Искушение состраданием.

      Никто не мог сказать, когда именно он проснулся.              Одни монахини шептались, что загадочный человек пробудился во время исполнения вечернего гимна Барбатосу. Другие сестры клялись, что раненный проснулся посреди ночи, когда большая часть церкви уснула. В любом случае, Барбару призвали ранним утром, ещё до начала утренней службы.              — Он такой потерянный. — Анна грустно вздохнула. — Больно смотреть!              Барбара сглотнула. Из них двоих она потерялась куда сильнее.              Она, добровольно, шла осматривать человека из Фатуи. Господин Дилюк её убьёт, если узнает об этом! Или, что хуже, запретит выступать в «Доле ангелов». С таким наказанием Барбара не была готова смириться. Из всех мест, где ей приходилось петь, именно эта таверна стала чем-то вроде творческого дома. Другие площадки не давали столько душевного тепла и комфорта.              «Надо будет намекнуть, что я всё знаю и помочь ему уйти»              Барбара поджала губы. Ей было противно от собственных мыслей и страха, который не дал ей выспаться ночью. Никто из собора не должен был знать, что в комнате духовного пастора, в самом дальнем углу, лежит сумка с заготовленной одеждой, едой и кошелёчком моры. Набор, идеальный для побега до ближайшей статуи архонта, должен был стать залогом молчания. Если не из чести, то из благодарности этот человек просто обязан исчезнуть.              Как же захотелось отмотать время назад, когда всё было проще и яснее. Мысленно Барбара ударила воздух. Как же это было неправильно!              «Я служитель церкви! Я должна помогать людям! Пусть даже таким!»              — Мы входим.              Голос Анны заставил забыть о собственных мыслях. Барбара собралась духом и резко вошла в лазарет. Неизвестный, сидевший на кровати, резко обернулся. Чистый, свежий и побитый, он всё равно выглядел лучшей версией себя. Это не шло ни в какое сравнение с тем, что Барбара увидела раньше. Незнакомца не портили даже синяки, которые фиолетовыми пятнами облепили лицо. Первое, на что посмотрела Пегг, были глаза. Такого насыщенного синего оттенка Барбара нигде не видела. Позднее она обратила внимание на волосы. В лучах рассветного солнца лисья рыжина вспыхнула пламенем.              Неизвестный посмотрел на Барбару. С искренним интересом. Сердце сжалось. Пегг показалось, что человек с такими глазами не способен работать на Фатуи. Да и вообще, не было в неизвестном неясной, зыбкой ауры повышенной опасности. Даже рядовые члены Фатуи вызывали слабый ужас где-то на чисто генетическом уровне. Их вечно серьезные угрюмые лица и непроницаемые маски отпугивали всякого: и маленького ребёнка, и раздобревшего от хмеля пьяницу. Лишь единицы отваживались иметь дела с представителями таинственного ордена.               Монахиня, до этого дежурившая у постели, облегченно выдохнула.              — Пастор Барбара! Наконец-то вы пришли! — Сестра Грейс быстро отошла от койки. — Тут очень тяжелый случай!              — Что именно?              Внешне этот человек выглядел нормально. Барбара сглотнула. Неужели она ошиблась в лечении и неправильно срастила кости? Под одеялом было не видно, что творилось с ногами неизвестного Фатуи. Неужели Пегг могла неправильно вылечить колени?!              Сестра Грейс быстро посмотрела на больного, после чего подошла ближе и сказала шепотом:              — Он ничего не помнит.              Барбару тряхнуло.              — Совсем ничего?!              Сестра Грейс смущенно огляделась. Аякс продолжал смотреть, изредка моргая. От этого пристального, слишком любопытного взгляда стало не по себе.              — Он помнит лишь одно имя. И у меня нет полной уверенности в том, что оно принадлежит ему.              «Тоня?» — Барбара тряхнула кудрями. — «Нет! Это больше похоже на женское имя. Может Тони? Я могла неправильно расслышать»              Неизвестный продолжал смотреть. Любопытно, как ребёнок, он смотрел на Барбару с ног и до головы. Сестра Грейс встрепенулась и быстро закрыла Барбару собой, став стеной между Пегг и незнакомцем. Тот удивлённо моргнул.              — Неприлично так открыто пялиться на девушку! — Сестра Грейс зло фыркнула. — Особенно тогда, когда спасла тебе жизнь!              — Сестра! — Пикнула Барбара.              Раненный покачал головой и улыбнулся. Улыбка эта вышла слишком тёплой, не свойственной злодею. Новое сомнение ткнуло в сердце. На секунду Барбара свято поверила, что человек перед ней — это действительно торговец. Или путешественник. Или авантюрист, который просто что-то не поделил с Фатуи и жестоко за это поплатился.              