Quokka & Puppy

      Сынмин проснулся от невыносимого холода, окутавшего его с ног до головы. Руки тряслись, а голова гудела от внезапно, словно огромная волна среди мирного штиля, нахлынувших воспоминаний и доводившего чуть ли не до безумия чувства страха. Сердце кололо сотней тысяч игл.       Джисон умер на его глазах. Его любимый, самый дорогой на свете человек, до самого конца цеплялся за него ослабшими, ледяными руками, пока они оба болтались на небольшом обломке корабля посреди бесконечного океана.       Вдалеке виднелись яркие фонари на спасательных шлюпках, но они лишь уменьшались в размерах. Никто не спас их. Никого не волновала чужая жизнь.       После последнего объятья, которое Сынмин, задыхаясь слезами, подарил уже бездыханныму телу, наступила кромешная темнота.       Нет, это точно не сон. Сны не бывают настолько реалистичными и подробными. Сны не приносят столько боли и страданий. Они правда умерли. Умерли от переохлаждения.       Сынмин вскочил с кровати, всё ещё подрагивая. Взгляд его упал на соседа по каюте, что продолжал крепко спать, видимо, последний раз в своей жизни. Ким всё равно не сможет спасти этого мужчину. Даже если попытается и расскажет тому о будущем столкновении, тот не поверит.       Прямо на пижаму Сынмин накинул кофту, штаны, сверху них осеннее пальто — самую теплую вещь, что у него имелась, — и длинный клетчатый шарф. Посмотрев время на своих стареньких карманных часах, парень выскочил из маленькой каюты третьего класса.       Ким нёсся по коридору и как мантру повторял номер комнаты Хана, сильнее заматывая шею. Его руки по привычке спрятались в рукавах пальто, сжимая ткань изнутри. Ни тёплая одежда, ни отапливаемое помещение не могли подавить тот холод, что пробирал его до дрожи в костях, ведь он не был физическим.       Его рука, всё ещё спрятанная в рукаве, судорожно постучала по двери, когда парень, задыхаясь от быстрого бега, облокотился на неё.       Тишина с той стороны душила и угнетала, но спустя пару минут за стеной послышалось недовольное бурчание. Сынмин, не способный больше ждать, начал дергать ручку двери, и после громко щелчка, та наконец отворилась.       На него уставилась пара сонных глаз, что так и не смогли до конца открыться. Джисон, одетый в одну пижаму, чуть нахмурился и пробормотал:       — Что случилось? Ты видел сколько сейчас времени?       Сынмин схватил парня за плечи и притянул к себе. Джисон удивлённо воскликнул, но обнял друга в ответ, прикрывая глаза.       — Только не говори мне, что тебе приснился кошмар, — пошутил он, но когда Сынмин вместо ответа лишь сильнее прижался к нему, в сердце Хана закралось беспокойство.       — Если бы это был просто кошмар... — пробормотал младший. Он отстранился и, глядя прямо в глаза любимого, продолжил. — Как можно быстрее надень свою самую тёплую одежду. Нам надо спешить.       Рот Джисона приоткрылся. С его губ почти сорвался вопрос, когда Сынмин переложил свои ладони на его мягкие и нежные щëки. Он буквально на мгновение приблизился, а затем, к глубокому удивлению Хана, украл у него быстрый, почти невесомый поцелуй. Тот так и застыл, лишённый дара речи.       — Люблю тебя, — бросил он, и оттолкнул парня от себя обратно за дверь, захлопывая её. — Поспеши.       Сынмин понимал, почему Джисон так шокирован происходящим. Для него он пока что просто друг.       Прошло больше трёх лет с момента начала их переписки, когда Хан предложил Киму купить билет на чудо-судно, о котором говорила вся страна. Они оба были небогаты, оба мало путешествовали и оба были одиноки. По какой ещё причине они бы начали общение с по сути незнакомым человеком с неизвестно каким прошлым?       Для Джисона просьба лично встретиться была неимоверно большим шагом. В одном из своих писем Сынмин как-то поднимал подобную тему. Хан тогда уклончиво ответил, и слово "личная встреча" стала для Кима что-то типа табу — тем, о чём не следует писать.       