Искушение состраданием.

      — И разве это не захватывающе, пастор?              Нет, не захватывающе.              Они брели в сторону городских стен в темноте, хотя Барбара верила ещё какое-то время и над горизонтом начнет розоветь рассвет. Природа молчала, и ветер не пел. Из-за этого Аякс не смог воспользоваться планером. Выходило странно и пугающе. В царстве ветров, два человека не смогли поймать восходящий воздушный поток. Неужели Барбатос наказал Барбару за предательство? И было ли предательство предательством вообще? Она ведь помогла спрятать маску, а не окровавленный нож или чужой череп.              Барбаре стало дурно.              Раньше ей было скучно, но безопасно. Сейчас же Пегг боялась даже положить голову на подушку. Барбара страшилась, что кошмары этой уходящей ночи станут куда страшнее, чем то, что снилось ей совсем недавно.              — Теперь у нас с тобой будет свой маленький с-е-к-р-е-т. — Аякс в предвкушении потёр грязные руки. — Иметь общие секреты — здорово.              От него пахло лёгким потом, землёй и мыльным корнем. Барбара шла в отдалении от собеседника, но чётко ощущала странный аромат. Пегг то сокращала дистанцию, то увеличивала, но запах никуда не уходил. И хватка Аякса, та самая, когда он держал её в воздухе, тоже не исчезла.              «Что со мной происходит?!»              Для отчаяния просто не было моральных сил. Барбара точно знала, что то, что с ней сейчас происходит, ненормально. В тоже время эти перемены несли самые разнообразные чувства. На мгновение Пегг показалось, что она и её душа — это вспаханное поле, когда Аякс — это шаловливый ветер, принёсший с собой семена. И там было много чего: от сорной травы, до самых прекрасных цветов.              От этой мысли щёки вспыхнули, и Пегг ускорила шаг.       — Прости, если это будет тебя тяготить. — Вдруг сказал Аякс, видимо смутившись её молчания. — Я бы и сам пошёл, честно говоря, но эти земли… Они могут показаться спокойными и безобидными, но на самом деле могут убить, если рядом не будет хорошего проводника. Кстати, знаешь, что общего между тобой и голубой феей? Вы обе приводите отважных к сокровищам!              «О, Барбатос!»              Барбаре даже не пришлось искать зеркала, чтобы понять — она краснее варёного краба. От смущения даже закололо уши и защипало в щеках. Пегг слышала разные комплименты, но то, что и как говорил Аякс, достигало куда более отдаленных областей сердца. Барбаре пришлось сжать руки в кулаки.              — Правда, сокровища откапывают, а маску нам пришлось закапать. — Теперь Аякс выдавил смешок. — Но всё равно, сокровище есть сокровище и только мы им владеем.              А ещё он сказал «мы».              Сердце бешено забилось и Барбаре пришлось плотно стиснуть челюсти, чтобы не издать подобие визга. Почему он так на нее влиял? Почему? По-че-му? Вопрос дождевыми каплями бил по переносице, эхом раздаваясь в голове. Новое, ранее незнакомое чувство, так быстро охватывало Барбару, что та неожиданно подумала — это лихорадка. Или что похуже.              Определенно, она была больна, но чтобы излечить болезнь, нужно было хотя бы знать её название! Барбара мысленно сделала подсчёт собственных симптомов. Неожиданная робость, повышенная потливость, нестабильный сердечный ритм, перепады настроения от «я самая счастливая девушка в мире» до «мне страшно завтра открывать глаза».              — Я, кстати, подумал, что эта маска может быть знаком отличия. — Беспечно щебетал Аякс. — Может я из каких-нибудь подпольных героев?              Барбара озадаченно покачала головой. Из раза в раз она прогоняла собственные симптомы в голове, не находя подходящей болезни. Из собственного опыта врачевания Барбара могла выделить лишь два случая, которые относились к симптомам, но никак не могли быть у Пегг. Беременность и сумерская лихорадка.              — Эй, всё хорошо?              Когда Аякс тронул её плечо, Барбара подпрыгнула на месте и чуть не поскользнулась на небольшой ямке. Какое-то время Пегг слышала лишь стук собственного сердца. Аякс то расплывался, то становился резким. Вблизи, кстати, у него обнаружились бледные, практически незаметные веснушки.              — Кья!              Барбара отошла назад, когда Аякс непонимающе смотрел на неё.              — Не так резко… — Пробормотала Пегг.              К общей перечни симптомов добавился ещё один: чрезмерное внимание к бесполезным мелочам. Вот какое ей должно быть дело до чужих веснушек?! Но, с другой стороны, картинка выходила забавная: рыжий тощий парень с веснушками и синими глазами. Такого забавного сочетания Барбара ещё никогда не видела.              — Ох, прости. — Аякс выдохнул и потёр затылок, даже не догадываясь, что прямо сейчас Барбара мысленно растаскивает его на куски. — Ты просто такая молчаливая. Думаешь, со мной всё настолько плохо?              