Он мог украсть глаз порчи и быть побит. Он мог приехать в эту страну в огромной коробке и быть найден. Он мог оказаться просто новичком, который быстро понял, что жизнь вечного бойца — это не для него и быть наказан за позднее прозрение.              Он мог быть кем угодно и не обязательно злодеем.              — Здравствуйте. — Заговорил человек немного неуклюже. — Спасибо, что помогли, пастор.              Барбара вышла из-за спины Грейс и осторожно подошла к койке. Монахини позади неё напряглись. Рука сестры Грейс вовсе потянулась к клинку, закреплённом на ремешке церковного платья. Они либо чуяли опасность, либо слишком боялись за Барбару. Зря. В этом мире существовало лишь одно место, где Пегг всегда была в безопасности. Собор Барбатоса душил зло на корню. Если этот человек и был опасен, то эта опасность быстро гасла под тяжелым, но любящим взглядом анемо-архонта.              — Кто ты? — Негромко спросила Барбара.              Человек смущенно хмыкнул. Глаза его устремились чуть в сторону.              — Я не уверен, но кажется, Аякс.              Неуверенно Барбара присела на край больничной койки.              — Пастор! — Сестра Грейс почти бросилась вперёд, но Барбара её остановила.              Хватило лишь одного мягкого кивка. Монахини озабоченно переглянулись, и Барбара понимала почему. На фоне хоть раненного, но физически развитого Аякса Пегг выглядела не очень угрожающе. Он мог её прихлопнуть, прямо как муху или вывернуть голову, как игрушке.              Он точно был бойцом. Приглядевшись, Барбара заметила выцветшие полосы и шрамов, и хорошо затянувшиеся следы ранений. Фатуй. Как есть. Неприятный горький ком подскочил к горлу. Барбара изо всех сил заставила себя смотреть на лицо Аякса. Сердце сжалось опять. Была какая-то злая селестийская ирония в том, что такое добродушное лицо досталось потенциальному преступнику.              «Он может нас обманывать» — Барбара покачала головой. Ей стало так страшно и стыдно за прошлый обман. Нужно было рассказать правду Джинн и всем остальным. Отдать глаз порчи и оставить Аякса на волю судьбе. Но потом он бы стал заложником! И что было хуже?              — А что ты помнишь? — Аккуратно спросила Пегг, скосив взгляд в сторону.              Монахини продолжали стоять на своих местах. Короткий клинок сестры Грейс блестел в солнечных лучах, напоминая звезду. Мысленно Пегг взвыла. Как же она не готова к таким делам! С больным нужно было переговорить с глазу на глаз, но её сестры по вере этому мешали. Отослать их тоже было нельзя. Это бы вызвало подозрения.              Аякс, кажется, проследил за этим взглядом и напрягся.              — Я помню, что мир вокруг меня зовётся Тейватом, у нас семь архонтов и вы, милые дамы, служите одному из них. Я знаю, что нахожусь в соборе, и сюда люди приходят для вознесения молитв. И мне кажется… Мне кажется, что Аякс — это действительно моё имя. Остальное в тумане.              Осталось только понять, врал ли он или говорил честно. Не задумываясь, Барбара выбрала второй вариант, но червячок сомнений всё равно продолжал копошиться в голове.              — Меня сильно отметелили, да? — Аякс тронул повязку на лбу и тут же зажмурился. Кажется, эта травма и стала причиной амнезии. — Ай! Больно!              Колесо повседневности вернулось на своё место. Не надо было просить вслух, чтобы Барбара это сделала. Вобрав в лёгкие больше воздуха, Пегг выставила руку:              — Да начнется шоу…              Сухой воздух в соборе мгновенно увлажнился. Мокрые пятна начали проступать сквозь больничную рубашку Аякса, но тот на это не обращал внимания. Все, что его интересовало, крылось в прыгающих нотах вокруг. Монахини восхищенно захлопали, а Барбара запела.              Эта была простенькая, незатейливая мелодия, особенно любимая Барбарой. В ней не было слов, но людей привлекал мотив. Однажды этот напев Барбара услышала у друга-барда Итэра. С первых нот Пегг поняла — это музыка отлично отражает душу Мондштата. Свободную, беззаботную и открытую к переменам. Единственной неприятностью была невозможность повторение напева точь в точь. Как бы Пегг не старалась подражать, Венти пел всё равно лучше.              В любом случае, Аякс или сестры не могли об этом знать.              — Я ещё кое-что вспомнил. — Аякс тронул кольцо нот, и то лопнуло, как мыльный пузырь. Магия кончилась. — Я вспомнил твой голос. Так ты лечишь с помощью пения? Это просто восхитительно! Спасибо, что не оставила умирать.              