Жизнь - это не только выживание

      ***       Кларк спала беспокойно. Она не могла прогнать мысли из своей головы.       Слова мамы… Ее решение, дать Джону и его отцу их последний день свободным от горя, пробуждало в Кларк противоречия.       Кларк представляла себя на месте Джона. Эбби все же заболела гриппом и болезнь протекала не лучшим образом. Лимит исчерпан, а все вокруг просто наблюдают за медленным угасанием ее мамы. Все, кроме отца, который крадет лекарства ради спасения своей жены. И об этом докладывают Совету. Джейку выносят смертный приговор.       На глаза накатили слезы. Нет, папа в порядке, он жив, напоминала Кларк себе.       Последний день с отцом не был бы их последним счастливым днем. Скорее всего, Джейк учил бы ее жизни, делился бы рассказами о своей молодости и советами по общению с мальчиками. Не то, чтобы у Кларк были с этим проблемы, но папа есть папа.       Вот она выходит из Скайбокса, в последний раз попрощавшись с отцом, и узнает, что ее мама умерла. Теперь она совсем одна. Завтра от ее родителей останутся лишь воспоминания.       Хотела бы Кларк узнать о смерти мамы раньше? Пока еще была с отцом, который смог бы ее утешить? Да. Но сам Джейк… Это лишило бы его надежды, что Эбби все же поправится, и напугало бы до седины, потому что теперь его малышка оставалась без семьи. Ее отец сам бы нуждался в утешениях и уверениях, что Кларк будет в порядке.       Их бы сплотило это? Или разбило бы на маленькие кусочки? Смогли бы они справиться с этим в одиночку или же нуждались бы друг в друге? Кларк не знала и это не давало ей покоя. Правильно ли поступила ее мама?       Ладно, девочка решила взглянуть на ситуацию с другой стороны, Кларк все равно бы осталась одна и ей пришлось бы жить дальше, каждый день борясь со своей потерей. И если итог был бы одним, то каким бы она хотела запомнить отца? Сломленным от горя и напуганным за будущее своего ребенка? Смелым перед лицом смерти, с миллионом отцовских наставлений, с надеждой, горящей в сердце? И снова у Кларк не было ответа.       Что выбрал бы Мерфи? О, если бы он только знал, что задумал его отец, мальчик сам бы украл эти лекарства. Кларк готова была поклясться в этом, потому что сама поступила бы так же. Подумаешь, восемь лет в Скайбоксе — небольшая цена за жизни ее родителей.       Кларк поняла, что сегодня ей не суждено заснуть. Девочка включила свет и принялась рисовать. Это всегда помогало привести мысли в порядок.       Карандаши напомнили ей об Уэллсе и его потере. Их потере.       Джаха и Эбби всегда были погружены в работу, они любили своих детей, но не могли уделять им достаточно времени. Поэтому Джейк и Кейт старались за четверых. Кейт всегда, сколько Кларк себя помнила, была лучшей подругой ее матери и относилась к девочке как к собственному ребенку. Поэтому Кларк считала Кейт своей тетей, а Уэллса — братом, которых в реалиях Ковчега у нее просто не могло быть. С Уэллсом они никогда об этом не говорили, но Кларк временами казалось, что Джейк был мальчику ближе, чем его собственный отец.       А теперь в их семье стало на одного человека меньше.       Смогла бы Кларк поступить как Канцлер? Если бы она была Канцлером, а ее мать заболела бы и исчерпала бы свой лимит, смогла бы Кларк удержаться от нарушения закона? Ответа у девочки не было. Или она просто не хотела его знать.       В целом, это был глупый вопрос. Совсем не важно, что она чувствует, пока они в космосе — закон непреложен.       Кларк рисовала, не задумываясь о самом рисунке, рука будто сама танцевала над бумагой, отдельно от всего тела.       Когда прозвучал сигнал подъема, девочка дёрнулась, создавая резкий штрих. Кларк будто очнулась и огляделась вокруг. Пол был завален рисунками, на которых были запечатлены люди и их лица. Нечеткие, но легко узнаваемые. Чаще всего встречалась женщина с темной кожей и короткой стрижкой, на лице которой выделялись большие глаза и острые скулы. Тетя Кейт. Кейт улыбается, Кейт и Эбби, Кейт обнимает Уэллса, грустная Кейт, Кейт держит на руках Кларк и своего сына. Такая разная тетя Кейт.       