Искушение состраданием.

      Теперь отговариваться смысла не было              Барбара поняла, что сказанное Лизой в библиотеке не было ошибкой или злой шуткой. Минчи зрела в корень. Будто в полусне, Пегг дошла до своей комнаты, чувствуя, как внутри все горит. Стало душно, волнительно и стыдно. Последнее било до странного сильно. Барбара была уверена, что такого с ней никогда не происходило.              Пегг казалось, что она не сможет уснуть. Накатившая новая реальность заставляла кишки липнуть друг к другу, сворачиваясь спиралью, но все опасения оказались напрасны. Едва подушка коснулась макушки, как Пегг проглотил сон. На мгновение, когда грань между сновидением и реальностью не истончилась полностью, уши Барбары тронула тихая, нежная мелодия на лире. Пегг узнала аккорды.              Баллада о любви Юной девы к Кровавому рыцарю пряталась в порывах ветра и монотонном колокольном звоне, извещающем о начале десятого часа.              Утро принесло с собой чувство разбитости. Барбара не взяла в рот и грамма вина, но в голове всё равно стоял страшный бардак. Хотелось бросить всё и спать, спать, спать. Но Пегг не могла так поступить. Импровизированный отпуск затянулся. Барбара подумала, что неплохо бы вернуться к своим обязанностям. Кое-как заставив себя умыть лицо и переплести хвосты, Барбара покинула свою комнату.              Стояло раннее утро. Большая часть собора спала, что помогало мыслить здраво. Столько дел наверняка ждали своего часа! Мысленно Барбара разрывалась между желанием отправиться на поиски целебных трав где-нибудь возле пруда и работой в лазарете. Долг шептал, что стоило уделить особое внимание второму занятию, когда сердце настаивало на первом. Где-то в глубине души Пегг чувствовала, что она не готова выйти в мир, к людям после перерыва. Любой, кто не был её другом или приятелем, забирал слишком много моральных сил.              В какой-то момент Пегг захотелось превратиться в моллюска, сжаться и залечь на песчаном прудовом дне.              — Пастор Барбара? Почему ты здесь?              С Далией она столкнулась как раз напротив его кабинета. Бодрый, одетый с иголочки, капеллан смотрел спокойно, без намёка на удивление. Невольно Барбара напряглась. Они вроде как условились говорить на «ты», но Далия часто перескакивал от одной формы обращения к другой. Барбара не могла понять, было ли это привычкой или Далия таким образом хотел на что-то намекнуть.              — Пришло время вернуться в строй.– И Барбара улыбнулась так, что заболели щеки. Самая солнечная улыбка из арсенала никого и никогда не оставляла равнодушным. — Я достаточно отдохнула!              Далия потёр нос. Уголки его губ не поднялись, что неожиданностью не было, но Барбару покоробило. Холодные мурашки зацарапали спину. В голове тут же тревожно закачались мысли и подозрения. Неужели Розария нашла глаз порчи в комнате Барбары? Или она увидела то, как Барбара идёт назад в компании Аякса? А может Далия заметил, как двое вошли в собор после службы? Нет, это всё Кэйа и Дилюк доложили Джинн, а та дала приказ Далии, чтобы тот отчитал Барбару.              Щеки заныли сильнее. Тысячи оправданий и отговорок лезли на язык. Неожиданно появилось чувство, что кто-то пристально смотрит. Пот проступил на коже.              «Надо выбросить глаз порчи. Сегодня же!»              При условии, что тот вообще лежал на прошлом месте и не был найден Розарией. К страху прибавилась какая-то непонятная, уродливая злость. Столько времени никто не воспринимал Барбару всерьёз, но стоило в её жизни появиться иностранцу, как всё мгновенно изменилось. Каждой собаке и коту стало интересно, кто же Барбара Пегг на самом деле!              Или зря она всё это придумывает и всем также плевать, как это было и обычно. Молчание Далии и его непроницаемый взгляд давили на нервы. В какой-то момент Барбара поймала себя на мысли, что ещё немного, и она заплачет, не зная, что делать.              — Вы выглядите бледной. Плохая ночь?              Вопрос звучал безопасно, но Барбара всё равно видела в нём подвох. Не хватало разочарованного: «или вы не выспались, проводя время с потенциальным преступником?».              — Чудесная ночь. Я спала как младенец! — И Барбара потянулась, тихо зевнув. — Просто я отвыкла от режима за эти несколько дней.              Звякнул замок, хмыкнул Далия. В какой-то момент Барбара ощутила себя героиней непонятной, извращённой детективной игры. Любая реакция, любое чужое движение навевали мысли о двойном дне и чужих подозрениях. Разумом Барбара знала, что Далия — неплохой человек, но сердце продолжало искать подвох.              В этот момент Пегг себя возненавидела.              — Тогда отдохните ещё день, а завтра, если хотите, возвращайтесь к выполнению своих обязанностей.              Дверь в кабинет приоткрылась. Дрожь пронзила спину, колени, сердце. Уважительное обращение и некоторая спешка натолкнули Барбару на мысль, что Далия старается быстрее от неё избавиться.              — Нет. Я отдохнула и готова помогать собору!              Ответ прозвучал так жарко, что Далия даже немного вздрогнул.              — Пастор Барбара…              — Я готова помогать! Просто дай мне задание!              «Мне нужно сделать хоть что-нибудь, чтобы отвлечься»              Думать об Аяксе, своём положении и неясном будущем отчаянно не хотелось. Пришедшие в жизнь перемены вместе с радостью принесли тревоги. Было чудом, что эта ночь не принесла Барбаре кошмары.              — Ох…              Растерянность Далии усилилась. Барбара немного поднажала. Они работали так долго вместе, что Пегг научилась кое-что определять. Например, она чётко видела моменты, где её настойчивость могла диктовать желанные условия.              — Я могу прямо сейчас отправиться к Нагорью или пойти к Сидоровому озеру. Или собрать целебные травы у Драконьего Хребта! — «Я хочу куда угодно, лишь бы дальше отсюда!» — Точно! Я могу пойти к Драконьему Хребту! Сейчас как раз сезон цветения некоторых трав, растущих лишь там!              На самом деле это было ложью, но Далия не имел никакого отношения к целительству. Барбара выпрямилась. Она вдруг подумала, что нарвёт травы по дороге, а у самого Хребта займётся более важными делами. Например, уничтожением глаза порчи.              — Там ведь небезопасно.              — Я буду осторожна.              Далия отрицательно кивнул.              — Я запрошу помощи у Ордо Фавониус. Пусть они пришлют к нам Ноэль на помощь.              Мысленно Барбара вспыхнула. Это было самым прекрасным, но в то же время самым ужасным решением из всех. Они были подругами, и Ноэль наверняка заметит перемены в поведении. В этот момент захотелось кричать сквозь тиснутые зубы.              — Но я так часто этим занималась! Не нужно бояться!              Далия не ответил, и Барбара уже понадеялась, что победа будет за ней, но капеллан подошёл к столу, где виднелись чистые листы с печатями собора.               — Ты знаешь, кому это надо отдать.              Быстрым росчерком Далия поставил подпись, вывел нужные имена и вывел сегодняшнее число, после чего отдал листок прямо в руки Барбары.              — Удачи, пастор Барбара.              В какой-то момент возникло искушение порвать бумагу, а клочки развеять по ветру. С горечью на сердце Барбара смотрела на написанное. Стены города были маленькими, а круги, где вращались рыцари (даже потенциальные) и собор, ещё меньше. Утрата запроса никак не обеспечила бы одиночество.              «Может, сказать всё как есть? Ноэль, не иди со мной. Я хочу побыть одна»              Звучало не обидно. Да и что обидного могло быть в обычном желании уединения?              Очень быстро Барбара осознала ошибку. Едва Ноэль увидела запрос, как глаза её восторженно засияли.              — Тебе действительно нужна моя помощь?! — Метла тут же полетела в сторону. Опомнившись, Ноэль поставила её ровно к стене, поправила фиолетовую юбку и улыбнулась. — Я к твоим услугам!              Сказать ей, что всё это затеяно ради работы в одиночестве, было также жестоко, как оторвать живой птице крылья. Барбара глубоко вздохнула и улыбнулась. Рука, закованная в металлическую перчатку, аккуратно сжала голые пальцы Пегг.              Они шли за одуванчиками. Во всяком случае, так сказала Барбара, когда они подошли к кромке озера.              — Барбара, а можно с тобой поговорить?              Стоило этому вопросу прозвучать, как всё естество Пегг немедленно напряглось. Барбара застыла над одуванчиком, не успев сорвать тонкий зелёный стебель. Глаза Ноэль не видели, но кожей Барбара чувствовала, как подруга нервно переступает с одной ноги на другую, сложив руки за спину.              — М…да? Конечно!              Но в голове набатом звучал совсем другой ответ. Барбара ненавидела себя за мысли, которые барабанной дробью отзывались в ушных перепонках. Ритмично, четко в голове всплывали призывы молчать, закрыть рот, отвернуться и выполнять свою работу. Как же жаль, что поблизости не было гео-слаймов или хиличурлов!              — Это насчёт Аякса, хорошо?              Нет, не хорошо. Совсем не хорошо.              — Да, без проблем.              Барбара повернулась к подруге. Ноэль, нервная, как струна смущённо улыбнулась. Взгляд Пегг метнулся к алым розам, красиво торчащим среди серых волос. Их вид навёл мысли о Дилюке. Неужели он подговорил Ноэль, чтобы та сказала что-нибудь особенно неприятное? Если да, о Барбара возьмёт себя в руки и мягко, но решительно зарубит вопрос на корню.              Но если Аякс ей тоже нравится? Тут сердце встрепенулось. Барбаре показалось, что в её грудь кто-то всадил длинную, холодную иглу прямо в сердце. Противно вспотели ладони. Ноэль её подруга, и если Аякс ей действительно мил, то по правилам Барбара должна забыть всё, что было между ней и рыжим иностранцем! Но, в то же время, страшно не хотелось отступать. Барбара вспомнила холодную отрешенность, которая была с ней в последние несколько недель. Если бы не Аякс, тьма над головой стала бы только гуще.              Мысленно Барбара корила себя за слабость, но не могла полностью отречься от собственного эгоизма. Она давала так много и так многим, так почему она должна отрекаться от чего-то, что сделало её жизнь немного лучше?              К облегчению Пегг вопрос Ноэль не нёс романтической окраски.              — Он… С ним всё хорошо?              — Что ты имеешь ввиду?              Ноэль прокашлялась в кулак.              — Не тактично. Что ж, Барбара, с послушником Аяксом всё хорошо? Я имею ввиду, после травмы головы он не…того?              Барбара растерянно моргнула. С чего такие вопросы вообще были? В чём-чём, но в здоровье Аякса Пегг была уверена сильнее всего. Она видела его тело, смотрела на его тесты, наблюдала за движениями. Его речь и координация были просто поразительны!              — Если исключить амнезию, то да. Он здоров.              Теперь Ноэль начала заламывать пальцы, неловко смотря из-под челки.              — Просто о нём ходят слухи, а я беспокоюсь. Вы часто ходите вместе.              — О каких слухах ты говоришь?              Холодок прошёлся по спине. Мысленно Барбара ругнулась. Неужели подозрения, циркулирующие в штабе, прорвались наружу, и жители Мондштата знают, что спасённый послушник потенциальный Фатуи? Сердце облилось кровью. Это было плохо. Очень плохо. Даже подозрения могли испортить жизнь.              — Говорят, что у него плохо с головой. Что он постоянно лезет драться. — На лице Ноэль проступил слабый, стыдливый румянец. Барбара вздрогнула, когда её подруга резко бросилась вперёд и её руки в рыцарских перчатках сомкнулись на плечах. — Говорят, что он силой удерживает тебя рядом с собой! Умоляю, скажи правду! Здесь только ты и я! Он не сможет подслушать или тебе навредить!              