Дела семейные

      И всё-таки в один прекрасный день Сера нашла в себе силы подняться. Она совсем превратилась в привидение, беременность выжала все соки. То есть и раньше Вилхелм одной рукой мог поднять супругу на плечо, а теперь побоялся бы даже схватить крепче.       Ломкие волосы совсем потеряли блеск, вместо румяных щёк – впадины, глаза сверкали в тёмных провалах глазниц, как во время лихорадки. Если бы Вилхелм встретил любимую не в корабельном госпитале, а в каком-нибудь концентрационном лагере, то там такой внешний вид не вызвал бы подобного шока.       Но всё равно, как бы Сера ни выглядела, Вилхелм всё равно заключил её в объятья и поцеловал.       – Теперь всё будет хорошо, – сказал он.       Сера никак не ответила, она тоже обхватила спину супруга, но без прежней страсти, неуверенно, как в те времена, когда они только изучали друг друга робко и нежно.       Вилхелм поднял Серу на руки, но та попросила:       – Прости, у меня голова кружится. Я сама, ладно?       – Конечно.       Старая одежда висела на Сере, как на вешалке. Вилхелм приготовился прямо здесь и сейчас отвести её в ателье, чтобы заказать всё самое лучшее, однако Сера даже вида не подавала, что её это заботит.       Вилхелм взял Серу за руку и отвёл в каюту.       Вероника приготовила к приходу супругов роскошный праздничный ужин. Вилхелм поблагодарил нянечку и вручил ей кошель с множеством монет сверх того, сколько должен был за труды тяжкие.       Однако Сера не обратила внимания на еду, а сперва подошла к кроватке. Она покачнулась, но устояла, навалившись на решётчатую стенку, сквозь прутья которой за мамой внимательно наблюдал Уран. Вилхелм обнял супругу со спины за плечо и сказал:       – Ты как?       – Хорошо, – выдохнула Сера, но Вилхелм понял, что она вот-вот заплачет.       – Эй, – прошептал он ей на ухо, – мы справились, ты справилась. Всё замечательно.       Сера обхватила лицо руками, не издавая и звука, затряслась. Вилхелм усадил её на диван, укрыл пледом и сунул в руки чашку с пряным вином.       Праздничный ужин остывал, но Вилхелм понял, что вряд ли сможет прожевать хотя бы ложку угощений.       Чашка опустела, истерика прошла, Вилхелм обнял супругу и не отпускал, пока она не заснула у него на руках.       На следующий день он попросил у Мурцатто и собственного отдела несколько дней отгулов и получил сразу две недели. Ни разу не отдых – каждый день уходил на то, чтобы оживить ту, кто когда-то оживил его самого.       И… постепенно Вилхелму вроде бы даже удалось окружить Серу такой заботой, что она снова начала улыбаться, пусть и редко, брать Урана на руки и даже пытаться его кормить. С последним, конечно, не заладилось и пришлось подыскать кормилицу, а Сера тем временем вышла на работу и…       Пропала.       Вилхелм обнаружил супругу в операционной в самый разгар работы. Управляя похожими на нити щупальцами, Сера устанавливала связь между нервами искусственными и родными. Пациент сидел на стуле, один протез руки висел вдоль тела, другой лежал на столе, отомкнутый от культи вместе с переходником. Хорошо, если аугметика не барахлит из-за плохого контакта, но вообще подобную процедуру стоит проходить хотя бы раз в пять-десять лет.       Сера потревожила рану на культе, – на столике остались капли и потёки крови. Она раз за разом устанавливала едва заметные биоимплантаты, по сути – муфты. Чаще аугметику подсоединяли к голове, и по телу тянулись кабели к искусственной конечности или органу, но и магос Децимос, и Сера выбирали вариант сложнее в изготовлении и обслуживании, но проще для того, кто этими протезами будет пользоваться. Подобных муфт только на руку нужно несколько десятков, и Вилхелму пришлось ждать ещё целый час, пока операция не завершилась. Он успел сменить Урану пелёнки и покормить детской смесью.       – Привет! – воскликнул Вилхелм, когда Сера, наконец, освободилась.       – Привет. – Тень улыбки появилась и пропала.       Сера поцеловала сынишку в лоб, покачала на руках, пока тот не заснул, и убрала обратно в корзинку.       Возможно, безумие заразно, но Вилхелм заметил в этих действиях механистичность. И если бы подобное не продолжалось изо дня в день, Вилхелм бы позабыл об этом, но Сера с тех пор всё чаще задерживалась на работе и все меньше уделяла время семье.       Как-то вечером Вилхелм оставил Урана с Вероникой, а сам поманил Серу выйти в коридор.       – Милая, что происходит?       Сера посмотрела в сторону, помолчала немного и ответила:       – Ничего. Мне просто нужно время, чтобы…       – Чтобы что?       Сера посмотрела на Вилхелма исподлобья и сказала:       – Привыкнуть. – Она попыталась вернуться в каюту, но Вилхелм схватил её за плечо.       Сера впервые посмотрела на него, как на врага.       – Пусти!       – Мы не договорили.       Сера перестала сопротивляться, потупила взор.       – Мне… мне тяжело, – проговорила она, наконец, грудным голосом, вот-вот сорвётся.       – Мне тоже, – отозвался Вилхелм. – Давай справляться с этим вместе.       – Я не, я…       Вилхелм попытался поймать взгляд любимой, но та без слов уткнулась ему лицом в грудь, разрыдалась.       Из сбивчивых слов Вилхелм понял причину, из-за которой Сера так странно вела себя последнее время, и он впервые за долгие годы был готов убивать. Даже сражаясь с орками пару лет назад, Вилхелм не распалялся так сильно.