Линии крови

      Кива раздражённо выдохнула и закрыла глаза, уже начинавшие болеть, потёрла веки и переносицу. Подушечки пальцев горели. Без клацанья клавиш в архивной комнате тут же застыла тишина, как и в коридоре, как и на всём, наверное, этаже. Девушка отчётливо слышала гудение крови в ушах, работу электричества в настольной лампе. Больше ничего в этот поздний час. Не требовалось смотреть на экранные часы, чтобы знать. Всё и так говорило о том, что она уже должна была бы быть дома. Ощущение начавшейся ночи, легшей на Митру плотным и чёрным пологом, ноющая усталость в голове, и тем не менее уходить ещё рано — ей есть чем заняться. После того, как её устроили работать официально и полноценно, подписав договор, выдав постоянный пропуск с двумя категориями доступа, прошла неделя. И работы выдалось столько же, сколько и прежде, но вот внезапно Зое сократила сроки. Миллрайт с серьёзным интересом размышляла о причинах такой почти что судорожной спешки, да только у неё самой приключилась проблема и думать о чужих делах стало совсем недосуг. Неприятность. Какая, на самом деле, довольно часто случается в программировании. Оставшиеся ящики, собраты коих раньше легко поддавались написанному коду, выдавали ошибки или соединялись с общей программой… немного неправильно.       Любой другой программист мог подсоединить ячейки прямо так — лишь бы работало хоть как-то. Особенно после нескольких дней беспрерывной возни с кодами. Мало ли отклонений и ошибок в этом хитром деле? Уставшая девушка знала по своему опыту — не мало. Порой приходилось работать с учётом огрехов, без возможности их как-либо исправить. Но в текущем случае столкнулась с подозрительной системной ошибкой. Что разнообразные проверки лишь подтвердили. Автоматизированные хранилища точно пытались маскироваться и оставляли пару пустых соединений туда, куда не должны были. Каждый по-своему. Кива тратила время в одном заходе за другом, пытаясь разобраться с ситуацией — архив должен быть закончен к концу этой недели и введён в полную эксплуатацию. Сперва думала о том, что, возможно, после дней работы, в её программе могла проскочить пара ошибок. Она пыталась соединить старое с новым, купировать такое «поведение» аппаратуры. Но сейчас к исходу второго дня марлийка приходила к очень мрачному выводу, основанному лишь на внутреннем, человеческом подозрении. Не сбой, не ошибка, не небрежность. Умысел. Ящики были словно с уже вшитой внутренней установкой или дополнительным устройством. И что это могло быть как не паразитный терминал и попытка добраться до ядра её программы? Благо написанная защита не давала натворить бед, отлавливала все коды, не входившие в её систему.       Но реальных доказательств, какие можно было бы предъявить Ханджи, сей догадке не было и не находилось. Да и сами программы внутри сети «Сины-Розы-Марии» тоже могли сбоить. «Легко, более чем. Нету идеальной системы» — Миллрайт поморщилась и открыла глаза. На мониторе по-прежнему светились столбцы и таблицы. Цифры, знаки, буквы, складывающиеся в команды. У неё было несколько открытых программ. Одна в безопасном режиме, где и тестировала разные варианты. Вид всего этого вновь грубо столкнул с фактом — работы на сегодня ещё очень много. Кива, чувствуя растущее раздражение и досаду, сфокусировалась на разуме, старалась мыслить адекватно. Главное, решить проблему сейчас, и она уже знала, что сделает. Несмотря на все предпринятые попытки и потраченное время последних трёх дней, ей надо работать снова с каждой ячейкой хранения отдельно и вручную. Исправить ошибку в них самих. Обнулить устройства. Желательно и уже подключённые. На всякий случай. А это работа не меньшая и не самая быстрая — ехать в квартиру будет просто бессмысленно к концу всей затеи. Последние дни она и так спала по три часа. Девушка в поношенном, бессменном джемпере выдохнула и окинула взором тёмную часть кабинета. Тут уже появился и шкаф с вещами и запасной техникой, проводами, и кушетка для ожидания. «На которой я сегодня буду спать. Не зря поставили» — с закипающей и немного горькой злостью хмыкнула новоиспечённая и полноправная сотрудница комплекса, коснулась взором открытой двери в хоть какой-то разминке и передышке.       