Барбара смущённо отмахнулась. Лечение — это не тот дар, за который стоит благодарить. Пегг посмотрела на свой глаз бога. Тот коротко блеснул и этот блеск заставил думать, что Барбара сделала всё как надо. Ведь Селестия наградила её именно для помощи нуждающимся.              — Ты не кажешься угрожающей, но в тебе душа бойца. — Аякс задумчиво сощурился. — Таких людей стоит опасаться.              Теплое чувство, возникшее буквально на пару секунд, мгновенно исчезло. Барбара удивленно посмотрела на монахинь. Никто и никогда не говорил столь странных вещей. Из всей троицы лишь сестра Грейс, вооруженная клинком, имела право на опасения. Невольно Барбара отодвинулась дальше, а Аякс понял, что сказал лишнее.              — Я имею в виду, что у тебя сильный боевой дух. Прости, если это прозвучало странно. Кстати, мне полегчало. За это тоже спасибо.              Нет, ну он точно из Фатуи. Какой другой человек заподозрил бы в пасторе бойца. Барбару слабо затрясло. Она не была папой. Вот он, бывший искатель приключений, действительно подходил под описания волка в овечьей шкуре. Барбара же… Мрачное уныние забилось в груди. Из всей семьи она единственная не владела оружием.              — Кстати, у тебя гидро-глаз бога и у меня. Мы в одном клубе!              На этом всякие сходства между ними и кончались.              — Знаешь, в моей голове это прозвучало смешнее. — Мокрый Аякс рухнул в подушки — В любом случае, спасибо, что спасла мне жизнь.              Молчаливый кивок стал ответом. Барбара встала с кровати. Время продолжало идти вперёд. На улице уже прозвенели колокола, созывая монахинь и монахов к началу службы.              — Магистр Джинн послала к нам стражу. — Сестра Грейс неохотно сунула клинок за пояс платья. — Они пока проследят за ним.              Аякс присвистнул, и свист этот ветрами Барбатоса отскочил от стен лазарета. Барбара поёжилась.              — Зачем за мной следить? Я не убегу. Я не знаю, куда бежать. И зачем, если честно. — Аякс беспечно засмеялся. — Будет безумием покинуть такой славный цветник.              И он подмигнул Барбаре так, что сердце последней завязалось в узел. Никто из мужчин не вёл себя с Пегг так игриво. А может он не заигрывал, а посылал тайный знак. Кто знал? Барбара, в любом случае, поспешила присоединиться к сёстрам.              — Сестра Розария быстро бы укоротила тебе язык. — Сестра Грейс круто развернулась. — Не забывай, где и под чьей опекой ты находишься!              Аякс весело рассмеялся, и Барбаре показалось, что в этом смехе слышатся переливы водопада.              — Вот это я точно буду помнить вечно. Эй, пастор, ещё раз: спаси-и-и-и-ибо!              Когда дверь захлопнулась, всё давление спало. Жар, охвативший щеки, схлынул прочь и сердце немного успокоилось. Барбара чувствовала себя так, будто прямо сейчас ей пришлось покататься на спине ужаса Бури. В ушах бурлила кровь.              — Поверить не могу, что ему хватило наглости флиртовать в церкви! — Сестра Грейс быстро перекрестилась. — У этих приезжих нет страха и совести!              — Он растерян. — Сестра Анна с жалостью посмотрела на закрытую дверь. — Бедняжка. Адаптируется, как может.              — Пусть адаптируется в одиночестве. — Сестра Грейс ускорила шаг. — Но чтоб не трогал пастора! Вот наглец: позарился на святое!              Завязался разговор вроде и о Барбаре, но так, будто Барбары и не было вовсе. Пегг резко стала кем-то вроде приведения или случайного ветерка, который невольно пробрался за каменные своды собора. Сестры говорили об ужасном поведении больного и том, что его выходки могут задеть Барбару, но сама Пегг об этом даже не думала.              Запоздало и не во время пришла мысль, что это внимание ей приятно. Барбара хлопнула себя по красноватым щекам.              Нет, нет, нет. Этот парень из «Фатуи» и ему не место в Мондштате. Срочно требовалось придумать причину для личной встречи без посторонних глаз, чтобы переговорить. В голове даже возникла примерная карта разговора: «привет, я знаю кто ты есть. Если ты действительно не терял память, то быстро иди прочь. Ты в опасности. Не переживай. Я никому ничего не скажу. Забирай этот мерзкий глаз порчи и иди своей дорогой».              Но это всё было потом. Барбара нырнула в арку и шепотки, расползшиеся по церковному залу, мгновенно смолкли. Один, два, три десятка восхищенных глаз направились в сторону Пегг. Во рту моментально всё скисло. Альберт с первой скамьи замахал рукой.              «Нужно просто отслужить утреннюю. Всё будет хорошо. Этот час быстро пройдет. Нужно просто потерпеть»