Кларк угрюмо собрала рисунки и вышла из комнаты. Отца она проигнорировала и молча прошла мимо.       В каюте Джахи она столкнулась с Канцлером, тот кивнул ей и сказал:       -Уэллс сегодня останется дома, тебе придется отправиться в детсек одной.       -Никаких занятий, пока моему другу плохо, — Кларк проигнорировала возражения Канцлера также, как собственного отца. Телониус лишь махнул на это рукой.       Девочка постучалась в каюту Уэллса. Она была уверена, что друг не спит, он был слишком дисциплинированным для этого.       -Кларк вызывает Землю, как слышите, прием, — девочка прислонилась лбом к холодному металлу. — Уэллс, впусти меня.       Но в ответ только глухое «уходи».       -Ну нет, дурья ты башка, — Кларк повысила голос. — Я буду сидеть здесь до тех пор, пока ты меня не впустишь или не выйдешь сам. И если я умру здесь от голода, это будет на твоей совести.       С этими словами Кларк просунула под дверь свои рисунки и привалилась к стене:       -Не надо от меня прятаться, Уэллс. Не только ты потерял маму. Тетя Кейт говорила, что горе и неудачи семья должна встречать единым фронтом. А ты — часть моей семьи.       Ответа не последовало.       По ту сторону двери мальчик перебирал рисунки. Слез больше не было. Закончились.       -Не думаю, что когда-нибудь смогу нарисовать ее еще раз, — услышал он. И открыл дверь.       Кларк ввалилась внутрь, но радостно улыбнулась и обняла Уэллса. Не говоря больше ни слова, девочка улеглась в кровать. Теперь ей очень хотелось спать.       Проснулась Кларк уже на руках у отца. Джейк радостно подмигнул ей:       -Выспалась, малышка?       -Ага. А Уэллс?       -Когда я пришел, он спал на полу рядом с тобой. Я уложил его в кровать. Кстати, отличные рисунки, вышло очень реалистично.       -Я могу дойти сама, пап, — смутилась девочка.       -Ну нет, — Джейк хохотнул и слегка подкинул дочь в воздух, — когда еще мне представится такая возможность подержать на руках свою взрослую малышку? Будто и не было этих десяти лет.       -Пап… — нерешительно протянула Кларк. — Тебе совсем не грустно? Ну, из-за тети Кейт…       -Почему ты так решила? — мужчина удивленно приподнял бровь.       -Ну, ты смеешься и улыбаешься, шутишь, будто бы она не умерла.       -Кларк, — взгляд отца смягчился, — это вовсе не означает, что я не грущу. Мне жаль, что Кейт умерла, она была мне дорога. Но разве слезы помогут ей? Поэтому я буду жить за двоих и присматривать за тобой с Уэллсом еще настырнее.       -Куда уж больше, — возмутился ребенок, но легкая улыбка выдавала девочку с головой.       В каюте Кларк не решалась нарушить молчание и обсудить с отцом то, что беспокоило ее предыдущей ночью. Джейк заметил метания дочери и вопросительно поднял бровь.       -Надо поговорить, пап, — Кларк осторожно присела на диван, а когда к ней присоединился отец, поведала ему о своих ночных метаниях.       -А если бы мать Джона умерла бы чуть позже? — Джейк взглянул на дочь. — Разве была бы принципиальная разница с тем, как все вышло?       Кларк помолчала, пытаясь выразить свои чувства словами:       -Да. Тогда бы, — осторожно начала девочка, — не было бы другого выхода. А так выходит, что мама не солгала, а умолчала. Намеренно. Решила все за других. Именно это меня смущает.       Джейк задумчиво почесал затылок:       -Но ведь Джону не обязательно об этом знать. Чтобы он тоже не терзался этими «а если бы». Тебе от этого будет легче?       -Дело не только в этом, — возмущенно заговорила Кларк. — Дело в маме. Она будто выбрала за них. Сама решила, что именно будет лучше для Мерфи. Но откуда ей знать, как будет лучше для других? Мама может судить только по себе, чтобы она выбрала в такой ситуации.       -Твоя мама не единственная, кто так делает. Все люди судят по себе и решают за других, что было бы лучше для них. И чаще всего так поступают лидеры. Посмотри на Телониуса. Думаешь, ему нравится следовать законам? О, его бы воля, и он первым бы нарушил их. Но он делает не то, что хочет, а то, что должен, то, что будет лучше для всех.       -Но это несправедливо…       -Справедливость ждет нас на Земле, а сейчас мы должны выжить.       