Она не закрывала её с девяти вечера, так тяга воздуха была как никак лучше. В проходе слабым отсветом виднелся кусок коридора, призывающий выйти и вернуться к муторному труду завтра со свежей головой. Обманчивое желание подпитывалось осязаемым раздражением, впрочем Миллрайт знала, что не должна сейчас уходить — должна не только решить проблему, но и подстраховаться на случай новых «системных» ошибок. Простой расчёт разума, который работал независимо от эмоций. Не больше. Она понимала всё, поддерживала свои умозаключения, намерения и не желала сдаваться. Тем не менее досада топила самые лёгкие, мешала дышать размеренно и глубоко. Всё же шло спокойно и ровно! Кива с раздражением открыла ящик, куда положила исписанный за прошлые недели блокнот, громко швырнула его на стол и захлопнула ящик. На часах было без трёх минут полночь. А потом внезапно накатила волна колючей усталости, и она вновь закрыла глаза, громко заскулив от раздражения и недовольства, уткнулась лицом в рабочее место, отодвинув клавиатуру. Закрыла затылок ладонями, принялась растирать болящую голову. Сжала зубы, кривясь, чтобы заглушить рвущиеся стоны. Хотя хотелось поорать. На пару секунд не думала ни о чём, позволяя себе разрядку. Просто лежала на столе, скрывая эмоции, возвращая необходимый самоконтроль. Было просто по-человечески обидно.       В конце концов, не малый труд да и сама проблема неоднозначная для неё, но не для других. По сути, она сейчас будет страховать саму себя и своё детище, а не чужой архив и начальство. Потому что сама считает это правильным, а не потому что так даны указания. И ничего тут не сделаешь. Над головой раздался шелестящий шорох, тут же Миллрайт с лёгким испугом, но и настороженностью вскинулась до того, как в тишине комнаты негромко раздался мужской и знакомый голос: — Рабочий день кончился, нет? — Аккерман смотрел пристально, не моргая, из-под полы шляпы. — Чего тут делаешь?       Его серые глаза, казалось, светились изнутри — настолько завораживающе смотрелись. Сам его визит сперва вверг сотрудницу в растерянность. Он так неожиданно появился, так тихо подошёл к ней как тень, застал за, по правде говоря, редким моментом слабости, чему она внутренне ругнулась. Почему из всех именно он? Какова вероятность пересечения? Да ещё и высокая, тренированная фигура нависала над ней. Немного грозно и скованно. Гость смотрел на неё сверху вниз, привалившись одним боком к внешней части стола. Кива торопливо потёрла лицо, точно хотела смыть подлинные и не самые достойные эмоции — она ненавидела быть слабой — собралась и села на стуле прямее.       Заговорила почти спокойно, лишь толика смущённости за чужое свидетельство и настороженность. Этот человек, как никак, отвечал именно за безопасность комплекса и подобные задачи, что она нарушила одним своим трудоустройством. И тот пришёл к ней ночью. В тупиковый коридор. Вдобавок, у них не лучшее знакомство. Это отдало тревогой. — Просто доделываю, чтобы успеть к воскресенью, — устало ответила девушка, на всякий случай притянула к себе раскрытый блокнот и перевернула его обложкой вверх, в последний раз провела по лбу. — У нас перенесли сроки. И вот.       