Искушение состраданием.

      Это было так странно.              Разговоры не смолкали уже второй час, а они так и не успели съесть всё. Барбара смотрела на своих компаньонов, не веря, что прямо сейчас она ужинает не одна. Гудели голоса, звякали вилки, стучала посуда. Где-то там, на сцене, где обычно пела Барбара, выступал Шестипалый Хосе. Его заунывный, звучный голос переплетался с грустной мелодией лютни. Хосе пел о Венессе, драконах и утраченной свободе прежних жителей Мондштата. Ярким контрастом на фоне этой песни служила беседа за столом.              — Нет, это было круто! — Заявил Беннет, активно жестикулируя. — Я сам видел, как лук лопнул в твоих руках!              Аякс засмеялся. На его щеках проступил слабый румянец.              — Ничего особенного. Я просто действовал по ситуации.              — Снежный скиталец проявил себя достойно. Великолепное мастерство!              За окном уже было темно, а они сидели в «Доли Ангелов». Барбара неуютно сжала плечи. В стакане у неё был сок, на тарелке лежал салат с мясом, но всё равно стояло неприятное чувство. Будто она убежала из-под носа матери, чтобы сделать какую-нибудь глупость. Тянуло в Собор. Тянуло в одиночество.              Пегг с удивлением поняла, как же сильно она отвыкла от шумных, компанейских трапез. Ребята ели и говорили, говорили и ели. Всё это время они продолжали обсуждать случай из экспедиции. Было так странно слышать, как обычная вылазка за грибами и рудой обернулась сражением со стражем руин. Барбара отпила немного сока. Сказать что-либо по теме она не могла. Да и вообще, она казалась себе лишней в этой компании людей. И эта одежда… Из соображения безопасности красивое, соборное платье оказалось сменено обычным, городским. Волосы тоже подверглись изменениям. Впервые за долгое время Барбара выпрямила кудри.              Странно, но без всех этих атрибутов никто не узнавал её на улице. Было смешно и обидно от этого. Пегг тешила себя мыслью, что ещё в этом виновато вечернее освещение. Но это было не точно.              — Я просто действовал по ситуации. — Отозвался Аякс. — Ничего особенного.              — Ничего особенного?! — Беннет подпрыгнул на стуле и уставился на Барбару горящими глазами. Машинально Пегг посмотрела на живот товарища. Бинт на нём не окрасился в алый. — Барбара, ты просто представить себе не можешь, что он сделал! У него лук лопнул. Не тетива. А сам лук! Так Аякс взял, схватил это основание, сжал и выпустил стрелу! За мгновение до того, когда дерево окончательно треснуло и развалилось на куски! Ты представляешь?!              Мимолётно Барбара посмотрела сначала на свои руки, потом на руки Фишль. Пальцы последней были полны мозолей, порезов и вызывали чувство какой-то обреченности. Барбара посмотрела на свои руки. Аккуратные, светлые, ухоженные. Чувство какой-то неполноценности неприятно засосало под ложечкой.              — Это сложно. — Фишль утвердительно кивнула. — Нужно поймать момент, когда звёздного напряжения достаточно, чтобы совершить судьбоносный выстрел!              — Судьбоносный выстрел… — Аякс усмехнулся и покачал головой. — Я просто выпустил стрелу раньше, чем сломался лук. Ничего особенного.              — Сильно. — Многозначительно отозвался Рейзор, вцепившись зубами в кость. — Умело.              На губах Аякса снова заиграла улыбка, но вот её Барбара не сумела разгадать. Она казалась и горделивой, и застенчивой, и просто вежливой. Послушник отпил немного бульона прямо из тарелки, после чего довольно облизнул сверкающие губы. Со стороны он был похож либо на дикого кота, либо на потерявшегося лисёнка. Странным образом в Аяксе смешивалось то, что смешиваться не должно. Внешняя привлекательность, приятный характер и реальная опасность.              Барбара метнула взгляд на его руки. По собственному опыту она знала, что именно представляют его ладони. Они были хуже, чем руки Фишль, Рейзора и Беннета вместе взятых.              «Конечно! Он ведь из Фатуи. И он предвестник!»              Мысленно Барбара попыталась представить все злодеяния Аякса, все его проступки и преступления. Ничего не вышло. Попытка разбилась о широкую, сытую улыбку простого человека, которому просто немного повезло.              «А ещё это красивая улыбка…»              — Эй, пастор. Все хорошо?              На неё будто вылили ведро холодной воды. Барбара едва не подавилась соком.              — Да. А что? Что-то случилось?              — Ты такая задумчивая…              Невинный комментарий Беннета вызвал панику. Она задумалась. И, наверное, пялилась. По щекам будто заползали красные муравьи. Барбара изо всех подавила паническое желание залезть под стол. В голове тут же закрутилась целая тысяча отговорок. Почему она смотрела на Аякса так пристально? Потому что зелень застряла в его зубах! Потому что ей показалось, что на воротнике его рубашки красуется пятно! Потому что… ей хочется на него смотреть.              Этой последней мысли живот скрутило. В голове эхом отозвались слова Лизы. Стало жарко. Ворот простого, городского платья коварной змеёй обвился у самой шеи. Барбара попыталась непринуждённо улыбнуться.              — Просто задумалась. Ты, сломанный лук, последний выстрел. Просто замечательное стечение обстоятельств!              Улыбка Аякса дрогнула. Барбаре показалось, что его настроение пошатнулось.              — Скорее внимательность, мастерство и желание помочь. Я, кстати, смог попасть в его ядро перед тем, как мой лук разлетелся на щепки.              Он… пытался хвастаться? Прежде чем Барбара уцепилась за эту мысль, Беннет неловко рассмеялся и покачал головой. Его вилка скользила по обжаренному куску мяса и не без удивления Барбара обнаружила, что внутри мясная вырезка совершенно сыра. Невезение Беннета проникло даже в «Долю Ангелов».              — За лук — прости. Иногда моё невезение куда худший враг, чем страж руин.              Аякс отмахнулся.              — Не переживай. Я сам виноват. Стоило проверить оружие до того, как брать его с собой. Странно ждать от лука долгой службы, когда его зовут «Рогаткой».              — Да и не только в луке дело… Еще страж руин, тот обвал у горы, неожиданное кабанье нападение… — Беннет слабо улыбнулся, тыча сырое мясо вилкой. — Помнишь, когда мы только вышли вместе, я говорил, что меня окружают разные события? Так вот. Это те самые события.              И, устав мучить мясо, Беннет отставил тарелку в сторону Рейзора. Мальчик-волк быстро усвоил намёк и охотно принял дружеский подарок. У Барбары опять заныло сердце. Зависть, плохое чувство, опять закопошилось в сердце. Как же ей хотелось оказаться либо на месте Беннета и Рейзора вместе с Джинн. В голове тут же всплыли утопические зарисовки семейной жизни. Она могла бы, тайком от родителей, подкидывать в тарелку Джинн нелюбимую горькую тыкву. А та, из сестринской солидарности, не проронила бы ни единого словечка. Или Барбара одалживала бы вещи у Джинн, как Фишль одалживала кое-что из одежде своей подруге Моне.              В конечном итоге собственные мысли начали смущать. Барбара тряхнула головой, стараясь согнать мрачное настроение. Другие люди мечтали о чем-то большем. О чем-то великом. О чем-то более важном. Собственная зависть заставляла скрипеть зубы и сердце ходить ходуном.              «Как это все мелочно!»       — Я пойму, если после этих инцидентов ты не захочешь числиться во временных членах отряда Бенни.              Аякс беспечно рассмеялся.              — Не, мне нравится такой расклад. Жизнь в соборе, конечно, прекрасна, но и иногда неплохо выпускать внутреннего зверя, чтобы не потерять форму!              Ребята засмеялись, а Барбара не поняла — это был какой-то сигнал, намёк или просто шутка. Собственные подозрения дикими псами сжирали Пегг изнутри. Сердце едва не затрепетало, когда Аякс посмотрел на неё и снова улыбнулся. Снова в голове раздалась неприятная, режущая мысль.              «Как человек с такой улыбкой может быть из Фатуи?»              Это было преступлением даже большим, чем воровство, убийство и шантаж вместе взятые.              «Это не смешно!»              Но Барбара улыбнулась. Какое-то время они с Аяксом смотрели друг другу в глаза. От этого действа улыбка на лице становилась только шире. Чувство странного, беспричинного счастья защекотало живот с самого низа. И это точно не было влюбленностью, как бы Лиза не пыталась убедить Барбару в обратном. Это было что-то другое. Что-то более сложное, чем симптомы из книжек.              — Крылья ночи объяли город, зовя принцессу и свиту в свои недра. — Задумчиво заметила Фишль, поднимаясь с места. — Волк, пожирающий звезды и проклятый несчастьем скиталец, идём.              В какой-то момент Барбаре показалось, что она пропустила целый диалоговый пласт. Фишль так резко встала с места, что её спутники изрядно удивились. Даже Аякс, собранный и спокойный, мелко вздрогнул. Беннет удивленно замотал головой, а Рейзор низко зарычал. Могло показаться, что Фишль намеревалась вытащить мясо прямо изо рта напарника.              — Так мы уже закругляемся? Жаль. — Аякс потянулся к карману, где виднелся кошель. — А я уже думал, что досижу до последней баллады.              — Сиди, зимний скиталец. И ты сиди, служительница родника. Тьма нас зовёт в свое сердце. И только нас.              — Хм… Если нас тьма зовет… — Беннет слабо улыбнулся и качнул головой, точно извиняясь. — То делать нечего. Спасибо за приятную компанию. Аякс, в отряде Бенни всегда найдётся место.              Что-то здесь было не так. Они оставили мору, Фишль что-то жарко зашептала Рейзору, Беннет часто оглядывался, прежде чем исчезнуть. Немного погодя Барбара вдруг поняла — она осталась один на один с Аяксом. Тот, будто прочитав ее мысли, широко улыбнулся и слабо ткнул её ногу носком своего ботинка.              — Какие забавные ребята. — Проследив за удаляющимися приклюценцами, Аякс снова повернулся к Барбаре. — А ты как-то молчалива, пастор. Что-то случилось?              — Они милые. — Пегг покосилась на тарелку Рейзора. Прожаренное снизу, но сырое внутри, мясо тоскливо лежало у самого края. — И нет. Все хорошо.              Аякс тяжело вздохнул и снова мягко тронул ногу Барбары своим ботинком. Нога тут же запульсировала энергией. Барбара поспешила немного отсесть.              — Я думал, что вылазка с товарищами тебя взбодрит. Эх… Сложно…              Улыбка сама напросилась на лицо. Какое-то время Барбара просто не верила своим ушам. Он хотел, чтобы она взбодрилась. Пегг даже ощутила неловкость из-за своей пассивности. Ей стоило быть более активной, надо было больше пытаться себя проявить, хотя бы попытаться вклиниться в беседу.              Неожиданно уход Фишль, Беннета и Рейзора стал большой, прямо-таки огромной пропастью. Барбара занервничала. И о чём она могла говорить с Аяксом? Что она могла сказать? Что предложить в качестве интересной темы?              — Пастор, как ты отдыхаешь? Как ты любишь развлекаться?              — Я пою.              Аякс напряженно молчал. Прошла одна секунда, две, десять. Пегг поняла — он ждал чего-то ещё. Барбара уже открыла рот, но из горла не вылезло и звука. А чем она вообще развлекалась? Мысленно Пегг растерялась. Этот вопрос поставил её в тупик.              Дела собора автоматически не имели никакого отношения к развлечениям, лечение раненых и больных тоже не поднимало настроения так, как предполагал вопрос.              — Я… — Пою. Барбара напряженно начала смотреть по сторонам. Чем она ещё увлекалась, кроме пения? Как она отдыхала? Чем интересовалась? В жизни Барбары был Барбатос, но это ведь не хобби. — Я… помогаю людям?              Прозвучало это неуверенно и нелепо. Барбара потупила взгляд. Прямо сейчас она почувствовала себя самой неинтересной девушкой во всём Тейвате. Дать ещё какого-либо определения своей личности не получилось. Особенно сейчас, когда взгляд Аякса всё ещё был направлен на неё.              — Пастор, это не развлечение. Уверен, помощь другим — это стиль твоей жизни. — Он склонился над столом, прикрыл губы ладонью и шепнул:              — Но ты ведь знаешь, что ещё существуют развлечения?              — Не успеваю. Нет времени. Или сил. Или времени, и сил. Но это ничего! Я рада, что могу быть полезна людям!              Барбара попыталась улыбнуться, но выражение лица Аякса подсказало — вышло не очень убедительно.              — Не надо. — И теперь уже Аякс отодвинулся от неё. — Не улыбайся, если тебе плохо. Передохни.              Треснуло что-то глубоко внутри. Он снова это сделал. Снова тронул то, о чем Барбара даже не подозревала. Какое-то время они молчали. Пегг смотрела на Аякса, Аякс смотрел на Пегг. Барбара гадала: он изучал её в этот момент? Применял на ней те самые технологии фатуи по захвату и контролю сознания? Если да, то её сердце разобьется на куски.              — Знаешь, пастор, можешь считать меня дураком, но мы с тобой не были знакомы?              Все подозрения тут же развеялись. Барбара напряглась и отрицательно кивнула.              — Нет. А что?              Аякс тихо рассмеялся.              — Мне просто кажется, что я тебя знал. Очень и очень давно. Будто мы…              Но прежде чем Аякс закончил свою мысль, их прервал официант. Барбара даже почувствовала лёгкую злость на человека, который их прервал. Но, с другой стороны, может, это было и к лучшему? За окном совсем стемнело! Пора было возвращаться в собор. Пегг уже полезла за морой, как на пустующий стул Фишль шлёпнулось чье-то тело. И официант оказался не официантом.              Сердце Барбары остановилось. С одной от неё стороны сидел Кэйа, а с другой, держа в руках блокнот, стоял Дилюк.