Искушение состраданием.

      — Вы уверены, что это не опасно? Может вам составить компанию?              Мурашки на спине Барбары пошли табуном. Руки сами до боли стиснули корзинку. Мысленно Барбара отсчитала до десяти, чтобы успокоить внезапно забившееся сердце. Стоило ей проявить слабину и захотеть уйти куда-нибудь, лишь бы побыть в одиночестве, как на пути мгновенно возникло препятствие.              — Не стоит. — Пегг обернулась. Улыбка заставила мышцы лица болезненно натянуться. — Я справлюсь, Аннет.              Но монахиня её будто не слышала. Она сделала несколько шагов вперёд и что-то внутри Барбары сильно запротестовало. Струны внутри души болезненно натянулись, готовые лопнуть. Барбара поджала губы.              — Правда, не надо. Это дело пары часов.              — Но вы так много работаете… — Аннет растерянно пожала плечами. — Госпожа Барбара, я могу вам помочь!              Сейчас помочь ей могло только одиночество, но Барбара не могла об этом сказать. Никто бы её не понял. В этот момент Пегг искренне пожалела, что у неё не такой характер как у Розарии. Та не отчитывалась, не стеснялась говорить своё мнение и уж тем более не искала отговорок просто для того, чтобы побыть один на один со своими мыслями.              — Не надо. Правда. Не стоит.              Барбара пошла прежде, чем Аннет смогла согласиться или отказаться. Завернув за первый попавшийся дом, Пегг мгновенно перешла на бег. В полдень улицы Мондштата вымирали. Крепкие семьи обедали за одним столом, отъявленные одиночки бросали кости в «Кошкином хвосте», а последние трудоголики бросали дела, чтобы сделать перерыв. Погода стояла хорошая, солнце светило в полную меру. Давно не выдавалось таких жарких, по-хорошему летних дней.              Впервые за несколько месяцев Барбара покинула Мондштат. Когда кольцо стен города расступилось перед ней, воздух в легких забурлил с новой силой. Пегг успела забыть о том, что за красоты таились по ту сторону огромных стен. Река продолжала журчать под мостом, а ласковый ветер трепать траву. Этот же ветер играючи прошелся под кудрями, из-за чего Барбаре показалось, что Барбатос коснулся её, подбадривая. Эта мысль немного подняла настроение, но всё равно осадок темнел на душе.              Барбара искренне не понимала, что же её так сильно печалит. Всё ведь вернулось на свои места! Дракон больше не приносит проблем, люди счастливы, Джинн довольна новым рыцарем… Скучные деньки вернулись в старый добрый Мондштат. Чего ещё желать? Но чего-то не хватало и это чувство портило всё. С ним Барбара не могла быть той самой милой, забавной и всеми любимой звездой. После того, как это чувство поселилось в ней, окружающие люди стали восприниматься иначе. Каждая новая просьба вызывала желание отказать. Впервые за всю свою жизнь Барбара почувствовала настоящее отвращение, когда один из её поклонников выскочил из угла и схватил её за руки. Он не пытался сделать чего-то большего. Наоборот, коснуться её кожи стало для него высшей целью. Он так и сказал:              — Я дотронулся до Вас. Теперь не страшно и умереть.              А Барбара в этот момент смотрела на него и чувствовала, как в груди у неё набухает ком отвращения. Она не знала его имени, не припоминала лица. Несколькими минутами позднее Пегг натирала руки мылом до красноты. Кожа немного огрубела, кое-где треснула. От запаха мыла хотелось тошнить, но Барбара продолжала перекладывать его из руки в руку, чтобы избавиться от чувства, будто её кто-то продолжает держать.              В тот же день на ступенях собора объявилось Трое.              — Я — Фишль, принцесса осуждения, наказываю тебе исцелить моего друга!              Рейзор, который тащил Беннета всю дорогу, угрюмо промолчал. Барбара ничего не ответила. Лишь шире открыла дверь. На этой неделе она встречалась в Беннетом уже третий раз.              — Что случилось? — Спросила Пегг по привычке, а не из интереса.              — Огромные механические монстры. — Рейзор шмыгнул носом. — Много.              — Положи его на скамейку. — Попросила Барбара, сняв со стойки закрепленный молитвенник. — И выйдите. Я сейчас начну лечение.              