тебе надо поесть. Хоакин не возражал. Подкрепились и остальные беглецы и в приподнятом настроении двинулись дальше. Агриппа был прав: туннель вёл прямо, без ответвлений, заблудиться было невозможно. Ещё два раза они останавливались, и снова делили между собой еду и хлеб. Запасов уже почти не оставалось, когда Диего осознал, что ставшая уже привычной тихая мелодия подземелья стала меняться. Он замедлил шаги. — Слышите? — Кажется, нет, нет, — раздались голоса. Диего невольно улыбнулся. «Кажется» произнес Антонио. Его слух был не таким острым, как у Эль Драко, но это был слух музыканта. «Как же я соскучился по гитаре!» — пришла внезапная мысль. Друзья остановились. Диего снова прислушался. — Да, похоже, мы скоро выберемся. — Дай-ка я пройду вперёд, — внезапно сказал Антонио. — Нет, идти придётся мне, — ухмыльнулся Диего. — Я всё равно раньше тебя всё услышу. И зашагал туда, откуда всё сильнее слышались звуки ветра, шелеста листвы, звуки свободы. Путь постепенно шёл вверх. И через четверть часа ход вдруг упёрся в прочную дверь. Впрочем, она была приоткрыта, и сквозь щель пробивался дневной свет. Так вот почему всё так хорошо было слышно. Значит, их ждут. Но кто? Друзья, которых предупредил Агриппа? Или враги, которые могли добраться до них? Диего загасил фонарь. Беглецы замерли, настороженно глядя на дверь. Теперь уже все ясно услышали шаги. Дверь скрипнула и стала медленно открываться. Ну что же, теперь обратного хода нет. В подземелье вступил человек, прекрасно знакомый Диего. — Дон Рауль? — Меня зовут Амарго. Идёмте скорее, маэстро. — Я не один. — Вижу. Поторопитесь. Беглецы один за другим выбрались на волю. Перед ними шумел ещё зелёной листвой осенний мистралийский лес. Впрочем, здесь мало какие деревья сбрасывают листву, это же не Поморье. Диего глубоко вздохнул. Песня сама просилась наружу, но надо было сдерживать себя. — Привет, Диего! — внезапно услышал он. — Хорхе! — удивился тот. — И ты здесь? В школе они сидели с Хорхе за одной партой, а потом, уже в эмиграции, виделись несколько раз, когда Диего приезжал в Ортан на гастроли. Хорхе всё носился с проектом снабдить жилые дома в ортанской столице горячей водой. — Да, вернулся пару лун назад и едва успел уйти от ареста. — А теперь вместе с нами? — Лучше бы с вами, да упёрся, как баран, — проворчал новоявленный Амарго. — Он прекрасный инженер, что ему в горах делать? Алхимики нам за границей нужны, а не в полевых отрядах! Диего почувствовал, как подошедший Фидель как-то странно хмыкнул и тут же замолчал. Амарго тоже замолчал и внимательно посмотрел на доктора. Ясно, что эти двое друг друга узнали. Но ничего не сказали. Конечно, надо было соблюдать конспирацию. Диего огляделся. Кроме Хорхе и Амарго, к ним подошли два вооружённых арбалетами парня, и явно ещё один или два прятались за деревьями. — Маскируйте вход, — бросил Амарго, и его подчинённые стали высаживать прямо перед дверью заранее припасённую сосенку. — А как же?... — начал было Диего, но Амарго прервал его: — Он выберется другой дорогой. Идёмте! Их убежище выросло перед ними внезапно. Они подошли к небольшому холму, и вдруг оказалось, что это хорошо замаскированный дом, окружённый живой изгородью. Охранники тоже появились внезапно. Диего невольно вздрогнул. Нет, это не лагерь, это свобода, это защита. Во дворе под навесом стояла пара лошадей, а рядом — небольшой фургон. — Располагайтесь, отдыхайте, завтра поедем дальше. Когда беглецы уже сидели за столом в довольно просторной комнате и наслаждались сытным обедом, Диего спросил: — А как же через этот ход