Совместное путешествие, в окружении множества других людей казалось безопасным и должно было послужить идеальным шансом для первой встречи. Конечно же, Сынмин, не долго думая, согласился.       И если во время чтения очередного письма, Ким как мог подавлял в себе чувство влюблённости рациональными мыслями по типу "ты не знаешь его лично", "на бумаге можно написать всё, что угодно", то за те пять дней в поездке он понял, что и правда любит Джисона до приятного трепета в груди и быстрого стука сердца.       Он любил его и до, и после того, как увидел. Внешность не имела никакого значения, но, по правде сказать, и она запала Сынмину глубоко в душу.       Он не хотел признаваться. Не так скоро. Сынмин был уверен, что впереди у них обоих ещё целая жизнь, наполненная приятными и не очень моментами. Они могли бы столько всего сделать вместе.       Однако он глубоко ошибся. И эта ошибка стоила ему всего. Существовала всего одна единственная причина, по которой он благодарен второму шансу, что ему предоставила жизнь. Перед смертью Джисон проговорил слова, которые тот не ожидал, но всегда хотел услышать: "Я люблю тебя, Сынмин".       И Сынмин не успел признаться в ответ.       Дверь отворилась, прерывая новый поток воспоминаний.       Джисон буквально вывалился из комнаты, укутанный в свитер с высоким горлом, пальто и шарф, намотанный вокруг головы. Не теряя ни секунды, Сынмин сплëл их пальцы, и потянул старшего за собой.       Где-то в час ночи, когда парни уже подошли к лифту, последовал сильный толчок, из-за которого они чуть не упали. Скоро на палубе должны были начать собирать пассажиров первого класса, раздавать спасательные жилеты и спускать первые шлюпки.       — Куда мы идём?       — К шлюпкам, — бросил Сынмин, сильнее сжимая чужую теплую руку в своей.       Его вдруг охватила злость на то, что шлюпок всё равно на всех не хватит, и команда предпочла спасти самых обеспеченных людей, из высшего общества. Никому не сдались простые рабочие, небогатые путешественники и просто те, кто хотел сэкономить.       Морозный ветер обдувал их лица. Палуба покачивалась, но они не сбавляли скорость. Сынмин ценил тот факт, что Джисон не задавал вопросов и просто следовал его просьбам, несмотря на то, что в его не до конца проснувшемся мозге наверняка рождалось миллион беспокойных мыслей.       Впереди Ким заметил стюарта, который уверял какую-то семью в том, что всё в порядке, но надеть жилеты всё же стоит. Женщина яро отказывалась, ведь эта коричневая штуковина выглядела некрасиво и громоздко.       — Извините, можно нам взять жилеты? — прервал их разговор Сынмин.       Стюарт сначала растерялся, но, видимо, в целях убеждения той женщины, ответил положительно и протянул им пару комплектов. Быстро натянув их на себя, парни, не оглядываясь, продолжили путь.       Палуба начинала наполняться обеспокоенными пассажирами. Работники корабля оповещали всех о спуске первой шлюпки и настойчиво просили всех надевать жилеты и сохранять спокойствие. Многие отказывались садиться, так как не подозревали о серьезности всей ситуации.       — Подождите! — крикнул Сынмин дрогнувшим голосом. — Мы хотим сесть!       Матросы, что отвечали за спуск спасательных суден, посмотрели в его сторону. Толпа загудела ещё сильнее. Ким чувствовал, как каждый уставился на них и как Джисон совершенно растерянный и напуганный пытался спрятаться за его широкой спиной.       Им не смогли возразить, так как в шлюпке на шестьдесят пять человек сидело всего двадцать, а им нужно было начинать в срочном порядке спускать вторую, третью и далее по списку.       — Всё будет хорошо, держись за меня, — успокаивал Ким Хана, когда тот уже со слезами на глазах забирался следом за ним в деревянное судно. Сынмин сразу же обнял его и поцеловал в не скрытую шарфом тёмную макушку.       — Сынмин, что происходит? — шептал он, прижимаясь ближе. — Мне страшно...       — Самое страшное позади, — уверял его младший. — Я люблю тебя, и я бы не позволил, чтобы с тобой что-то случилось. Всё хорошо. Мы вместе. Мы в порядке.