Уж лучше бы она сказала, что влюблена. Сердце забилось быстро, а в животе задрожали кишки. Лицо Ноэль в один момент из обеспокоенного превратилось в страдающее. Запоздало Барбара поняла, что её старательно сдерживаемый смех похож на всхлипы. Не выдержав, Пегг звонко рассмеялась.              — Кто верит в эти слухи? — Даже слёзы проступили о нелепости этих слов. — Он? Удерживает меня силой?              Ноэль немного расслабилась, но её хватка легче не стала. Тонкие брови опустились к глазам.              — Тебя в последнее время не видно, а если и видно, то только с ним!              Это было преувеличением. Барбара ласково улыбнулась, взяла руки подруги и осторожно сняла их со своих плеч. Ноэль расслабилась сильнее, но её глаза продолжали настороженно смотреть.              — Я провожу ему экскурсии по Мондштату, а он меня защищает. — Щеки Барбары немного покраснели. Пегг подумала, что сказанное не совсем правдиво. Лучшие экскурсии ей провел именно Аякс. — Мы много разговариваем. Ничего особенного.              — Ты уверена? Барбара, я твоя подруга и если что, я смогу помочь!              На мгновение Барбара задумалась.              «Может, поделиться с ней секретом?»              Тогда было бы проще. Ноэль придумала бы алиби, когда Барбара сумела избавиться от глаза порчи. Несколько секунд Пегг смотрела на подругу, которая лучилась желанием защищать. Несомненно, попроси Барбара помощи, Ноэль согласилась бы.              Но, в то же время, она слишком хороша для таких секретов. Помочь избавиться от глаза порчи — это одно, но хранить в секрете его историю — это совершенно другое. Секрет раздавит Ноэль и та, не выдержав, расколется.              Барбара улыбнулась и мягко кивнула.              — Нет. У меня всё хорошо. Аякс замечательный, но своеобразный. Есть подозрения, что в «прошлой жизни» он был подпольным бойцом. — И Барбара засмеялась так, будто это была самая смешная шутка в её жизни. — Но мне кажется, что он мог быть похитителем сокровищ. Собор притягивает к себе людей, которые хотят очиститься.              — Лучше так, чем Фатуи.              И Ноэль рассмеялась тоже, не заметив изменения чужого лица. Мысленно Барбара сосчитала до трёх, после чего тихо выдохнула через рот. Нужно было держаться. Ради себя, ради Аякса, ради чудесного будущего.              — Слышала, что они убили божество в Ли Юэ и выкрали его глаз бога. Нам стоит быть настороже. — И Ноэль тяжело вздохнула. — Мне вечерами страшно проходить мимо отеля Гёте, зная, кто там живёт.              — Да.              — Но если с ним всё хорошо, какой-нибудь прогресс в восстановлении его памяти есть?              — Не сильно.              — Бедняжка. — Ноэль склонилась к нескольким одуванчикам, которые росли так плотно друг к другу, что могло показаться, будто они идут из одного корня. — Надеюсь, он сумеет найти себя.              — Да, надеюсь. — Глухо повторила Барбара, всё же сорвав одуванчик. Половина семян опало с пушистой головки, оголив лысую, мягкую сердцевину.              — Это ведь так страшно оказаться в чужом краю без памяти! — Продолжала Ноэль. Ласково, в металлической перчатке, она сорвала одуванчики. Плотная шапочка семян не пострадала. — Только подумай, что чувствуют его родители!              А ведь она об этом не думала.              Рука дёрнулась сильнее, семена окончательно разлетелись. Барбара продолжала смотреть на лысые головки и в какой-то момент увидела в них лицо, залитое кровью. Синие глаза, и без того тёмные, чернели на алом фоне. Впереди виднелась протянутая рука в перчатке.              «Тоня».              Была ли эта тоня его семьей? Была ли она другом? Была ли она возлюбленной?              «Тоня».              — Я как представлю… А! — Ноэль удивленно вскрикнула. — Почему ты плачешь?              Барбара моргнула и с удивлением увидела мокрую каплю, сбившую последнее семя одуванчика.