Она уже не думала. Она практически это знала, но раз за разом бежала от предположения, как дикий зверь от горящего леса. Барбара резко тряхнула головой. Вдруг ей подумалось, что сокрытие маски в земле может быть чем-то вроде части ритуала, когда древние хоронили свои секреты и обещали всему свету, что со старой вещью исчезнет и их старое «я».              Значит, Аякс невольно похоронил некоторую часть себя. Было бы прекрасно, если его память тоже окончательно умрёт и странный рыжий паренёк начнет новую, правильную жизнь в самом прекрасном городе свободы.              Собственный эгоизм потряс Барбару.              — Нет, что ты! Я просто думала, что делать с твоей одеждой. Ты так испачкался!              — Ерунда. Застираю.              Ещё одно забавное наблюдение: он способен вести хозяйство. И не так, как члены искателей приключений. Аякс подходил ко многим вещам обстоятельно, с определенным знанием дела. Эту забавную вещь подчеркнул Далия в первый день нового послушника. Он же сказал, что сначала хотел оставить Аякса в хозяйственной части собора. Настолько хорошо новый послушник обращался с мыльным корнем, шваброй и тряпкой. Стать кем-то вроде охотника Аякс вызвался сам.              Невольно Барбара улыбнулась краешками губ.              Всё-таки милый этот парень, Аякс-не-из-Фатуи.              Оттого было страшно представить, что за человек придёт, когда вся-вся память вернётся на место.              — Потом, кстати, мы можем сходить в какие-нибудь другие интересные места. — Словно услышав её мысли, Аякс хохотнул. — Знаешь, у вас очень интересные горы. Ты там когда-нибудь бывала?              — Да. Один раз.              — Скоро будет два. — Аякс ненадолго повернулся лицо к Драконьему хребту и указал пальцами на кучку мерцающих неподалеку звезд. — Забавно, я вижу в той стороне рогатого кита, который хочет спрятаться за горой.              Барбара присмотрелась, но ничего такого не увидела. Пегг даже невольно хихикнула.              — Рогатый кит? Серьезно?              — Ну да. Большой, красивый рогатый кит. — Аякс хохотнул. — Или ты имеешь что-то против?              Барбара попыталась представить такого кита в реальной жизни. Когда-то давно, когда мама и папа жили вместе, а отношения с Джинн назывались сестринскими не номинально, Барбара видела кита в море. Он был скрыт водой, и Пегг могла заметить только спину, влажно блестящую на солнышке. Со стороны этот кусочек очень напоминал плавучий остров.              — Нет. Рогатый, так рогатый.              Аякс усмехнулся. Его взгляд всё ещё был направлен в сторону гор, и Барбара вдруг подумала, что такая мечтательность её собеседнику очень к лицу.              «Ну не могут эти глаза принадлежать преступнику!»              — Там, кстати, очень холодно.              — Что ж, оденемся теплее. — Аякс тронул свой глаз бога и шумно втянул носом воздух, видимо предвкушая новое приключение. — Будет здорово, если там обнаружится парочка ледяных озёр с рыбой.              Он уже начал строить планы на будущее. Барбара не могла не почувствовать накатившего на неё облегчения. Неосознанно Аякс приготовился пустить тут корни и это, честно говоря, было замечательно. Барбара отчетливо представила, как бывший чужак заводит друзей в этом месте, находит тут свой дом, призвание и никогда в жизни не думает о том, чтобы вернуться назад, к опасной жизни.              Мондштат — прекрасное место, а Барбатос — добрейший архонт. Какая бы цепь злодеяний не лежала на прошлом Аякса, повелитель ветров сотрёт его прошлое, как ветер стирает рисунки на песке.              «Замечталась…»              Эти мысли принесли очень горький осадок, который в скором времени оказался разбавлен дружеской беседой. Аякс говорил о всем: о красоте местного пейзажа, о сочном вкусе спелых закатников, о пьянящей свободе полёта и Барбара вдруг поняла, что она действительно единственный его друг. Аякс говорил жадно и восхищенно, прямо как мальчишка, недавно открывший прелесть прогулок за чертой родного селения. Аякс много смеялся и шутил, но иногда в его словах сквозило одиночество, очень похожее на то, которое временами одолевало саму Барбару.              Они и не заметили, как подошли к городу. Аякс резко смолк и махнул рукой. У Северного входа в город лежали люди вперемешку с хиличурлами. Сердце Барбары почти остановилось от открывшегося ей зрелища.              — Ох, Барбатос!              Она уже подалась вперёд, но Аякс придержал талию Пегг рукой и сам решительно направился вперёд. Минуя побеждённых монстров, послушник наклонился к одному из рыцарей и пальцем провел пульс.              — Он жив, пастор. Просто в отключке.              Барбара облегченно выдохнула и едва не осела на землю. В то же время Аякс проверил пульс у остальных рыцарей. Те также были живы, но находились без сознания.              — На город напали?! — В ужасе воскликнула Пегг.              