никто раньше не бежал? Фидель, ты не знал про него? — Нет, Агриппа преподнёс мне сюрприз, признаюсь. Он мало рассказывал. Но у нас говорили, что на месте лагеря когда-то были шахты, где трудились гномы одного из кланов. А потом гномы оттуда ушли, тщательно замуровав все выходы. — Получается, что не все, — хмыкнул Диего. — Хорхе, а ты куда? — Я сейчас, — таинственно улыбнулся тот и вышел из комнаты, а когда пару минут спустя вернулся, в руках у него была гитара. — Ты извини, она плохо настроена, у нас в отряде на ней все подряд играют. Диего молча принял у него из рук инструмент. Коснулся струн. Гитара была, действительно, старенькая и расстроенная. Но это было совершенно не важно. Он подтянул одну струну, другую, прислушался, снова пробежался по струнам… Вот так, так лучше, так совсем хорошо. Сейчас… Как же давно он не держал в руках гитару, не обнимал женщину… Перед глазами вдруг встала Патриция, какой он её видел за день до своего ареста. Волна чёрных волос, окутавшая идеальную фигуру, смуглая гладкая кожа, глубокие тёмные глаза. И под пальцами почти непроизвольно возникла мелодия той песни, которую он не раз исполнял в городах континента, песни, которую, однако, он сочинил задолго до встречи с Патрицией. — Любовь небесная, — сказал Санадор негромко. — Диего, ты споёшь? — а это уже Хоакин. — А никто не услышит? — Антонио осторожничает. — Здесь звукоизоляция. Магическая, — а это уже Амарго. Интересно, где они здесь мага-то нашли? Диего поднял голову. И в маленьком доме в глухом лесу зазвучала песня. Когда он закончил петь и услышал аплодисменты, то на миг ему показалось, что не было никакого ареста, никакого лагеря, что он просто спел в кругу друзей, и завтра у него концерт… Он обвёл глазами окружающих и улыбнулся. — Диего, ты непременно должен дать концерт в Эгине, — сказал Хорхе. — Мы едем в Эгину? — Да, уже всё договорено. А мы вас проводим и обратно. — В Зелёные горы? А почему мы не с вами и через границу в Ортан? Хотя… — и Диего глянул на Хоакина, который явно ещё не набрался сил для дальнего похода. — Потому что до гор больше десяти дней добираться, а до побережья — пять,— проворчал Амарго. И через горы большой толпой идти опасно. Думаешь, вас таких только пятеро? — Четверо! — вскинулся Хорхе. Я с вами в горы вернусь, воевать! — Ты полезнее в Ортане, — твёрдо сказал Амарго. — Я и так жалею, что разрешил тебе отправиться сюда. Хотя из арбалета ты стреляешь неплохо. — А запасного арбалета у вас нет? Или пистолета? — Диего вспомнил, как отец учил его стрелять, и вдруг ему захотелось почувствовать в руках арбалет, почти как гитару. — Нет, ещё не хватало тебе самого себя охранять, — буркнул Амарго. — Может быть, и ножей нет? — съязвил Диего. — Ножи есть. И Амарго полез в ящик, стоящий рядом со столом. Диего, доктор и Антонио получили личное оружие. — А мне? — с обидой спросил Хоакин. Доктор Санадор внимательно посмотрел на мальчика и одобрительно кивнул. — Тебя тоже без ножа не оставят, верно, дон Амарго? — Товарищ Амарго, — поправил тот и вручил Хоакину нож. Тот как-то даже приосанился. Да, мальчик явно пришёл в себя. И собирается жить. Действительно, как же мистралийцу без ножа! Диего примерился к своему оружию. Как и всякого мистралийского мальчика, его учили драться на ножах. Правда, отец был в этом не так силён, как в стрельбе, и нанял хорошего мастера. Тот говорил, что его ученик имеет врождённый дар в метании всяких предметов. Диего надеялся, что не разучился это делать. Он поймал взгляд Хорхе. — Хочешь посоревноваться? — подмигнул тот. — Давай! — Стойте! — скомандовал