Гриффины погрузились в тишину. Кларк усиленно думала, что-то зудело в ее голове:       -Канцлер на то и Канцлер. Мы выбрали его выбирать за нас и для нас. Но мама не Канцлер, она всего лишь врач, у нее нет такого права выбирать за других. Если бы на месте Джона была я… Наш с тобой последний день, он будто бы… стал бы фальшивым для меня?       -Только потому, что кто-то вмешался в естественный ход вещей? Брось, Кларк. Знание этой информации ничего не дало бы нам. Я все равно был бы твоим отцом и все равно переживал бы, что ты останешься без меня. Лучше всего на твои вопросы ответит только Эбби. Никто, кроме нее, не знает, почему она сделала то, что сделала. Только дай ей отоспаться, когда она вернется. Три дня на ногах это не шутки. Сомневаюсь, что по возвращении она вообще сможет связно разговаривать.       Кларк улыбнулась, представив такую картину.       -Спасибо, пап.       -Всегда пожалуйста, малышка, — подмигнул ей отец. — А теперь пошли спать, а то снова заснешь под утро. Хватит тебе занятия прогуливать.       ***       Эбби оперировала уже третий день. Конечно, были короткие перерывы на сон и еду, но их было недостаточно при такой напряжённой работе.       В Старое Время забор органов происходил единовременно, затем их транспортировали к реципиентам и целые команды хирургов вели операции. Но в космосе пришлось адаптироваться: на Ковчеге было только три операционных, как и число высококлассных хирургов, способных качественно провести трансплантацию. В одной из операционных тело Стива поддерживалось жизнеспособным только на момент изъятия очередного органа, а затем погружалось в стазис, своеобразную заморозку.       Система стазиса была разработана за пару лет до ядерной войны. На Ковчеге находилась лишь ее демо-версия, которую довели до ума их лучшие инженеры и механики. Первоначально капсула стазиса будто погружала человека в долгий сон, тормозила все процессы метаболизма, но останавливала распад тканей. Система была создана для исследования космоса, когда расстояния начинало исчисляться световыми годами.       На Ковчеге же, в ограниченной ресурсами среде, в ход шло все, что только можно было использовать. Первые доноры были добровольцами. На небольшое население хватало одного такого человека в поколении. Использовать стазис для чего-то еще было нерационально: слишком энергозатратно.       Но затем было решено разбирать на органы тела людей, совершивших преступления. Преступников ждала смерть и утилизация на Фабрике. Так пусть же послужат на благо остальных людей Ковчега. Кто-то находил в этом свое искупление, но Эбби видела только простоту и рациональность. Преступников проверяли на болезни и совместимость с нуждающимися в пересадке людьми. Это время смертники проводили в Скайбоксе. А накануне операций им выделялся их последний день для прощания с родными и близкими.       Органы изымались в течение следующих трех дней. Это ограничение объяснялось высокой энергозатратностью капсулы. Если допустить более длительное единоразовое использование стазиса, то можно истощить энергоресурсы Ковчега, что приведет к сбоям и нарушениям в различных системах жизнеобеспечения.       -Можете доставить тело на Фабрику для переработки, — Эбби держала в руках сердце, последний изъятый орган. — Дайте емкость со льдом.       Поместив сердце в контейнер, женщина обратилась к своей команде:       -Пациент готов?       -Да, доктор Гриффин. Можно начинать.       Женщина кивнула и уже хотела приступить к пересадке, когда ее прервал Джексон:       -Доктор Гриффин, вам нужно отдохнуть. Все закончилось, а здесь я справлюсь сам.       Устало вздохнув, Эбби кивнула напарнику. Они были командой и поддерживали друг друга все эти дни. Сменялись на короткие перерывы для сна и еды, или если пришло время сменить памперс. О боже, Эбби была готова отдать почку ради человеческого похода в туалет.       На подходе к медблоку женщина услышала крики и застонала: что-то снова случилось, а значит ее долгожданный отдых откладывается. В медблоке стояла суматоха, пахло гарью, а источником криков был Дэвид Миллер, начальник охраны.       -Что происходит? — от голоса женщины все замерли.       -Доктор Гриффин, — к Эбби подскочила Мэри, врач-стажер. — Мужчина, 38 лет. Ожоги 2 степени практически по всей поверхности тела, местами ожоги 3 степени. Пульс слабый, 140 ударов в минуту. Давление 90 на 60. Пациенту назначили кислород и противошоковую терапию. В данный момент удаляем омертвевшие участки кожи и оплавившуюся одежду.       Эбби хватило одного взгляда, чтобы понять, что мужчина обречен. Обожженная, оплавившаяся кожа, повсюду пузыри, некоторые ткани уже начали отмирать. Даже не будь на Ковчеге лимита, пациента не удалось бы спасти — слишком большая площадь повреждений. Его убьет если не шок, то ожоговая болезнь или инфекция.       -Следуйте протоколам, Мэри, — наблюдая за работой девушки, Эбби подошла к начальнику охраны. — Что с ним случилось?       -Маленький засранец поджёг его каюту, пока Стенли спал, — злобно выплюнул мужчина. — Сработала противопожарная система, которая быстро ликвидировала огонь. Но недостаточно быстро для Стенли.       Мужчина кивком указал на пациента.       -Причину пожара уже определили? — Эбби устало потерла глаза.       -Источником возгорания была кровать. Ушлепок облил ее каким-то горючим. Образцы уже взяты на анализ, как только что-то будет известно наверняка, мы сообщим об этом Совету. Но это определенно какая-то дрянь с Фабрики. Гаденыш все же оттуда родом.       -Про кого вы говорите, Дэвид? — Эбби нахмурилась.       -Про ублюдка Мерфи-младшего, — мужчина яростно посмотрел на доктора, — но раз вы здесь, а не в операционной, можно смело сказать, что уже единственного.       -Вы действительно хотите убедить меня, Миллер, что 10тилетний ребенок способен на такое? Достать горючее, проникнуть в каюту охранника и, более того, поджечь его во сне? Это невозможно, — Эбби категорически взмахнула рукой. — Да и зачем ребенку делать это?       -О, доктор, это еще как возможно, — мужчина самодовольно смотрел на нее. — Камеры не лгут. Не переживайте, мы проведем расследование с особой тщательностью и сразу же предоставим его результаты Совету.       -Тогда и продолжим наш разговор. Где сейчас находится мальчик?       -В камере, конечно же, где еще ему быть? Ждет допроса и решения Совета, — Миллер повернулся к Эбби всем корпусом. — Это было покушением, и раз уж сейчас вы разговариваете со мной вместо того, чтобы спасать жизнь моего товарища, смею предположить, что вскоре мы будем говорить об убийстве. Мне плевать, что Мерфи — ребенок. Пацан должен заплатить и он заплатит.       -Капитан Миллер, — Эбби повысила голос, — не стоит разбрасываться угрозами, особенно в присутствии советника. И если я замечу хоть один признак издевательства над ребенком, то это вы заплатите и заплатите по всей строгости закона.       -Остановка сердца! — доктор Гриффин рванула к пациенту.       Реанимация оказалась безуспешной.       У Эбби голова шла кругом из-за усталости и последних событий. Но день еще не закончен. Сначала женщина выяснит, как так получилось, что ребенок, который до ее возвращения должен был находиться на успокоительных в медблоке, оказался за его пределами, совершая жуткие вещи.       -Мэри, — Гриффин нашла девушку глазами, — в мой кабинет, живо.       ***       -Ты знаешь, что происходит? — Уэллс встревоженно оглянулся.       Кларк покачала головой.       -Я знаю только слухи, как и ты, — девочка придвинулась ближе. — Вчера вечером мама наконец вернулась с казни, но она только помылась и снова куда-то убежала. И это после трех суток без сна. Значит случилось что-то действительно серьезное.       -Да, Джаха тоже на ушах стоит, — кивнул Уэллс, — сказал мне сидеть в каюте и не выходить из нее.       -Вечером, когда мама вернулась, — Кларк понизила голос до шепота, — я подслушала ее разговор с отцом. Они думали, что я уже сплю. Так вот, кто-то из детей поджёг охранника, пока тот спал, и он умер от ожогов. Теперь станция Альфа на взводе. А там же большая часть населения или работает в охране, или имеет родственника-охранника. Наверно они знали этого мужчину.       -Точно, — Уэллс кивнул, — Джаха тоже про это говорил. Сказал, что начальник охраны требует для ребенка высшей меры наказания в обход закона. Но у него вроде есть смягчающие обстоятельства…       -Какие? — нетерпеливо спросила девочка.       -Ну, как я понял, — неуверенно протянул мальчик, — недавно этот ребенок потерял родителей. Мать умерла от гриппа, — голос Уэллса просел на этих словах, его маму тоже унес грипп, — а отца вроде как казнила твоя мама. Вот и получается — состояние аффекта и скидка на возраст.       Тут в голове у Кларк стала складываться картинка:       -Ты не слышал, как его зовут?       -Ну, фамилия вроде Мерфи, — мальчик наморщил лоб, — а имени я не помню. Знаю только, что он из нашего поколения.       Кларк вскрикнула и тут же приняла невозмутимый вид, чтобы отвести от себя подозрения воспитателя:       -Я знаю его, — прошептала девочка. — Мы лежали рядом в карантине, помнишь, я рассказывала? Мерфи постоянно острил и называл меня Принцессой. А зовут его Джон. Мама говорила, что он должен находиться в медблоке на таблетках, а потом с ним должны были работать психологи, чтобы помочь пережить потерю семьи.       -Сегодня собрание Совета, — друг внимательно посмотрел на Кларк, — если мы уйдем прямо сейчас, то должны успеть.       -Что успеть? — Кларк приоткрыла рот от шока и зашипела: — Ты хочешь проникнуть в зал заседаний?       Глаза девочки были широко открыты, она не могла выговорить ни слова от масштаба авантюры, которую предложил ей друг.       -Нам нужно в мою каюту, — быстро зашептал Уэллс, — я тебе все объясню. Но нам нужно идти прямо сейчас.       Кларк кивнула. Свободно покидать детсек разрешалось только после 12ти лет, все остальные случаи требовали официального подтверждения от родителей. Но была и небольшая лазейка:       -Помнишь, как у Дугласа стало плохо с животом? — дождавшись кивка от друга, Кларк продолжила: — Сможешь повторить?       -Без проблем, — Уэллс сразу смекнул, к чему клонит Кларк.       В ту же секунду он скрючился, держась за живот, и застонал. Кларк испуганно к нему подскочила:       -Уэллс! — на всю комнату прозвучал ее пронзительный крик. — Ты в порядке? Что случилось?       К ним тут же подбежал воспитатель, легонько встряхнул Уэллса и спросил:       -Что случилось? Что у тебя болит?       -Живо-о-от, — простонал мальчик.       -Мистер Клоуден, — Кларк подняла голову и серьезно сказала: — Наверно это какая-то кишечная инфекция. Мама говорила, что Дуглас не был единственным больным с подобными симптомами. А теперь вот Уэллс…       -Понятно, Кларк, — воспитатель поднялся, — Уэллса необходимо доставить в медблок, ты можешь его проводить? Все же там работает твоя мама и ты там часто бываешь. Дорогу должна знать хорошо.       -Конечно, мистер Клоуден, — серьезно кивнула девочка, — Уэллс, вставай, нужно добраться до моей мамы, она обязательно тебе поможет.       Мальчик медленно встал, не переставая корчить рожицы и стонать от «боли».       Авантюра удалась только потому, что все знали Кларк и Уэллса, а ребята хорошо себя зарекомендовали. Никто не мог ожидать от них симуляции или отлынивания от занятия.       За пределами детсека дети сразу же припустились к каюте Джахи. Но Уэллс не спешил ничего рассказывать, пока друзья не оказались внутри.       -Я хочу попроситься в ученики к твоему отцу, — осторожно посмотрел на подругу Уэллс. — Я подумал, что если сделаю что-то техническое или починю что-нибудь, то дядя Джейк возьмёт меня на пару лет раньше. Мне подала эту идею твоя мама, когда сказала, что возьмёт тебя на стажировку, как только у тебя будет достаточно знаний. Вот я и решил. Ты же знаешь, в каком я восторге от всех этих инженерных штучек.       -Это точно, — улыбнулась Кларк, — за уши не оттянешь. Рассказывай, что ты придумал и как нам это поможет.       -И ты не злишься, что я не сказал тебе раньше?       -Но сказал же, — девочка пихнула друга в плечо. — Ты здорово это придумал. Но зная, что ты тащишься от техники, я ожидала, что рано или поздно ты станешь стажёром отца, все же он лучший в этом деле. Долго мне еще ждать презентацию твоего детища?       -Сейчас, — Уэллс унеся в свою каюту и вернулся уже с большой коробкой в руках. — Я больше времени потратил на поиск деталей, чем на сборку. Что-то нашел, что-то выменял. Но Фабрика — это целый склад полезных штук, на которые все почему-то не обращают внимание. Смотри.       Перед Кларк опустилась платформа на 4ех колесах.       -Что это?       -Я назвал ее ДиСи. Раньше это была уменьшенная модель автомобиля, ну знаешь, как в Старое Время, но я снял корпус и поставил движок, чтобы колеса крутились за счет батареек. А еще здесь есть передатчик, так что можно самому контролировать движение и направление с наших экранов. Вдохновился одним из старых фильмов.       -Так, и как нам это поможет? — Кларк с сомнением смотрела на непонятное нечто.       -Вот как, — Уэллс достал еще что-то из коробки. — Камера и микрофон. Сейчас установлю. Конечно, скорость движения сразу упадет, но нам нужны картинка и звук. Мы пустим ДиСи по вентиляции к залу заседаний. Нам повезло, что это недалеко, иначе без схем могли бы заплутать.       Уэллс закрепил на платформе камеру с микрофоном, достал свой экран, что-то там понажимал и довольно улыбнулся Кларк:       -Смотри, — мальчик развернул к подруге экран, на котором отображался небольшой участок комнаты. — Обзор маленький и качество оставляет желать лучшего, но картинка есть, а значит мы не пропустим повороты или препятствия.       -А звук? — после ее вопроса Уэллс нажал на небольшую клавишу. — Теперь можно говорить? Ой!       Девочка удивленно смотрела на экран, из которого раздавался ее голос.       -Пошли, нам нужно поспешить, собрания же начинаются в полдень, — мальчик подхватил ДиСи и потащил подругу в угол каюты. — Надо чем-то подцепить решетку…       -Не надо, — Кларк уверено смотрела под потолок, — они ничем не крепятся и легко достаются руками. Только вот высоко очень… Может стол подставить, а ты меня подсадишь?       -Давай.       Дети, заряженные энтузиазмом и тем, что они задумали, принялись за дело.       -Кларк, — прокряхтел снизу мальчик, — тебе надо скинуть пару килограмм.       -Знаешь что? — возмущенно прошипела девочка. — Это уже слишком. Это тебе нужно подкачаться, а то в своей двухсотлетней спячке совсем ослабла, уважаемая Земля. Ну что, мы успеваем?       -Ага, поехали, — Уэллс помог Кларк спуститься и дети склонились над экраном, чтобы руководить творением юного гения.       Отсчет поворотов и направления не доставил им неприятностей. Кларк всегда хорошо ориентировалась в пространстве, а Кольцо она знала как свои пять пальцев. Совсем скоро ДиСи оказалась перед решеткой, за которой скрывался зал заседаний. Камера теперь была бесполезна — решетка перекрывала обзор. Звук был, но отдаленным, пока Уэллс не покопался в настройках. Девочка с уважение смотрела на друга. Подобное было ей не по силам. Но это не смущало Кларк, она знала, что у каждого есть свои сильные и слабые стороны.       -Почему они молчат? Там что, никого нет? — нетерпеливо спросила Кларк.       -Гриффин и ожидание — вещи несовместимые, — Уэллс улыбнулся подруге. — Терпение, Кларки, еще не все пришли.       -Нашел время припоминать детские прозвища, Джо, — засмеялась та.       -Если ты думаешь, что меня это заденет, то нет. Мама рассказывала, что специально назвала меня в честь своего любимого писателя. Говорила, что он писал про будущее, а я буду это будущее воплощать, — Уэллс грустно улыбнулся, глядя в экран.       -Ага, я читала его книги, мне понравилось.       -Джо это от Джорджа? — дождавшись кивка подруги, мальчик продолжил: — А почему вторым именем? Его же все знают как Герберта Уэллса.       -Именно поэтому. Так шутка сложнее. А еще Герберт слишком длинное имя, как мне его сокращать? Герби? Гери? Может быть Берта?       -Иди ты, — Уэллс засмеялся, — а тебя почему так назвали?       -В честь Кларка, сформулировавшего три закона. Достаточно пафосно? — Кларк тоже улыбнулась и продолжила высокопарным тоном: — «Когда уважаемый, но пожилой ученый утверждает, что что-то возможно, то он почти наверняка прав. Когда он утверждает, что что-то невозможно, — он, весьма вероятно, ошибается». «Единственный способ обнаружения пределов возможного состоит в том, чтобы отважиться сделать шаг в невозможное». «Любая достаточно развитая технология неотличима от магии». Мне очень нравится второе утверждение. Ведь для первых людей, которые использовали только камни и палки, было просто невозможно представить себя в космосе. Но вот, для их потомков это уже в порядке вещей. Думаю, невозможного вообще не существует, все решают знания и опыт.       -Ну да, согласен.       -А моя мама любит первое утверждение. Говорит, что я живое напоминание этого закона и помогаю ей не зазнаваться.       -Джахе бы тоже такое напоминание не помешало бы, — посмеялся мальчик.       Разговор детей прервала звуковая активность. Кларк и Уэллс переглянулись и навострили уши. Отодвигались стулья, люди рассаживались, а дети усиленно вглядывались и вслушивались.       -Ни для кого не секрет, зачем мы сегодня собрались, — Уэллс одними губами прошептал «Джаха». — Начальник охраны предоставил нам все материалы расследования в отношении Джона Мерфи. Никто не против если я кратко их озвучу?       Тишина заполнилась шорохом бумаг.       -Джон Мерфи, 10 лет, станция Фабрики. Ранее нарушений не было. Пару дней назад стал круглым сиротой: мать умерла от гриппа, отец казнен за кражу лекарств. Да, Эбби? Тебе есть, что дополнить?       -Мне жаль, что я прервала тебя, Телониус. Но мне действительно есть, что сказать. Советники, у нас есть протоколы практически для всех ситуаций, которые только могут случиться на Ковчеге. Когда человек приговаривается к смерти путем донорства органов, его родственники должны находиться под наблюдением в медблоке, чтобы предотвратить суицид, истерии или попытки навредить себе или третьим лицам. В связи с казнью нет свободных врачей, которые могли бы сразу оценить состояние пациентов. Осмотр врача осуществляется на 4 день после казни, все это время пациенты ожидают в медблоке на седативных. В зависимости от тяжести психоэмоционального состояния предусмотрена разная терапия, от регулярного посещения психолога до приема препаратов или комплекс и того, и другого. Детей после терапии отправляют в распределительный центр, где им выбирают новую семью. То что Мерфи покинул медблок, целиком моя вина. Я оставила мальчика на попечении неопытного стажера. Джону удалось уйти, объяснив это тем, что ему необходимо забрать фотографии родителей, чтобы иметь хоть какую-то память о них. Потому что, как вам всем прекрасно известно, после потери владельца, все имущество человека отправляется на Фабрику, где перераспределяется каждому по потребности. Так что, уважаемые Советники и Канцлер, прошу вас помнить, что сегодня мы решаем будущее ребенка, который только что потерял обоих родителей, не находился под медицинским наблюдением и действовал явно в состоянии аффекта, что подтверждено и задокументировано тремя врачами. Документы прилагаю.       -Спасибо, Советник Гриффин, — из экрана снова раздался голос Джахи. — Тогда продолжим. По данным с камер видеонаблюдения Мерфи покинул медблок и отправился на свою станцию. Плотность камер там меньше, так что выяснить, где мальчик достал горючее, удалось только с его слов. Имеет место хищение со склада. Согласно протоколу допроса жертву Мерфи выбрал не случайно, а умышленно. Именно Стенли МакЛаген зафиксировал по камерам слежения факт хищения лекарств Стивом Мерфи, который приходился Джону отцом, и доложил об этом. Вот мальчик и решил отомстить.       Дети услышали еще один незнакомый им голос:       -Но как ему удалось проникнуть в каюту МакЛагена? На всех дверях расположены сенсоры отпечатков. Сомневаюсь, что мальчик смог получить гостевой доступ или ключ-карту охранника, которая открывает любую дверь на Ковчеге.       -Об этом нам расскажет Советник Кейн, который является главой безопасности, — Джаха передал слово таинственному Кейну.       -Со слов сослуживцев, а также согласно результатам патологоанатомического исследования сержант МакЛаген находился в сильном алкогольном опьянении. Канцлер, Советники, меры по пресечению употребления и распространения алкоголя усилены. Мерфи действительно проник в каюту благодаря ключ-карте, которую МакЛаген выронил у входа в каюту. Невероятное стечение обстоятельств.       -Благодарю, Маркус, — дети хоть и не видели, но знали, что Джаха кивнул Советнику. — Происходящее дальше известно только со слов мальчика, как вы знаете в личных комнатах видеонаблюдение запрещено. Согласно протоколу допроса, Мерфи облил охранника горючим, поджёг и убежал.       После непродолжительной тишины Канцлер снова заговорил:       -Что мы будем с этим делать? Есть предложения?       Кларк и Уэллс затаили дыхание, когда услышали голос таинственного Кейна:       -Закон Ковчега не позволяет наказывать детей младше 15 лет за любые совершенные преступления. Но в связи с умышленными и жестокими действиями Мерфи, которые привели к смерти человека, я считаю, что мы не должны оглядываться на возраст и смягчающие обстоятельства, в виде состояния аффекта. Поэтому предлагаю судить мальчика так, будто он уже достиг возраста ответственности.       -Закон непреложен, — отрезал Джаха, — Так было и так будет всегда, никаких исключений.       Но Кейн не отступал:       -Закон Ковчега может быть изменен путем голосования Совета. Но в этом нет необходимости. Мы можем проголосовать за внесение поправок в закон. Позвольте мне объяснить. Я предлагаю снизить возраст ответственности за особо тяжкие преступления, к которым убийства относятся в первую очередь. Скажем, уже с 10ти лет за совершение таких преступлений ребенок будет помещен в Скайбокс до своего совершеннолетия, после чего его дело будет пересмотрено наравне со всеми.       -Маркус, — через связь раздался голос Эбби, — он же еще совсем ребенок, а ты хочешь закрыть его в тюрьме на 8 лет! У тебя была возможность высказаться, теперь я буду говорить. Он маленький ребенок, который только потерял семью. Горе и ненависть всегда шагают рядом, а ненависть порождает жажду возмездия. Именно поэтому, родственникам казненных назначаются седативные, чтобы снизить ненависть, чтобы люди не шли мстить тем, кого винят в потере близких. А после седативных каждый человек проходит длительную реабилитацию у психолога. Это мы говорим про взрослых. Вот, какие меры мы принимаем для их защиты. А ребенка ты решил сразу же засадить за решетку?       -Я делаю это, — Кейн почти кричал, — в том числе и ради его защиты! Вся станция Альфа ополчилась против него. Мерфи — первый ребенок за всю историю Ковчега убивший человека. Человек, способный на убийство не может и не должен считаться ребенком. За пределами Скайбокса его жизнь и безопасность постоянно будут в опасности. От несчастных случаев никто не застрахован.       -Советник Эбигейл, вам есть, что предложить? Потому что пока предложение Советника Кейна — единственное приемлемое и разумное, что у нас есть.       Мама Кларк говорила спокойно и уверенно:       -Седативные в зависимости от эмоционального состояния, регулярный контроль и наблюдение врача, психологическая помощь. Ребенку нужно сменить имя и поместить в семью подальше от Фабрики и Альфа-станции.       Слово снова взял Советник Кейн:       -Дети абсолютно защищены законом вплоть до своего 15тилетия. Чтобы они не сделали, им все сойдет с рук. Мы жили по таким законам почти две сотни лет, и посмотрите, к чему они привели. Ребенок совершает убийство. Будет ли этот случай последним? Или после этой истории дети почувствуют свою вседозволенность? Как глава безопасности, я могу уверить вас, Советники, что детям вполне по силам убийство в таком возрасте. Их жертвами вполне могут быть другие дети, любой слабый и беззащитный. Или спящий, как в нашем случае. Нам нужна эта поправка, чтобы пресечь саму эту возможность.       -Тогда проголосуем, — заговорил Джаха, — кто поддерживает предложение Советника Кейна? Кто за предложение Советника Гриффин? Большинством голосов мы принимаем поправку в Закон. Завтра я сделаю официальное объявление. Мерфи помещается в Скайбокс за совершение тяжкого преступления. Ему будет назначена терапия, Эбби, это по твоей части, и регулярные беседы с психологом. В Скайбоксе он получит такое же достойное образование, как и другие дети Ковчега, а на пересмотре его дела мы решим судьбу мальчика. Теперь давайте приступим к должной формулировке новой поправки.       Дети ошарашенно переглянулись.       -Ну и дела…