От её голоса один из рыцарей сонно поморщился, но не проснулся. Аякс слабо потряс несчастного за плечо, но кроме бормотания никакой реакции не последовало. Сонный рыцарь окончательно свалился наземь. Раздался звон и бульканье. Не без интереса Аякс поднял матовую бутылку.              — Не, с городом всё хорошо. Слышишь, насколько он тих? — Аякс поднёс бутыль к носу и обнюхал её. — Эй, пастор, как думаешь, в вино что-то подмешали?              Всё внутри Барбары мгновенно охладело. Вино? Какое вино? На посту ведь нельзя пить! Этот приказ подписал ещё Варка, до того момента, как большая часть Ордо Фавониус отправилась в экспедицию.              Плохо. Очень плохо. Джинн будет подавлена!              — Ты что-то путаешь. — Голос Барбары задрожал. Пегг вдруг подумала, что это всё её вина. Что же станет с Джинн, когда та об этом узнает? — Это не может быть вином. Это сок!              Аякс снова принюхался.              — Ну, да. Ты права. Это сок. Забродивший виноградный сок.              Сердце Барбары и облегченно ухнуло, и напряженно забилось. Без слов Аякс бросил ей бутылку и Пегг быстро её подхватила. Густой запах вина мгновенно ударил в нос. Да и бутылка оказалась знакомой. Такие напитки стояли позади барной стойки в «Доле Ангелов». Пегг узнала золотые этикетки. Знак особенного качества.              — Не понимаю.              Аякс принюхался опять и развернулся. В этот момент собеседник страсть как походил на лиса, учуявшего запах наживы. Аякс втянул носом воздух снова и спросил:              — Ты ведь тоже это чувствуешь?              Барбара растерялась. Если речь шла не о вине, то Пегг ничего не ощущала. Кроме влажного тинистого запаха водоёма и густых винных паров…              — Стой. Я… — Пегг тоже принюхалась и с удивлением поняла, что да. Она чувствует! — Я чувствую запах гари. И свежей травы.              Аякс кивнул, снова повернулся и сел на корточки. Пальцы его скользнули по земле.              — Тут есть зарубы. Либо от огромной лопаты, либо от тяжелого двуручного меча.              Кто-то с огромным двуручным мечом ворвался в город?! Барбару мгновенно разодрало на две части: одна требовала, кричала и настаивала на поднятие крика во все горло, чтобы как можно больше людей узнали о проникшей за стены города опасности, а другая приказывала трусливо броситься куда-нибудь назад, найти прибежище у статуи архонта и просто пережить эту ночь. Фантазии нарисовали страшные картины. В воображении возникли мамины рассказы. Они, в отличии от папиных сказок, далеко не всегда заканчивались хорошо.              — И что же нам делать?!              Ответ Аякса потряс.              — Ничего. — Он переступил через убитого хилличурла и поправил вещи за спиной. — Идём? Я, как порядочный послушник, должен сопроводить тебя до комнаты.              Она его не понимала. Она его чертовски не понимала!              Барбара испуганно посмотрела сначала на спящую стражу, потом на убитых хиличурлов, после уставилась на беспечного Аякса.              — Как ничего?! Город прямо сейчас находится в опасности!              — Не преувеличивай. — Аякс зевнул и носком пнул одного из спящих стражей. Тот сказал что-то про одуванчиковое вино, после чего засопел опять. — Если бы здесь была опасность, эти уважаемые господа валялись бы в лужах своей крови.              Что-то такое в его словах было, но Барабара не знала — что именно.              — Да, здесь что-то происходит. Но это направлено против монстров. — Аякс перепрыгнул ещё одного спящего и неприязненно скривил лицо. — Никакой дисциплины или предосторожностей. Как этот город ещё не был захвачен с такой армией?              Барбара сделала вид, что не услышала этих слов. Вместо ответа Пегг продолжила смотреть, отчаянно не понимая картины перед своими глазами. Аякс не стал дождаться. Он взял Пегг под руку и мягко втянул её в городскую черту. В мгновение ока они оказались окружены целыми и спокойными улицами.              Никаких признаков зла.              Барбара испуганно огляделась.              — Это…              — Спящий Мондштат. Расслабься, пастор. Ничего страшного не случилось. Эти дилетанты проснутся сегодня утром, обнаружат убитых монстров, припишут их себе и все будут счастливы.              — С чего ты так решил? — Рука Аякса оказалась тёплой и сухой, больше руки Барбары в несколько раз. — Пожалуйста, пойдем к Джинн и расскажем ей, пока не поздно!              Аякс улыбнулся. Его пальцы крепче сжали руку Барбары.              — Нет. Ты хочешь, чтобы тех парней наказали?              «Я не хочу, чтобы в моём городе случилось что-то плохое!»              Не дождавшись ответа, Аякс повёл её в сторону собора. Барбара всю дорогу оглядывалась, надеясь (и боясь) увидеть следы вражеского вторжения, но ничего не выдавало произошедшего. Город спал… И спал здоровым, счастливым сном. А Барбара и не понимала, почему же.              Они почти подошли к статуи архонта, когда Аякс неожиданно подхватил Пегг и потащил ту вперёд. Прежде чем Барбара закричала, руки пахнущие землей закрыли ей рот.