Амарго. — Нечего лишний раз выходить. К тому же уже темнеет. — И тут же проворчал: — Завтра с утра перед отъездом посоревнуетесь. Диего недовольно кивнул. Он хотел было сказать, что в темноте видит лучше многих, но подумал, что пользоваться подобным преимуществом нечестно. Снова взялся за гитару, и настроение сразу же поднялось. Теперь всё будет хорошо, просто не может быть по-другому. Утром он проснулся от какого-то шороха. — Хоакин? — Я тут мел нашёл, — шёпотом произнёс мальчик. — Мел? А зачем? — Мишени рисовать. Я тоже хочу попробовать. — Это ты здорово придумал, — Диего обрадовался не столько предстоящему развлечению, сколько настроению Хоакина. После завтрака все вышли во двор, где Хоакин уже успел нарисовать мишени на деревьях. — Кто первый? — Я, — внезапно сказал Амарго и без разговоров метнул два ножа в обе мишени. А потом выдернул их, отвернулся и пошёл вдоль дома, проверяя посты и внимательно наблюдая за лесом. — В центр! — объявил Хоакин, с восхищением посмотрев вслед командиру отряда. Мальчик взялся за нож, размахнулся и… мимо! — Я ещё раз! — он снова прицелился, и нож вонзился рядом с серединой мишени. — Молодец, — ободряюще кивнул Диего. — Теперь я. Он снова, как и вчера, примерил нож на ладони, метнул… — В середину! — воскликнул Хоакин. Диего подобрал нож и метнул во вторую мишень. Снова в яблочко. Не подкачал и Хорхе. Один раз он попал в центр мишени, другой раз — рядом. — Прекрасные броски! — одобрил Санадор. — А ты, Фидель? Тот усмехнулся и достал нож. Ловкий бросок — и нож вонзился в середину мишени. — Рука врача должна быть твёрдой, а глаз — острым, — спокойно заявил он и слегка улыбнулся. — Как и рука музыканта, — с некоторым вызовом заявил Антонио и тоже сделал бросок. Нож вонзился буквально на полпальца от центра мишени. — Так, собираемся! — раздался позади голос Амарго. Рядом с ним стоял Агриппа, внимательно рассматривая всю компанию. — Вижу, что все вооружены и готовы к возможным неприятностям. — Нас ищут, — понимающе кивнул Фидель. — Да, доктор. Но пока что мне удалось направить их в другую сторону. В лагере решили, что вы отправились в Зелёные горы, а не на побережье. Но следует поторопиться, они могут добраться и туда. — Благодарю, — отозвался Амарго. — Ну, в путь! Первые два дня прошли спокойно. Особенно когда они выбрались на тракт, где подобные фургоны встречались. — А здесь оживлённо, — заметил Фидель, глядя в небольшое окошко. — Почти как раньше. — Вот именно что почти, — невесело сказал Агриппа. — Раньше по этой дороге везли товары от гномов, сейчас нередко — из лагерей. Но и купеческие повозки с зерном, конечно, встречаются. — А что вон в том фургоне, металлическом, круглом? — заинтересовался вдруг Антонио. — Нефть, — на этот раз отозвался Амарго и нахмурился. — Нефть? Это из которой масло добывают и керосин для ламп делают? — Да из неё не только керосин можно делать. Что-то слишком много нефти сейчас закупают. Не нравится мне это. Хотя и интересно. Очень интересно. — Думаю, нас ожидают большие перемены, — сказал Агриппа. — Люди пытаются заменить гномов. Не знаю, что из этого выйдет. — Люди на многое способны, — усмехнулся Амарго, и они с гномом понимающе переглянулись. Назавтра они свернули на более узкую дорогу. — Лучше всё же не рисковать и не ехать прямо в столицу. Мы должны остановиться немного южнее, — объяснил он. До побережья оставался день пути, когда выяснилось, что риск всё-таки был. Дорога была почти пустынна, когда навстречу выехал вооружённый отряд из десятка человек. Вот они остановили едущий впереди