Указала рукой на стол, покачала головой, продолжая отгонять слабости. Кенни молча кивнул, но продолжил пронзительно, изучающе смотреть на неё. Миллрайт встряхнулась и выдохнула, нейтрально смотря перед собой. Внимание мужчины определить не удавалось. «Чего от него ждать сейчас? Может, лучше прогнать его и запереть дверь? Чтобы не мешался» — недобро подумалось ей, а потом она аккуратно прислушалась к нему. Ощущался тот даже в этом молчании немного не так как в прошлый раз, да и голос оставался спокойным, безэмоциональным. Тоже словно насторожённым. Прежней напыщенности не ощущалась, а сила и власть сделались не такими агрессивными.       Это уняло недобрые мысли, и Кива решила, что не стоит сейчас сразу же в штыки его воспринимать, провоцировать к неоднозначному ответу. К тому же, уходить тот явно не спешил. Она подняла на него глаза, но к клавиатуре не потянулась: — Вам что-нибудь нужно из архива, мистер Аккерман? — неуверенно улыбнулась, частично уводя в сторону от своих эмоций, которые он видел и вполне мог спросить. — Надо полагать, сегодня карточка у вас с собой?       Осторожно и миролюбиво пошутила, чтобы разрядить обстановку непростой и уж точно не типичной ночи. Мужчина тоже не выглядел особо бодрым. За день белая рубашка измялась, синяки под глазами. Девушка продолжала осторожно прислушиваться к нему и к себе. Неожиданно Кенни тоже по-своему улыбнулся на её реплику. Его губы изогнулись в усмешке, на секунду он прикрыл глаза и как-то расслабился. Миллрайт уловила это очень смутно в этом непростом и небезынтересном человеке. Застывшесть хищника из его силуэта ушла, одна рука поднялась и свободней облокотилась о верх стойки. Шорох одежды казался громче, чем был на самом деле, и работница отчего-то следила за мельчайшим чужим движением, скрывая свою цепкость. — Не сегодня, — с весельем ответил мужчина, наклонил голову к правому плечу, не прерывая зрительного контакта.       То ли не сегодня ему нужны данные, то ли сегодня не тот день, когда он решил всё же обременить карман брюк картой-пропуском — понять его фразу сложно. Однако Киве отчего-то думалось, что тот ответил самому себе. На некую собственную мысль.       Но в его ответе перед ней предстал больше человек, чем рабочая единица, с коей нужно, а в его случае просто необходимо считаться. Как с более влиятельным. И это принесло новое с ним — ощущение комфорта и некой равности. Аккерман вроде как в этот поздний час общался с ней абсолютно нормально, хоть и своеобразно. Впрочем, это не портило. Ему не быть простым человеком как и ей самой. Девушка, чувствуя этот новый контакт, отвела взор в сторону тёмного бронебойного стекла. Ей было приятно. Уж всяко в том, что конфликт не продолжился и вроде как имел все шансы сгладиться в рамках рабочего общения. Не говоря уже о том, что мужчина пришёл к ней, чтобы это установить. Негласно. Тот бы удавился, если бы его заставили прямо закрыть ту тему. Его внимание в этом открывшемся ключе и смущало, и привлекало в ответ, и малость радовало. Миллрайт, правда, не видела особого интереса в нём, но хватало и самого простого. Она покосилась на него, приподняв бровь с наполовину вежливым, наполовину миролюбивым выражением лица: — Тогда зачем вы пришли, мистер Аккерман? — спросила тоже с весельем, но без колкости, оставляя ему просвет.       Визитёр мог и ответить, мог и не ответить на такой тон, не обременяющий и не вынуждающий. И мужчина очевидно её мягкость заметил. Казалось, что они сейчас общаются не словами, а больше какими-то невербальными посланиями. Подобно шагам игроков на игровом поле. И они оба изучали друг друга в тишине этого закутка. — Я просто шёл мимо и увидел свет, — небрежно произнёс Кенни, пожал плечами и осмотрел высокий архив. — Зашёл проверить. Мало ли.       «Случайно. В этом тупике. Да, именно так» — мысленно поддела его девушка — они оба прекрасно понимали, что не просто так в удалённой части Розы мужчина очутился. Даже если заходил с кем-то другим переговорить по делу.       Но потом у неё шевельнулась мысль: а не сказать ли ему сейчас о своих наблюдениях и проблеме? Он же, в конце концов, такими делами и ведает. Колебание длилось пару секунд, и она шустро отмела эту идею. Ей всё равно сейчас нечего сказать и чем доказать, да и нельзя исключать, что Аккерман пришёл просто, чтобы сгладить углы и обезопасить себя на будущее. В основе для себя. А она тут ему сразу же развернёт полотно с указанием возможной диверсии. Она выдохнула: «Сейчас точно не время. Ещё прицепится и ко мне с проверкой», решительно притянула клавиатуру. — И всё в порядке, — вновь взглянула на него с лёгкой улыбкой. — Такие задержки случаются.       Уже пора было возвращаться к работе. Кенни на её реплику лишь молча взглянул на свои наручные часы и хмыкнул. Девушка сама понимала — на просто задержку такое время не тянет и не налазит. Однако делать больше нечего. Мужчина не спешил отвечать, и она, не чувствуя себя очень уж уверенно, начала печатать в программе, восстанавливая прежнюю целостность первоначальной задумки. Руки оказались заняты, и это успокоило часть потревоженных нервов. Хотела выписать себе протоколы, свериться с блокнотом, а потом с ручным терминалом начать обходить все ячейки. От первой до последней. Под чужую занятость глава Рога Сины не спешил говорить и уходить. Пару минут Кива сносно терпела такое соседство. Не могла определить природу такого поведения и подлинный мотив.       Через какое-то время она молча подняла на него вопрошающий взор и наткнулась на его глаза. Пробрало мурашками, потому что померещилось, что тот все эти минуты не отрывал от неё взгляда. И что тот всё же как-то больше оценивал её. — Ты тут ещё долго? Я мог бы, — сказал он со скучающей, но серьёзностью, — подвести тебя домой.       И на сей раз его слова говорили уже о вполне определённом интересе. Более близком, чем простое и мирное сосуществование в рабочих пересечениях. Такое обычно говорили парни, которые хотели впечатлить молодую девчонку. В устах Аккермана оно звучало… и с особым подтекстом. Куда более глубоким, чем поездка по пустым улицам столицы для какой-нибудь девушки, которая была бы не против развлечься и дальше. Его предложение или же указание вполне могло быть связано именно с делами военного комплекса. И это заставило её, марлийку, нарушившую десяток законов, очень крепко подумать над его визитом. С новой стороны. Внутри всё насторожилось, нервы натянулись. Усилием воли Миллрайт не пустила это во вне, но тем не менее две секунды выкроила себе. Чтобы сперва разобраться с колебанием: лоялен ли он или же о чём-то догадывается? Успела мельком подумать о том, а как бы она среагировала на его слова, будучи… элдийкой? С правами и возможностями.       Но в её жилах текла другая кровь. И приходилось рассуждать не только о том, насколько такая поездка могла бы быть приятной, насколько ей интересен этот человек. Как коллега, друг или мужчина. Приходилось думать о себе. О выживании. О рисках. О том, что они из бесконечно далёких друг от друга миров. И его работа ловить таких как она. «Откажусь, мне ещё и работать надо. Хочу с этой частью успеть хотя бы до рассвета, а днём закончить» — заключила она со стороны простой логики, которая не оттолкнёт и не оскорбит. Однако вопрос о его мотиве не отпускал. Несмотря ни на что. Кива мягко заглянула ему в лицо, не решаясь спросить вслух о чём-то эдаком и уж тем более не имея возможности спросить у него прямо и честно. Как хотелось