Они ей подчинились, а Барбара удивилась равнодушию внутри себя. Она ничего не чувствовала. Сострадание и страх, так привычные ей, как целительнице, просто исчезли. Она смотрела на Беннета так, как мясник смотрит на мясо, готовое к разделке. Беннет здорово постарался, чтобы влиться в роль этого мяса самым верным способом. Обломки кости торчали из колена и плеча. Целый рассадник синяков укрывал живот, грудь, предплечье. На лицо вовсе страшно было смотреть. Изумрудно-зеленые глаза выделялись на фоне залитой кровью кожи.              Запах крови смешался со въевшимся сегодня запахом мыла. Барбаре пришлось приложить силы, чтобы удержать завтрак в животе.              — Спасибо… — Сипло прошептал Беннет липкими от крови зубами.               — Не за что. — Барбара спешно прошлась пальцами по страницам сборника.              Это было чем-то вроде ритуала. Они успели это пережить несколько сотен, если не тысяч, раз. Еле живой Беннет на скамейке церкви и Барбара с молитвенником на коленках. Кольцо нот заплясало, поглотив в себя искателя приключений. Кости угрожающе захрустели, возвращаясь на место. Барбара шмыгнула носом, чувствуя, как собственные силы её потихоньку покидают.              В зале стало сыро. Из-за этого Барбара не очень любила свою способность. Чем сильнее предстояло лечение, тем больше влаги она испускала. Теплая вода бисером собралась на лбу, тяжестью оттянула кудри, напитала собой хлопковое платье. Будто накануне Пегг вышла из озера.              — Я больше так не буду. — Беннет слабо улыбнулся.              Эта улыбка ранила. Барбара резко отвернулась.              Сколько она это уже слышала? Каждый день — одно и то же.              Я больше так не буду. Я буду осторожен. Прости, что доставляю тебе неприятности.              Как в колесе. Барбара вдруг почувствовала себя актрисой в бесконечном спектакле. Всё стало ненастоящим: она, её способности, всё еще заляпанный в крови Беннет. Они говорили одни и те же слова, повторяли одни и те же действия и даже не верили, что всё будет иначе. Барбара знала, что через день-два-три Беннет вернётся. Быть может, он будет даже в худшем состоянии, чем сейчас. А Беннет знал, что Барбара будет готова оказать первую помощь и, если надо, вытянуть его из самой Селестии.              — Эй, Барбара, ты чего?              Она не плакала очень-очень давно. Когда Беннет протянул руку, Барбара дёрнулась назад.              — Ничего. Просто жалко тебя.              Но это было ложью. Единственным человеком, которого жалела Барбара, была именно она сама.              Тот день выдался бесконечно тяжелым. Когда Беннета забрали монахини, Барбара оказалась в шкуре странной, неизвестной ей девушки. Под конец, ближе к закату, в собор пришла Джинн. Тогда Барбаре стало особенно страшно. Старшая, идеальная, проницательная сестра могла запросто учуять червоточину, которая появилась этим утром.              И Барбара этого хотела. В каком-то смысле Пегг сорвалась вниз. Она чувствовала своё моральное падение так отчётливо, что буквально слышала свист ветра в ушах. До падения оставалось немного, и Барбара верила, что сестра сможет подхватить её у самой земли.              — Как твои дела?              Надежда, что Джинн что-то почувствует, быстро умерла.              — Всё хорошо.              — Замечательно.              Больше слов не нашлось. Барбара нервно прикусила губу, а Джинн отвела взгляд, надеясь найти тему для разговора в убранстве церкви. Пропасть между ними стала ещё шире. В наивных, детских книжках писалось, что связь между братьями и сёстрами самая прочная и её не сломать, но Барбара быстро поняла — это всё ложь. Годы, проведенные в разлуке, истончили их отношения. Сейчас Джинн была чужой, посторонней девушкой, с которой Барбару связывали лишь детские воспоминания.              — Путешественник не писал?              — Почётный рыцарь? Нет. — Джинн немного повеселела. Ей не пришлось выдумывать тему для мучительного разговора. — Сейчас он находится в Ли Юэ. Не думаю, что там у него есть время для писем. Особенно в свете последних событий…              Барбара вяло кивнула. Слова сестры всё больше напоминали шум воды. Буквы сбивались в кучи, превратившись в набор бессвязных звуков. Апатичное безразличие забурчало в ушах.              Путешественник… Ли Юэ… Последние события…              Разве должно было Барбаре не плевать на какие-то происшествия в царстве гео архонта? Всю свою жизнь она прожила в Мондштате и ни разу не покидала его пределы.              — А что случилось? — Вежливо спросила Пегг. Бросать Джинн так сейчас вышло бы некрасиво.              Старшая сестра окончательно расслабилась. Спали оковы вечной неловкости.              — Говорят, что на гео-архонта напал один из предвестников Фатуи. Только не поддавайся панике. Говорят, что Моракс — мёртв. — Джинн выжидающе посмотрела на Барбару. — Всё это пока лишь слухи, но мне доподлинно известно — Почётный рыцарь вступил в схватку с предвестником и…              Просто, совсем по-детски, Джинн выдержала интригу и Барбара бы это оценила, если бы не безразличие, которое становилось всё сильнее и сильнее.              — …победил. Почётный Рыцарь победил одного из предвестников!              Вечно серьезное лицо сестры разгладилось и будто засветилось изнутри. Барбара склонила голову в бок. Так Джинн не реагировала даже на её подарки и комплименты. Детская ревность больно уколола.              — Это ведь хорошо, да?              — Это просто замечательно! — Джинн всплеснула руками. — Предвестники — не всесильны. Знаю, это мелочи, но в случае чего, я уверена, мы сможем дать им отпор!              Стало неуютно. Барбара посмотрела на потолок собора. Белый солнечный цвет разбивался в мозаичных окнах на несколько оттенков, окрашивая воздух в особенные цвета. Собор был последним местом, где стоило обсуждать воины и политику. Атмосфера уюта и безопасности быстро улетучилась. Барбара тряхнула мокрыми кудрями.              — Надеюсь, что до этого дело не дойдет.              Джинн по-особенному усмехнулась и снисходительно покачала головой.              — Надежда умирает последней. Но всё равно, всем нам стоит быть начеку. Никто не знает на что пойдут эти люди дальше.              «Мы можем быть следующими» — Джинн не сказала этого вслух, но Барбара всё поняла. Тогда она и решила ненадолго уйти прочь, чтобы привести мысли в порядок. Для того, чтобы выскользнуть из церкви, потребовался день.              За городом действительно дышалось свободнее. Запах свежей травы, летний зной и легкий аромат тины быстро подняли настроение. Даже пустота, так неожиданно возникшая в пути, начала потихоньку заполняться. Барбара даже не шугалась редких рыцарей, которое сторожили безопасную дорогу. Сердце Пегг учащенно забилось, румянец прилил к лицу, когда один из рыцарей сделал комплимент. Самый простой, но всё-таки Барбаре он понравился.              — Будьте осторожны! — Сказал всё тот же человек, когда Барбара начала спускаться к дереву у статуи Барбатоса. — Там может быть опасно!              — Спасибо за беспокойство. — «И спасибо, что не стал навязываться». — Обещаю, что со мной всё будет хорошо.              Проходя мимо статуи архонта, Барбара вдруг почувствовала себя настоящей паломницей. Из её головы напрочь вылетел план по сбору целебных трав. Душа встрепенулась и просто захотела маленького путешествия, без каких-либо обязательств. Барбара вдруг поняла, что она может обойти все статуи Барбатоса и, кроме того, сходить к телепортам. Без особой цели. Просто так.              «Ближайший на нагорье»              Пегг поправила катализатор в сумке. В случае встречи с неприятностями она будет готова.              — Тоня…              Человеческие чувства вернулись, как по щелчку пальца. Залитый кровью незнакомец жалко улыбнулся. Вчерашнее хладнокровие, которое посетило Барбару во время лечения Беннета, испарилось.              Пегг увидела человека, а не живое мясо.              — Святой Барбатос! Держись!              Кольцо нот затанцевало в воздухе, в ушах сладким голосом запела вода.              — Всё будет хорошо. — Пикнула Барбара, схватив незнакомца за руку. — Ты только держись.