фургон и стали проверять документы. — Поворачиваем? — спросил Санадор. — Или разбегаемся? — Поздно, — мрачно отозвался Амарго. — Они сразу поймут, что мы те, кого они ищут. Нас слишком хорошо видно. А так могут документы сработать. Если нет — придётся драться. — Беглецам надо так или иначе уходить, а мы прикроем, — заявил Хорхе. — По кустам прятаться не буду, — отозвался Диего. Тем временем фургон впереди тронулся, а всадники направились прямо к ним. Пришлось остановиться и выйти. К ним подошли двое. Командир отряда и… Абьесто! Их глаза на мгновение встретились. — Это они, командор. — Брать живым! То, что началось следом, Диего потом вспоминал по кусочкам. Вот он бросает нож в лицо старшего по бараку, а вот Амарго молча прыгает на командира отряда. Рядом кто-то вскрикивает. Хорхе! Стражники укрылись в кустах и бьют из арбалетов. «Что же они приказ не выполняют? Велено же брать живыми! Нет, живым! Значит, только меня? Меня одного?» Диего прыгнул вперёд, заслоняя собой товарищей. — Назад! — проорал Амарго. — Тихо! — крикнул он в ответ и прислушался. Шорох перезаряжаемого арбалета. Он вырвал нож у растерявшегося на миг Антонио и метнул прямо на звук. Из кустов послышался вскрик. Попал! Он обернулся и увидел, как Санадор прямо на дороге перетягивает Хорхе раненое плечо, а рядом валяется арбалет. Диего почти неосознанно подобрал оружие, которое удобно и легко легло ему в руки. — Где болты? — Здесь! — Хорхе повернулся, почти выворачиваясь из рук Фиделя, и показал сумку на боку. — Не шевелись! — рявкнул доктор неузнаваемым голосом. Диего открыл сумку, вытащил болт, прицелился. И высунувшийся на свою голову стражник свалился замертво. Вдруг всё закончилось. За эти минуты бойцы с Зелёных гор тоже даром времени не теряли. Амарго молча добил последнего противника и кивнул своим ребятам. Те быстро оттащили убитых подальше от дороги. Диего же бросился к Хорхе. — Ты как? — Жить буду, — через силу улыбнулся тот. — Да, ранение сквозное, лёгкое, повезло. Но полечиться придётся, — добавил Санадор. Подошёл Амарго, и когда только успел! — Поедешь в Эгину долечиваться. — Да с такими ранами в строй быстро возвращаются! — Препираться с командиром? Нет, бойца из тебя не выйдет. Выполняй приказ! — Слушаюсь, — морщась, пробурчал Хорхе. На другой день после этой стычки Диего первым услышал шум моря. В голове у него сразу же заиграла музыка. Записать бы… Жаль, бумаги нет. Но ничего, это всё поправимо. Он запомнит. — Мы уже скоро будем на месте? Море близко. — Скоро, сегодня должны добраться, — кивнул Амарго. Людей на дороге прибавилось. Вскоре лес закончился, и перед ними открылась морская гладь. По правую руку, совсем, казалось, недалеко, виднелись столичные предместья. «Ведь там, в городе, Патриция!» — внезапно подумал он. Тоскует ли она по нему, ждёт ли? Его бросило в жар — так захотелось её увидеть, обнять. Может быть, он успеет к ней, может быть, уговорит уехать вместе? Фургон остановился у небольшой уединённой усадьбы. Оглядевшись, Диего увидел скрывающуюся за прибрежными скалами бухту. Амарго и Агриппа выглядели недовольными. — Корабля ещё нет. Придётся ждать, — сказал командир отряда. — Вылезайте и быстро в дом! А затем тихо добавил: — Агриппа, жду вас сегодня с новостями. Тот кивнул. Проходя через сад, Диего услышал скрип колёс — их фургон тронулся. Хозяин, вышедший им навстречу, был деловым и собранным. — Приветствую вас, товарищ Амарго. — Добрый день, дон Луис. Когда корабль? — Сегодня прилетел почтовый голубь. Корабль будет через два дня. Прошу вас, господа, проходите. Гости