бы. Как стоило бы. Но оставалось лишь уповать на чужую искренность и собственную интуицию. Кенни молчал, позволяя ей думать. Ждал. Девушка смотрела, сверяла с поведением и знаниями. И ей показалось, что тот… вполне честно и просто, без всяких намёков, предложил её подвезти. Возможно, в качестве извинений за тот инцидент. Скупое и типичное мужское заглаживание неровности, возникшей по его же вине. Она, не смея верить своим выводам, наконец разлепила губы. Не заметила, как сжала их от своего напряжения. — Не стоит, мистер Аккерман, — вежливо кивнула ему, благодарно прикрыла глаза: — Это лишнее. — Не хочешь садиться в машину к незнакомцу? — поддел её Кенни, впрочем без насмешки. Скорее, с интересом. — Ты явно не из тех, кто трусит. — Меня учили держаться от малознакомых мужчин в стороне. В особенности от таких сильных, — задорно, немного игриво вернула Кива, а потом выдохнула и добавила нормально: — Я была бы не против. Мне ещё просто очень много работать. Я освобожусь не скоро. — Как скажешь, — спокойно согласился мужчина и грузно оттолкнулся от стойки.       Прошагал в темноту, показался в проходе открытой двери и ушёл. Оставил после себя всполошённые впечатления и эмоции. Тем не менее, девушка украдкой выдохнула. Притяжение оставалось и этой ночью он предстал перед ней нормальным, с коим вполне можно говорить общаться. Но он унёс с собой и потенциальную угрозу.       Она ещё не настолько хорошо его знала, чтобы вот так садится к нему в машину и доверять его языку тела, мимике. И собственные ожидание, желание понять его по-своему могли очень её обманывать. «Но ведь он правда пришёл именно ко мне. И предложил вполне честно. На вряд ли с умыслом. Но осторожность. Я не могу рисковать» — Миллрайт озадаченно улыбнулась самой себе. Он ведь нравился, и ей было приятно с ним так общаться. И кажется, что ему тоже. Не без интереса, во всяком случае. Она встала и направилась к двери. Закрыла её на электронный замок и на задвижку. Пустяковина, но стало как-то безопасней. Довольно с ночи неожиданностей. Думать ещё и о шевельнувшихся чувствах, и о чужом поведении, и проявленном общении — определённо лишнее. — Не сегодня, — с пониманием прошептала Кива в полу темень архива, вторя фразе Кенни.       Включила большой свет и развернулась к рабочему столу. Стойка загораживала всё лишнее. Но дела не ждали. Она потёрла виски и плавно устремилась туда. Открыла ещё один ящик. Выудила терминал, провода инструменты. Села за компьютер, чтобы выписать необходимое для сверки. Ночь текла дальше, и у неё не было времени даже думать о том, что принесёт завтра, какие новые указания поступят от Зое. Нужно справиться с текущей задачей. «Что бы это для него ни значило, пускай для меня это будет приятной деталью ночи. В самом деле. Приятно и тепло. Это хорошее. Хоть и на эти часы» — думала она, позволяя себе улыбнуться. Тоже искренне. В конце концов, Аккерман пришёл к ней по-человечески — оно останется таковым. Кива встала с кресла, собрала всё необходимое. Что-то запихнула в карманы старых джинс. Шмыгнула носом, подбадривая себя, собирая всё это и устремилась к двери архивного зала, где высились ряды ячеек. Визит Кенни как-то придал сил и твёрдости намерений. «Я им так перенастрою их. Так перенастрою, что мало не покажется. Пусть кто ещё поковыряется в них кроме меня» — она присела на корточки перед коробом с номером один и принялась набирать кодовую комбинацию. Дверца со стеклом открылась, и программистка, устроившаяся незаконно, присоединила свой терминал почти что вслепую. Наизусть. Экран загорелся, и Кива приступила к обнулению системы в нём, чтобы нанести новую. Более отлаженную и куда более хитрую. Это её дело. И тут никто не смел ей мешать.