оказались в обширной гостиной-библиотеке, одну из стен которой занимали книжные полки. Хозяин нажал на какой-то неприметный рычаг, и они поехали в сторону, открывая длинный коридор, куда выходили двери четырёх комнат. Коридор оказался пуст, но за дверями явно были люди — Диего хорошо слышал их дыхание, слышал даже, как они замерли настороженно. — Вот ваша комната, — нарочито громко сказал хозяин. Ясно, успокаивает остальных беженцев. За соседней дверью кто-то облегчённо вздохнул. В комнате сидели пятеро парней, один из которых явно узнал Диего. — Маэстро! Так вы сбежали от них! — и поспешил пояснить: — Меня зовут Альберто, я был на вашем последнем концерте. — Рад познакомиться, — Диего пожал ему руку. — Вы, я вижу, алхимик, Луч у вас сильный. — Со мной можно и на «ты», — немного смутился Альберто. — Да, они хотели заставить меня на них работать. А как вы увидели Луч? — Я могу видеть, есть Сила, — улыбнулся Диего. — И со мной тоже можно на «ты», даже нужно. — Прошу всех к столу, — объявил Луис. За обедом, за длинным столом, собрались все беженцы. Диего, кроме своих товарищей, насчитал человек двадцать, в том числе четверых детей, жавшихся к своим матерям. — Прошу извинить за тесноту, — церемонно объявил дон Луис. — Но через два дня вы все будете на борту и вскоре прибудете в Гелиополис. — А вы? — осведомился Санадор. — Я остаюсь здесь, — спокойно пожал плечами хозяин. Острый слух Диего различил, что кто-то приближается к дому. — Кто-то идёт, — настороженно сказал он. Амарго выглянул в окно. — Это Агриппа, — и быстро вышел. Вернулся он крайне недовольным. — Я должен вас оставить. С вами будут трое моих бойцов, остальных забираю с собой. Всех прошу быть крайне осторожными и не покидать убежища до прихода корабля. Потом поманил Диего за собой, закрыл за ними дверь и резко произнёс: — Маэстро, к вам это относится в первую очередь. Вас слишком хорошо знают. Диего кивнул, а сам легкомысленно подумал: «Ночью не узнают, лишь бы Агриппа ни о чём не догадался». Несколько часов Диего с товарищами просидели в комнате. Было, действительно, тесновато и душновато, но, конечно, не так, как в бараке. Главное — они уже почти на свободе и скоро покинут страну. Но Патриция! Как же она? Желание увидеть её стало почти нестерпимым. Когда стемнело, он решился. Дверь в гостиную была не заперта, а из соседней комнаты слышались голоса Агриппы и дона Луиса. Диего проскользнул мимо, выглянул во двор. За забором слышались шаги — это бойцы товарища Амарго охраняли их убежище. Диего просто дождался, пока они завернут за угол, и, недолго думая, перемахнул через невысокий забор. «Вернусь сюда завтра с Патрицией, и пусть Агриппа говорит, что хочет», — подумал он и решительно направился к городу. Осенью темнеет рано, так что ворота были ещё открыты, и довольно много людей спешили войти в столицу. Документы явно никто не проверял, ну и хорошо. Наверное, слух о гибели целого отряда, отправившегося на поиски беглецов, ещё не успел дойти до Арборино. Ребята Амарго хорошо всех спрятали. Направляясь к Патриции, Диего вдруг подумал: «А если она переехала? Или просто где-то на вечеринке»? — но тут же решил, что всё равно её отыщет. Постучав в дверь и услышав знакомый голос, он облегчённо вздохнул и негромко произнёс: — Это я, Патриция, открой. Дверь открылась, и девушка замерла на пороге, но в следующее мгновение уже повисла у него на шее, а затем потащила в комнаты. —Ты сбежал? Я так скучала по тебе! Подожди, ты же наверно, голоден? Так исхудал… Погоди, я сейчас… Диего, по правде говоря, голоден не был. Он истосковался по Патриции, по её телу, рукам, поцелуям. Но не отказываться же, когда девушка искренне хочет о нём позаботиться. Они сидели за столом, Патриция подкладывала ему на тарелку всякие вкусности, подливала и подливала вино, заглядывая в глаза. — Что же ты перенёс, милый? — на её ресницах показались слёзы. — Мы все так переживали за тебя, но ничего не могли сделать. Я даже хотела пойти пожаловаться в министерство, но меня отговорили. Диего вздрогнул, представив Патрицию в лагере. — Правильно отговорили! Этого только не хватало. Поедешь со мной? Она, казалось, задумалась. Потом покачала головой. — Нет, милый, здесь мне ничего не угрожает. Не бойся за меня. Потянулась к нему, села на колени, обняла. Он прижал её к себе, чувствуя нахлынувшее желание. И забыл обо всём. Поздно ночью, засыпая в объятиях Патриции, Диего чувствовал себя таким счастливым, как никогда раньше. А на рассвете его разбудил сильный пинок ботинком под рёбра. – А ну, поднимайся! Ещё не успев ничего понять, грубо вырванный из сна, он распахнул глаза. В ту же секунду его вздёрнули на ноги и заломили за спину руки. Тайная полиция?! Не может быть! Окончательно проснувшись, он быстро обвёл взглядом комнату. – Патриция?.. – Я здесь, милый, – мурлыкнул сзади чарующий женский голос. Диего обернулся и встретился глазами с той, которую ещё совсем недавно держал в объятиях. Как раз перед тем, как заснуть. А она обнимала и целовала его... Теперь же он стоял посреди комнаты с заломленными за спину руками, в окружении полицейских, а она, удобно расположившись в мягком кресле возле туалетного столика, считала золотые монеты. – Патриция... – тихо повторил он, уже всё поняв, но отказываясь верить. – Да, любимый? – с издёвкой откликнулась она, не прерывая своего приятного занятия. – Как ты могла?.. Она небрежно дёрнула плечом: – Легко! – Легко? – потрясённо повторил Диего, как-то разом обвиснув в крепких руках полицейских, которые гнусно ухмылялись, слушая их диалог. – Конечно, – Патриция пренебрежительно скривила пухлые губки. – Ты же беглый государственный преступник! Я получила за тебя пятьдесят золотых. И получу ещё по десять за каждого, кого ты сдашь на допросе. А это будет вполне приличная сумма, не находишь? – Уверена? – уже почти спокойно проговорил молодой бард, и только боги знали, как далось ему это спокойствие. – Ещё бы, – презрительно фыркнула Патриция. – В Кастель Милагро и мёртвый заговорит, не то, что ты! Кастель Милагро… Значит, снова Блай. И теперь уж точно так легко не отделаться. Небо, за что?.. – Ну всё, довольно, – нетерпеливо оборвал их разговор командир патруля. – Отпустите его, пусть оденется. Едва Диего натянул брошенные ночью на стул штаны и рубашку, как его снова крепко взяли под локти и толкнули к двери: – Давай, шагай! Он споткнулся, неуклюже дёрнувшись в руках полицейских, и услышал за спиной жестокий смех предавшей его возлюбленной, который больно резанул его по сердцу. Обернувшись, он посмотрел ей в глаза: – Мы с тобой ещё встретимся, Патриция. – Сомневаюсь, – всё ещё смеясь, ответила она и начала складывать золотые монеты в шкатулку. – Всё-таки, не зря я с тобой связалась, хоть что-то поимела. Правда, я рассчитывала на большее, гораздо большее. Очень жаль, что ты оказался круглым дураком. А ведь мог бы... – Не мог, – резко перебил он. – Но тебе этого никогда не понять. Она равнодушно пожала плечами и опять зазвенела монетами. Уже на пороге Диего снова обернулся и повторил: – Я вернусь, Патриция. Слышишь? Я вернусь! – Буду ждать, – насмешливо улыбнулась она, и дверь захлопнулась.